Разговор на вокзале

Вот прошел еще один поезд. В 12 часов по Москве Елена Николаевна должна была проводить в армию сына: высокого, стройного, подтянутого и очень сильного духом восемнадцатилетнего юношу. Военно-врачебная комиссия признала его годным к строевой службе. Впрочем, он и сам искренне хотел служить, ибо верил в идеалы, пропагандируемые по телевизору. Алексей хотел, чтобы мама гордилась им, а его девушка – Таня – наконец его полюбила по-настоящему, ведь он испытывал к ней нежные чувства, помнил ее напутственные слова: «Когда отслужишь, тогда и посмотрим, что будет дальше. Может, и разрешу тебе меня поцеловать».

***

Юношу определили в войска химзащиты, ему выдали форму, которую он будет носить целый год...

И вот он выходит под пристальным вниманием старшего лейтенанта и майора вместе с другими призывниками, а мама уже им гордится: перед ней не юноша, а мужчина, заметно, что даже взгляд его стал каким-то другим – парень смотрит на родную мать как-то по новому, не так, как раньше, видимо, понимает, что целый год он будет вдали от дома и близких, и момент прощания оставит в сердце нестираемый след, который уже никто из них никогда не забудет.

Майор и лейтенант казались матери какими-то странными:

– Почему они так смотрят на этих мальчишек? Каким-то недобрым взглядом? Моему Алеше что-то грозит? Надеюсь, с ним все будет хорошо, и мне просто показалось. Почему же сердце так болит за него? Почему мне так больно сейчас? Ведь он сядет в поезд, и я уже не буду в силах что-либо сделать… Как же мне хочется быть рядом с ним, знать, что с мальчиком все хорошо, его никто не обидел.

– Ма-а-а-м! – крикнул Леша, ища ее взглядом среди чужих родителей.

– Я здесь, сынок! Я здесь, мой хороший!

– Ма-а-ам! Помнишь, наш последний вечер дома?

Конечно, конечно, помню, – мама уже не могла сдержать слез. Да она и не хотела сдерживаться, потому что видела, что другие родители чувствуют то же самое. Нелегко ей было прощаться с единственным сыном на целый год.

– Помнишь, тогда я сказал, что я боюсь идти в армию? Мам, веришь, я уже подавил в себе этот страх. Мне уже не страшно!

– Это хорошо, мой дорогой! Я буду очень переживать за тебя, ты, пожалуйста, пиши…

– Конечно, ма! Как я могу забыть? Ты главное Тане передай, что я люблю ее и выполню данное ей обещание. А потом мы с ней поженимся…

– Непременно передам!

Поезд уже стоял на перроне, майор и лейтенант построили призывников – теперь уже рядовых – и по одному запускали их в вагон.

– Леша!!! — крикнула мама.

– Да, мам?!

– Леша, ты – мое сокровище! Пожалуйста, береги себя, слушайся командиров.

– Ма-а-м, а я люблю тебя! Я обещаю, что год пролетит, и ты не заметишь, как я снова буду дома! Вместе стол накроем, я друзей соберу!

– Ты, голосистый, давай уже, прощайся живей! Не задерживай всех! – рявкнул на него майор.

И вот Леша вошел в вагон. Перрон просматривался через узкие окна, он видел маму, а она видела его, и они взглядом попрощались друг с другом, мама послала ему воздушный поцелуй, а Леша сделал вид, что поймал его и прислонил к своей щеке. Поезд тронулся, и Леша вместе с остальными призывниками уехал служить…

***

Елена Николаевна еще долго стояла на перроне, провожая поезд печальным взглядом. Сердце почему-то сильно щемило. Сын уехал, а она осталась совсем одна… Она будет его ждать…

Поезд скрылся из виду, и женщине ничего не оставалось, как вернутся домой, попить горячего крепкого чаю, а утром уйти на работу, в больницу, где она работала медсестрой – ангелом, дарящим заботу. Неожиданно случайный прохожий преклонного возраста с длинной белой бородой и такими же длинными волосами, в черной широкополой шляпе на старинный манер, в черном жакете, брюках, лакированных ботинках и длинном черном плащ-пальто подошел к ней и спросил:

– Извините, пожалуйста. Не подскажете, который час? – незнакомец почему-то располагал к себе. Он смотрел так радушно и тепло, что у женщины возникло чувство, что он знает очень многое.

– Сейчас 12.30, – безучастно ответила Елена Николаевна, но пожилой человек, видимо, никуда не спешил и заботливо поинтересовался:

– Вам грустно оттого, что ваш сын ушел в армию? Я верно понял?

Женщина тут же оживилась и осторожно ответила:

– Да… А откуда вы знаете?

– Поверьте, милая, я часто наблюдаю сцены прощания матери с сыном. И нет ничего прочнее этой связи, нерушимой и бесконечной, как сама душа. Я ваше настроение сразу почувствовал.

– Так сильно заметно? – стараясь быть как можно более хладнокровной произнесла Елена Николаевна.

– Нет, что вы! Просто боль материнского сердца, отрывающего от себя свою частичку, очень тяжела. Нужно быть начисто лишенным сердца, чтобы не понять этой утраты, – спокойно произнес незнакомец.

– У вас, наверное, тоже есть сын.

– К сожалению, мне так и не довелось понять, какого это, иметь детей, видеть, как они взрослеют. Я слишком стар и одинок, – произнес старичок с каким-то умиротворением.

– Тогда откуда вам знать, что я чувствую?! Что чувствует мать?! Вы все знаете только в теории… – Елена Николаевна чуть было не сорвала голос на крик, но вовремя сдержалась. Правда, этот порыв совсем не обеспокоил старика. Он понимающе кивнул и произнес:

– Вы ведь не возражаете, если мы присядем и поговорим. Мне есть, что вам рассказать. Вы же никуда не торопитесь?

– Нет, не тороплюсь, – спокойно ответила Елена Николаевна.

Вдвоем они проследовали до деревянной лавочки около газетного киоска, с нее прекрасно был виден весь перрон.

– Так о чем вы хотели мне рассказать? – спросила женщина.

– Ваше сердце, Елена Николаевна, болит, к сожалению, не зря… – начал незнакомец.

Тут как будто внутри у нее все оборвалось:

– Откуда этот старик знает мое имя? Я ведь ему ничего о себе не говорила! Господи, что же ему известно такого, чего не знаю я?! – мурашки побежали по всему телу, чувство страха овладело ею, что она не могла вымолвить ни слова.

– Пройдет каких-то две недели, и Леша пойдет в наряд по КПП. Он устанет, ведь в этот день он вместе со всеми будет бегать марш-бросок на пятнадцать километров, и ему захочется спать. Парень уснет крепким сном как раз в тот момент, когда зам по тылу части приедет на своей машине пьяный, войдет в сторожку и обнаружит спящего солдата. Он схватит его за волосы и потащит на улицу. Там его, полусонного и ничего не понимающего, изобьет до полусмерти, да еще и накажет всю роту за этот проступок. После недели лазарета солдаты устроят вашему сыну темную: сбросят его с кровати, завернут в матрас и будут издеваться всю ночь…

– Нет!!! Дальше не продолжайте! Замолчите!!! Елена Николаевна заплакала: речь незнакомца была так убедительна и правдива, что трудно было не поверить в нее.

– К сожалению, Леша умрет от сильных побоев. Дежурный врач объявит диагноз «кровоизлияние в мозг». А у его обидчиков хватит денег, чтобы заплатить военной прокуратуре, замять это дело и все списать на несчастный случай.

– Да кто вы такой вообще?!!! – Елена Николаевна негодовала от злости и переполняющего ее гнева. Этот дерзкий старик говорит такие ужасные вещи про ее Лешу, что она хотела встать и разбить ему лицо. Кулаки сами сжимались, а внутренний голос науськивал сделать это, но что-то необъяснимое держало ее в руках.

– Вам сложно будет объяснить, кто я и почему я все о вас знаю. Вы можете решить, что я безумец, который специально следит за вами, разыгрывает, чтобы насладится вашим горем. Напротив, я искренне желаю вам добра, а ваш гнев будет только мешать вам, он черной пеленой закрыл ваши глаза, я же хочу их открыть, помочь вам справиться с горем.

– Чем же вы мне поможете? – фактически рыдая произнесла женщина.

– Вы сами можете помочь себе. Благо, до этих событий еще далеко, вы сможете все исправить.

– Как?! Я на все готова, лишь бы он живым вернулся ко мне!

– Леша до безумия любит Таню. Но любит ли она его так же сильно? Готова ли она ради него пожертвовать чем-то важным, может быть, самой жизнью?

– Я не знаю даже… – сомневалась мама.

– Подумайте, ведь его любовь к ней очевидна. А вот что чувствует она? Сможет ли она найти в себе то, что согревает душу вашего Леши, когда он думает о ней? Может это чувство глубоко внутри, а может, его и вовсе нет. Но тогда есть ли еще кто-то, кто любит Лешу такой же страстной любовью, какой он способен любить?

– Я! Я люблю его!!! – это кричала ее душа, и она не боялась рассказать всем, что чувствует сейчас.

– Нет, милая. Материнская любовь – это любовь вечная. Я верю, что вы способны отдать за вашего сына все самое дорогое, что у вас есть. А способен ли на это чужой для вас человек? Есть ли тот, кто любит Лешу также сильно?

– Если это спасет моего Лешу, я найду такого человека! – твердо решила мать.

– Да, это может его спасти, – мягко улыбнулся незнакомец.

Мимо пронесся поезд, и Елена Николаевна вздрогнула от громкого свистка, на мгновение отвернулась и поняла, что рядом с нею больше никто не сидит, ее собеседник исчез, словно его и не было. Однако разговор не забылся, оставив мистический след в сердце матери…

***

Вечером, когда Елена Николаевна вернулась домой, она безразлично бросила пальто на пол и, погруженная в свои нелегкие думы, пошла на кухню, поставила чайник, устало села на стул, глубоко задумалась. Она смотрела в окно, туда, где кипела жизнь. Она видела, что в многоэтажном доме, что стоял напротив, люди что-то праздновали: то тут, то там гремели веселые звонкие голоса детей, женщин и мужчин, шумела музыка. Ее радовало, что хоть кому-то было хорошо, что у кого-то нет проблем. На мгновение запах крепкого чая ненадолго отогнал печальные мысли.

– Кто же, если не Таня, любит моего сына? Кто же этот человек? Чье сердце не окаменело от черствости нашего времени? Кто еще способен на такую любовь, как мой Леша? – думала Елена Николаевна. – Может ответ кроется в его фото?

Оставив чай нетронутым, женщина пошла в гостиную. В шкафу она нашла старые школьные фотографии сына. Она не могла смотреть на них равнодушно: на этих снимках ее Леша был таким счастливым и беззаботным. Глядя на него, она как будто возвращалась в прошлое. Однако ей нужно было искать человека, готового пожертвовать собой. И вот, в середине альбома, ее внимание привлекла фотография, где Леша со своими друзьями праздновал окончание одиннадцатого класса. Он и его товарищи сидели за общим столом, весело улыбались, а рядом с Лешей находилась девушка, которая его крепко обнимала, пыталась поцеловать, а Лешка тактично уклонялся, словно ему было неприятно.

– Странно… Девушка вроде симпатичная… Почему же он от нее отстраняется? Почему я думаю, что это она? – Елена Николаевна стала листать дальше и среди ламинированных страниц нашла открытку от некой Алины, на которой был написан номер телефона и следующее послание: «Пусть в этот день звезды сойдутся так, что ты сможешь ответить взаимностью на мою беззаветную и искреннюю любовь к тебе».

Елена Николаевна оживилась:

– Может в ней кроется спасение моего Леши? – она взяла мобильный и набрала номер, указанный на открытке.

***

На улице уже как час зажглись фонари, освещая тротуары, придорожные полуночные магазины. В одном из окон многоэтажной новостройки мелькала иллюминация и гремела музыка. Друзья Тани Наумовой развлекались как могли: на кухне пыхтел кальян, в комнате ее родителей уединилась парочка влюбленных, в гостиной вовсю отплясывали и пили спиртное, которого здесь было еще очень много. Сама же Таня сидела подле своего нового ухажера, красивого и раскованного, который то и дело подливал ей в стакан пиво…

Вдруг шумные посиделки нарушил звонок в дверь.

– Ну вот, блин! Соседи приперлись! Сделайте музыку немного тише, я сейчас приду! – недовольно произнесла Таня и вырвалась из объятий своего парня.

Она уже представляла, как будет выглядеть этот неприятный диалог, и была морально к нему готова. На пороге стоял благообразный пожилой мужчина в старой шляпе на старинный манер и черном костюме такого же старинного покроя. Белая борода его ниспадала до самого живота, а глаза не выражали ни малейшего намека на гнев. На минуту Тане показалось, что этот человек из какой-то другой эпохи, что он случайно оказался в ее времени.

– Здравствуйте! Вы уж извините нас за шум. Просто мы в кой-то веке собрались всем коллективом отдохнуть… Ну, сами понимаете, как это бывает, – Таня попыталась уйти от конфликта с помощью своего обаяния и вежливости.

– Нет, Таня, я пришел со всем по другому вопросу, – мягко улыбнулся старик.

Таня изумилась, что незнакомец знает ее имя, насторожилась и, прикрыв дверь, осторожно спросила:

– Я вас знаю?

– Может быть… но это не важно…

– А вы откуда знаете мое имя и зачем вы собственно пришли?

– Правда ведь бывает, когда скажешь что-то, не подумав, и забываешь об этом, будто ничего и не было, – туманно начал незнакомец.

– О чем вы? Я не совсем понимаю…

– Я о молодом человеке, который пошел в армию, чтобы доказать вам, что достоин быть вашим кавалером.

– Вы о Лешке что ли? Стоило приходить ко мне из за этого? Ха! Я-то уж думала, откуда вы знаете мое имя. А тут вот оно! Он вам все обо мне рассказал и адрес дал?! Мне надо было догадаться, в чем тут подвох! – Таня теперь вздохнула свободно и собралась было уходить, но незнакомец ее задержал.

– Я, конечно, знаю об Алексее. Недавно разговаривал с его матерью, но мой к вам визит носит добровольный характер.

– Мне сейчас некогда с вами разговаривать. Меня друзья ждут. Короче, передайте Лешке, что он зря в армию пошел. Мне совсем не это от него нужно было. Впрочем, сейчас у меня жизнь кардинально поменялась: теперь я нашла себе Димку. Он и красив, и при бабках. Не то, что Лешка. Гол как сокол. Что с таким общаться? Только зря время тратить.

– Как цинично с вашей стороны такое говорить. Леша любит вас, любит так сильно, что пошел в армию, чтобы доказать вам, на что он ради вас способен.

– Ну и зря… – безразлично отмахнулась Таня.

Незнакомец печально и понимающе кивнул и сказал:

– Ваш эгоизм и цинизм – прямой отголосок темного будущего, вашего темного будущего. Вам так сильно повезло найти в этой черноте невежества и честолюбия человека, который бескорыстно будет принадлежать только вам, а вы вот так легко отказываетесь от этого дара. Впускаете в свою жизнь мужчину. А он воспользуется вами, бросит на обочине дороги холодной ночью, а вы в одном платье попытаетесь выйти на шоссе и поймать какую-нибудь машину, но дорога будет пустой. Вы пойдете пешком, мобильник не будет работать, вы уже фактически отчаетесь, как шум проезжающего вдалеке автомобиля вселит надежду. Водитель остановится, вы сядете в машину и окажетесь среди троих мужчин, похотливо и жадно смотрящих на вас. Дальнейший сценарий не стоит комментировать: о таких случаях легко можно прочитать в Интернете или криминальных сводках газет.

