Рассказы

Семьдесят градусов по Цельсию не предельная температура, обещали ученые. Солнечная активность в последние десятилетия била рекорды, пока не превратила землю в адское пекло.

Когда начался солнечный апокалипсис, Пугало был еще мальчиком. Спасаясь от жары, родители решили отправиться в путешествие на машине, надеясь, что у них получиться это сделать.

Однако оставшись сиротой мальчик попадает на воспитание к изобретателю, который не просто заменил ему родителей, но и стал настоящим другом.

Продолжение "Директора бани".

Год спустя мэра города сняли с должности за профессиональную непригодность, и он почему-то пустился в бега. А ещё через год новый глава города убедил Ивана Петровича построить на месте бани аквапарк, пообещав последнему должность сторожа в новом заведении.

Грон очнулся. Его стукнуло стволом огарика, и он свалился в канаву. От удара из мыследыры вылетела заглушка. В голову хлынул поток настоящих мыслей.

Огромная машина стояла, набитая брёвнами, но рабочие пыжились навалить туда ещё и ещё. Причём делали это вручную, ведь погрузчик завяз в болоте. Стволы падали, били их по головам. Кого уносили, а над кем прыгал бригадир, вставляя им обратно заглушки.

Вот и противоположный край кладбища. Не такое уж оно и большое. Могилы здесь выглядят гораздо запущеннее. Низкие холмики, поросшие чахлой травкой – тут деревья стоят пореже, соответственно, солнышко сквозь кроны пробивается до земли, давая жизнь травостою. Кое-где из травы торчат сгнившие черные палки – остатки крестов.

  Один  из  проверяющих  сразу  привлёк  моё  внимание. Это  был  маленький,  невзрачный  на  вид   старичок,  костлявый  и  высохший,  словно  мумия,  но  при  всём  том  необычайно  живой,  подвижный  и  юркий.  Форменная  фуражка  была  надвинута  на  его   лоб  очень  низко,  почти  до  самых  бровей,  а  на  приплюснутом,  коричневого  цвета   носу  жёстко  сидели  чёрные,  солнцезащитные  очки.  Глаз  под  этими  очками  видно  не  было  совсем,  но  почему-то  казалось,  что  они  крохотные, въедливые,  как  буравчики,  и  на  окружающий  мир  смотрят  со  злобой  и  ненавистью.  Из  всей  компании  контролёров  этот  вызывал  наименьшую  симпатию. 

С минуту старик сощурившись всматривался в моё лицо, но вот кустистые брови его удивлённо поползли вверх: – Чарльз? Чарльз, мальчик, ты ли это? – голос напоминал скрип несмазанных петель.

Человек средних лет Леша Камешкин писал фантастические рассказы. Сюжеты для них он брал из жизни.
Вот и сейчас Леша глянул на окружающую действительность с расчетом: какой необычный сюжет она преподнесет?..
— Ну, что? — напористо спросил продавец. — Брать будете?
— Надо посмотреть, — ответил Леша.

Какое-то время я разевал рот, задрав лицо к небу, пытаясь вдохнуть, ставший вдруг густым, как кисель, воздух. В рот попадали струйки ливня, вроде бы, принося облегчение. Через какое-то время боль отступила. Не совсем, конечно, но хотя бы позволила дышать. Я продолжал полусидеть на скате валуна в очень неудобной позе с ногой в расщелине.
Окончание записок подводного охотника.

Книжные полки и смуглая листва. Общественные праздники и дебаты. Демаркационные линии и береговые тюлени. Смехотворные результаты и академические конференции. Примитивные слова и броские заголовки. Древняя интуиция и сакральные скотобойни. Математические игры и пустая пластиковая бутылка. Виражи на крутых холмах. Медузы, утопающие в песке. Оазисы и психоаналитические трактовки. Магазинные покупки и полировка чёрной обуви. Кустарные фейерверки и страусиные яйца. Культурные коды и костяные сейфы. Ментальные туманы и бури. Чемоданы путешественников и вынужденных информаторов. Зыбкие убеждения и ошибочная вера. Пунктуационные пароли, вводимые пухлыми пальцами.

Не важно, к какой расе относится разумный. Он может быть хомо сапиенсом, блаттоптерой или и вовсе - кузнечиком. Но одна общность есть у всех у нас. И эта общность... Любопытство. И оно, увы...