Глава 1
Чёрная птица чистила клюв о бушприт. Корабль поскрипывал оснасткой, медленно танцуя на тягучих волнах. Невидимая во тьме мачта с марсовым гнездом наверху описывала плавные круги вслед движению корпуса.
Игорь лежал у штурвала и смотрел на птицу. Чёрный силуэт на фоне чернильного неба, похожий на ожившее оригами. Звякнула стальная цепь, прикованный к мачте человек повернулся на другой бок.
Над горизонтом висела огромная звезда. Нижняя часть её похожего на медный диск тела тонула в чернильном море. Огненный полукруг у горизонта перечёркивали несколько крестов - корабли пиратского флота.
Птица последний раз черкнула клювом о бушприт, переступила когтистыми лапами, хрипло каркнула и взмыла в небо. Игорь закрыл глаза, чтобы не видеть, как её изломанный силуэт пересекает кресты корабельных мачт. Он вспоминал...
***
- Купи хлеба! - крикнула Марина.
Игорь хлопнул дверью. Теперь малец Никита проснётся, и по возвращении будет новый скандал. Неизбежный, привычный уже скандал. Игорь вспомнил Юльку, её смешные кудряшки за ушами - нежными маленькими ушками - и незлобивый нрав. Где теперь Юлька... А он, как дурак, повёлся на эффектную Марину. Её декольте до пупа и гладкий животик, который она в решающий момент загадочно погладила и сообщила о внезапной беременности.
Игорь был тогда ещё честный человек, и женился. И потом у него не было сомнений, пока однажды, через полгода после рождения Никиты он вдруг не увидел в улыбке сына глаза Валерки. Валерки Никишина из их группы, что учился в своё время на деньги папаши-бизнесмена. Теперь они иногда виделись в спортзале и на совещаниях, и дежурно пожимали руки друг другу.
Что-то оборвалось тогда в Игоре, и на Маринку он теперь смотрел с холодной брезгливостью. Если бы не общая квартира, совместный бизнес - маленький, но свой, потом и кровью... Что говорить.
Ночное небо подмигнуло ему парой колючих звёзд. Круглосуточный магазин с торца соседней многоэтажки тускло светил заляпанным рекламой стеклом. Усталая продавщица бросила на прилавок такой же усталый батон в целлофаном пакете и пачку сигарет.
Он постоял у магазина, глядя на звёзды. Вытянул из пачки одну сигарету, щёлкнул зажигалкой. Домой идти не хотелось. Там ждала хлеб Марина. Игорь затянулся глубже, чем хотел, и закашлялся. Если лечить простуду, проходит за семь дней. Не лечить - за неделю.
За кашлем он не сразу услышал визг тормозов. Большая тёмная машина лихо развернулась и встала поперёк дороги. Сразу же ей в блестящий бок въехала другая, расписанная под хохлому. Пёстрая дверца распахнулась, на тротуар вывалился водитель.
Игорь вжался спиной в стену - машина едва не проехала ему по носкам ботинок. Возле разбитой тачки поднялся крик. Кого-то уже били. Игорь принялся отходить вбок, двигаясь вдоль стены, чтобы поскорее убраться подальше от эпицентра. Распахнулась задняя дверца, кто-то высунулся наружу, стукнул тяжёлыми ботинками о тротуар. Дорогу к отступлению загородила туша амбала выше Игоря на голову. В лицо ему пахнуло густой смесью дорогой выпивки и ещё чем-то сладким, приторно-душным. Он попытался поднырнуть под локоть амбалу, целясь в узкий просвет у стены, одновременно отбросив его толчком в бедро. Бесполезно - здоровяк даже не покачнулся. С таким же успехом можно было толкать гранитный памятник.
- Куда! - огромная пятерня впечаталась в подбородок, толкнула, ударила затылком о стену.
Сбоку выскочил водитель тёмной машины, сквозь искры в глазах Игорь успел увидеть его окровавленное лицо. Услышал истошный визг. Ощутил сильный, тупой удар в бок, и сразу - пронзительную боль. Уже лёжа в пыли асфальта, принял последний удар в висок тяжёлым ботинком. Вспышка ослепительного света, и Игорь провалился туда, где нет батонов в помятом целлофане, погасшей сигареты и Марины.
***
Кто-то хлопал ему по лицу. Он открыл глаза. Над ним плавали несколько забавно перевёрнутых лиц. Все они смотрели на него с разной степенью тревоги.
- За убийство пеня полагается, добрый господин, - одно из лиц, полное, бородатое, зашевелило сизыми губами. - Парень молодой, сколько бы ещё наработал, а ты его кружкой по голове. Видно же, что дурак, что ж теперь, убивать его?
- Он мне на ногу наступил, облил пивом, - резкий голос, второе лицо, худое, с торчащим по-птичьи носом. - Тупая прислуга. Ты хозяин, ты отвечаешь.
- Да живой он, смотрите, глазами хлопает, - третье лицо, женское, беспокойно кривило полные красные губы. - Живой, слава богам!
Ему дали пинка. Он поднялся на ноги. Ноги дрожали.
Он взглянул вокруг и покачнулся. Не было уже никакого ночного города, круглосуточного магазина и звёздного неба.
Зал с низким потолком - судя по всему, это была какая-то убогая забегаловка - скудно освещала люстра в виде тележного колеса. Люстра под старину, явный антиквариат. Поверху колеса вместо лампочек натыканы свечи в мутных стеклянных стаканах. Потолок будто расписан художником-готом: сплошь разводы то ли копоти то ли сажи, не разберёшь. Скудно освещённый зал занят грубо сработанными столами, на столах стоят пивные кружки. Столы блестят, но не от чистоты, а от пролитого пива. Кружки сжимают в руках, прикладывают к жадно разинутым ртам разновозрастные мужики, одетые как массовка к историческому фильму. Они попеременно пьют, разговаривают, рыгают, сплёвывают на пол.
Пол покрыт густым слоем опилок, в которых щедро насыпан мусор. Очень натуральный мусор. Санитарная инспекция явно обходит эту рыгаловку стороной.
Игорь в изумлении перевёл взгляд на себя. Тело было не его. Оно стало больше. Крупнее. Он увидел свои ноги - большие ступни в грубых башмаках. Рубашка из чего-то вроде мешковины болталась над линялыми штанами с прорехой на коленке. Руки его, с крупными кистями, поросшими светлым волосом, вяло свисали по бокам и заметно дрожали.
Руки тоже были не его, незнакомые, непривычные. Всё тело было не его, оно не желало слушаться, что-то в нём сопротивлялось, не давало даже повернуться как следует. Игорь усилием воли подавил беспорядочное дрожание и нараставшую панику. Покачался, но кое-как устоял на ногах. В районе виска пульсировала боль - судя по всему, там нарастала здоровенная шишка. Ну да, ему же дали по голове пивной кружкой...
Но раздумывать над чудесным превращением Игорю не дали. Едва дождавшись, пока он примет вертикальное положение, ему сунули в руки метлу, и велели идти работать. Игорь проковылял в сторону, подальше от людей, опёрся о метлу и перевёл дух. В воздухе стоял едкий запах несвежего пива и жареного мяса. Ещё здесь пахло тушёной капустой, просто кислой капустой и дымом. Нет. Это настоящая сажа, и настоящий мусор. И здесь никогда, никогда не было санитарной инспекции. Куда он попал, чёрт побери?
Он попытался незаметно выйти в дверь, но здоровый парень у входа, головой как раз под перекладину, что стоял, привалившись к косяку, развернул его и под хохот пьяных рож пинком под зад отправил обратно.
Игорь сметал с каменного пола мокрые опилки, пропитанные пивом, плевками и усыпанные огрызками. Голова соображала медленно, что-то мешало: то ли пульсирующая боль в раненом виске, то ли смутное ощущение чужого присутствия. Невнятный шёпот, слабое бормотание на грани слышимости. Эхо прошлого владельца, не иначе. Ведь это не его голова. Он чувствовал, что не его. Тогда чьё же всё это?
Непривычное тело ворочалось с трудом, руки, большие и неуклюжие, сжимали рукоять метлы, ноги неловко переступали по затоптанному полу. К этому телу нужно было привыкнуть. Оно было сильнее прежнего, и он уже несколько раз наткнулся на скамьи, людей и помял прутья метлы - всё с неловкой лёгкостью и незаметно для себя. Каждый раз на него орали, ругались, давали затрещины - насколько могли дотянуться - но кружками по голове больше не били.
Постепенно зал всё больше наполнялся народом. Две служанки с трудом протискивались между столами, колыхая пышными грудями и шапками пены над кружками. Их щипали за упругие зады, девицы устало взвизгивали с наигранным испугом.
Хозяйка подозвала его, - он не сразу откликнулся, и понял, что его зовут, только когда увидел злое, красное лицо женщины за стойкой - сунула в руки поднос, и велела идти помогать.
- Иди уже, несчастный! Вверх по лестнице, вторая дверь! - крикнула хозяйка, яростно протирая тряпкой столешницу. - Отнеси ужин господам. Да не пролей ничего, дурачина. Из жалованья вычту. Хотя какое у тебя жалованье... - пробормотала она уже вполголоса.
Он поднялся по узкой, холодной лестнице, для верности скребя боком о резные каменные перила. Он ещё не был уверен в стойкости окружающего мира, и холодный серый камень создавал иллюзию хоть какого-то якоря в общем безумии.
На стене подмигивал узорчатым огоньком висящий на крючке фонарь. Кованый металл, тонкая пластинка слюды - кажется, это была слюда - и трепещущий фитилёк внутри. В его свете Игорь увидел ряд дверей, по четыре с каждой стороны коридора. Все были закрыты. Под второй справа виднелась полоска неяркого света. Значит, туда.
На подносе, который ему вручила хозяйка, дребезжал серебряный бокал - почему-то Игорь был уверен, что бокал серебряный - стучал выпуклым боком в узорчатый кувшин. На тарелке свисал жирными боками кусок мяса, жареного, посыпанного какой-то мелко нарезанной травой. Ломти хлеба громоздились щедрой горкой.
Он перехватил поднос поудобнее, едва удержав бокал с кувшином от падения, и толкнул свободной рукой закрытую дверь. Уже когда дверное полотно качнулось и со скрипом отмахнулось к стене, он вспомнил, что не постучался. Ему уже попало несколько раз, - не считая того, фатального удара кружкой по голове - за неловкость. Народ тут был обидчивый и скорый на расправу, это Игорь уже понял. А ещё он понял - вместе с тычками и затрещинами - что его личный статус здесь ниже плинтуса, и затрещины входят в программу "трудового договора". Он криво усмехнулся, дав себе слово разобраться во всём, как только будет свободная минутка, и вошёл в комнату.
***
Тусклый свет фонаря в коридоре бросил неверную тень на пол комнаты. На пёстрый полосатый половик. На обнажённую фигуру женщины, похожую на полированную гитару чёрного дерева. Женщина сидела к Игорю спиной, склонившись над чем-то, белые волосы, странно светлые на фоне тёмного блестящего тела, спадали до пола, прямо в густую тень.
Женщина обернулась на скрип двери. Быстро поднялась на ноги, шагнула к Игорю. Он увидел её лицо, овальное, тёмное лицо, тонкие светлые брови и глаза, ярко-синие, с огромным алым зрачком. Метнулись белые волосы, почему-то окрашенные на концах в красное, будто их окунули в кровь...
Игорь попятился, поднос задребезжал в его руках. Это была кровь. На полосатом половичке лежала скорченная фигура. Под ней расплывалась неровная багровая лужа. Он не успел толком рассмотреть, в глаза бросилась неестественная худоба этого тела, пёстрая ткань шёлковых одежд, словно крылья помятой бабочки.
В углу, в тени разворошенной кровати смутно угадывалось ещё одно тело, лежащее навзничь. Крупный мужчина в богато расшитой куртке и узких штанах безвольно раскинул ноги. На свету торчали только подошвы его коротких сапог с подбитыми каблуками.
Женщина подняла руки, будто защищаясь, растопырила тонкие пальцы, унизанные тяжёлыми кольцами. Полные губы раскрылись, издали хриплый гортанный звук. Синие глаза блеснули. В следующее мгновение женщина покачнулась и упала вперёд, обрушилась прямо на руки Игорю. Загремел об пол уроненный поднос.
Игорь машинально обхватил её, посмотрел поверх плеча. Он ничего не успел сделать. Только что фигура на половичке была мертвей некуда. И тут же она - вернее, он - ожил, подобрался, взмахнул тощей рукой, больше похожей на лягушачью лапку, и в спине женщины уже торчал нож, вошедший в узкую спину по самую рукоять.
Женщина коротко простонала, обвисла на руках Игоря. Он прижал её к себе, чувствуя ладонью содрогание умирающего сердца. Освободил одну руку, ухватил кинжал за рукоять и выдернул из раны.
Тощий человечек в пёстрых одеждах оскалился, показав острые белые зубы. Попятился, метнулся прочь. Напротив двери в каменной стене было окно, сводчатое, забранное мелкой решёткой с кусочками цветного стекла. Человечек ловко подпрыгнул, врезался ногами в окно, решётка вылетела наружу с печальным звоном. Пёстрой бабочкой мелькнула за рамой быстрая тень и скрылась в темноте.
Игорь застыл в изумлении. На его руках обвисло женское тело. Под ладонью растекалась горячая кровь из раны на спине незнакомки, капала на пол, на полосатый половичок.
За окном, на улице раздался крик, потом ещё. Крик переместился во двор, огласил забитый людьми зал, заметался под низким потолком. По лестнице наверх затопали торопливые шаги.
Всё ещё в ступоре, Игорь обернулся и увидел сунувшихся в дверь людей: круглолицего хозяина, пару посетителей - из самых трезвых, здоровяка-вышибалу с дубинкой в руках. У плеча вышибалы маячил остроносый профиль любителя разбивать кружки о головы прислуги.
Раздался истошный визг хозяйки - её багровое лицо металось за спинами мужчин.
- А-а-а! Убили! Убили! А-а-а!
- Убийца! - крикнул кто-то.
- Держи его! - гаркнул командный голос. - Хватай!
Сразу несколько человек одновременно сунулись в комнату. Они мешали друг другу, пыхтя и толкаясь. Здоровяк вышибала, яростно взрыкивая, размахивал дубинкой, вслепую попадая по косяку. Со стены сыпалась штукатурка.
Игорь вздрогнул, его оцепенение пропало. Все эти люди рвались сюда за ним - убийцей и злодеем. Ну конечно, ведь юркий цветастый человечек уже испарился, будто его не было.
Он разжал руки - мёртвое тело женщины безвольно повалилось на пол - перескочил труп, и одним прыжком оказался у окна.
Рама была уже выбита, к счастью. Он сунулся головой в окно, и с запоздалой паникой понял, что это совсем не первый этаж. Пёстрый убийца был мал и ловок, а Игорь, в своём новом теле - велик и неуклюж. Но давать задний ход было уже поздно. Он полез в узкий проём, обдираясь об острые края сломанной рамы. Под руками звенели и крошились остатки стекла.
Перевалившись по пояс наружу, он повис, судорожно вцепившись в края оконного проёма. Дальше можно было только падать. Внизу, под стеной, вокруг здания протянулась полоска вроде бордюра, выложенная из булыжника. Дальше был неширокий газон, на котором росли густые кусты, усыпанные красными ягодами.
Сзади закричали, уже громче - люди ворвались в комнату. Игорь оттолкнулся от стены и вывалился из окна. Уже падая, ощутил сильный удар - дубинка лишь задела его по щиколотке, но ногу пронзила резкая боль.
Густой куст лишь немного смягчил падение. Игорь свалился на газон, машинально выставив вперёд руки. Затрещали ветки, он перекувыркнулся через голову, в вихре оборванных листьев и красных ягод.
Он лежал на траве газона, возле уничтоженного куста. Над ним возвышалась стена дома, сложенная из грубого камня, с проёмами редких окон. Наверху в разбитом окне метался грозный силуэт с дубиной, ещё несколько угадывались позади. Вдоль стены, в десяти шагах, виднелся огороженный невысоким забором крытый двор - вход в заведение. Из ворот уже выбегали люди - как осы из разворошенного гнезда.
Игорь торопливо поднялся на ноги. Скорее, надо убираться отсюда, пока цел.
Нога подломилась в щиколотке, он заставил себя удержать равновесие, и, неловко припадая набок, побежал.
Похожие статьи:
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Потухший костер
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
+++ и буду ждать продолжения.
А то они тебе какую-нибудь бяку нашаманят...