– Послушайте! – Тане слова незнакомца очень не понравились и она была готова натравить на старика своих друзей, которые легко согласились бы побить кого угодно, тем более под властью хмеля.

– Если вы сейчас не уйдете, я позову Димку, и тогда вы ответите за каждое слово!

– Таня, вы вся в своего покойного отца. Он был таким же вспыльчивым и бездумным. Так же угрожал мне, что позовет друзей, набьет мне лицо и спустит с лестницы перед тем, как умереть от передозировки кокаина. Но не в его власти это было сделать. Он, к сожалению, умер, а мог столько всего хорошего сделать, если бы не наркотики…

Таня обомлела от ужаса, страх сковал ее, ноги подкашивались, а руки судорожно дрожали, даже дышать стало трудно, ведь то, что сказал ей незнакомец, было правдой, которую никто, кроме нее и матери, не мог знать. Значит, ее отец перед смертью говорил именно с этим человеком, видел его так же отчетливо, как она сейчас.

– Так… так… в-в-в-вы смер-р-т-т-ть?

– Прощайте, Таня… Очень жаль, что вы неспособны на любовь… – старик развернулся и медленно направился к лестнице. Таня заворожено стояла на пороге и наблюдала, как он уходит, а в ее сердце все перемешалось: и любовь, и ненависть, и горе, и безнадежность, что последние слова смерти заставили ее горько заплакать. В темноте лестничного пролета смерть скрылась с глаз.

***

В трубке на той стороне телефонной линии раздавались гудки, но очень скоро красивый голос девушки ответил:

– Алло...

– Алло! Здравствуйте! Извините, что я вас беспокою. Я – мама Леши Алексимова. Я думаю, вы его помните по школе, ведь вы учились вместе с ним?

– Ну да… А! Вспомнила! Да… да… я вспомнила Лешу, конечно! Что с ним сейчас?

– Об этом я хотела бы поговорить с вами наедине. Эта тема не для телефонного разговора, – спокойно произнесла Елена Николаевна.

– Что-то серьезное произошло, да?.. А я уже и не думала о нем услышать. Он пропал куда-то потом… Ну ладно… Я завтра в принципе свободна. Может в 12? В сквере на улице Молодежная? Это недалеко от супермаркета «Копейка», там парк есть…

– Да, Алина, я знаю это место. Буду вас там ждать…

– Спасибо за звонок… – задумчиво и с ноткой грусти произнесла Алина.

Елена Николаевна будто чувствовала, что на другом конце провода девушка переживает за Лешу, и это переживание отнюдь не из вежливости или солидарности.

***

Уже который день у Леши болели ноги от тесных солдатских сапог. Жизнь в армии – не сахар: всегда кто-то старается выместить свою злобу на новобранце. И Леша Алексимов не был исключением. Буквально сразу вся тяжесть армейской службы легла ему на плечи, но парень терпел, не скулил, прекрасно осознавая, на что он пошел, не жаловался.

В первый день ему довелось сопровождать прапорщика до дома: тому понадобилось сделать ремонт и перетащить кое-что из мебели в другою комнату, а Алексей случайно подвернулся ему под руку. Леша не задавал лишних вопросов, а прапорщик не был словоохотником, поэтому они молча доехали до жилого района и подъехали к одной из хрущоб.

– Вылезай! – буркнул начальник. – Давай за мной! Сегодня тебе сказочно повезло: в казарму мы вернемся только под вечер! Работы у тебя сегодня много будет, так что особо не обольщайся!

– Да я и не обольщаюсь, – скромно произнес Леша.

– Вот и славно!

Они прошли на третий этаж. Прапорщик поковырялся ключом в замке и открыл дверь. Квартира его была завалена всяким строительным хламом, но все равно было видно, что ремонт был завершен.

– Короче, для начала перетащим стиральную машину, а потом примемся за шкаф. Пока проходи в кухню, подожди, пока я все подготовлю.

– Товарищ прапорщик, разрешите обратиться!

– Обращайся.

– Можно, я пока письмо девушке напишу?

– Напиши… Бумагу с ручкой дать?

– Нет, спасибо. У меня есть, – мягко улыбнулся Леша.

Прапорщик оставил парня одного, удалившись в гостиную, где стал разбирать вещи. Алеша сел на табурет, пододвинул его к столу, достал смятый листок бумаги и ручку и стал писать: «Здравствуй, милая Таня! Пишу тебе уже с армии, пока есть возможность. Я нашел время, чтобы написать тебе это письмо. Я выполнил свое обещание! Ради тебя я теперь становлюсь тем, кем ты меня хочешь видеть, – настоящим мужчиной. Я держусь… не даю себя в обиду. Знаешь, а ведь здесь порой бывает смешно, совсем как в армейских анекдотах… Ну это я потом тебе расскажу, как только увидимся. Представляешь, я смогу на выходных ездить к тебе. Правда, не бесплатно. Но все равно я найду денег, чтобы приехать к тебе и снова тебя увидеть. Ресторан я, конечно, не могу обещать. Что, по мнению гражданского, зарплата солдата? Всего каких-то 500 рублей… Но мы очень хорошо проведем время вместе, сходим куда-нибудь, пусть даже в кино, на утренний сеанс… Пусть мне осталось служить еще 363 дня, время – ничто. Оно пролетит быстро, ты и не заметишь, как мы снова будем вместе. Я так жду этого дня, ты даже не представляешь! Я только уехал и пробыл здесь всего ничего, а такое ощущение, что прошла целая вечность, только потому, что тебя нет рядом. Но я знаю, что ты меня будешь ждать… и…»

– Здравствуй, Леша… – чей-то голос прервал его мысли и Алексей вздрогнул. Рядом с ним стоял пожилой мужчина в старинном костюме и черной шляпе. Парень отпрянул к стене:

– А… собственно… кто вы?.. И где товарищ прапорщик?

– Как тебе служится? – мягко спросил незнакомец.

– Да вроде… нормально… А вы разве меня знаете?

– Я разговаривал с твоей мамой на вокзале. Она очень переживала из-за твоего отъезда…

– Вы от нее?!!! С ней все в порядке?!!! Она не заболела?! – насторожился Леша.

– С ней как раз все хорошо. Мы о тебе разговаривали, – спокойно произнес незнакомец и сел напротив молодого человека.

– Хм…

– Твоя мама очень ранимая и эмоциональная женщина. Если бы ты знал, как она плакала, когда поезд, в который ты сел, тронулся. Ее сердце болело от горя.

Алексей тяжело вздохнул и отвел взгляд:

– Мне осталось всего ничего, каких-то 363 дня. Год пролетит – никто и не заметит. Я же ей говорил об этом. Если она будет переживать за меня, мне от этого легче не будет, и я буду думать о доме все больше и больше.

– Не об этом речь, Алексей. Совсем не об этом.

– А о чем же?

– Твое будущее пока не определено, еще не наступил критический момент.

– Вы о чем сейчас?

– О твоей девушке, Тане. Ты же ее любишь?

– Конечно! О чем речь! – воскликнул Алексей.

– Мне нелегко об этом говорить тебе прямо, но если не скажу, ты все равно об этом рано или поздно узнаешь…

– О чем я узнаю?!!

– О том, что у нее сейчас другой… И она забыла тебя.

– Нет! Я же… я же так ее люблю! Она не могла так со мной! Неужели я ей безразличен? И она предпочла мне другого?

– К сожалению, это так… Ты, Леша, не такой как все. Ты способен чутко реагировать на все происходящее. Ты добр, умеешь любить, а твоя внутренняя красота под стать небесным ангелам. Однако твоя любовь безответна, а предмет твоей любви – всего лишь порочный человек.

– Не говорите так про Таню! Она другая! Она совсем другая!!! Я знаю, какой она может быть!

– Ты знаешь, а она, к сожалению, нет… Только ты, безответно влюбленный, видишь в ней хорошее…

– Я… я знаю, что она любит меня! Может, она об этом и не знает сама! Но я знаю! Мне однажды приснилось, как я гуляю с ней в парке, мы едим мороженое, вокруг нас серый мир, но мы видим только яркие краски, поскольку раскрашиваем все, что видим, словно художники, мы держимся за руки, и нам так хорошо вместе!

Незнакомец мягко улыбнулся:

– Сейчас трудно найти такого человека, как ты, Леша. Тане сказочно повезло, что ее любит такой хороший парень. К сожалению, ей отведен небольшой срок. Очень скоро она погибнет. Она поссорится со своим новым ухажером, который высадит ее в заброшенной сельской местности ночью, она дойдет до шоссе, там попытается остановить машину… она попадет к руки непорядочных мужчин. Их будет трое. Дальше я не буду ничего рассказывать…

– Откуда вы это знаете?! Я только потому сейчас не ударил вас, что вы старше меня! Я больше не стерплю такого хамства! И не позволю говорить такие гнусные вещи!

– Вспомни открытку, что подарила тебе Алина в день окончания одиннадцатого класса. Ты помнишь тот вечер? Ты ведь до сих пор хранишь эту открытку у себя в альбоме с фотографиями.

Алексей не верил своим ушам: об этом знал только он, только ему были известны эти подробности. Откуда старик все про него знает?

– Насколько я помню, на открытке был изображен плюшевый мишка с букетом розовых роз и с зеленой миниатюрной машинкой…

– Я отказываюсь верить! Кто вы такой?! – воскликнул Леша.

– Помни о тех, кто действительно любит тебя так же сильно, как ты это можешь!

– Если то, что вы сказали, правда, как мне ее спасти?!

– А тебе это действительно нужно?! До завтра у тебя есть время подумать. Ты можешь ее спасти, но вряд ли она будет тебе благодарна за твой рыцарский поступок: она ничего не будет помнить об этом. Подумай, надо ли тебе это?! Леша, если ты не так слеп, каким хочешь быть, вспомни о той открытке, вспомни о том дне, когда Алина искренне и беззаветно подарила ее тебе, подумай, может быть, она – твоя судьба? А Таню отпусти… Не торопись с решением, у тебя еще есть время…

– Эй, а ну-ка иди сюда! Давай стиральную машину перетащим, – раздался резкий голос прапорщика и Алексей отвлекся, а как только повернулся к своему собеседнику, незнакомца и след простыл, словно его и не было.

***

Как всегда перед общим отбоем солдат построили в казарме, чтобы провести осмотр и вечернюю поверку. Алексей мыслями был где-то очень далеко, из головы не выходил этот незнакомец в старинном одеянии, затерянный между прошлым и будущим:

– Почему я ему верю? Не мог же он мне внушить свои мысли? Или мог? И я думаю его мыслями, чужими мне, но естественными для него?! Нет! Бред какой-то! Что за бред я, черт побери, несу?! Слишком это все напоминает мистику, жуткую и правдивую. Глаза не могли меня обмануть! Я же видел его! Разговаривал с ним! Почему, когда я в смотрел ему в глаза, я видел не только обычные человеческие зрачки, но и какие-то неясные образы, очень смутные и туманные?

– Алексимов! — крикнул сержант, и этот грубый прокуренный голос заставил Алексея отвлечься:

– Я! – крикнул он в ответ.

– Будешь тупить, Алексисов, в следующий раз лося зарядишь, и не один раз! Ты понял меня?!

– Так точно, товарищ сержант! – бойко отрапортовал Алексей.

– Смотри у меня! – пригрозил сержант.

Дали команду «отбой». Рота разбежалась по кубрикам, и Леша занял свою кровать, улегшись под одеяло, он снова вернулся к своим мыслям, туманным и нелогичным. Глаза закрылись, и Алексей, поддавшись усталости, уснул.

Снилась ему старинная русская изба, вокруг которой пели птицы, шумела лихая детвора, а по дороге на старой разбитой телеге с сенокоса ехал мужик и вез огромный стог. Словно попав куда-то очень далеко в прошлое, Алексей осмотрел себя с ног до головы и увидел, что одет он в белую рубаху с длинным рукавом, в черные холщовые штаны, а на ногах его – кирзовые сапоги, что раньше носили в деревнях. Вдруг его окликнул знакомый голос:

– Алеша, иди чай пить, а то остынет! Только самовар подошел.

Алексей обернулся: на крылечке сидел знакомый ему старичок, одетый по-деревенскому просто, только его красная рубаха привлекала внимание.

Алексей несмело подошел к избушке, присел на грубо сколоченный стул, стоявший напротив собеседника. Незнакомец разлил чай, закурил трубку и, пустив дым, сказал:

– Нравится тебе у меня? Правда, знатные здесь места?

Алеша было засмущался: никогда еще в снах не чувствовал такой полноты ощущений.

– Я как бы… ну…

– Не продолжай, я тебя понял. Не привык еще… – старик отхлебнул чаю и спросил:

– Ты уже все обдумал, ведь так?

– Я даже не знаю, что вам на это сказать… Мне приходили в голову разные мысли и большинство из них были о вас, об этой нашей встрече в квартире у прапорщика…

– Не вводи себя в заблуждение. Все эти думы – пустая трата времени. Ты больше времени потерял, думая о пустом и неважном, а мог бы подумать о насущном, понять, что действительно тебе нужно, ведь ты еще сам никак не определишься. Твои мытарства должны, в конце концов, прекратится, ты должен решить, кого ты любишь.

– Но я… я точно люблю Таню! Она не выходит у меня из головы! Пусть ее отречение от меня будет на ее совести, но я отчетливо вижу, какая она на самом деле! Она просто не хочет замечать то хорошее, что в ней есть.

– Сними пелену с глаз! Ты слишком сильно натянул черную повязку на глаза, она слишком сильно давит тебе на голову и не дает видеть реальность!

– Что я должен видеть?! Ну что?! Объясните мне наконец, дураку! – рассердился Алексей.

– Вот именно! Последнее твое умозаключение очень емкое и броское! Идеальное, можно сказать! Ты действительно дурак, что не чувствуешь, как сильно тебя любит Алина.

– Я ее почти не помню, – резко буркнул Алексей.

– Плохо… Алеша, очень плохо. Вот она тебя прекрасно помнит… – задумчиво и более отстраненно произнес старец, отхлебнув чаю.

Алексею показалось, что незнакомец что-то знает, но не хочет ему говорить. Он чувствовал это, но не решался спросить.

– Скажите мне наконец правду! Нет, не об Алике, и не о Тане. Я чувствую, что есть что-то еще, но только вы не хотите мне это говорить.

– Постой, Алексей… ты действительно хочешь услышать правду? Сможешь ли ты принять ее? Сможешь ли понять?

– Я смогу, будьте уверены, – твердо заявил парень.

– Ты прав… Я не хотел тебе говорить… К сожалению, тебе, Алексей, выпал недолгий век. Мы сейчас находимся там, где после твоей кончины окажется твоя душа. Разреши, я не буду говорить тебе, как ты уйдешь из жизни, пусть то, что судьбой предначертано и предрешено, так и останется тайной… Не кори и не гневайся на решение Господа, ибо душа твоя до того чиста, что грязь этого мира ляжет непосильной ношей на твои хрупкие плечи…

– Я… даже… уфф… но даже, если так! Что будет с моей матерью? Она же не перенесет такого удара! Смерти я не боюсь, но мне страшно за мать. Какого ей будет лишиться меня, ведь у нее больше никого нет… – слезы навернулись на глаза, и Алексей заплакал. Ему было так горько, что даже мысли о Тане ушли на второй план. Он понимал, что для матери это будет потеря единственного родного человека, которого она любит больше жизни.

– Смирись, Леша, смирись… Дождись ее… И она будет здесь, с тобой… Вы встретитесь здесь…

– Я хочу ее видеть там! А не здесь! Вот что! Если мне суждено, то пусть я умру не просто так, пусть я подарю жизнь той, кого люблю! Помогите Тане! Пусть ей придет мысль не ехать со своим новым парнем к нему на дачу, пусть она останется дома!

