Седьмой круг ( миниатюра )

Экспромт написан в соавторстве с Кристобалем Хунтой

У сброшенного со скалы не отрастут крылья. У утопленника не появятся жабры. Кожа сгоревшего не станет огнеупорной. Слепой не обретет зрения в последний момент перед броском в бездну. Почему же я решил купить твою благосклонность рваной банкнотой суицида? Я решил, что ты оценишь мою жертву, вскрикнешь от ужаса, и, захлебываясь от переизбытка эмоций в легких, поймешь запредельность и глубину моих чувств.

Я ошибся. Костёр страсти выжег меня изнутри, как выжигает горящий уголь трюм корабля. Лишённый притока воздуха, затаившийся во мне огонь спалил до дна мою душу, и теперь готов вырваться на свет ослепляющим, ревущим потоком пламени, что обратит моё никчемное тело в прах. Зачем мне жизнь, в которой я буду лишён твоего благосклонного взгляда, зачем мне никчемное существование кусочка глины, возомнившего себя человеком.

Если сначала я мыслил повергнуть тебя в смятение самой попыткой ухода, то сейчас решил сделать это наверняка. Моя жизнь ныне ничего не стоит. Я сижу на крыше торгового центра, ловлю ртом ветер и вижу в предзакатной крови твоё лицо. Багровые тени пролегли у тебя под глазами. Ты сердита. Только что я вскрыл себе вены острым куском бутылочного стекла. Нет, не только что. Прошла целая вечность. Из глубины сознания врывается визг сирены, отсвет пластиковой капельницы режет глаза, медленно гаснет свет. И в этой кромешной тьме твой голос, как приговор…

« Нет… Не поеду… Да, в общем-то, никто…»

Я раздавлен. Слова врезались в сознание раскалённым прутом, выжигая последнюю надежду. Выдёргиваю иглу, срываю повязку. Меня пытаются остановить. Дородный мужик что-то говорит, удерживая мне руки. Бью головой в лицо и с удовольствием слышу хруст. Чувствую, как по лбу бежит струйка крови. Не моей крови. Нас кидает на переднюю стенку салона. Туда, где за матовой перегородкой едва просвечивает фигура водителя. Хлопает дверь, слышен топот.

Потом свет заливает всё вокруг. Меня тоже бьют. Жестко, наотмашь. Чья-то фигура приседает возле моего недавнего противника, прикладывает пальцы к его шее и издаёт отчаянный крик. Ему от двери вторит женский визг. Всё это чувствую последними обрывками сознания. Последняя картинка наиболее ярко врезается в мозг. Трель телефонного звонка. Вот он, телефон. Выпал из кармана того, кто мешал мне. На широком экране фотография девчушки лет четырнадцати и наивная надпись «Доча».

 Эта девочка так похожа на тебя.

Я не хотел, но причинил тебе боль. Нет, это не боль, это нечто большее. Я понял это по твоим глазам. Ты больше не плачешь, наверное, не можешь. У каждого свой предел, свой лимит слез. Кто он был для тебя? Друг? Знакомый? Бог? И уж, конечно, он значил для тебя больше, чем я.

Теперь ты ненавидишь меня. Я искал любви, а обрел ненависть. Что же, это тоже победа. Победа моего раздутого ЭГО. А мог ли я рассчитывать на большее? Глупый вопрос. Человек мертв без мечты. Мертв… Значит ли это, что умерев, я навсегда лишусь возможности мечтать? Нет, не верю. А как же книги о жизни после? После… Что же, остается лишь проверить все самому.

Фотография девочки не идет у меня из головы. Украдкой приходит понимание – это твое фото. Доча? Значит ли это, что… Нет, мне страшно думать об этом.

Я сижу на крыше торгового центра, ловлю ртом ветер и вижу в предзакатной крови твоё лицо. Багровые тени пролегли у тебя под глазами, ты больше не сердишься, или я ошибаюсь?

Белый голубь кружится над моей головой и не решается присесть рядом. Что пугает тебя, добрая птица? Или ты видишь внизу монстра? Чудовище, искавшее любовь, но нашедшее отчаяние и гибель.

У сброшенного со скалы не отрастут крылья. У утопленника не появятся жабры. Кожа сгоревшего не станет огнеупорной. Слепой не обретет зрения в последний момент перед броском в бездну.

Я поднимаюсь на ноги. Где-то, между лопаток,  разгорается огонь. Что-то неведомое распирает рубаху сзади.

Я делаю шаг с крыши.

Я уже почти мертв. В последней вспышке сознания я вижу себя летящим вниз. Моя рубаха с треском рвется, освобождая два огромных крыла. Странно, почему они черные?