В голове не укладывается – угораздило же вляпалась в историю. Мне, человеку из категории «ничего не происходит». Спроси такого «как дела?», или «давно не виделись, чего не звонишь?», и взгляд собеседника становится задумчивым. Люди подобного типа считают собственную жизнь размеренной и обыденной. А если случается событие, то по меркам вселенной незначительное, стоит ли говорить. Не подумайте, будто дни мои пусты и никчёмны. Отнюдь. У каждого свой комфорт, правда? Мой – в одиночестве и покое. А для Варьки, соседки по даче – в ежедневном драйве. Безобидная, но неугомонная женщина. Энергичная. Иногда даже слишком. Хотя зачем лепить на людей ярлыки. Мы приятельствуем, обмениваемся рецептами закруток и хитростями огородничества. Я приезжаю сюда отдохнуть. Она живёт в посёлке постоянно, иногда выбираясь к родным в город.
И всё шло хорошо. А вчера Варя пропала. Ушла в лес и не вернулась. Снарядили поиск. Ищут. Но, пожалуй, никогда не найдут, по крайней мере живой. Накануне заходила ко мне в гости. Выглядела испуганной и подавленной. Рассказала историю, в которую сложно поверить. Тогда я не придала значения, а теперь убеждена – Варька ничего не придумала и поплатилась за увиденное.
Наш дачный кооператив превратился в посёлок благодаря новому шоссе неподалёку. В былые времена сюда и не доберёшься, кругом глухие леса да болота. А теперь путь от города до крыльца занимает максимум час. Всё равно здесь тихо и уютно. Хотя жители соседней деревушки так не считают. Если честно, есть в них нечто ортодоксальное. Приходилось общаться на стихийных ярмарках, покупая мёд и цветочную рассаду. Жгучий взгляд исподлобья, короткие реплики сквозь зубы. Да я и не навязывалась на душевные разговоры, забирала покупки, не торгуясь, и уходила. Варя называла деревенских «нелюдимами», мол, посёлок нарушил аборигенам привычный быт, вот и сердятся.
– Может, ты имела в виду – нелюди? – поправила я тогда.
– Может, и нелюди, - задумчиво согласилась она.
И всё же настойчиво пыталась наладить контакт, глубже попадая в немилость. В результате местные строго-настрого запретили даже приближаться к деревне в лесу, мол, увидят около – проклянут смертно. И угораздило Варьку, заблудившись, выйти именно туда.
Рано утром, накинув платок, дождевик и сапоги, взяв нож да лукошко, моя соседка отправилась в ближайший березняк, побродить. Год выдался скупой на грибы, хотя кое-что дачники приносили. Зато у местных прилавки ломились от красных, белых, серых, с ножками и без. Варвара исходила лесок вдоль и поперёк, надышалась свежим воздухом досыта, а в корзине сиротливо болтались всего пара волнушек да маслёнок. Постояв секунду, Варька вытряхнула находки в траву и решительно зашагала в запретный лес.
Миновав кромку, ощутила непреодолимое желание вернуться. И вроде солнечный день, птицы поют, грибной аромат щекочет ноздри, а из глубины чащи подобно морскому прибою набегают едва ощутимые вздохи. Проклятый лес дремлет, поскрипывая соснами, потрескивая буреломом.
– Наблюдает за мной кто? – шепнула Варвара, покрепче сжав рукоятку ножа.
– Чушь какая-то, – прогоняя наваждение, тряхнула головой.
Увидев семейство подосиновиков, засияла от счастья, вот оно Эльдорадо. А рядом ещё грибочки, ровненькие, красивые. Присела срезать и приметила возле кочки боровичок, за ним другой. В пылу азарта уходила Варька всё дальше и дальше. Не замечая рассевшихся на макушках деревьев птиц, пристально наблюдающих за нежеланной гостьей. Опомнилась, когда лукошко стало неподъёмным. Оглянулась, местность незнакомая. Привычным жестом полезла в карман за телефоном. Нету, дома остался. Вспомнила мои увещевания всегда носить с собой, да поздно. Зато нашёлся изрядно помятый коробок охотничьих спичек. С досады замахнулась выкинуть, но, передумав, положила обратно.
Варвара старательно пыталась определить, откуда пришла, где деревня. Прислушалась, не шумит ли поблизости дорога. Громко звала на помощь. В конечном итоге, признала – понятия не имеет, где находится.
– Как можно быть такими чёрствыми? – размышляла она вслух. – Чую же, ходят неподалёку.
Даже если рядом были местные, никто не откликнулся.
Плутала Варвара долго. Пару раз ей чудилось, будто разговаривает кто, вполголоса. Остановится – деревья скрипят, листва шумит и ни души вокруг. А как пойдёт, так снова «бу-бу-бу».
На лес опустились сумерки. Замолкли птицы. Наконец деревья поредели. Впереди проступила просека. Там, в зарослях ольшаника да иван-чая померещился Варьке то ли сарай, то ли вагончик. Тревога шевельнулась в груди, что-то в этой постройке жуткое и неестественное. Женщина в нерешительности остановилась.
– Ау, – позвала она робко, – есть кто живой?
Поднялся ветер. Упали первые капли дождя. Накинув капюшон, Варька топталась на месте.
– Выбор невелик, – бубнила она, глядя на возможное укрытие от непогоды, – переночую, а спозаранку буду к шоссе выходить. Не сидеть же под кустами яки гриб, будь они неладны.
С ветки над вагончиком сорвалась птица и, расправив широкие крылья, скрылась в темнеющем небе.
– Фу ты чёрт, напугала! – вздрогнула женщина и поспешила на просеку.
Чем ближе подходила Варвара к вагончику, тем сильнее росла тревога. Кто-То пристально наблюдал за ней. Именно так, «Кто-То». Огромный, рассерженный внезапным вторжением.
– Простите, если помешаю, – зашептала она на ходу внутреннему страху, – я устала и замёрзла. Пожалуйста, разрешите немного поспать, завтра уйду.
Ветер стих, и таинственный взгляд растворился в темноте и мелкой мороси. Варька остановилась как вкопанная, прислушиваясь к ощущениям.
– Мистика какая–то, – тряхнув головой, поправила сползший на глаза капюшон и разглядела-таки постройку.
В кустах стоял большой автофургон. На обшарпанном боку ещё читалась надпись «сеть магазинов Полушка». Раздвигая корзиной мокрую траву, Варвара шла и гадала, как машина оказалась в чащобе. Пожалуй, просека служила дорогой во время строительства шоссе. Фургон увяз, или сломался, с годами оброс кустарником и травой. Сердце грела догадка, если это старая дорога, значит шоссе где-то рядом. Настанет утро, и Варька обязательно услышит отдалённый гул машин.
Засов на дверях кузова не поддавался. Оцарапав костяшки пальцев, но так и не сдвинув его с места, женщина решила пробираться вместе с корзиной в кабину. На удивление окна оказались целыми. Дерматин на сиденьях местами потрескался, но выглядел ещё вполне прилично. К великой радости, обнаружилась задёрнутая шторкой ниша над сидениями, в таких при дальних переездах спят напарники водителей.
– Даже подушечка есть, и плед, – изумилась Варька.
Стянула сапоги, дождевик, промокший платок. Закуталась в пропахшее хвоей и прелыми листьями покрывало. Не успев закрыть глаза – уснула.
Посреди ночи разбудили приглушённые голоса. Варька лежала, ни жива ни мертва от ужаса. Навострив уши, старалась разобрать – о чём говорят, но слышала только шорохи, тихий смех и гулкое «бу-бу-бу». В кузове находились люди.
«Наверное, пришли позже», – успокаивая своё воображение, Варвара натянула сапоги, дождевик и вылезла из кабины в холодную темноту, едва подсвеченную луной.
«Скорее, деревенские подростки. Следили за мной в лесу, решили подшутить, напугать тётку. Ну, я вам сейчас покажу!» – обойдя автофургон, застыла возле дверей. Закрыты, но засов сбит.
– Эй, – забарабанила Варька по металлической двери, – а ну выходите, кому говорят!
Двери со скрежетом распахнулись. Нос щекотнул сладковатый запах. Внутри угадываются силуэты сидящих вдоль борта. Человек десять, поровну с каждой стороны. Прислонились к стенам, притворяются спящими. Вытянутые по полу ноги перегородили проход.
– Ребята, – внезапно осипшим голосом позвала Варька.
С грехом пополам вскарабкалась внутрь, и почти вслепую пошла по проходу, стараясь не наступить на дремлющих. Тогда и промелькнула мысль – спички!
Чирк…
Позже не могла внятно объяснить, зачем вообще полезла в этот треклятый автофургон. То, что увидела Варвара, там, в глубине чащи, ночью, в кузове заброшенной машины – не поддаётся объяснениям. Это выше человеческого понимания. Каким нужно быть извергом, психопатом, маньяком, чудовищем, чтобы сотворить такое!..
Пятно света плясало от дрожи в руке, прыгая по изуродованным лицам и телам. Головы несчастных запрокинуты и прочно прибиты к стенам ржавыми скобами. Рты широко раскрытыми удерживают распорки – скреплённые крест-накрест веточки. Раздутые животы порвали одежду, кожа бугрится и блестит в отсвете догорающей спички. И везде пчёлы. Они выползают из непомерно растянутых ртов, из ноздрей, кишат в пустых глазницах, от несметного количества шевелятся волосы на головах трупов. Варвара закричала. Вопль отразился от потолка, заметался меж стен, бился словно живой, ища выход из этого ужасного места. Женщина кричала и отступала назад. В какой-то момент споткнулась о ноги мертвецов и рухнула, стукнувшись затылком об пол. Спичка выпала из рук, но продолжала гореть, шипя и разбрасывая искры.
Небо едва посветлело, когда Варвара пришла в себя. Голова шумела от боли. Дотронувшись до темени рукой, женщина застонала. Не в силах открыть глаза, облизала пересохшие губы. Сладко.
По полу растекалась липкая лужа, запачкав рукав и подол дождевика. Вязкая красноватая субстанция сочилась из лопнувшего живота мужчины, сидящего ближе всех к Варваре. Воздух наполнился запахом мёда и гулом миллиона пчёл.
– Ульи, боже мой. Это ульи! – взвыла женщина охрипшим голосом и, всхлипывая, поползла к распахнутой двери фургона. Спуститься уже не хватило сил, перевалившись через край, упала в траву и затихла.
Несколько раз в бредовом беспамятстве принималась идти, вставала и падала, ползла на четвереньках и в изнеможении зарывалась лицом в мох. Неужели пытка будет длиться вечно, проклятый лес не прощает тех, кто нарушает запреты. Не отпускает просто так. Ты пришёл взять – отдай взамен.
– У нас гости! – гортанный бас заставил вздрогнуть и похолодеть от ужаса.
Варвара поднялась, вцепившись в ближайшую сосенку, ноги предательски дрогнули. Казалось, прошла вечность. Казалось, полпути пройдено. На самом деле удалось всего лишь добраться до края просеки.
Возле автофургона трое. Один идёт к ней. Второй заглядывает в кузов. Третий внутри, приводит в порядок пасеку.
Утренний лес пронзил дикий крик ужаса и боли. Взметнулись птицы. Стая на секунду закрыла собой небо. Как же их много! Лес вздохнул, заскрипел, заворочался. Но кричала не Варя. Кричал тот, третий в кузове. Первый остановился, не дойдя до женщины с десяток метров. Лицо исказила гримаса презрения. Он повёл плечами, будто сложил за спиной невидимые крылья, развернулся и побежал обратно к фургону. Мужчины дружно запрыгнули в кузов. За ними сами собой захлопнулись двери. Машина задрожала, закачалась из стороны в сторону, будто пыталась вырвать вросшие в землю колёса.
Волосы у Варвары встали дыбом от леденящего душу скрежета, ударов и отчаянных воплей. Она пятилась с просеки под защиту леса, не выпуская из виду двери отвратительной, мерзкой пасеки. И они распахнулись! С грохотом. Выпустив на волю огромный рой. Пчёлы метались клубами над травой, взмывая длинными лентами в небо. Опадали жужжащим дождём и вновь собирались в тучи. Мгновение – и весь рой напротив лица перепуганной Вари. Женщина вжала голову в плечи, но не могла сойти с места.
Неровный чёрно-коричневый шар перетекал и струился. На поверхности проступили глаза, нос, губы. Веки открылись, сквозь дыры виднелся проклятый фургон. Разверзся чудовищно огромный рот. По ушам ударило громкое гудящее «Беги!».
Варя побежала. Из последних сил. Продираясь через кусты, запинаясь за корни, проваливаясь в бурелом. Бежала не дыша. Словно дышать было уже не нужно. Словно умерла ночью, там, рядом с несчастными людьми-ульями. А по пятам летел рой. Он гнал добычу. Гнал целенаправленно. Варя поняла это в тот момент, когда кубарем скатилась с пригорка, увидела крыши домов. К липкому дождевику, лицу и волосам пристала хвоя и листва. Измученная женщина вышла к деревне. А деревня вышла ей навстречу с вилами. И если бы не участковый, неизвестно, чем бы дело кончилось.
На следующий вечер Варька завалилась ко мне с полупустой бутылкой пьяная. Рассказала эту историю и похвасталась, мол, теперь она – главный свидетель. Что узнала пасечников и поедет в город писать заявление. А ещё ей приснилось, будто все коттеджи в посёлке стали ульями. Наполненными до краёв красным мёдом.
– Здравствуйте!
Я вздрогнула. Возле калитки стоит наш участковый. Улыбается.
– О чём задумались?
– Да так, – жестом приглашаю подняться на террасу, – Варькин сон вспомнился. Хотите чаю?
– С мёдом?
– С мёдом.
Симпатичный. Глаза необычные, янтарные. И так мило поводит плечами, словно складывает за спиной невидимые крылья.
– А Варькинсон – это фамилия?
Изучающе смотрим друг на друга. Миг. И над домами летит наш заливистый смех.
Похожие статьи:
Рассказы → Монолит (Работа №7)
Рассказы → Снег (Работа №4)
Рассказы → Благими намерениями… (Работа №6)
Рассказы → До рассвета (Работа №5)
Новости → Конкурс "Начало конца"
времена скачут аки блохи((((
Ладно эта бесчувственная, она на лес не посягала, врагов не нажила, могла и остаться. А Варька в лес поперлась одна? Я спорить не буду, но для меня очень странное поведение(
Мужики - ульи... Сын такого мужика - сын улья - ульянов... Для появления ульянова явно не хватает женщин - ульев. Их роли явно займут героини, которые не ждали не гадали, что на их век ещё выпадет такая неожиданная репродуктивная роль. Вот тут-то всё заладится, вот тут-то запоёт!
Неужто взыскательный утонченный вкус наконец-то удовлетворён?
они же не сочувствуют мне- читателю! Свои кракозябры ещё у некоторых хватает характера защищать)))))) ладно сюжет, характеры и логику) там моё ИМХО 
но когда косяки не могут признать 
