Умирает закат в окровавленном море,
Тихо лижет песок неусыпный прибой.
В это время русалки в немыслимом горе
Покидают пучину одна за другой.
В этот час каравеллы грустят у причалов,
Рыбаки впопыхах забирают улов.
Кто слыхал, как надрывно русалка кричала,
Не увидит уже замечательных снов.
Ведь русалки когда-то ходили по суше —
Это девушки самых обычных кровей.
От несчастной любви, волю Божью нарушив,
Погрузились навеки в пучину морей.
Но не будет приюта душе истомлённой,
Да и тело вода не торопится взять:
Перемешаны волосы с тиной зелёной,
Изменились черты — не узнает и мать.
Провалились глазницы. Синюшные губы.
В бородавках ракушек остатки лица...
Ужаснётся мужчина, что с нею был грубым,
Коль заманит русалка его — подлеца.
Все русалки отмщения жаждут за слёзы —
Утопить негодяя в глубинах морских.
И когда появляются блёклые звёзды,
Начинается плач, полный смертной тоски.
Повернув против ветра незрячие лица,
Исторгают бедняжки истерзанный стон.
И монахи в обители будут молиться,
Исступлённо себя осеняя крестом.
В этих стонах русалочьих столько надрыва,
Столько скорби и муки, и вечной тоски,
Что любой, их заслышав, сигает с обрыва
Или прыгает с палубной скользкой доски.
Затуманен рассудок зловещею песнью,
Ну а лица русалок во тьме не видны.
И несчастный уверен, что справится с честью
Со спасеньем красавицы из глубины.
Неспособна увидеть незрячая жертву,
Но уверена — тащит злодея на дно.
И становится тело для крабов десертом,
А русалка в сомненьях опять всё равно.
Потому и пустынны вечерние воды:
Рыбаки покидают баркасы свои,
Моряки же спешат под кабацкие своды,
Якоря с рукавов заложив на бои.
Даже старый пират, не боящийся чёрта,
Торопливо стуча деревянной ногой,
Ковыляет в трактир опустевшего порта,
Чтоб забыть обо всём после кружки-другой.
Но уходит во тьму одинокая шлюпка —
Не поможет уже об опасности крик.
Невысоки борта и под банками хлюпко.
В ней на вёслах седой измождённый старик.
Всё в изъеденных солью морскою морщинах,
Продублённое ветром и солнцем лицо.
Не поверишь, что был он красивым мужчиной,
Но ни мужем не стал никому, ни отцом.
Он бесстрашно гребёт прямо в гущу русалок,
Не взирая на песни призывные их.
Неожиданно взгляд его кажется жалок,
И он делает то, что вы скажете: псих!
С фонарём через лодочный борт перевесясь,
Он внимательным взглядом по лицам скользит.
Безобразны они, на щеках словно плесень,
И как будто бы кожу проел паразит.
Тот старик на войне был в далёкие годы,
Защищая от недругов эту страну.
В двадцать лет — капитан! Воевали народы.
Был он ранен, контужен и долго в плену.
А невеста ждала жениха терпеливо.
Целомудренна, строго обету верна.
Но соперник один слух пустил некрасивый,
Будто ждёт капитана другая жена.
И невеста тотчас утопилась в пучине
{Кстати, будто бы имя ей было — Ассоль}.
Капитан Грей вернулся, и в страшной кручине
Клятву дал разделить он с любимою боль...
И с тех пор уж полвека в любую погоду,
Лишь на лунный сменяется солнечный свет,
Капитан средь русалок которые годы
Ищет ту, чтоб исполнить ей данный обет.
Он оглох на войне в результате контузий
И не слышит их песен, сводящих с ума.
Как узнаешь её? Не теряя иллюзий,
Он всё ищет, а вдруг да узнает сама.
Не пугают его сатанинские лица,
Он мечтает настойчиво лишь об одном:
Чтоб с любовью своею воссоединиться
И, обнявшись, навек опуститься на дно...
А русалка Ассоль ждёт любимого Грея,
Но незрячи русалки, и ей невдомёк,
Что любимый, за пазухой пальцы согрея,
Снова светит в лицо ей, надеясь намёк
На былую красу уловить через тину...
До утра над волнами мерцает фонарь.
Альбатрос с высоты видит эту картину
Да в обители на колокольне звонарь...
Похожие статьи:
Рассказы → Шесть девочек, или Страшные истории
Рассказы → Тагер Бэйт
Рассказы → Вечерний визит
Рассказы → Музыкальный кошмар
Рассказы → Пряник для Джексона
Ну эт так, мелкотня.
