Ещё ни одно желание своей невесты я не бросался исполнять с таким ненасытным рвением. Сейчас мне хотелось угождать ей во всём, даже в самых незначительных мелочах; этой чрезмерной услужливостью я словно пытался заглушить в себе предчувствие надвигавшейся катастрофы. Однако, сняв со стола керамический кувшин, я от досады едва не швырнул его на пол: кувшин оказался пуст. Почему Санора не позаботилась о нём заранее? - ах да, она же в деревне у больной матери. Пенять на безводье было некому. Попросив подождать пару минут, я быстрым шагом направился к выходу, но в дверях Геката опять остановила меня; перед уходом она попросила закрыть окно в спальне.
- Когда ты уйдёшь, мне так будет спокойнее, - словно извиняясь, пояснила она. - Распахнутое окно, помимо букета ночных ароматов, может принести опасность нежелательного вторжения… В таких случаях трудно угадать, какое начало воспользуется открытым окном в первую очередь: злое или доброе? Поэтому лучше поостеречься. Cautus enim metuit foveam lupus. «Осторожный волк ямы боится»/лат./ А впрочем, поступай, как знаешь, - немного помедлив, сказала она. - Здесь очень душно. Только возвращайся поскорее, прошу тебя…
Её просьба вновь заставила меня насторожиться. На мой взгляд, комната действительно нуждалось в проветривании, и было бы лучше держать окно открытым. Но затаённую боязнь, прозвучавшую в последних словах, нельзя было оставить без внимания.
- Чего ты так боишься, милая? - мягко произнёс я, делая осторожный шаг назад. – Что тебя пугает? Тебе не даёт покоя недосказанность пережитого?! Поверь, от того, что ты шарахаешься от всякого силуэта на стекле, жизнь твоя не станет более счастливой и благополучной. Воспрянь духом, и источники фальшивых страхов иссякнут сами собой! К тому же не забывай - ты теперь не одна. Я - рядом, и со мной можешь ничего не бояться.
Когда я ещё мчался по тёмным переулкам Сардонических кварталов и пересчитывал серпообразные фонари на бульваре Полнолуния, мной владела некоторая растерянность по поводу возможности противостояния силам Тьмы. Тогда их нашествие казалось неумолимым и неуправляемым во всех вариантах своего многообразия. Но, оказавшись рядом с Гекатой, такой слабой и беспомощной, остро нуждающейся в поддержке, я ощутил небывалый прилив сил. Сейчас мне казалось, что я способен с лёгкостью одолеть любого врага и совершить самый невероятный подвиг во имя нашей любви.
Решив, что Гекату продолжает смущать топот в прихожей, я выразил намерение тотчас спуститься вниз и заставить садовника снять исполинские сапоги, раз у него самого не хватает ума освободиться от них. Я сказал, что даже готов уступить ему на время свои туфли. В конце концов, «стаканчик горячительного» можно принимать и стоя в домашних туфлях. Что здесь такого?! Однако девушка не приняла моей «обувной» жертвы. Её продолжали занимать какие-то свои, неясные и, судя по всему, не очень весёлые мысли.
- Нет, Фронк, тут дело не только в садовнике, - произнесла она, так странно склонив голову, словно прислушиваясь ещё к каким-то звукам, приходящим извне. – Или я ошибаюсь… или это один из оттенков недоверия к моим же догадкам, но иногда мне чудится… Мне совестно сказать об этом… Помнишь, в своём письме я написала про угольный фургон, увязавшийся за нами как раз тогда, когда, казалось, все испытания пройдены?! Ты прочитал о нём?
Читал ли я?! Она сама затронула тему, которая чрезвычайно меня интересовала, и до которой никак не удавалось добраться. Разумеется, я хорошо помнил и о самом фургоне - Геката достаточно подробно описала внезапную встречу с ним - и о том отчаянно-смелом решении, какое принял Льюис, чтобы дать Гекате возможность уйти целой и невредимой...
- Да-да, твой друг поступил тогда очень благородно, -согласилась Геката. - Рискуя жизнью, он увёл фургон за собой, но что произошло в дальнейшем, я не знаю, поскольку с тех пор с Льюисом не встречалась и ничего о нём не слышала. Но вот угольный фургон…
Эти слова напрямую совпали с худшими из моих предположений. Они сразу заставили меня пережить страдания рыбины, соблазнившейся вкусной наживкой, насаженной на острый стальной крюк.
- Что - ФУРГОН, Гета? - переспросил я, с неудовольствием отметив, как голос мой снизился почти до шёпота. - Я не понимаю… Что ты хочешь этим сказать? Договаривай…
Вместо ответа Геката подняла кверху указательный палец, многозначительно покосившись на открытое окно. Потом она поманила меня к себе, и, когда я опять присел на кровать, спросила, слышал ли я, как во время нашего разговора по улице пару раз проехал большой воз?
- Что собой представляет повозка, определить трудно, глядя из наших окон, - сказала она, также заметно понизив голос. - Улица скрыта от нас густыми зарослями полинезийской акации, но по звукам можно догадаться, что воз до отказа загружен чем-то очень тяжёлым. Такой натужный скрип колёс я слышала лишь однажды, год назад, когда в городской цирк рептилий привозили гигантских дрессированных варанов. Их везли в незашторенных бамбуковых клетках, и вараны ревели так истошно, что в ближайших домах с потолков осыпалась штукатурка, а на люстрах лопались стеклянные плафоны. Сейчас там никто не ревёт, зато грохочет отменно. Какой мрачный, давящий грохот, а?!.. Как думаешь, что это везут?.. Ну вот, ты опять побледнел и лоб твой покрылся испариной, - воскликнула Геката, всплеснув руками. - Не бойся, мой златокудрый Агвиал, ничего страшного тут нет, - сказала она, нежно погладив меня по плечу. - Мимо ограды проехал молочник Элеазар со своим скоропортящимся товаром. Всем в округе хорошо известен этот обоз. Добрый Элеазар - всегда желанный гость у нас на кухне. Наша кухарка отоваривается у него каждое утро и не перестаёт нахваливать свежесть и вкус молочных продуктов. Поэтому в этой повозке нет ничего подозрительного. Ты ведь сам слышал, как, проезжая мимо, молочник кричал: «Молоко! Свежее молоко!» Правда, слышал? Да?..
Задав вопрос, Геката поглядела на меня с такой нескрываемой надеждой, почти с мольбою, что мне ничего не оставалось, как кивнуть головой. На самом деле, я не слышал никаких «молочных» криков, хотя машинально отметил, как по улице, мимо дома, действительно проследовало что-то очень тяжёлое и неповоротливое.
Геката задумалась о чём-то, потом вдруг бросила на меня острый, испытующий взгляд и загадочно улыбнулась.
- Ты, конечно, будешь смеяться надо мной, Фронк, но мне и здесь всё слышится иначе, - заговорила она непривычно глухим и низким голосом. - Похоже, я превращаюсь в совершенную трусиху. Только представь, теперь, когда за окнами кричат про «свежее молоко», я слышу - «Свежие угли!..» А стоит хоть на миг закрыть глаза, как мне тут же представляется огромная угольная развозка, отороченная чёрным плюмажем, покрытая пышным развевающимся балдахином. Четвёркой вороных лошадей правит таинственный возница, он суров и безжалостен, как Крон, пожирающий детей. На его тиаре пылает огненная кокарда в виде горизонтальной восьмёрки; она светит ярче, чем звезда Сириус в разгар январской стужи!
В горле у меня внезапно пересохло. Я пытался что-то произнести, но, кроме как «Геката, не надо…», выдавить из себя ничего не смог. В растерянности я стал шарить вокруг руками, словно пытаясь отыскать какую-то утерянную вещь, и пальцы мои вдруг наткнулись на расчёску из слоновой кости, лежавшую рядом на покрывале. Мельком глянув на неё, я тут же, с видом бескорыстного дарителя, протянул расчёску Гекате.
- Дед как-то дал мне толкование этого знака, - задумчиво продолжала девушка, принимая из моих рук расчёску и тут же водворяя её на прежнее место. - Я желала бы объяснить его тебе, но, боюсь, ты не поймёшь! «Угли! Свежие угли!» - как заклинание выкрикивает возница и ведёт фургон /мне это так представляется/ прямо к нашим воротам, которые, несмотря на крепкие запоры, раскрываются перед ним, словно по мановению волшебной палочки… Звонко стучат копыта, грохочут колёса с серебряными спицами, скрипят железные оси, прогибаясь под непомерной тяжестью. К этому примешивается ещё какой-то свист и нечеловеческий стон, которые сменяются всё теми же рекламно-угольными криками. Мне трудно в полной мере определить истинное назначение самого фургона - я никогда не видела, чтобы кто-то покупал его угли - но сейчас уверена в одном - это приехали за мной!..
- Геката…
- А деваться-то мне некуда. Я бегу к дверям, но открывать их нельзя: за ними слышится убийственное Топ-Топ. Потомок глиняных циклопов уже совсем близко, он готовится встретить меня на выходе. В своих лапах он держит соломенное чучело, чтобы произвести обратный обмен; хочет поменять соломенную невесту на живую. Женщина, связанная из соломы, ему уже не нужна…
- Геката…
- Олувр желает получить то, что /как он считает/ положено ему по праву, и поверь, этот человекоподобный ком глины способен на всё. Он страшен и неукротим в припадке своей нечеловеческой ревности. Не зная, что делать, я мечусь по комнате и мне даже не выпрыгнуть в окно, потому что с улицы, не переставая, несётся: «Угли-и-и! Только для вас! Самые свежие, отборные угли…»
- Геката, да ТЫ ЧТО?! - чуть не в полный голос закричал я, несказанно изумлённый безднами её воображения. - Опомнись, родная! Остановись, пока не поздно! Ты говоришь страшные, противоестественные вещи! /Хорошо, что нас никто не слышит/. Я понимаю, тебе многое пришлось пережить, но всему же есть предел, в конце концов?! Что за чудовищные веяния?! Откуда?! Неужели тебя до такой степени напугали эти соломенно-глиняные фетиши, что в шагах мирного садовника тебе слышится топот Олувра, а в зазываниях молочника - крики про «свежий» уголь?! Знаешь, такая чрезмерная подозрительность до добра не доведёт. Так ты и во мне, чего-доброго, вскоре станешь видеть или пятнистого калеку, или самого Странника верхом на троянском Коне!! Тебя пугает абсолютно всё: и шаги внизу, и стук колёс на улице, и открытое окно; наверное, и этот опустевший кувшин на столе также является для тебя источником страха, да?…
Неожиданно Геката стала бледнее, чем мрамор её туалетного столика. Огонь в её глазах потух, взгляд сделался чужим и холодным. Она посмотрела на меня так, словно забыла, кто я такой…
Похожие статьи:
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки Глава 3
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки /Пролог/
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки Глава 4
Рассказы → Пленник Похоронной Упряжки Глава 1
Рассказы → Пленник похоронной упряжки Глава 2
