Он шел по центральной улице – неспешно, словно бесцельно; оглядывался удивленно. Праздный турист. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что странный этот человек не любовался красотами незнакомого города, а вглядывался в лица, только в лица прохожих, как будто искал кого-то или пытался что-то понять. Но кто обращает внимание на туристов?
Он шел, и удивление постепенно уступало место пониманию. Знания об этом мире всплывали в сознании, внушаемые всезнающим наставником, и каждая деталь становилась на свое место. Казалось бы, зачем это нужно, если скоро всё изменится, если нынешнему порядку осталось существовать совсем недолго? Но нет: для выполнения своей миссии он обязан понять всё до мелочей, иначе рискует совершить роковую ошибку, сделав неверные выводы.
Люди шли навстречу – озабоченные, радостные, печальные... Влюбленная парочка. Шумная стайка школьников. Молодая мама с двойней в коляске. Компания парней, во весь голос обсуждающих последний футбольный матч. Старик и старушка, заботливо поддерживающие друг друга под локоток, - человек обернулся и долго смотрел им вслед. Люди, люди... они не знали, что вот-вот произойдет то, чего они и ждали, и страшились долгие столетия.
Вот и центральная площадь. Ну что ж... кажется, можно начинать. Он задумался на минуту, кивнул – да, можно – и остановился у подножья какого-то монумента.
- Услышьте меня, люди! –голос его легко перекрыл уличный шум, заполнил всё пространство площади. Прохожие останавливались, оглядывались. Впрочем, далеко не все. – Внемлите же, ибо пришел тот день, когда...
- Опять проповедник, - послышалось совсем рядом, и он вздрогнул и осекся. – Развелось, как блох на собаке. Откуда только берутся?
- Да не, это, похоже, фильм снимают, - возразил кто-то тоном знатока. – Фантастику. Видал, как у него лицо светилось? И микрофон мощный какой... Во, а теперь не светится. Слышь, братан, что за техника такая крутая в вашей фирме? Вы же киношники, я угадал? Эй, чего глядишь на меня, как на привидение? С роли сбил, что ли? Ну, извини, я ж не со зла, любопытно стало просто...
Перед ним стояли двое: бородач в растянутом свитере, с сэндвичем в руке, и какой-то серенький, с жидкими усиками – очевидно, предположивший версию «проповедника». Чуть подальше небольшая группа любопытствующих ожидала продолжения дискуссии. Остальные уже снова спешили по своим делам.
С огромным трудом собравшись с мыслями, он сумел выдавить что-то вроде: «Да, кино, да, новые разработки, нет, сам не знаю, я в этом не понимаю ничего...» - и поспешно ретировался, к разочарованию зрителей.
Вот вам и миссия. Вот вам и разобрался во всём.
Добравшись до городского парка, он сел на скамеечку, чтобы хоть немного прийти в себя. Приходилось признать, что тщательно выстроенный план с треском провалился в самом начале. Он обдумывал положение так и этак, но неизменно приходил к неутешительному выводу: в этом, новом для него, мире даже явление армии крылатых архангелов будет воспринято большинством как «кино и спецэффекты». И более того: он явно не в состоянии действовать в такой ситуации. Печально, но факт. Надо придумать что-то совсем другое. Что?
В парке мамы выгуливали своих чад. Дети с визгом носились по газонам, гоняли мяч, ели мороженое, кормили любопытных белок и жирных лебедей в пруду. Мамы умиленно улыбались, и он мельком подумал, как прекрасна материнская улыбка...
- Дяденька, хочешь мороженое? – щекастый мальчуган протягивал ему вафельный конус в яркой обертке.
- Что?
- Мороженое, - смутился ребенок. – Ты такой грустный тут сидишь... А от мороженого сразу весело станет. Сначала в животе, а потом вообще.
- А ты сам что же не ешь?
- А я уже ел. А теперь хочу тебя угостить. Мама говорит: ты кого-то угостишь, ему будет хорошо, тогда и тебе будет хорошо. Правда?
- Д-да. Твоя мама правильно говорит. Очень правильно. Спасибо.
Он рассеянно лизал подтаявшее мороженое и смотрел по сторонам, оставив пока бесплодные попытки разработать подходящий план. Возле соседней скамейки крохотная лохматая собачонка самозабвенно облаивала раскормленную кошку. Моську вел инстинкт, заглушавший все доводы рассудка. Кошка, раза в два крупнее «агрессора», взирала на собачонку с брезгливым недоумением.
Он невольно усмехнулся. И вдруг нахмурился, пораженный неожиданной мыслью. Почему-то этот вопрос ни разу раньше не приходил ему в голову. Казалось, это неважно. А действительно ли – неважно?
Он поднял глаза к небу.
«Послушай, а что станет с ними? С кошками, собаками, канарейками... лошадьми, коровами... Нет, погоди, что значит – какая разница? Люди – люди будут судимы, и праведники попадут в рай. Или рай настанет на Земле? Или Земля будет уничтожена? Честное слово, я и сам до конца не понимаю, что именно ты задумал. Ладно, мое дело – судить... Но даже если рай на Земле – пока идет суд, людям будет не до собак и кошек. Они ведь погибнут, они не могут без человека. А разве не было решено после Потопа, что каждая жизнь ценна? Каждая! И что теперь – опять живые твари будут умирать ни за что, пока мы будем разбираться с людьми? Так нельзя, ты же обещал!»
Небо резко потемнело. Порыв холодного ветра и налетевший следом ливень разогнали гуляющих. Человек остался в парке один. Стоял, нахмурившись, обхватив плечи руками и словно не замечая ледяных струй. Вопросы, бесконечные вопросы... этот ливень сёк куда больнее.
«Да, я дерзок. Прости. Но кто еще скажет тебе это, если не я? Да, ты непогрешим... но мы-то с тобой знаем, что такое «почти»? Пойми, я... Погоди, я даже не об этом. То есть не только об этом. Главное – другое. Я только что сообразил, что не понимаю, зачем всё это нужно. Столько лет знал, что предстоит последний суд, и не задумывался. Скажи, зачем? Умершие – уже получили воздаяние по делам их, живые – получат в свое время. Зачем судить еще раз? И почему именно сейчас? Они же не готовы! Да, не готовы, это я тебе говорю! Для начала они должны хотя бы понять, что ты един, и не цепляться каждый за свой канон веры, суля кары небесные тем, кто верит иначе. Представь только, какое будет разочарование у всех, когда окажется, что все эти догмы не имеют значения! Да они же передерутся и в раю, эти праведники!
Праведники... У каждого из них хотя бы некоторые из родных и близких окажутся недостойными райской жизни. И такой человек будет счастлив, ибо сам он в раю? Сможет быть счастлив? Какой же он тогда праведник?! Заметь, я не первый, кто задает этот вопрос. Но к людям ты мог и не прислушиваться – а мне-то ответишь?
Или это тот самый камень, которого ты не в силах поднять?»
Тучи расколола молния. Дерево неподалеку вспыхнуло, но дождь тут же залил пламя. Раскат грома оглушил. Человек отбросил со лба мокрые волосы, упрямо покачал головой.
«Да, да, тысячу раз да. Ты отказался от знания о людских помыслах и побуждениях – и ты, всеведущий, их не понимаешь. Верно: такова твоя воля. Но ведь не понимаешь! Как ты можешь тогда их судить? Ах, да, это моя задача... Но вот что я сейчас понял: я тоже не вправе это делать. Не вправе! Так я чувствую. Моих знаний недостаточно. Да и – еще раз спрошу – зачем? Послушай... нет, послушай! Выслушай меня хотя бы раз!»
Забывшись, он выкрикнул последние слова вслух, но тут же умолк, спохватившись. Не хватало еще привлекать ненужное внимание. Примут за сумасшедшего...
Действительно, смуглый парень, бежавший мимо, прикрывая голову кожаной курткой, остановился в нерешительности. Подойти к странному незнакомцу, кричавшему в небо: «Выслушай меня!» - или не связываться? Вон, стоит, шевелит губами, весь мокрый... Псих? Или...
«Не сердись. Я говорю очень сумбурно, просто оно как-то сразу всё... Послушай. Я сейчас, осмыслив всё, что ты дал мне узнать о них, понял главное: нельзя давать людям рай, пусть даже за заслуги, но из чьих-то рук. Как я не понимал этого раньше? Через месяц им станет скучно от свалившегося на них блаженства, и они начнут делать глупости. Ты когда-то из-за этого увел из рая Адама с Евой – а ведь их было только двое.
Рай на земле? Они и его испортят, если получат таким образом. Они должны создать себе рай сами. Сами, своими руками, только так. Да, наверное, он будет не таким совершенным, как ты мог бы дать. Но это будет действительно – рай, они будут им гордиться, постоянно улучшать его... Конечно, это произойдет очень нескоро. Но куда нам спешить?
Нет, они не безнадежны. Я верю в них. Они сумеют. Ты же не хочешь сказать, что разочаровался и просто хотел бы закончить этот эксперимент? Ты так не думаешь. В конце концов, они твои создания, твое подобие, а значит...»
- Эй, брат, ты что тут мокнешь? Случилось что?
Он вздрогнул, словно внезапно разбуженный, и оглянулся. Незнакомый парень протягивал ему куртку, с которой ручьями стекала вода.
- Не стой под дождем, простынешь совсем, - парень накинул куртку ему на плечи. – Пошли, домой тебя отвезу. Ты где живешь? Эй, слышишь меня? Адрес свой назови.
- Я... я только приехал, - медленно ответил он.
- Тогда в отель?
Он неуверенно кивнул.
- В какой? Не знаешь? Ладно, давай пока с дождя уберемся, а там видно будет. Пошли, - парень взял его за локоть, и он послушно пошел по мокрой аллее.
- Спасибо тебе.
- Да не за что. Аллах велит помогать ближнему.
Он усмехнулся:
- Аллах? Не Иисус?
- Аллах един для всех, - серьезно ответил парень. – Он велит – через Мухаммеда, через Ису, через Будду – через всех своих посланников велит любить друг друга. А мы, дураки, всё никак его не поймем... Ну вот и «Тойота» моя. Садись, сейчас я обогрев включу. Да... Вот когда дойдет до нас, будет здесь рай. Разве я не прав, скажи? О, вот и дождь кончился!
«Ну, вот видишь? Ты сам признал, что я прав. Да, конечно, останусь. Сделаю, что смогу. Может, в этот раз получится лучше...»
- Прав, друг мой, - произнес он вслух. - Ты даже не представляешь, насколько прав.
- А ты мне нравишься, брат! – новый знакомый хлопнул его по плечу, на миг оторвав руку от руля.– Слушай, я тут подумал: не надо тебе сейчас в отель. Поедем ко мне – переоденешься, согреешься, кофе попьем... Да, как тебя звать-то? Меня Ахмедом зовут.
Он улыбнулся опять, откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза.
- Джошуа. Меня зовут Джошуа.
Над проспектом, словно врата в сказочный мир, сияла двойная радуга.
Похожие статьи:
Рассказы → Благими намерениями… (Работа №6)
Рассказы → Снег (Работа №4)
Рассказы → До рассвета (Работа №5)
Новости → Конкурс "Начало конца"
Рассказы → Монолит (Работа №7)
религиозная пропаганда пошла! Кстати, чтобы мусульманин упомянул Будду... Сомнительно!
