1W

Дроиды. Гелиотроп. Роман. Часть 1. Глава 35

на личной

4 сентября 2015 - Женя Стрелец
article5861.jpg

01.35
«Вопиющая несправедливость! Так всегда и бывает!.. Ждёшь, тактичничаешь, все ходы перепробуешь, от хитростей до полного откровения, и всё напрасно! А кто-то походя сорвёт её, цель твою, не глядя, не поглядев даже, а так... Пить, укусить сладкого сока захотелось... Ветер покачнул ветку, смотри, мол, яблочко какое, бери...»
После жуткой неудачи, бессмысленного выпытанного у Чумы названия Шамании, он опасался быть заподозрен в навязчивости, в слежке едва не охотничьей.
«Чужой, посторонний человек! Спорю, не больно-то интересно ему, не сильно-то и надо было!..»
Чужой, посторонний человек вон сидит... С Пажом рядом. Вернувшийся...
Тяжело, как только что возвратившиеся сидят, в остаточном напряжении утомительной дороги. Оно уходит постепенно: с ног, с колен, обхватывавших драконьи бока, до пальцев рук, сжимавших драконью гриву. В последнюю очередь – с напряжённой шеи исчезнет, с выражения лица. У вернувшихся издалека оно всегда окрашено каплей удивления: я тут, и обыденность тут, и я в ней снова, а не там...
Взгляд, остановившийся на колесе Арбы, за игрой не следит, полон мерцания. Как рана. Как будто мерцают в зрачках дроидские огоньки, исцеляют увиденное в дороге, а не глаза отражают, сшибающиеся, клюквенно-спелые марблс, на подсветке стола.
В тон шарикам зажжена подсветка, чтоб сложнее, заход в марблс-прятки.
«В тайну открывшуюся ему смотрит! Легко и незаслуженно доставшуюся ему! Отчего Паж так поступил?! Рассердился? На успешную провокацию, как я Чуму подловил?.. Наверняка, что ещё... Не должен был, не имел права, бла-бла-бла... Рассердился, ладно, но, дроиды, если в эту свою Шаманию они приглашают всё-таки, за все эти годы, за все прошедшие годы, почему он, а не я?! Почему даже приблизиться, издали посмотреть не дали мне?.. Черти серых туманов, Паж угощает его напоказ! Он издевается? Мы не друзья больше?!»
Отто ходил маятником от клюквяно-красного игрового колеса к белому, рассеянный. Брал соломку и закусывал телячьи, мягкие губы, пучок травы жующий телёнок. Прятал их за бокалом Впечатления.
Помогая возчику Пачули, угощения разносил Халиль. Почему-то именно сегодня...


На высоких барных табуретах, одному высок табурет, а второму низковат, Паж сидел рядом с Громом... У стенки, обнявшись. Привычка Отто, но не Пажа отнюдь.
Как пришли, они не играли. Пили не преставая. И с собой принесённое, и угощение Халиля, и соломки заведения, подряд.
Из шкатулки прозрачного кубика матово-прозрачные горошины ледышек Паж клал себе в рот с размеренностью метронома и так же Грому напоминал брать, встряхивая кубик. А когда это не помогало, шептал ему что-то. Сам клал ему в рот.
Суровое от природы лицо Грома лоснилось, блестело подсветкой столов, красным жаром от неё, не смытой усталостью дороги... Отто видел не игру света на испарине масляной кожи, а полыхание тайны посвящённого. Искры летели в него, полыхали в нём ревностью. Растерянностью и досадой. Зла не хватает на нерассудительного себя!
Паж бледен, Паж, какой всегда.


Отто знать не мог, но угадал точно: эти двое только что вернулись из Шамании.
На выходе, на пороге Шамании Гром думал, что худшее позади. Не подозревал скорого оглушительного перепада, догнавшей и захлестнувшей волны.
Не поддерживай его Паж, не напоминай каждую минуту: дыши-дыши, не подталкивай его по ступенькам глубоководных ледышек осторожно, – шаг назад, два вперёд, осторожно выходи, – Гром не показался бы Отто столь отрешённо-загадочным. Крутился бы волчком на полу, со свистом и хрипом, как на Техно неудавшийся фейерверк, в промежутках судорог пытаясь разбить себе голову и вернуть дроидам Огненный Круг!
В принципиально новых областях выдержка - дело наживное. Не сразу приходит, а вслед за пониманием того, как оно всё бывает, чего ждать и когда, что смело игнорировать, при всей угрожающей видимости процесса.
Паж для него сейчас – больше, чем дроид, он – как технические дроиды тела, бег огоньков, пульсация влаги. Он – маячок из глубокого мрака к голосу, к вяжущему, ледяному вкусу на языке... И к пониманию случившегося.


Однако и для Пажа Гром – маячок к жизни, даже в большей мере. В моральной, а не животной.
Шамания должна пополняться людьми, но тот, кто зовёт... Он берёт на себя полную ответственность. За более чем друга, соратника, брата по лунному кругу, звена в страховочной цепи. За человека на первом этапе – звена совершенно незрячего.
Паж в Шамании настолько давно, что помнит ещё гадательные, проклятые времена, когда слепы были и они сами, вслепую определяли, кто годен, кто нет. Ошибались через раз... Ошибались за разом раз... Кого звали? Ведь не чужих, не врагов, не проигравших на спор! Друзей звали.
Сколь же часто этот визит, ничего не подозревающих людей становился для них последним! Как волчками крутились они, прямо там, изгорая в агонии, или за пределами Шамании, когда худшее вроде бы миновало! И ничем нельзя помочь! Не получалось!


Недавний знакомый, Гром был для Пажа средоточием мира сейчас, не первой и даже не сотой, но от того не менее напряжённой попыткой отыграться за все потери, утраты, ошибки. Добавить сколь возможно аккуратно очередное звено в лунный круг, раскрыть глаза и предоставить дальнейшее его личной воле. Что впрочем, условность, дальнейшее Паж прекрасно знал. Но это не важно. Искушение Шамании – не его искушение, её.
Обитатели Шамании – не ача, не рабовладельцы. Держит сама Шамания. Крепко-накрепко.


Пока звено не сомкнулось в цепи, шкатулка с глубоководным ядом, опытная рука Пажа, мембране его шаманского лунного бубна – чужое всё. Чужая жизнь. Отрезанная как острым ножом прошлая жизнь Грома.
Первый опыт:
... сумасшедший, – ничем не оправданный! – риск...
...брызнувшие слёзы боли...
...слёзы с красными огоньками, дико горячие, успевающие высохнуть, пока насупит высвобождающий экстатический транс...
..экстаз, подхвативший на грани исчерпания сил...
...крик...
...бессвязный шёпот...
...шёпот...
...зов лунного бубна...


Однажды, ждать недолго, Гром свыкнется с тем, с чем можно свыкнуться. Смирится с тем, с чем невозможно.
На своих ногах, извиваясь в танце, освоившись, он будет заходить в экстаз, брать от него до капли.
Смеяться, а не плакать.
Гореть.
Гореть и не чувствовать боли.
В той же агонии изгорать, охотно навстречу ей идя.
Землёй под его ногами станут бубны лунного круга. Небом – каждый новый экстаз, приближающий безвременную смерть.
Как же Шамания ненавистна дроидам. Хуже, чем правое крыло.


А как она Пажу была ненавистна? И как любима им...
Морское Чудовище, промёрзшее до костей, он всех тёплых людей видел желанными в специальном, совсем другом смысле... Приязнь испытывал к ним... Но Шамания должна пополняться! Должна быть в разумных пределах людной, процветающей... О, как неуместно это слово в отношении такого мрачного места!.. Шамания нуждается в топливе из крепких, страстных, недалёких, подходящих для этого парней. Она должна существовать. Дарить непереносимое, обнажать тайное.
«Отто, дурашка, устами телёнка глаголет истина! Соломинкой прилипла к ним истина, – вот если б ответа! – вопроса: «Паж, а кому ты – паж?..» Именно!»
Именно это он сам хотел бы узнать... Такой долгий, выматывающий путь, проделанный по муке своей и чужой, искушению, агониям, слезам, прощальным объятиям... Зря, что ли?! Прежде чем и для Пажа наступит время прощаться, должен он узнать, кому паж! Кому?!
Как выглядел сам? Кто ждал его за дверью, где прекращаются Впечатления? И наконец: как разъединить смертоносность этих Впечатлений с их оглушительным кайфом?! Самый главный, практический вопрос. Вполне вероятно, ответ на него надо искать там же, за дверью, где ждут пажа, куда заходит паж. Искать снова и снова, пока не найдётся ответ на излёте предпоследней эпохи, когда дроидское отказалось служить кибер-механике...
«Кому я паж?.. Ах, Отто, может быть, и узнаю... Не этот ли человек, крепкий, для Шамании перспективный найдёт что-то, нами упущенное. До чего же смешно ты дуешься, Отто, тёплый телёнок, отвлекись, сыграй в стеклянные шарики...»


Крепкий человек, подходящий. Когда Паж увидел Грома на козьих плясках, последние сомнения отпали: вынослив, ритмичен, подходит им.
Как состоялось знакомство...
Гром пристрастился к коктейльным конфетам, выбивающим из бытия. Лакомство в цену механики. Удовольствие для богатых хищников, не для изгнанников. Кладовые Архи-Сада иссякали, да и неловко, общее достояние.
Гром копил, удачно меняясь на Южном, брал иногда призы на левом крыле. Поднакопив достаточно, шёл на Краснобай, в ряд «Донный», сворачивал в ряд пустых шатров. Незащищённый от тумана и ни в каком тумане не пропускающий теней, кто заплутал ночью на Краснобае, может искать спасения в Донном ряду до утра, если его обитателей не испугается!.. Хотя позвать дракона – всяко умней.
В шатрах Донного ряда Гром читал – с трудом, недавно научился, – пожелания рядом с конфетами в противоестественно ярких фантиках, и отправлялся разговаривать с людьми, узнавать, где и на что можно выменять эту вещь. Удавалось нечасто, запросы тайных продавцов конкретны и специфичны. Иногда везло.


Однажды он увидел обсыпанное крупной солью ядро без фантика. И без требования... Верней, со значком, две лапки от солнечного круга раскинутые широко, приветственно. Знак – когда для чего... Может изображать широкий охват, неопределённость требований: на обмен сгодится что угодно из сферы удовольствий. Как иероглиф, означает насмешку в адрес жадности, неразборчивости мастеров Краснобая, берущихся за всякое разное, в ущерб качеству. Значок так же используется как приглашение куда-либо всех подряд, без входной платы и условий... А так-таки и за выход не потребуется плата? Не похоже на случай, когда: вход рубль, выход – два?
Буран, побратим Грома, человек разумный, увидев таковой значок на ценнике, нашёл бы что сказать!.. Гром был один, в Донный ряд он ходил в неизменном одиночестве. Забавно, эта манера роднила ночных с дневными посетителями ряда... И он - соблазнился.
Своего рода рекорд. Вершина неблагоразумия, эверест безрассудства, покорённый коротким шагом от полога до лакомства.
«Оливка?..» – стукнуло, когда в рот клал. Товар не оказался ловушкой. Просто предназначался не ему. Тот, кого ждало, солью поблёскивая, ядро конфеты, пришёл с разницей в минуту...


На входе в Донный ряд Паж вычислил бы его по скривившейся физиономии! На самом Краснобае угадал бы!
Жёсткое, игольчатое ядро, состоящее из кристаллов не растаявших на языке, а рассыпавшихся в горле, сухих и острых, дармовое лакомство проявило себя вообще ни с какой стороны не как конфетка! Какая дрянь! Но – сильная дрянь!
С типичной логикой гурманов всех времён и народов, что и оставалось Грому, как ни подумать, судорожно сглатывая, отплёвываясь безрезультатно: «Может быть, за то их ценят, что редкость?.. За – бррр!.. – непередаваемый вкус?..»
Проклятущий глоток камней вниз по горлу не шёл, а напитавшись влагой, ударил сквозь нёбо в макушку, так, что глаза едва не вылетели из орбит. Тогда отпустило. По плечам, по коже до подошв холодным, растёртым гравием сползло. «Ой, гадость!.. Как в прибой упал...» Что тут скажешь, без обмана: коктейльная конфетка выбивает из бытия!


Парень в проёме шатра, рвань перепоясанная... Осанка свидетельствует об ином... «Э!.. Да это демон с Гранд Падре!..»
Демон наблюдал молча за сменой гримас на его лице. Явного неудовольствия не выражал, кажется, и скрытого не держа.
Гром понял, что сделал не то, что надо, и готов был извиниться, как парень сказал:
– Это не пробуют на континенте. И в одиночестве нежелательно.
Предупреждая взмах руки в сторону заявленной мены, Паж добавил:
– Нет, штука недорогая. Неправленая... Дрянь, да? Попробовать настоящую не желаешь? Или боишься?
Какое дешёвое, какое вечное слово... Крючок. Гром дёрнулся и попался.
Небрежное «боишься» ловило людей и постарше, и порассудительней его... Они неистребимы, они сквозь все эпохи проходят, как эта уловка. К великому счастью, и до эпохи высших дроидов такие не перевелись! И Гром такой. Да ещё и жизнь его на тот момент была неуспокоенно-пуста.


Гром сообщил юноше-демону, что на Мелоди собирается, на оговоренную встречу, но поскольку юноша-демон имел неосторожность произнести очень неприятное слово, а тот, кто произнёс такое слово, вполне способен принять и Мелоди рынок за попытку улизнуть, то на пляски капри они летят вместе, и затем – куда угодно! Хоть к чёрту на рога, на рога к прыгучим актиньям!
Паж усмехнулся, услышав, как пустую страшилку сухопутных, название монстра реально существующего и настолько безопасного для него, что используемого за ездовую подводную зверюгу, и кивнул.
На Мелоди, прикрывая мутные, тинистые глаза, Паж, ещё не как друг, как мясник, наблюдал Грома... Козьи пляски... Скачки, завывания, повальный хохот... Удовлетворённо наблюдал.
Посматривал на соседей по хороводу... Оценивал... Хотя в Шаманию лучше приводить людей друг с другом не знакомых, или, по крайней мере, не вместе, через порядочный временной промежуток. Больше толка, меньше болтовни.
Буйный хоровод капри кончился. Дальше была уже Шамания.


Отто попытался отвлечься. Сыграл, продул партию и сник окончательно.
Паж к тому времени убрал руку с чужого широкого плеча, откинулся к стене и погрузился в свою обычную полудрёму-апатию.
Спутник его мало-помалу обретал способность озираться осмысленно... Говорить. Односложно пока... О, уже и вставать и ходить. Значит, пора отправляться дальше. На Ноу Стоп удобней, тихо, спокойно. И отдохнуть, и обсудить.
Гравитация земли произвела грубую, упорядочивающую встряску, гравитация облачного рынка даст разбежаться токам тела свободней... Приходится внешней среде делать работу, которую для старых шаманийцев расслабление производит без проблем, автоматически за минуту.


Так ни одной партии не сыграв, пересидев в Арбе вечер и ночь, выпив половину запасов щедрого Халиля, они направились к выходу. Гром – ни на кого не глядя, лишь под ноги.
Убедившись, что на них он держится твёрдо, Паж заложил кругаля между колёс Арбы восьмёркой, поймав Отто невзначай. Здороваясь, когда уж пора прощаться, дал телячьим губам ткнуться в холодную щёку, и задержал примирительно:
– Да не сержусь я, Отто, коварный-марбл-асс!
– Бу!.. – сказал Отто.
Обиженное, тёплое, признательное «бу».
И тут же набиваться с ними! Но Паж покачал головой, уходя, добавив многообещающе...
Шутливо добавил, прощаясь:
– Однажды... Если будешь плохо себя вести... Я покажу тебе Шаманию!

Похожие статьи:

РассказыОбычное дело

РассказыПортрет (Часть 1)

РассказыПоследний полет ворона

РассказыПотухший костер

РассказыПортрет (Часть 2)

Рейтинг: 0 Голосов: 0 755 просмотров
Нравится
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий