Искореняя зло

- Ещё не то переживали, - бормотал себе под нос Пафнутьич, заряжая свой карабин, - турка били, немца били, хранцуза били, и с этой напастью управимся! Жаль патронов маловато, ну да ничего, осилим.

- Дед, ты же знаешь, моложе никто из нас не становится! Глаз, чай, уж не так зорок, как раньше.

- Цыц, Глашка, ноги носят, глаз видит, рука держит. Одолеем супостата! И не таких бивали!

- Внучка-то дело говорит, Коля, куда тебе одному?

- А кого в помощь-то взять предлагаешь? Где мужики-то все? А то не знаешь?

- А жених Глашкин? Обожди немного, он поправится, так сподмогнёт.

- Марфушка, ну что балаболишь-то опять?! Ему, небось, ещё дня три в горячке лежать, если вообще выкарабкается. Много ранений я на своём веку повидал. Нехорошая рана у него, хоть кость и не задета, но без антибиотиков трудно будет быстро на поправку-то пойти. Нет, я кашу эту заварил, я и расхлёбывать буду.

- А я на старую деревню смотаюсь, там лекарский пункт был, найду ему лекарств, дед.

- Глашка, тебе, что в лоб, что по лбу! Ты и версты не проёдёшь! Зомбаки эти везде! Уж чай не маленькая, понимать должна!

- Я Барса возьму!

- Куды тя несёт всё! Поправится хахаль твой, вон кабан какой! Я сам должен разобраться!

- Ну, давай я с тобой пойду, Коля; ежели чё, подсоблю.

- Отдыхай покедова! Я для начала разведку боем проведу. Вот тебе «Маузер» на случай чего. Патроны береги, бей в голову. Ээх, ладно я ещё хоть на дальнем кордоне всю эту свистопляску затеял, если б поближе, то нас давно уж в живых бы не было… Ну, пойду я.

Дед легко подхватил тяжёлый карабин, взял подсумок с патронами и три гранаты, потом немного задумался и всунул одну «лимонку» в руку Марфе, глянул ей в глаза, пронзительно так, как только он умел. Дверь скрипнула и Глашка задвинула за дедом тяжёлый засов.

Зомбаки старались близко к дому Пафнутьича не подходить. Остатками мозгов, видать, понимали, что полягут там. Жалко их было, вона их скока лежит, а ведь он их почти всех когда-то знал. Вон там, в поле, Митрич лежит, а у межи – Никифоровна. Только не людьми они погибли, а чудищами кровожадными…

А всё он сам и виноват! Когда заезжий купец семена те предлагал ему, ведь чуяло же сердце что-то недоброе! Но ведь нет, жадность проклятая. Дёшево так, а урожай большой обещался! А глаза ведь недобрые у него были, ох недобрые, что у тех зомбаков… Бесплатный сыр, он ведь только в мышеловке.

Пафнутьич взял карабин наизготовку. Уже на удалении метров пятисот от дома можно было налететь на большие неприятности. Не только люди, но и звери лесные злому разуму подвластны были. Вон, пара волков бежит. Наперерез идут, только не будет Пафнутьич ждать. И для жалости не время. Дед присел, стал на колено, привычно упёр приклад в плечо. СКС трижды плюнул смертью, звери-зомби остались лежать. Сложно с такого расстояния сразу в голову попасть, особенно, когда «мишень» бежит, да и зрение уж не то.

«Но ничего, есть ещё порох в пороховницах и ягоды… Ндаа… Эх, старый хрен, опять сам с собой хохмишь!» - ругнулся на себя Пафнутьич. До кордона было минут двадцать пути, но идти нужно было очень медленно и осторожно. Вот с неба на огромной скорости спикировал крупный лунь, еле успел дед карабин вскинуть. Выстрел, и вот птица бьётся в траве. Когда он подходил ближе к кордону, из леса вышли, качаясь, пара деревенских мужиков. Жалко их, а делать нечего! Точно в глаз, чтобы наверняка. Новую обойму в СКС и вперёд.

Ближе к месту начал преследовать запах, это он приманивал всех зверей и людей, заставлял их забыть всё на свете и бежать, бежать к заветной цели. Для каждого запах был свой: для медведя пахло мёдом, для волков - свежим мясом, а для мужиков водкой иль портвешком. Ну а дальше классика – кого они укусят, тот тоже зомби обращается. Вот только Пафнутьич, невольный виновник всего происходящего, да семья его не поддались колдовскому наваждению. Пафнутьичу помогла его железная, годами выкованная воля, а семью он и близко к тому месту не подпускал, вовремя смекнул, что к чему.

Теперь деду нужно было искоренить зло. Но оно уже знало, что он придёт и готовилось. Деревенских подле того самого места было много, да ещё медведь и пара барсуков. Дед залёг и высматривал их из кустов. Человек пятнадцать… А осталось всего четыре обоймы. Надежда на гранаты, а их всего две. Бросать надо точно, прямо под основание. Очень близко придётся подползать, а потом тикать во всю прыть. Столько лет на войне, столько пережито, да враг-то не простой, а годы уж не те, но опыт не пропьёшь. Пафнутьич сумел подползти так, что метров тридцать осталось, благо кусты совсем близко к тому месту подходили. Две «лимонки», одна за другой, приземлились прямо под основание. Два взрыва слились в один, и земля высоко взметнулась, Пафнутьич же в это время уже давал дёру, а за ним бежали барсуки и медведь. Деревенские ещё не очухались, их раскидало взрывом, но и они уже поднимались. Многие были покрыты кровавыми ранами, но всё равно двигались к нему с остекленевшими взглядами. Добежав до упавшей ели, дед перелез через неё, трижды глубоко вздохнул и задержал дыхание. Барсукам хватило по одной пуле, а медведю в глаз он попал не сразу, только когда он был в нескольких прыжках.

