Амулет из казуаровой кости Часть 5

в выпуске 2019/11/04

23 октября 2019 - Титов Андрей

Какая-то мысль, видимо, не очень приятная и занозистая, засев в голове птицелова, не даёт ему покоя. Неожиданно помрачнев, он спрашивает совсем уже другим тоном:

- Послушай, а как насчёт того сна, про который ты только что говорил? Помнишь, тебе было сказано, чтобы ты ничего никому про секрет амулета, а ты вот так сразу взял и всё мне выложил. Это ничего, а?..

Толстый Боб сперва выкатывает на приятеля глаза, словно слышит от него какую-то несусветную глупость, затем, вспомнив, очевидно, что такое предупреждение действительно имело место, кривит зубастый рот в насмешливой улыбке. Он всей пятернёй энергично скребёт свою макушку, другой рукой дёргает себя за бороду, потом чешет за ухом. Этим счастливый обладатель амулета даёт понять, что за важностью всех грандиозных задач, стоящих перед ним, он как-то упустил из виду такую ничтожную малость. Затем, небрежно потрепав по плечу осторожного Фила, зачитывает другу короткую лекцию на тему о том, что нельзя быть мнительным до такой степени, потому как мало ли что может присниться человеку, находящемуся в угнетённом состоянии духа.

- Ну, сам посуди, какой неожиданностью меня можно удивить?! Как меня покарать, чтобы я от этого пострадал? - самодовольно пыхтит тучный Боб, успевший, судя по всему, уже не один раз пережить про себя и насладиться теми триумфальными мгновениями, когда в рыбьих потрохах обнаружилась утерянная им реликвия. - Уж теперь-то я всё знаю и ко всему готов. Ну, допустим, опять мне сядет на хвост Магедавея - и что с того? Я достаточно хорошо изучил все его методы и приёмчики. Больше этот старый жучила меня не проведёт. Конечно, факир хитёр и коварен, но я его не боюсь. Да пусть он только заявится ко мне, этот тропический сучок, пусть только пикнет что-нибудь насчёт амулета - я ему такой амулет покажу! - неожиданно расхрабрившись, Боб возбуждённо ёрзает на месте, озираясь по сторонам с воинственным видом. - Да я этого Магедавею на одну ладонь положу, а другой прихлопну. И всё - нет больше никакого Магедавеи! - угрожающе рычит он и, подражая некоему былинному персонажу, так звонко смыкает пухлые ладони перед носом птицелова, что тот от неожиданности подпрыгивает на месте.

Некоторое время Фил растерянно хлопает выгоревшими ресницами, пытаясь определить всю серьёзность намерений приятеля, а затем, видя, что тот хохочет, тоже начинает хихикать.

Что до меня, то, на мой взгляд, объяснения Боба прозвучали как-то малоубедительно и совсем несерьёзно. Эта показная бравада, почти не подкреплённая здравым смыслом, смотрелась как глупое, мальчишеское удальство, в значительной степени разогретое фактом невероятного, сверхъестественного везения, однако на Фила его слова оказали самое благодатное воздействие. Последние остатки сомнений покинули птицелова. Он заметно приободрился, и теперь это было уже не Горе Луковое, а совсем другой человек. Глаза Фила горели огнём дерзкой отваги, на чахлых щеках выступил румянец, и даже серые губы заалели так, будто по ним провели красной помадой. Белое перо на синей тирольской шляпе трепетало, словно вымпел на ветру. Захлёбываясь от нетерпения, он принялся было развивать перед приятелем свои идеи относительно подъёма морских сокровищ, но тут Боб, прикусив нижнюю губу, выразительно указал глазами на меня. Они всё-таки опасались, что я могу подслушать их разговор. Неприязненно покосившись в мою сторону, Фил перешёл на театральный шёпот, и теперь до моих ушей долетали только обрывки его фраз: «У меня есть великолепный план… я слышал об одном потрясающем месте… я вычитал в одном старинном журнале…» и т.д. и т.п.

Между тем мы давно уже пересекли черту города, до Балтийского оставались всего две остановки. Пора было будить супругу, приводить себя в порядок, готовиться к выходу. За окнами мелькали жилые кварталы, сверкали стеклоблоками гипермаркеты, во все стороны разбегались улицы, заполненные пыльными гудящими автомобилями. По тенистым аллеям парков, примыкавших к железнодорожной насыпи, прогуливались, прячась от зноя, романтичные парочки и собаководы-любители. Изнурённые жарой, четвероногие любимцы, высунув языки, устало смотрели на проносившиеся мимо вагоны и лишь немногие из них находили в себе силы тявкнуть вслед убегавшему составу…

А на Ленинском проспекте к нам вдруг пожаловал контроль. Трое мужчин и одна женщина в серо-мышиного цвета униформе с красной окантовкой появились в вагоне, словно из-под земли выросли, и первым делом сразу оперативно перекрыли оба выхода, лишая тем самым безбилетников возможности уйти от ответственности. «Граждане, показываем билеты, карточки, документы и удостоверения», прозвучало над головами одуревших от жары пассажиров. Граждане, приходя в себя, неохотно зашевелились на местах, отыскивая по карманам билеты и удостоверения. Многозначительно переглянувшись, контролёры неторопливо двинулись вдоль рядов, выполняя свою работу с важной, плодотворной вдумчивостью.