– Ты все-таки решил, да? Ну что ж, будь по твоему…

Сон прервался взрывным криком дежурного по роте…

***

В сквере было довольно прохладно, но Елена Николаевна предусмотрительно накинула на себя пальто. Уже пятнадцать минут она ждала Алину, но та все не появлялась. Мимо проходили суетливые прохожие, а неподалеку раздавался шорох и рев проезжающих по шоссе автомобилей.

Вдруг она увидела, что к ней навстречу в белой куртке и черной юбке бежит девушка, ее золотые волосы развеваются на ветру, а приветливая, чуть растерянная улыбка говорит о том, что Елена Николаевна не зря ждала.

Алина выглядела немного старше, чем на фото выпускного вечера. В ней уже не было ничего от той юной доверчивой девочки, во внешности уже проявились черты новой, взрослой красоты, такой, которая сводит с ума мужчин. Но былая преданность Алексею в ней осталась.

Алина присела рядом с Еленой Николаевной и приветливо улыбнулась.

– Извините, что заставила вас ждать. Я забыла поставить будильник и проспала.

– Ничего, Алина. Со всеми бывает. Главное, что вы здесь, что вы пришли… – поддержала ее Елена Николаевна.

– Я так поняла, что с Лешей что-то случилось? Верно?

– Да, все так… Видишь ли, его в армию забрали.

– Когда?!!! – забеспокоилась Алина. – И… он… что?! – неуверенно спросила девушка, будто стесняясь задать главный вопрос.

– Что? – не поняла Елена Николаевна.

– Ведь за все это время… он наверное и не спрашивал обо мне, да?!

– Видишь ли, Алина, Леша – парень взрослый. Я не могла ему запретить, вмешиваться в его личную жизнь… Я, конечно, не могу о ней судить строго, я ее не очень хорошо знаю…

– Значит… у него есть девушка, – грустно подытожила Алина и опустила глаза.

– Алина, понимаешь, я не знаю, насколько у них все серьезно, но одно я могу точно сказать: она недостойна моего сына!

– Ну, решать-то все равно ему… Знаете, бывает в жизни, что люди совершенно из разных миров, из разных семей… Казалось бы, у них нет ничего общего, но их словно магнитом тянет друг другу, будто они ищут друг в друге то, чего не находят у себя внутри, еще… – Алина подняла голову и, отстраненно посмотрев куда-то вдаль, уверенно произнесла: – Слишком сильно изменился наш мир. Мы не хотим больше думать о ком-то, мы думаем только о себе и живем только для себя, превращаясь в пустые сосуды, которые никто и никогда не наполнит… Это ведь так печально, особенно, когда ты не можешь выгнать из своего сердца былую любовь, и она так сильно жжет, что уничтожает все изнутри, заставляя тебя страдать, а ты не можешь унять ее, ибо пламя разгорается все сильнее…

Елена Николаевна молчала, молчала и понимала, что не может ничего сказать в ответ. Слова Алины так глубоки и так красивы…

– Знаешь, Алина, это просто удивительно… Удивительно слышать такие речи. Не каждый человек сможет так, как ты. Тем более в наше время. Хранить в своем сердце любовь и так сильно ею дорожить, мало кто способен. Разве что мой Леша. Только он ошибся. Ты прости его, пожалуйста! Я как мать прошу тебя его простить…

– Мне не за что его прощать, – мягко улыбнулась Алина. – Леше очень повезло с вами. Не у каждого есть такая чуткая и добрая мама.

Елену Николаевну так глубоко тронули ее слова, что она не сдержалась, заплакала и крепко обняла Алину. А та обняла ее в ответ.

– Спасибо за теплые слова… Мне они были очень нужны, я бы очень хотела видеть только тебя рядом со своим сыном.

– Вы же не это хотели мне сказать. Есть что-то еще?! – улыбнулась Алина.

– Да… – смущенно произнесла Елена Николаевна.

– Что же?

– Не знаю, Алин… как даже начать… и как сказать… просто есть такие вещи, которые не сразу начинаешь понимать. Сначала относишься к ним как к чему-то дикому, из ряда вон выходящему, но потом они становятся чем-то большим, чем простое совпадение…

– Как то вы очень туманно говорите… Я не понимаю, – насторожилась Алина.

– Я сама в это сначала не могла поверить. Этот старик на вокзале, когда я провожала Лешу в армию, был словно из другой эпохи, будто бы он заблудился в нашем мире… Мне даже страшно рассказывать тебе о встрече с ним.

– Вы попробуйте, а там посмотрим.

– Его слова, словно приговор… Он сказал, что в армии мой Леша погибнет… Ты не представляешь, какая мука слышать такое от незнакомца. Но он не дал мне ни малейшего повода сомневаться в его словах, он словно заглянул мне в душу…

Алина странным образом молчала. Ей будто все это было знакомо, и в ее глазах читался тихий страх.

– Знаешь, что он мне сказал?

– Что только человек, способный на искреннюю любовь, может спасти его от смерти… Да, Елена Николаевна, ко мне тоже приходил этот старик, но приходил во сне. Я как сейчас помню диалог с ним.

– Так… ты тоже его видела? – удивленно спросила Елена Николаевна.

– Я много думала над его словами, а встреча с вами только усилила мое решение… Я очень сильно люблю Лешу и хочу, чтобы он был счастлив. Пусть не со мной, пусть с другой… Пусть он даже не будет помнить обо мне, но я отдам жизнь, чтобы подарить ему шанс… Возможно, это наша последняя встреча, Елена Николаевна, последний разговор, поэтому, когда Леша вернется, передайте ему, а впрочем, не нужно… вот… – Алина протянула запечатанный конверт. – Когда он вернется, передайте ему это. Это будет лучше всяких слов, – улыбнулась она.

Елена Николаевна не могла ничего сказать. Ей было так больно видеть, что два любящих сердца никогда не сойдутся, что им не суждено быть вместе. Однако когда один человек поступает так самоотверженно, не прося ничего взамен, это говорит о чистой душе, большом и сильном сердце.

Алина встала со скамейки и, бросив прощальный взгляд на Елену Николаевну, ушла…

А мать Алексея так и осталась сидеть, пытаясь прийти в себя.

– Почему я не остановлю ее? Ведь я могу! Я хочу, чтобы она жила! Такой человек, как она, не должен умирать! Какая это будет потеря! Но тогда умрет Леша, и у меня не будет сына! О Боже милостивый! Во мне говорит эгоизм и сильная любовь! Страх потерять Лешу так велик, что он затмевает все! Я не вижу ничего, кроме своих собственных страданий! А ведь Алина – святая!.. Боже, прости мне этот грех! — плакала Елена Николаевна. – Может, я еще успею все исправить?! Алина!!! Алина, постой!!! — окрикнула ее Елена Николаевна, встав со скамейки и пытаясь догнать девушку. – Если только кто-нибудь откроет дверь, у меня появится возможность спасти ее.

Почти сразу же, как Елена Николаевна подошла к подъезду, молодая мама с маленьким ребенком вышла из него, и женщина по лестнице помчалась на шестой этаж. Она долго стояла у двери Алины, истошно стучала в нее, призывая девушку одуматься и открыть ей дверь.

Алина же, войдя в свою одинокую квартиру, слышала безутешный голос Елены Николаевны, но она все уже решила…

Девушка легла на свою кровать, закрыла глаза и произнесла:

– Я готова! Можешь меня забирать.

Старик не заставил себя долго ждать. Он протянул ей руку, и они вместе пошли по просторному черному коридору, в конце которого Алину ждал яркий божественный свет.

***

Дверь была непрочной и вскоре поддалась. Женщина вбежала в квартиру и обнаружила Алину бездыханной…

– Алиночка! Милая моя! Но почему?! Почему ты так поступила?! Как же плохо будет Леше без тебя!

Вскоре по вызову приехала скорая, но врачи только пожали плечами, подтвердили смерть и забрали тело в морг… Елена Николаевна, вытирая рукавом слезы, мысленно прощалась с той, которая могла сделать ее сына счастливым.

***

– Алина-а-а-а-а! – раздался призрачный голос откуда-то издалека.

Девушка стояла на перепутье, между нашим миром и миром иным. Ее ждал длинный черный коридор. Растерянная и испуганная, она понимала, что обратной дороги у нее нет.

– Алина, – где-то рядом раздался женский голос. Девушка обернулась и увидела женщину небесной красоты, в таком ярком белоснежном одеянии, что даже глаза заболели. Она нежно взяла Алину за руку и словно прошептала:

– У нас долгая дорога длиной в вечность, крепко держись за меня, и мы перелетим через время и пространство – домой.

– Домой – это куда? – ровным голосом спросила Алина.

– На небо, – улыбнулась женщина-ангел.

– А Леша будет там?

– Алеша будет ждать тебя, он знает… Время земное исчисляется мгновениями, только на небе, в раю, оно бесконечно.

– Тогда… тогда, ведите меня к нему!

***

Леша ждал… Он ждал, когда старик придет за ним. Время мучительно долго тянулось. В ожидании смерти ему стало невообразимо легко, он чувствовал какую-то благодать, которую могут испытывать только люди светлой души, пожертвовавшие своей жизнью ради спасения другого человека. Он не видел более проблем и препятствий, только одно беспокоило его, как будет жить мама после его смерти. Это мучило его изо дня в день. И в один прекрасный момент, когда объявили отбой, старик снова пришел к нему во сне.

– А вот и вы… долго же я вас ждал… – умиротворенно произнес Леша.

– Я пришел не за тобой, – улыбнулся старик. – Поживешь ты еще. Не пришел твой век.

– Как?! Вы не спасете Таню? Не спасете?! – Алексей чуть не сорвался на крик.

– Спасу, не кричи… Тебя спасли… Прощай, Алеша! Счастья тебе!

– Вы оставляете меня так, в недоумении. Кто меня спас?!

– Мама тебе все расскажет… – промолвил старик и исчез.

***

Прошел год. Утро на кладбище было особенно хмурым, также хмуро и пасмурно было на душе у Алеши.

На небольшом деревянном кресте висела посеревшая фотография улыбающейся белокурой девчушки. Леша крепко держал маму за руку, а по щекам Елены Николаевны катились слезы.

– Алиночка, прости… Прости, что был слеп, – Алексей еще долго стоял под дождем.

Похожие статьи:

Рассказы → Зима в дождливом мире.

Рассказы → Они называют меня Богом (часть 1)

Рассказы → Битва Титанов

Рассказы → клуб одного человека

Статьи → Нитлилунгская философия. Версия Архитекторов