Но деревенские тем временем очухались и стали обходить его, движимые чужим враждебным разумом. Тут с правой стороны раздались глухие выстрелы и зомбаки стали падать как подкошенные. Не зря он учил Марфушку стрелять! Метко бьёт! Настоящая боевая подруга! Вместе они одолели первую волну зомбаков, но было ясно, что дело швах. Нужно было уничтожить то место, откуда ими руководили. Гранаты ранили её, разозлили, но не убили. Стрелять было бесполезно. Эх, кабы была взрывчатка!

Зло мечтало взять реванш, отомстить за причинённую ему боль. Со стороны деревни появились мужики с охотничьими ружьями. Они палили по Пафнутьичу и подползшей к нему Марфушке картечью, метко стрелять не могли, координация была не та, но картечь косила кусты всё ближе. Отстреливаясь, дед с бабкой начали тихонько прощаться, врагов было слишком много.

И тут со стороны деревни ударил пулемёт. Зомбаки валились один за другим. Дед не сразу понял, что это Глашка где-то раздобыла пулемёт. Дед слыхал, что у ейного хахаля на чердаке был МГ тридцать четвёртый запрятан, видать она, холера, всё ж таки в амбулаторию за антибиотиками попёрлась, без оружия-то! А дом хахаля там прямо рядом. Видать он ей велел, эх, жаль ему не вможах… Вот бы подсобил!

Тем временем, со стороны леса показался матёрый волчище и неслышно на мягких лапах двинулся в их сторону. Дед с бабкой его не видели, он крался, хоть и неуклюже, но довольно тихо, так что за грохотом пулемёта его было не разглядеть. А Глашка лупила длинными, так патронов не напастись! Но зомбаки ложились штабелями, это помогало выиграть время. А волк был всё ближе. Внезапно вот мелькнула серая тень. Сбив матёрого с ног, из леса выскочила дворовая собака. Громким лаем Жучка оповестила хозяев об опасности, и Марфушка уложила поднимающегося на ноги волчару из своего «маузера». Но вот пулемёт замолчал, патроны Глашка растратила быстро, а зомбаки всё надвигались.

Внезапно из леса выскочил Барс. Дедов питомец, Барс был ирбисом, которого дед нашёл в лесу ещё совсем маленьким. Он, как молния метался от одного зомби к другому, перегрызая им шеи. По нему стреляли, но он был столь молниеносен, что долго попасть не могли. Однако, и это не могло продолжаться бесконечно. Барса ранили, и он оглушительно зарычал. Пару минут спустя, из деревни донёсся рёв мотоцикла, и показался «Урал» с коляской. За рулём сидел огромный мужик. Это был Глашкин хахаль, Мишка, которого Глашка трогательно называла «Мышкой». Чего это ему стоило, одному Богу было известно. В коляске лежал динамит, который он припрятал на окраине деревни. Увольняясь со службы он заначил немножко, чтобы рыба лучше ловилась. Взрыватель был выставлен на три минуты, и когда он прорвался через толпу зомбаков, людей и зверей, расшвыряв их по сторонам, то впечатал «Урал» поглубже в мякоть «репки».

Упав на здоровый бок, он быстро пополз к укрытию деда и бабки. Едва он скрылся за стволом дерева, громыхнуло так, что ветки посыпались. Все зомбаки повалились как подкошенные. Семья стала потихоньку выбираться из своих укрытий, отодвигая тяжёлые ветви. На том месте, где росла «репка», виднелась огромная воронка. Вокруг были разбросаны куски того, что ещё минуту назад держало в своей власти сотни живых существ. Пафнутьич покрыл трёхэтажным матом проклятого торговца, что продал ему семена этой «огромной репы», да ещё так задёшево, а, заодно, и себя, дурака старого. Да, видать, торговец-то этот не по своей воле действовал. Всё она, проклятая, «репа» эта! Сколько людей погубила! Оставшиеся в живых, начали приходить в себя и глазели по сторонам, не имея ни малейшего понятия, что произошло. Глашка подняла с земли своего «Мышку», отряхнула его от земли. На ногах он стоял с трудом. Пересохшие губы расплывались в улыбке.

- Вот и сказке конец, - негромко сказал он.

- Какой сказке? – спросила, смеясь. Глашка

- Известно какой, - ответил за него Пафнутьич, - «посадил дед репку…»

Похожие статьи:

Рассказы → Тёмная история

Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 3. Волшебный бальзам. Глава 37. В ночном лесу

Рассказы → Наживка

Видео → Посмотрите вокруг! Быть может, Добро вбежало в Ваш Город.

Рассказы → Тринадцать муравейников. Часть 1. Дорога к Огненному ручью. Глава 4. Полена Берёзовна