- Только Сергею не предлагай, - полушёпотом предупредил Антон.
- Что – не компанейский? – спросил Дима.
- Даа компаанейскиий, - растягивая гласные «пропел» Антон, - только злится не понятно чего, когда приглашаешь пиво попить.
- Странно… А почему злится-то?
- Говорю-ж тебе – непонятно.
Парни не сговариваясь покосились в сторону друга-отшельника, словно пытаясь разгадать коварнейшую тайну загадочного манускрипта. Сергей, казалось, был всецело поглощён хитросплетениями математических баталий, развернувшихся на экране его рабочего компьютера.
- Думаю, подкаблучник он – вот и всё! – подытожил Антон. – Раньше мы с ним неплохо веселились. Потом стандартный путь: любовь – свадьба – жена – ребёнок – прощай юность и друзья.
- Серо, печально.
- Сам виноват. Не мужик! Ладно, давай. На телефоне.
- Ага. Давай. Сергей, ты скоро?
- А? Да. Ещё нужно поработать. Не жди меня.
- Смотри – работа не волк, - сказал Дима,- не засиживайся.
Антон и Дима вышли из кабинета, так и не узнав, что компьютер Сергея давно погас, а его хозяин был поглощён словами сослуживцев, так небрежно громко обсуждавших судьбу друга.
Путь домой с работы проходил как обычно: в трансоподобном состоянии. Наверное, нечто похожее испытывали невольники, идущие на галеры. Вот, ты идёшь по земле, свободный человек, но через некоторое время ты займёшь предначертанное именно тебе место, и дни твои станут до безобразия одинаковыми. И уже не в силах ты изменить что-либо – приговор вынесен!
Автобус, дорога мимо мусорных ящиков напротив знакомых серо-грязных подъездов, поворот к своему, точно такому же, ключ, домофон, сигнал. Лифт, дверь, замок. Ты – зомби.
- Я дома.
Всегда хочется сказать эти слова позитивно, как в рекламе универсальной приправы, похожей на смесь лёгких наркотиков. Может отсюда и жизнерадостность героев ролика?
Жена быстро материализовалась перед дверями: её лёгкость и улыбка просто кричали об искренности радости. Жаль… Но этот крик не мог пробиться сквозь свинцовый панцирь мужа, который покрывал его с головы до ног вот уже несколько месяцев, прижимая к земле и не давая вздохнуть.
***
- Так, так, - часоподобно отстучал доктор, - очень интересно…
При этом его слова прозвучали нарочито распевно, протягивая гласные – верный признак полного отсутствия внимания. Вот ведь занимательная вещь: какие слова бы не говорил собеседник – слух улавливает эмоции человека, а не звуки. Он утверждает, что ему интересно – а слова пустые, покрытые пылью шаблонности ответа.
«Я его теряю» - подумал Сергей.
- Само ваше присутствие в кабинете психиатра говорит о срыве и переживаниях, - продолжил «тянуть» доктор. – И вероятно это так называемый «кризис среднего возраста»…
- Если бы это был он – я к вам не припёрся бы! А уже пил бы с друзьями!
Тишина. Как перед бурей.
Сергей давно так не кричал. Но отсутствующий взгляд психиатра и разрушающая серость его ответов была для него как плевок в лицо. Он успокоился и заговорил, спустя несколько секунд:
- Простите меня, доктор. Но то, что было потом… Я не хочу это переживать снова, понимаете?! Мне нужна ваша помощь…
- Да, конечно. Это вы меня извините. Я не должен был вас перебивать, продолжайте.
Крик сработал: доктор взбодрился! Он даже выровнял свою позу в кресле, до этого плавно стекая под давлением слов пациента.
Сергей начал:
«Следующее, что я увидел – лучи необычно яркого Солнца, разрезающие воздух и устремляющиеся прямо в мои глаза. Я лежал в постели и понимал нутром: дома никого нет.
И меня это не удивило!
Ни жены, ни сына. Я совершенно один. Унылое потягивание переросло в ещё несколько минут сна. Наконец я «отклеился» от кровати и пошёл в ванную. И вот тут выстрел: я понял, что тело меня не слушается!!!
Я словно наблюдаю за собой со стороны! Чувствуя каждый вдох, жест и вкус я совершенно не могу управлять собой! Как самый отвратительный сериал по телевизору. И я единственный зритель!
Вот моё тело идёт на кухню, вот пьют чай… Я хочу выглянуть в окно, а тело ставит чайник; тянусь открыть форточку, а тело садится на стул…И я вижу всё своими же глазами, но не живу! Вернее живу мыслями, но не физически… Я зритель…
Это невероятно сложно – быть не в силах контролировать своё тело, но переживать и чувствовать все действия.
Шок прошёл. Я заставил себя успокоиться и поразмыслить. Что мы имеем? И вижу и чувствую всё как обычно, но не в силах приказывать своему телу. Просто наблюдаю за собой из себя же. Где семья? Судя по обстановке в квартире – насилия не было. Нужно посмотреть на месте ли вещи жены и сына… А, чёрт! Я же не могу этого сделать. Ладно, оставим этот вопрос. Посмотрим, что будет дальше.
Проведя несколько часов в квартирно-телевизионном коматозе, я устал. Наконец, «я» решил отправиться на улицу. Это обрадовало; я уже начал привыкать к наблюдению за самим собой. И это увлекательно. Я стал видеть сколько времени трачу на лишние действия, которые считал так необходимыми: зачем включать ТВ, если не хочу ничего там видеть; для чего заходить в Интернет и тратить минуты и часы на спринт по ядовито-ярким страницам сайтов не имея никаких задач. Деятельность без цели – главный вор жизни. Теперь мне стыдно говорить, что для семьи и чтения совсем нет времени.
На улице ужасно жарко, даже для первого дня лета. Солнце испепеляет едва окрепшую растительность, проверяя её на прочность. Асфальт как адская сковородка обжигает ступни. Блуждание по этому пеклу на протяжении 3 часов привело меня в исступление: что я ищу? Бесчисленное множество сменяемых перед глазами магазинов слилось в единый поток из хлеба, джинс и косметики. Я заметил, что шаг стал менее уверенным, чем утром на пути к кухне – то есть моё тело больше хочет выпить чаю с утра, потратив на это 15 минут, чем отдавать полдня и неплохие деньги в обмен на различные товары. Так ЗАЧЕМ я это делаю?!
Меня укачало. Находиться в своём теле как пассажир очень утомительно. И нудно.
Проходя мимо городского парка, я остановился. Это был первый раз за день, когда мои мысли и действия совпали. Я даже подумал, что эта мистика закончилась, когда на протяжении 3 минут я просто стоял у лестницы, спускающейся на территорию непосредственно парка. Стоял и любовался.
Передо мной раскинулась большая детская площадка с непрекращающимся абсолютно хаотичным движением детей по ней. Аттракционы, песочницы, горки и качели – эти связующие пункты, между которыми без устали перемещаются детишки. Как гипноз. Это прекрасно.
Когда у меня появился младший брат, мне тогда было 11 лет, я стал мечтать о ребёнке. Нет, это были не детские фантазии о стремлении казаться взрослым или иметь новую «игрушку». Я искренне захотел ребёнка. Сына или дочку – это не важно! Помогая растить брата, я понимал, как это сложно. И всё равно…
Некоторое время я шёл в раздумье. Минуты, когда в голове не складывается ни одного слова и тем более предложения, но ты чувствуешь – мысли рождаются и проживают свою жизнь. Я шёл не один – со своим телом. Такое необычное ощущение: будто идёшь с другом, рядом. Иногда даже плечами касаетесь. Мы думали об одном и том же.
Телефонный звонок. Как землетрясение в голове. Я не слышал разговора, но почувствовал, что это Антон. Его быстрый разговор, как фирменный знак, прозвучал полуприказом, и я двинулся в известном направлении.
В бар.
Заведение, где мы проводили почти каждый вечер во время моего студенчества, и первые годы как я стал «специалистом». Стандартный бар, меняющий владельца и название раз в 2 года, но упорно сохраняющий посетителей. С первого дня я приходил сюда с неприязнью. Вот тогда я почувствовал себя впервые в состоянии оторванности от тела! Я не хотел сюда ходить! Всей душой не хотел. И шёл. Потому что мы решили, что здесь здорово собираться друзьями. Абсурд. Сколько ещё таких событий было в моей жизни?
Пиво, дым, чипсы… И разговоры. Машины, девушки и деньги, в различных формах и оборотах. В детстве разговоры были куда интереснее. Когда я вспоминаю, как мечтал с другом сидя на берегу реки после ураганного дворового футбола, о дальних берегах и горизонтах, то понимаю, что в те дни для меня был открыт весь мир! И они, эти горизонты жизни, со всей открытостью звали меня. И куда я пришёл…
А дальнейший путь я мог предсказать – клуб. Это обязательно, как на работу. Говорят, что худший вид рабства – когда раб не понимает что он раб. Кажется, на этом основан клубный бизнес. Мы непременно идём туда с искренней улыбкой на лице.
