fantascop

Чистый хозяин Собственного Мира. Роман. Глава 27-1

1 января 2015 - Женя Стрелец
article3194.jpg

После   смерти   Эми-лис-Анни   Олив,   как  это  ни  наивно,  кинулся  к  Буро.
Бутон-биг-Надир  был  старшим,  покровителем  для неморских чудовищ, известный и
уважаемый среди них. Мудрец, арбитр. Надежда… Глупо, да.
Тут  обнаруживает  себя  разница  между  существами.  Чистые  хозяева  — жуткие,
непреклонные  индивидуалисты.  Изгнанники  и  хищники,  с хорошими ли, с дурными
намерениями,  тянутся  друг  к  другу.  Но  все  эти  три типа — покорны судьбе.
Понимают,  что  смерть,  это  смерть. Наиболее значимое для них, Собственный Мир
собирали  и воплощали дроиды. Они же в лице дроида Я-Владыка одушевляют его, они
защищают  снаружи,  катают  на  спине,  отказывают в покровительстве хищникам. И
ничего  не  поделаешь, смирись. Морские же Чудовища, существа выжившие в Великом
Море,  создававшие  теней  сами,  ощутили не только физическую силу, прибывшую в
тело,  но  особый вкус — власть делать самим. Чудовища куда больше ориентированы
на  подобных  себе.  Иерархия существует, легко образуется в их опасном, быстром
мире.  Создать,  утратить,  убежать. Слепить, переделать, победить. Принюхаться,
удивиться,  ужаснуться, признать чью-то власть. Добавить нечто к покровительству
этой превосходящей силы. Они тоже жутчайшие индивидуалисты! Но...
— Ну, неужели нич-чего нельзя сделать?!
Биг-Буро  не  посмеялся  на  Оливом.  Обругал,  но не смеялся. Он тоже знал Эми,
видел её на Мелоди. Кто смог бы позабыть рыжую Эми в танце?..
-  Ничего, — ответил. — Она умерла. Ты потерял не Эми-Лиски, Олив, а возможность
вернуться домой. Спиной повернись к прошлому и уходи.
— О-откуда знаешь? — прошептал Олив. — С тобой так было?
-  Ты  видишь  меня? Разгляди получше, Олив. Ты практически человек. Я чудовище.
Не было. Но я знаю.


Едва  Олив  начинал  смотреть в будущее, в Горькие, например, Холмы, надеясь это
развлечёт,  прошлое нагоняло. Обрушивалось на него. Не с лица, как хороший враг,
не  со  спины,  как  фальшивый  друг,  а  изнутри,  из  сердечного существа, как
неотвратимость, как собственные ошибки. Изнутри поднималось волнами отчаянья.
Он  спал  у  себя.  Днём.  Перед тем, как вести собаку. И танцевал во сне. Видел
Мелоди-Рынок,  Эми.  Отчётливо,  радостно  так.  Сон  превосходил  явь живостью,
полнотой  деталей.  До  определённого  момента.  Танцуя,  Олив начинает увязать.
Тяжесть  поднимается по ногам. Он опускает взгляд, ожидая увидеть почему-то сеть
для  теней,  давнишнее  его  желание.  Но нет, там пламя, брошенное Демоном. Оно
растёт.   В  его  языках  проступают  лица  древних  дюдей,  эпохи  до  дроидов.
Искажённые.  Белые от ужаса. Обугленные, чёрные. Те, что кричали во Впечатлениях
поднесённых  гостям.  Олив  смотрит...  Он  не хочет смотреть, но смотрит. Пламя
подбирается  к  чьим-то  ногам… Стопы тонут в нём… Сандали… Он не дышит во
сне,  предчувствуя:  глаза  подними, а там… Там лицо Эми-Лис… И просыпается,
задохнувшись.  Не  к  спасению, а напротив, к чёрной тоске. Просыпается в пепел,
ничего не осталось, в прах бытия.
И  снова,  прежде  чем  настала  ночь,  и  его дождались над Горькими Холмами, в
другую  сторону  мчал.  В  белом  вихре  драконьем,  делавшем с восторгом дроида
штопор  горизонтальный,  бочку,  он  достиг  Южного  Рынка.  Вбежал  к Буро, как
чокнутый,   чтобы  осведомиться  ещё  раз  насчёт  воскрешения  мёртвых.  Может,
придумал  чего?  И  возможность всё-таки есть? Бутон-биг-Надир, оторванный столь
бесцеремонно  от  четырёхстороннего спора за лучшие места у входа в лучшем ряду,
притом,  платили  за посредничество всё четверо, бросил их. Увёл Олива в другой,
шатёр-тайник  на  задворках,  без  слов.  Поставил перед собой. Головой покачал.
Проницательный,  ударил легонько холодными пальцами по ключицам, скрутил что-то,
выдернул и сказал:
— Не пей всякую гадость.
Оливу  полегчало.  Но  дело в том, что боль от боли и боль от горчащей пустоты -
две чаши весов. Одна поднимается, другая опускается вниз, на сердце.
— Буро, я уйду в море...
-  Ждёшь аргументов против? Ведь не за?.. Мою позицию знаешь. Она не изменилась.
Пока  что,  тебе  нравится  думать,  я  уйду  в  Великое  Море… Не более того.
Нормально. Я ненавижу море, но веришь, и я думаю так иногда.
— Биг-Буро… Оно навсегда, так грызть и будет?.. Или кончится где-то?
— Кончится. Как и всё на свете.
На  обратном  пути, в спешке, походя Олив пролетел сквозь немногочисленную новую
группу  хищников,  охотившихся  по-недроидски,  силой  в  небе  над  Южным. Беря
числом,  с  помощью верёвок и мешков. Откуда взялись? Вскорости хищники играющие
Против  Секундной  Стрелки  переловят,  истребят  их,  возмущённые  наглостью  и
некрасивым,  тупо прямолинейным способом похищений. Олив краем глаза заметил два
лассо  с  двух  сторон летящие на него, позволил поймать себя, после чего, так и
не  замедлившись,  разорвал одними лишь пальцами. Зыркнул на обалдевших парней и
устремился дальше, к Горьким Холмам.
Олив  не  оставил  мысль,  уж  очень, притягательно простая она была, раньше или
позже,  если  совсем  станет невыносимо, уйти в Великое Море. Власть над рабами,
сила,  выделяющая  среди людей, не удовлетворяла его и раньше. Теперь проявились
не  подспудно, а явно: беспокойство, недосказанность, неудовлетворённость. Шатко
положение  неморского  чудовища.  Олив понимал, что среди обитателей моря сейчас
он  полный  ноль.  Рассчитывал  на Шершня на первых порах. Напрасно, да тот и не
обещал  ему. Демон морской заинтересован в союзниках, партнёрах ходящих по суше.
Днём.   Летающих  на  драконе.  Демонический  спрут  видел  ясно,  насколько  не
предрасположен  оливкового  цвета  господин  к  океанским,  безмолвным, коротким
схваткам,  бешеным  скоростям,  вечному  голоду,  неизбежному  преображению.  Но
толкало  горе.  К  утрате  человеческого рассудка толкало, в пронизывающий холод
океанских  глубин.  Олив хотел уйти от себя в Великое Море. Пта, памятуя рядом и
великодушное  своё  исцеление  и  нечеловеческую  жестокость  его  гостей, хотел
увести  его  от горя в другую сторону. Олив не слышал его, просто не слышал, как
до того Эми-лис-Анни.


Морская Собака… Морской Пёс. Олив, вы ещё встретитесь.
Вдоль  прибрежной части Горьких Холмов, выдаваясь округлым новым мысом в пределы
Туманного  Моря  дроидов,  в  Горький  Залив,  отделяя  его от холмистой низины,
возвышались   соляные   зубцы.   Блестящие   днём,   отражающее   игру  облаков,
видоизменяющиеся,  оплывающие  под редкими над континентом ливнями. От испарений
нарастающие  и  оплывающие. 

Похожие статьи:

РассказыПортрет (Часть 2)

РассказыПоследний полет ворона

РассказыПотухший костер

РассказыПортрет (Часть 1)

РассказыОбычное дело

Рейтинг: 0 Голосов: 0 587 просмотров
Нравится
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий