Великий Инквизитор Гелла фон Патрик сидел за письменным столом в своем кабинете. В кабинете поистине святого человека: никаких вам украшений, только голый камень стен, ибо украшательство – есть мерзость, скрывающая истинную суть вещей.
Одновременно кабинет являлся и жилищем Великого Инквизитора. Но кровать вы здесь не найдете. Кровать смягчает тело, притупляет чувства – ничто не должно притуплять чувство инквизитора. Гелла фон Патрик спал прямо на полу. От камня его отделял лишь тонкий слой ткани его плаща, который он использовал и как простынь, и как одеяло. Гелла фон Патрик был аскетом.
В комнате вообще не было ничего кроме рабочего стола и стула, такого жесткого, какой только можно представить. Даже книг в комнате не было. Зачем Великому Инквизитору книги, если есть память? Книги могут врать, память – не может. Если не доверять своей памяти, то кому можно доверять? Но бумаги все же были на столе – для других людей нужны бумаги. Так легче ими управлять. Чернила соответственно тоже были. И перьевая ручка. Правда, не из перьев. Она была сделана из кости какого-то франка. Очень искусно сделана. Ее сделал сам Великий Инквизитор. «Если он отвернулся от Света при жизни, так пусть послужит его делу после смерти» — решил он, убивая проклятого еретика. Гелла фон Патрик не был жестоким человеком, напротив, он пытался давать еретикам шанс принести в мир хоть что-то хорошее. Например, свои кости в качестве ручек, или черепа в качестве бокалов. Про башмаки из кожи тоже забывать не стоит.
Но не заблуждайтесь, Великий Инквизитор не получал удовольствия от убийства. Он не получал удовольствие ни от чего. Удовольствие порождает зависимость, зависимость порождает слабость. Великий Инквизитор не может быть слабым.
Гелла фон Патрик не получал удовольствия от убийства, он просто убивал.
Гелла фон Патрик был святым. В этом никто не сомневался. Все, кто сомневался, уже давно мертвы. Удивительно, но оказалось, что все эти люди – еретики. А ведь среди них было даже несколько старших членов братства. Их уши, высохшие и скукожившиеся до состояния, когда они уже больше похожи на урюк, чем на уши, лежали в третьем выдвижном ящике стола как напоминание о том, что никому нельзя верить, как напоминание того, что еретики могут очень хорошо маскироваться.
Великий Инквизитор Гелла фон Патрик потянулся и прохрустел суставами. Он занимал этот кабинет вот уже десять лет, с тех пор как стал Великим Инквизитором. Но и до того он был Великим Инквизитором. Пусть неофициально, но в мыслях своих всегда.
И это вовсе не было тщеславие. Великий Инквизитор не может быть тщеславным. Гелла фон Патрик всегда знал, что будет им. Это была не мечта, а заранее известный ему факт. Он вообще жил в мире фактов. Любое суждение Великого Инквизитора – факт. Если вы с этим не согласны, вы – еретик. В мире Геллы фон Патрика не было сомнений, только факты. Ибо сомнение порождает неуверенность, неуверенность порождает слабость. Гелла фон Патрик не мог позволить себе быть слабым. Великий Инквизитор не может быть слабым.
Великий Инквизитор Гелла фон Патрик был силен во всех отношениях, потому что он нес миру свет и изгонял с него всех, кто этот свет принимать отказывался. Без ярости, потому что ярость – это тоже слабость, но неумолимо как лавина.
***
Великий Инквизитор Гелла фон Патрик готовил чертежи нового пыточного стола. На чертежах присутствовало много, МНОГО лезвий – Свет лучше всего познается через кровь. Чем меньше остается в еретике крови, тем охотней он принимает Свет и отворачивается от Тьмы.
Гелла фон Патрик был отличным психологом. Палачом он тоже был отличным.
Великий Инквизитор выводил план усовершенствованной дыбы, когда в дверь кабинета бешено заколотили, а затем в нее ввалился старший инквизитор.
— Да, святой брат, что случилось? – спросил Гелла фон Патрик, не поднимая головы от чертежей.
— Ваше Святейшество… — инквизитор замолчал, раздумывая как сообщить о побеге, гнев Великого Инквизитора был также велик, как и сам Гелла фон Патрик.
— Ваше Святейшество, у нас небольшие проблемы в темницах.
— Да? Это из-за небольших проблем ты ломился ко мне в дверь? – поинтересовался Гелла фон Патрик, делая отметки на полях.
— Эм… — инквизитор сглотнул – Заключенные сбежали.
— Что дальше?
— Мы пытаемся загнать их назад… загоняем, — поправился инквизитор, увидев недовольную гримасу Великиго Инквизитора, – Несколько еретиков убиты, есть покалеченные.
— А среди братьев?
— Один мертв, еще двое ранены, но не слишком тяжело… через неделю – другую будут на ногах.
— И ты вместо того, чтобы помогать братьям побежал сюда?
— Я подумал, вам надо знать, простите если…
— Все в порядке. – Гелла фон Патрик написал что-то на листке с чертежами, и, аккуратно сложив, передал его инквизитору. – Вот, отнеси святым братьям инженерам.
Инквизитор поклонился и вышел. Оказавшись в коридоре, он развернул лист и затрясся в ужасе – в углу листка было дописано «Испытать на доставившем».
***
Великий Инквизитор был доволен и огорчен одновременно, но лишь самую малость, ибо чувства порождают целый букет слабостей. Гелла фон Патрик не мог позволить себе быть слабым, а потому чувства в нем лишь теплились. Брат инквизитор, испытывавший новое пыточное устройство сознался, что является еретиком из тайной общины, засевшей глубоко в церковном подполье и стремящейся своими поползновениями изуродовать святую веру. Он даже назвал имена нескольких братьев, входящих в секту вместе с ним, но Великий Инквизитор был уверен, что это далеко не все. Несомненно, еретики под пытками расскажут и про других заговорщиков.
«Что ж, — решил Гелла фон Патрик, делая пометки в блокноте об испытаниях новой усовершенствованной дыбы и уже размышляя о возможных улучшениях оной – похоже, в рядах святой братии снова придется провести чистку».
Теперь брата еретика, вернее то, что от него осталось, предстояло сжечь. По милости Великого Инквизитора его предстояло только сжечь – от предшествующих этому процедур он был освобожден. Гелла фон Патрик помнил его еще молодым старательным послушникам и был уверен, что парню просто не хватило воли и прозорливости, чтобы не попасться в дьявольскую ловушку.
Великому Инквизитору Гелла фон Патрику вовсе не была чужда человечность, просто он пользовался ей чрезвычайно редко, ибо человек слаб, а Великий Инквизитор не может быть слаб.
***
Гелла фон Патрик наблюдал из окна своей кельи, как во дворе замка пылали костры, и в их очищающем пламени корчились еретики. Как и предполагал Великий Инквизитор, еретиками оказались многие из тех, кто вызывал его недовольство. А инициатором заговора был епископ Кентеберийский задолжавший Геле фон Патрику шесть марок серебра. Великий Инквизитор знал, что враги Святой Церкви будут стремиться навредить ей всеми возможными способами.
Нынешний закат был необычно красным, похоже, в аду тоже разжигают костры. Размышляя об участи проклятых, Великий Инквизитор Гелла фон Патрик составил указ, по которому разработанная им дыба должна была стать основным пыточным инструментом. Творения Великого Инквизитора превосходно справляются с их задачами — они также совершенны, как и их создатель.
Наблюдая за корчащимися в огне телами, Гелла фон Патрик размышлял о еретиках. Он боролся с ними уже 30 лет, боролся успешно, но еретики никак не переводились, просто их ересь принимала все более изощренные обличья.
Великий Инквизитор был очень умен и практически всезнающ, иначе и быть не могло, но и ему было свойственно удивляться. Он удивлялся еретикам. Ведь они знали истину, должны были знать, ибо Гелла фон Патрик уже много лет вбивал ее им в головы. И все же еретики не отказывались от своих убеждений.
А истина так проста: будь как все или умри.