Вход. Контроль. Жаль, что я не могу остаться снаружи, пока тело будет там. И опять этот запах. Парфюм, дым, алкоголь и пот – ядерная смесь современного мира. Много людей.
Тотальное взаимооценивание!
Если бы на входе вешали ярлыки - было бы проще. Всем.
Мне становится душно. Но мы уже у барной стойки. Дальнейший угар я помню отрывками.
Алкоголь. Много алкоголя. Нет, послушай, остановись! Он не слышит меня. МНЕ НЕ НРАВИТСЯ! Бесполезно. Мои крики не дотягиваются до меня же самого. Опять алкоголь. Сигареты. Чёрт, я же не курю.
Кто это? Что за девушка, я тебя спрашиваю! Да я и не могу знать. Они все безликие в таких заведениях. Как манекены в витрине. Смешно: из кожи вон лезть, чтобы выделиться – и совсем себя потерять.
Вот я уже танцую с ней. Или не с ней. Музыка выдавливает меня из тела. Вырваться бы за дверь!
Стоп. Что это? Нет! НЕТ! Я держу за руку какую-то девушку и иду с ней в туалет. Только не это! Вот я её тяну, вот она меня. Дверь закрывается, защёлкивается. Как здесь грязно. Срывание одежды. Этого не должно быть! Я не могу и не буду это видеть!
Никогда не убегу от этого. Мой груз, и мне нести его всегда. Эти мгновения в туалете дешёвого ночного клуба. Их не стереть. Так и осталось. Вот я: сижу на немытом кафеле, подперев безумно тяжёлую голову холодными руками. А вот я: озверело довольный, наспех одеваюсь, беру новую знакомую за руку и с животными улыбками мы уходим отсюда. Только мне кажется, я навсегда останусь на этом кафеле…
Я отделился от него. Я ему не нужен. Не спеша шатаюсь по клубу, не находя места. Иногда сталкиваюсь лицом к лицу с собой же. Мира нет. Нет слов. Нет мыслей. Меня нет.
Как мы снова оказались вместе, я не помню.
Я опять плетусь по улице. Ночь. Чувствую холод и тошноту. А он чувствует это? Или просто перемещается в пространстве.
Асфальт остыл. Людей почти нет. Только машины мчатся в вечной спешке, ослепляя фарами прохожих и такие же встречные железные чудища. А зачем мне делать крюки – вот я уже на дороге, перехожу её. СТОП! Вой и стон справа! Резкий поворот головы. Свет! Удар.
Я проснулся. Вернее будет сказать, открыл глаза, потому что это точно был не сон.
Я лежал на своей кровати, а у моей головы сидела любимая. Она плакала. Я уже успел её изучить и сразу понял – это слёзы радости.
- Милый, ты очнулся? – с плохо скрываемым страхом спросила она.
- Да. Наверное, – чувствую, страх охватывает и меня.
Она, потерявшись в замешательстве на несколько секунд, кинулась мне в объятия, едва я успел приподняться.
- Ты очень напугал меня, - прошептала она, - не делай так больше.
Я замер. Казалось, я чистый лист. Всё новое, и не увязывается в цельную картину.
Жена рассказала мне, что я пришёл после работы домой. Поприветствовал её. Прошёл в зал – и застыл.
- Ты просто сел в кресло – и исчез! Нет, ты остался в кресле, но глаза твои стали какими-то холодными, отрешёнными. Я звала тебя, всё громче. Уже перешла на крик! Стучала тебя и пыталась стянуть. Ты ровно дышал. И сидел. Через несколько минут встал, застелил постель и лёг.
Её голос дрожал и позволял увидеть всё её глазами. Мне стало страшно.
- Я испугалась, схватила малыша – и уехала к сестре. Не знаю почему, я никому ничего не рассказала. Не вызвала скорую. Просто ушла.
Мы оба молчали и смотрели в глаза друг друга. Мир остановился. Руки сжались ещё крепче».
Тишина кабинета психиатра звенела в ушах. Сергей переводил дух, доктор глубоко думал.
- Вы пережили уникальную ситуацию, - теперь его голос был пропитан озабоченностью и неподдельным интересом к пациенту, так сильно, что Сергей ощутил это своей кожей, - но, к сожалению, это эпидемия будущего.
- Что? Простите, конечно, но я вас совсем не понимаю.
- Сейчас поясню. Вы слышали о синдроме «лишнего дня»?
- Продолжайте, - Сергей поглотился разговором. Между ним и доктором возникла прочная эмоциональная связь.
- Синдром «лишнего дня» - явление относительно новое в психологии. Отдельные его черты прослеживаются во множестве расстройств уже долгие годы, но полное оформление заболевания ещё не встречалось. Пока оно бытовало лишь в виде теории у отдельных учёных. Возможно, вы – первый случай полностью сложившегося «синдрома».
- Малоприятный комплимент, - озадаченным тоном сказал Сергей.
- Если не вдаваться в тонкости, - доктор не услышал слов Сергея, его разум учёного уже был охвачен работой, - это результат гиперскорости современного мира. Вокруг вас всё «бежит»: машины, люди, деньги, эмоции. В этом коловращении человек может потерять себя, забыть свои мечты и цели. И поменять их на навязанные этим динамичным обществом. Так в вашей голове поселяется некий раздражитель. Вариантов его много, но главный - недовольство жизнью в целом и отдельными её составляющими в частности. Пока ваш мозг в силах сдерживать натиск внешних сил – всё в порядке. Но до определённого предела. В один момент он выключается.
Доктор снял очки и бережно, но с усердием протёр линзы предназначенной для этой цели тряпочкой; надел их, и продолжил:
- Это отключение длится мгновения. Происходит переключение. Если в обычном состоянии человеческий мозг «работает» на 10-15% от возможностей, то после подобного переключения он «разгоняется» до 90%! Он создаёт альтернативную реальность!
Голос психиатра постепенно повышался до последнего слова, которое вылетело со скоростью пули и с соответствующей мощностью звука. Сам испугавшись такой прыти, он степенно поднялся, налил стакан воды из кристального графина на тумбочке, и, отпив несколько глубоких глотков, вернулся на место.
- Что значит «альтернативную реальность»? – Сергей не удержался, и всё таки прервал молчание.
- Несуществующий мир, задача которого показать вашему сознанию окружающую реальность, но под другим углом. Утрировано: мозг «удаляет» из вашей реальности раздражающий фактор и «строит» полноценный мир уже без него. Таким образом, у вас возникает возможность наблюдать возможный вариант жизни. Выводы остаются за вами, - лицо доктора озарилось добрейшей улыбкой.
Сергей поднялся со стула и попрощавшись с психиатром, направился к выходу. Он молчал. Слова упорно не желали складываться в предложения. Это было потрясение.
- Рекомендаций я вам, к сожалению, дать не могу, - слегка повысив тон сказал доктор уже в спину уходящему пациенту, - так как методик оказания помощи не существует. Как я говорил: синдром «лишнего дня» - надвигающаяся болезнь будущего.
Сергей приостановился – погружённый в свои мысли, он совсем забыл спросить «что же делать?».
- Не стоит переживать – расценивайте это как шанс, - глаза доктора излучали загадочный свет, в то время как он двумя руками, по-отечески, пожимал руку Сергея в дверях кабинета, - вам стоит внимательно подумать над этим.
Как только дверь клиники захлопнулась за спиной Сергея, он ощутил, как безумно свежий воздух проникает в его лёгкие! Это было как взрыв! Никогда раньше он не чувствовал воздух каждой клеткой своего организма; не замечал, как живительный кислород растекается по нутру…
Это был лишний день.
Воспоминания об испуге, причинённом жене и сыну тем вечером, заставили Сергея прослезиться. Как же они были напуганы? Сложно представить. Зачем это всё? Почему со мной? А день этот, «лишний», - бесцельный и даже пугающий. Да, пугающий! Именно это чувство преследовало Сергея в его «болезненном путешествии». Страх за себя, за потраченное время и силы, за бессмысленные и порочные действия. За будущее. За семью… Сергей отчётливо понял, что он увидел день «без жены и ребёнка». И этот день – день разрушения – был во многом записью одного из множества «потерянных» дней в его прошлые годы. Сегодня у Сергея начинался новый день – день созидания. И он может родиться только благодаря семье.
Это был не лишний день.
Похожие статьи:
Рассказы → Тахионный смотритель (конкурс "Лишние дни", работа №2)
Рассказы → Тридцать второе меолам (конкурс "Лишние дни", работа №4)
Рассказы → 29 февраля (конкурс "Лишние дни", работа №3)
Рассказы → Несуществующий день лета (32 августа, конкурс "Лишние дни", работа №1)
Рассказы → Междумирье ("Лишние дни", внеконкурс)