Всё шло своим чередом - на Ленинском в электричку чаще всего заходили контролёры - но на этот раз что-то показалось мне не так. Один из проверяющих сразу привлёк моё внимание. Это был маленький, невзрачный на вид старичок, костлявый и высохший, словно мумия, но при всём том необычайно живой, подвижный и юркий. Форменная фуражка была надвинута на его лоб очень низко, почти до самых бровей, а на приплюснутом, коричневого цвета носу жёстко сидели чёрные, солнцезащитные очки. Глаз под этими очками видно не было совсем, но почему-то казалось, что они крохотные, въедливые, как буравчики, и на окружающий мир смотрят со злобой и ненавистью. Из всей компании контролёров этот вызывал наименьшую симпатию. Его действия не отличались осанистой строгостью, присущей людям этой профессии. В нём вообще мало было человеческого как такового: суетливые повадки и манеры старичка чем-то смахивали на обезьяньи…

С самого начала этот обезьянистый старичок повёл себя очень странно. Пока контролёры обходили всех пассажиров подряд, проверяя билеты и документы, он быстро окинул вагон цепким взглядом, а затем мягкой, какой-то крадущейся походкой засеменил по проходу прямиком к нам.

- Ваши билетики, пожалуйста, - проскрипел он, поравнявшись с нашими местами. Голос старика звучал сухо и надтреснуто; в нём проскальзывали странные горловые призвуки, создающие впечатление чужеродного, трудноопределимого акцента.

Стараясь не разбудить спящую супругу, я осторожно достал из нагрудного кармана два билета и протянул контролёру, но его они почему-то совсем не заинтересовали. Он даже не посмотрел в мою сторону. Терзаемый приступами какого-то загадочного нетерпения, старичок прямо-таки нацелился на двух приятелей, сидевших напротив меня.

- Ва-а-аши билетики попрошу…

При этих словах краски на лице Фила неожиданно поблёкли. Сделавшись опять унылым и кислым, птицелов съёжился и с отсутствующим выражением принялся рыться в каком-то маленьком, замызганном мешочке, привязанном к прутьям клетки. Боб же, напротив, заулыбался так весело и открыто, будто повстречал хорошего знакомого. Добродушно запыхтев, он с готовностью протянул вперёд, словно для пожатия, пухлую пятерню, на которой лежал скомканный, потемневший от пота проездной билет.

- Вот, пожалуйста!

Поведение старичка становилось всё более непонятным и загадочным. К предъявленному билету он проявил повышенный, какой-то нездоровый интерес. Выхватив его из руки бородача таким ловким, резким движением, словно обезоруживал опасного противника, он поднёс билет почти вплотную к солнцезащитным стёклам очков, долго изучал его, вертел так и эдак, проверял на свет, как крупную купюру, даже понюхал и наконец объявил торжествующе: «А билетик-то поддельный!»

При этих словах в вагоне сделалось заметно тише. Проверка билетов приостановилась, и в нашу сторону начали поворачиваться пассажиры. Фил, вскинув голову, захлопал тревожно бесцветными ресницами, но Боб оставался совершенно невозмутимым. На его цветущем лице не дрогнул ни один мускул. Он даже позволил себе слегка хохотнуть, как будто услышал удачную остроту.

- Чего-о-о? Поддельный? - добродушно переспросил он. - Скажите, пожалуйста! Вот незадача! Неужели такие встречаются, а?

- Значит - встречаются, - сухо отрезал старик, и в надтреснутом его голосе с нездешним акцентом прозвучало плохо скрываемое злорадство. - Фальшивый у вас билетик, то есть ненастоящий, стало быть, не имеющий никакой юридической силы. Подделка, грубая подделка, молодой человек. А за такую подделку знаете, что бывает?

Наступила глубокая пауза, на протяжении которой Фил-птицелов безуспешно пытался отвязать загадочный мешочек от прутьев клетки, а Боб немного нервно расчёсывал пальцами свою бороду, пытаясь понять, чего от него хотят.

- Да ты, дедушка, шутник, как я погляжу, - произнёс, наконец, он, улыбаясь уже не столь широко. - Что значит - поддельный? Я его нарисовал, по-твоему, или как?

- Никакой я тебе не дедушка! - сразу окрысился непонятный старикан. - Тоже мне - внучек нашёлся. Давай плати штраф, иначе в милиции будем разбираться с твоими рисунками.

- Ну-ка, покажи мой билет, дядя, - потребовал Боб, вдруг сделавшись очень серьёзным. - Дай-ка я сам взгляну, где ты там фальшь отыскал.

Он протянул было руку, но старикашка, зажав билет в кулачок, с обезьяньей ловкостью отскочил в сторону.

- Прекратите хулиганить, молодой человек, - проскрежетал он, как-то нехорошо оскалившись. - Платите штраф! А не то придётся пройти с нами…

В его словах зазвучала нешуточная угроза, и Боб почуял неладное.

- Куда пройти? Какой штраф? - стараясь скрыть волнение, произнёс он. - Хватит дурака валять. Отдайте билет!

Изловчившись, толстяк всё же схватил неуступчивого контролёра за костлявую руку и принялся выворачивать её, пытаясь силой отобрать изъятую вещь, но тут старик издал такой пронзительный, жуткий вой, что у всех свидетелей этой сцены по коже пробежали мурашки. Это было что-то похожее на завывания неведомых экзотических животных.

На такой звуковой эффект вагон откликнулся шквалом испуганных голосов. Многие даже повскакали со своих мест. К месту столкновения немедленно прибежали остальные контролёры. Даже не пытаясь вникнуть в суть дела, движимые инстинктом профессиональной взаимовыручки, они сразу и безоговорочно приняли сторону обиженного коллеги. «Ну и дела! - говорили они, переглядываясь между собой и укоризненно качая головами. - Надо же так - фальшивый билет! Ну и мастера! Вот ведь ни за что не догадаешься. А? Кто мог подумать?! А с виду такой приличный молодой человек».

Услышав всё это, бородач окончательно вышел из себя.

- Да вы тут с ума все посходили, что ли?! - завопил он, переходя на чистый фальцет, отчего его сходство с Демисом Русосом сделалось просто неподражаемым. - Какой ещё поддельный? Билет как билет! Это старый пень всё выдумал. Ну, хрыч, ты у меня сейчас дождёшься!

Тут они все принялись наперебой спорить и ругаться. Боб всё порывался вернуть себе билет, чтобы доказать всем, что он прав, а старик, ловко уворачиваясь от его захватов, пронзительно гундосил что-то о правопорядке, о букве законе, о его строгом соблюдении и о санк об ответственности,циях, применяемых в подобных случаях к нарушителям. «Пусть платит штраф! - пронзительно верещал старикан. - А если нет денег, пусть пороется у себя в карманах, может, там найдётся что-нибудь ценное…»

И тут, в самый разгар скандала, произошло следующее. Возмущённый Боб так размахался руками, что, казалось, вот-вот начнёт сокрушать ударами кулаков осаждавших его контролёров. На одном из слишком энергичных замахов он рукавом штормовки случайно зацепил фуражку своего противника. Головной убор свалился на пол, выставив на всеобщее обозрение довольно неприглядную картину: наголо обритая голова старика оказалась непропорционально большой и какой-то несуразно угловатой, словно набитой изнутри всевозможными острыми предметами; помимо того она была так туго обтянута сухой, пергаментной кожей, что казалось странным, как эта кожа до сих пор не лопнула и не расползлась на части. Однако не это было самое главное! На лбу приставучего контролёра красовался правильной формы чёрный узорчатый кружок загадочного происхождения. С первого взгляда было не разобрать, что это - грязь или родимое пятно, хотя больше всего это походило на след от сильного ожога…

Конечно, вне всяких сомнений это был ожог, но прежде чем какая-либо дельная мысль пришла мне в голову, я заметил, что с шумным, разговорчивым Бобом произошла поразительная перемена. Он вдруг затих, и кровь разом отхлынула от его красного, распаренного лица. В одно мгновение румяный толстяк сделался белее молока, как-то болезненно сник, осунулся, и даже пухлые щёки его заметно ввалились. Уставившись на загадочное пятно, украшавшее лоб старика, он, словно заворожённый, ткнул в него пальцем, пролепетав при этом нечто нечленораздельное: «Ма… маг… де… да… Маг-де-да…»

Всего лишь несколько секунд длилась эта немая сцена, после чего Боб встряхнулся и со словами «Ты всё же нашёл меня, проклятый колдун!» толкнул изо всех сил старикашку-контолёра открытой ладонью в грудь. От удара старик отлетел на несколько шагов, а Боб, сунув руку себе за пазуху, моментально вытащил её обратно и поднял высоко над головой плотно сжатый кулак.

- Так вот что ты задумал, хитрая малайская обезьяна! - словно обезумев, кричал он, и от звонких переливов его чистого фальцета звенело в ушах. - Хочешь, чтобы я заплатил тебе штраф своим казуаровым амулетом - но нет! Этот номер у тебя не пройдёт. Амулет не достанется никому! Пусть не я, но и ты им владеть тоже не будешь! Пропади всё пропадом!

Чтобы заставить флегматичного Боба решиться на такое, нужны были крайние, экстремальные обстоятельства. Парень казался совершенно невменяемым, и его бессвязная, никому не понятная речь наделала в вагоне немалого переполоху. Я так и не понял, что он собирается делать с амулетом - то ли передать кому-то, то ли выбросить наудачу в окно, то ли вообще проглотить - однако со стороны всё смотрелось так, будто в руке у Боба зажата взрывчатка, которую он собирается привести в действие. Кондуктора, скорее всего, именно так и решили, потому что все они разом, как по команде, набросились на Боба, вцепились и повисли на нём, словно борзые на загнанном кабане. Могучий Боб некоторое время тяжело ворочал бычьей шеей, пытаясь стряхнуть с себя нападавших, а затем, после очередного толчка состава, потерял равновесие, и вся компания повалилась на соседний ряд пассажиров.

Дальше уже началась полная неразбериха. Закудахтали старушки в цветастых панамах, заматерились мужики в дождевиках, загалдела голенастая молодёжь с велосипедами, из-под сидений затявкали кудлатые псы. Видя, какая заварилась каша, Горе Луковое решило не оставаться в стороне от событий. Отставив в сторону клетку с канарейками, Фил, сжав острые кулачки, с воплем ринулся на помощь приятелю - и после этого всё перемешалось окончательно. Оставленная без присмотра клетка упала со скамьи на пол, дверцы её раскрылись, и зелёные пичуги с торжествующим щебетом вырвались наружу…

«Ловите канареек! Держите канареек!» - отчаянно надрывался птицелов откуда-то из центра образовавшейся кучи-малы, но его самого видно уже не было. Мелькали чьи-то руки, ноги, лопаты, удочки и велосипеды, в воздух взлетали и опускались бидоны и корзины, одаривая окружающих грибным и черничным дождём. Перепуганные канарейки неистово метались под горячей крышей вагона, внося свою лепту в образовавшийся бедлам. Ловить птиц, конечно, никому не пришло в голову, /вскоре все они выпорхнули в открытые окна/, зато во взбунтовавшийся вагон примчалась охрана, а на ближайшей остановке нагрянул вызванный кем-то ОМОН. Бравые молодцы в бронежилетах моментально скрутили двух скандалистов и под общие негодующие крики вывели их в тамбур. Конфликт был погашен, но пассажиры долго ещё приходили в себя, собирая с пола разбросанное содержимое опрокинутых вёдер и корзин. У одного велосипеда, оказавшегося в центре событий, отлетели оба колеса, у кого-то за время потасовки пропала тележка с садовыми инструментами. Опустевшая канареечная клетка, побывав в такой переделке, оказалась сплюснутой в лепёшку. Подсчитывал свои потери и отряд контролёров, мужественно и до конца боровшийся с правонарушителями. Маленького старикашки в чёрных очках среди них не было. Заварив кашу, «хитрая малайская обезьяна» успела, как обычно, вовремя улизнуть.

Поднявшийся шум и грохот крайне встревожил мою пробудившуюся супругу. «А что здесь произошло? В чём дело?», - с испугом озираясь по сторонам, спрашивала она, на что я в двух словах объяснил ей причину возникшего конфликта нежеланием некоторых граждан оплачивать свой проезд.

Вскоре наш состав прибыл на Балтийский вокзал. Первыми из дверей вывели двух драчунов. Перегретый вагон с осуждением смотрел им вслед. Потом, немного успокоившись, пассажиры один за другим начали выбираться на платформу, на все лады обсуждая произошедшее. Последними выходили мы с женой. Когда, подхватив сумки, я шагнул к выходу, в проходе мой ботинок наткнулся на какой-то крошечный твёрдый предмет, обронённый, видимо, кем-то во время всеобщей свалки. Замедлив шаг, я скосил глаза вниз, но, ещё прежде чем я сделал это, мне уже стало ясно, что там такое. Таинственный внутренний голос шепнул подсказку - и сердце моё забилось учащённо! Под ногой у меня лежала маленькая, вырезанная из кости причудливого вида фигурка с отверстием в центре, сквозь которое был продет тонкий волосяной шнурок, почерневший от времени. Доли секунды потребовались мне на то, чтобы правильно оценить обстановку. Я даже не успел ни о чём толком подумать, как мои руки сами потянулись к занятной вещице. За нами никого не было, но, оглянувшись на всякий случай по сторонам, я подобрал с пола амулет и быстро сунул его себе в карман…

Амулет из казуаровой кости Часть 5

Похожие статьи: