Великолепный вечер

Я получил этот пригласительный билет. Я держал его в руках – пурпурно-серый в тусклом свете коридорных ламп, и никак не мог поверить в его реальность. Курьер с семнадцатого уровня только пожала плечами, не дождавшись благодарности, и поспешно ушла, а я продолжал таращиться на листок картона с красным отрывным купоном. На билете красовалась надпись: «Пригласительный купон на торжество по случаю прибытия фискала. 14 авриля 26 года, 18-00. 2 класс. Вход до 4 человек».
Когда курьер сунула мне в руки купон и заставила подписать ордер, я решил, что это очередной розыгрыш ребят из отдела сортировки. Впрочем, для людей, постоянно повторяющих шутку с приказом на повышение, подделка пригласительного билета была маловероятной. И тогда я решил, что это ошибка. К тому времени курьер уже ушла, и посмотреть правильность фамилии и имени в ордере я уже не мог, а звонить в координационный отдел я бы не решился. Впрочем, если это ошибка, то ошибка серьезная, а не путаница с именами. Нубертов Олли на Новом Ганновере больше нет.
До четырех человек… Я же могу взять с собой всю семью! И даже маленькую Ташу. Это будет лучшим событием в ее жизни, хотя ей всего шесть.
Я обернулся и настороженно осмотрел коридор. Свет отключался секция за секцией – на нашем уровне рабочий день уже подошел к концу. Не стоило нести в руках такую ценность через все коридоры в полумраке. Надеюсь, работяги из координационного еще не успели всем разболтать список приглашенных. Все-таки, сам билет на предъявителя…
Я засунул его подальше в карман рубашки, стараясь не помять, и застегнул куртку почти до подбородка, оставив пару сантиметров молнии расстегнутой – так не возникало подозрений, что я что-то скрываю. Не спеша, я двинулся к лифтам. 
На коллекторном участке уровня было людно, но не как обычно - обычно я ухожу минут на двадцать раньше. Потоки людей в комбинезонах, робах и куртках как у меня разных цветов стекались сюда из рабочих блоков и скользили к лифтам, несущим их к жилым уровням. По моей дорожке от выхода из блока я шел один, и это было плохо. У лифтов стояли трое мониторов: один с автоматом и в шлеме, другие с легкими шокерами, к счастью они таращились на поток из финансового отдела и бухгалтерии, процентов на восемьдесят состоящий из девушек и женщин до сорока. Я быстро, но, стараясь  сильно не привлекать внимания, преодолел свои восемнадцать метров и затесался в толпу техников, правда синяя куртка на фоне оранжевых роб меня все еще выдавала. 
Шел, слегка опустив голову, заметив боковым зрением, как один из мониторов поднял было жезл в мою сторону, но передумал и уставился в конец коридора из моего блока.
Отлично! Сегодня просто чудесный день. Лифт закрылся и понес нас по этажам, а я пытался предплечьем, прижатым от тесноты в кабинке к моей груди, нащупать в кармане кусочек картона. Он все еще был там.
Мой уровень почти на самом верху. Я не так богат, чтобы жить в недрах Нового Ганновера, где чище воздух, теплее и меньше вероятность разгерметизации. Ведь надо мной только уровень чернорабочих, еще выше два технических этажа, а потом обшивка и слой камня, по которому ежечасно бьют снаружи мелкие и крупные метеориты. Астероид, внутри которого располагается Новый Ганновер, даже не имеет имени, только номер, зато тут крупнейший административный центр, руководящий горнодобывающими заводами на четырех астероидах, включая Весту. Тут и ремонтные доки и лаборатории, научный центр, финансовый центр, серверный центр, город с тысячами трудяг, обеспечивающих работу заводов, переработку и отправку руды и уже очищенных компонентов на далекую Землю. Империя в империи – шутливо называл ее директор Густав Саммер на ежегодных обращениях к персоналу.
На моем уровне прохладно. Я сразу замечаю это, выходя из опустевшего лифта, все еще сохраняющего тепло нижних уровней. Тут градусов девять, не больше. Хорошо, что в прошлом месяце я утеплил двери полимерами, которые удалось раздобыть через знакомых на распределительном терминале. Правда, стоило это почти трех окладов, но к счастью Келли тоже вышла на работу и как раз вовремя.
Вот и мой блок, вот и моя дверь в самом конце коридора. За ней двадцать один квадрат моего чудесного дома.
- Ты сегодня поздно, - настороженно говорит Келли, заглядывая за мое плечо. Я торопливо закрываю дверь, и мое лицо растягивается в улыбке.
- Да что с тобой?
Я просто протягиваю билет.

- Так там будет сам фискал? – Гай страшно возбужден и задает этот вопрос уже седьмой раз, не замечая этого, а я не уставая отвечаю:
- Нет. Фискал будет ужинать с директором в нулевом классе, его можно будет увидеть только с первого. А мы во втором. Да и все равно, с ним нельзя разговаривать.
- А я бы спросил, - не унимался сын, - спросил бы, можно ли отправиться на денек на Землю, поиграть в настоящий гольф.
Гай не знал что такое гольф, но видел однажды зеленые поля по телевизору и загорелся ими.
- Не болтай глупостей, - прикрикнул я, - и подойди к маме, пусть поправит тебе галстук.
Гай вернулся через минуту с Келли. Она выглядела изумительно, в платье, которое хранила со своего выпускного вечера.
- Ну, как? – грустно спросила она.
- Я все узнал. Это не ошибка. Один билет действительно предназначался в наш отдел и наверняка достался бы боссу, если бы в прошлом квартале директор ясно не дал понять, что очень недоволен его работой. В общем, решили распределить случайным образом. И вот! Я у тебя просто везунчик, - я чмокнул ее в кончик носа, - все документы я уже подписал, курс по поведению прослушал. Часть платы за банкет конечно вычтут из зарплаты, зато рацион выдачи витаминов сократили только мне и тебе, кроме витамина Д, конечно. Это вроде как компенсация за настоящие фрукты на столе.
- Да я не о том, я о платье.
Швы неподходящей ниткой выдавали ночную кройку.
Я обнял Келли и поцеловал так страстно, как мог.
- Ты великолепна!
- Спасибо. Ты тоже. Боже, Нуберт, настоящие фрукты!
Она упорхнула к зеркалу.
Три часа до начала вечера, но мы придем за час. Во втором классе столики не нумерованы, и я хочу занять поближе к фонтану. 
Вышла Таша. На ней маленькое лиловое платье. В ее огромных глазах одновременно смущение и восторг.
Поднимаю ее на руки.
- Таша, сегодня ты увидишь настоящий праздник и попробуешь настоящий фрукт, и даже десерт. А может быть увидишь фискала.
- И я хочу!
- Да уймись ты, Гай!

Я ни разу не был в банкетном блоке. Только на фотографиях видел и в передачах о праздновании юбилея директора. Он глубоко в недрах Нового Ганновера и добирались мы сюда больше часа, а потом уткнулись в очередь перед огромными дверями своего классового уровня. Банкетный блок разбит на шесть уровней: четыре класса, премиум, он же нулевой,  и кухня. Сложно представить, что находится в первом классе (я боюсь говорить про премиум), но наш зал поражал с первого взгляда. Да, тут был настоящий фонтан, прямо у перегородки из зеленых искусственных лиан, оделяющих нас от следующего уровня, а амфитеатром от него располагались ряды столиков. Под потолком горели яркие лампы и летали цветные гелиевые шары, а чуть ниже четыре экрана показывали нам водопады, небо и оркестровую яму. Под ногами настоящий, хотя и потертый ковер.
- Боже, боже, Нуберт!
Нас обыскали на входе, включая Ташу, мы сдали двести бонов в залог за случайно разбитую посуду и прошли в зал. Я вел под руку Келли, уже не скрывающую слез радости. Гай и Таша впереди, в шаге от нас. Мы следуем к выбранному столику. 
Вокруг сносная компания: помощник начальника отдела комплектации с женой, бригадир шестой вахтовой группы с двумя сыновьями и мой бывший босс с омерзительно хихикающей супругой. Могло быть и хуже. Мы подошли к нашему столику. Белая скатерть, четыре салфетки (надо предупредить детей, что пользоваться ими не желательно), маленький искусственный цветок. Дети забрались на свои стулья, а я помог Келли присесть на свое место, не помяв платье. Вокруг шум и звон расставляемой посуды, смех, приветственные возгласы. 
Официант положил передо мной листочек меню без обложки.
- Выбрать можно только одно из категории, но не больше трех. Десерт стандартный, но можно выбрать фрукт - предупредил он.
Мы долго совещались. В итоге я взял котлету (пятнадцать процентов настоящего мяса!), гарнир (он был стандартным – местные грибы), салат из свежих салатных листьев с тофу. На десерт выбрал фрукты – яблоко и грушу, хотя мне хотелось половинку кукурузы с маленьким кусочком настоящего сливочного масла, но Келли убедила меня, что лучше взять фрукты и не те, которые выбрали детям, чтобы потом поделиться с ними. Справедливо. Я взял ром, а Келли некрепкое дрожжевое пиво. 
Потом мы ждали заказ и обменивались улыбками. Таша сделала огромные глаза, когда ей принесли виноград – целую ветку, не меньше десятка виноградин. Она обещала нас угостить, но мы категорически отказались, кроме Гая. Но когда ему принесли заказанный абрикосы, один пришлось отдать злопамятной младшей сестре.
- За Новый Ганновер и за нас, - поднял я маленькую рюмку, Келли улыбнувшись, слегка стукнула по ней своим стаканом:
- Спасибо тебе! Чудесный вечер.
Потом была музыка, но мы сидели на местах, пока не заметили на экранах, что в первом классе некоторые пары начали танцевать. И я пригласил Келли.
- Как на выпускном вечере, - шепнула она мне в ухо. 
Прошло несколько минут, но танцевали лишь две пары, и подошедшие официанты настойчиво попросили нас вернуться за столики. Все правильно, скоро должен был говорить тост директор. В этом году было о чем сказать. Доходы Нового Ганновера впервые за квартал превысили сорок миллиардов бонов. Как говаривал директор – сопоставимо с годовыми доходами небольшого государства на Земле вроде Франкии или Франции.
- Папа, мне нужно в туалет.
Словно гром, среди тишины. Слушающие тост директора с большого экрана за соседним столиком недовольно зашикали.
- Таша, я же предупреждал!
- Ну, мне нужно.
Я посмотрел на часы. Еще не меньше двух часов до конца вечера. Оглядел зал: похоже, что во втором классе это проблема. Благо, что я знал расположения технических коридоров, а в каждом из них есть служебный санузел. Но встать и пойти посреди торжественного тоста… 
- Нуберт? – вопросительно шепнула Келли.
- Минут на двадцать бы позднее, - я аккуратно оглядывался по сторонам, стараясь не привлекать внимания официантов, - ты потерпишь, дочка?
- Не могу.
Келли вздохнула и отодвинула тарелку.
- Нуберт, может я…
- Нет, подожди. Сейчас я попробую аккуратно.
Я приподнялся, и оказалось, что кроме трех столиков рядом, меня никто не видит за фонтаном. А между струями фонтана и зеленой оградой можно было почти незаметно пройти к техническому выходу. Если меня даже остановят, Ташу потом беспрепятственно пустят к маме – она почти незаметна в зале.
- Идем. 
Мы быстро миновали проход и скользнули к выходу. Лишь один официант и двое гостей удивленно и недовольно проследили за нами. Я бесшумно прикрыл дверь в технический коридор, и мы торопливо пошли вперед, ища маленькую дверь с песочными часами. Едва мы свернули за угол, в коридоре послышались приглушенные голоса – видимо официанты вышли вслед за нами, недовольные нарушением порядка в зале.
Кабинка отыскалась быстро. Таша нырнула в дверь, а я остался в коридоре. Безумно хотелось курить. Раз-два в год я позволяю себе такую роскошь. Три года назад по случаю годовщины Келли подарила мне такую роскошь – настоящую пачку сигарет с земли, выкупленную у пилота. И как назло, она хранилась здесь, прямо в кармане моего пиджака.
- Ты все?
Довольная Таша утвердительно кивнула.
Мы добрались до входа в зал. Я замер, слушая, что происходит внутри. Говорил первый зам. Его высокий с придыханием голос был легко узнаваем.
- Таша, - я присел возле дочки, - сейчас я пропущу тебя в зал, и ты побежишь к маме, так же, как мы шли сюда. Поняла? Я зайду позже, как только закончится речь. Хорошо?
Я поцеловал ее в макушку и запустил в зал.
Все нормально. Пара минут, и она за столиком. Речь минут на десять – можно переждать. Попасть в камеру гуляющим по залу, когда говорит зам не так опасно, как пустой столик в кадре при речи директора, но лучше не рисковать.
За техническим коридором был еще один, плохо отапливаемый и с хорошей вентиляцией. Я поспешил к нему, сжимая в руке драгоценную пачку.
Похоже, я совсем позабыл схему коридоров за те три года, сколько не работаю в ремонтно-технической службе. Я свернул не туда. Вместо темного коридора с медленными вентиляторами – просторный и освещенный. Возможно соседняя дверь…
Я взялся за ручку, но дверь открылась сама.
Я попятился назад, пряча руки за спину. Наверное, мои глаза казались больше лица. Из двери выходил директор Густав Саммер с двумя охранниками и двумя мониторами. С ним невысокий человек в светлом пиджаке с такой же пачкой в руке, как у меня. Несколько секунд мы стояли молча, разглядывая друг друга. Мониторы было шагнули вперед, но директор, шевельнув кончиками пальцев, остановил их и вернул на место. 
- Прошу прощения, - тихо сказал я, пытаясь уйти. Но я не знал выхода отсюда, и топтался на месте, как полный кретин.
- Вы из числа приглашенных, - мягко сказал директор. Он не спрашивал, он утверждал, но хуже всего было, что он, кажется, пытался запомнить мое лицо.
- Что вы тут делаете?
Человек в светлом пиджаке улыбнулся.
- Да оставьте вы его. Видно же, что человек заблудился. Видимо тоже искал, где бы покурить на вашей непродуманной станции.
Я рассеянно кивнул и вдруг меня, как электрическим разрядом, пронзила догадка – это же фискал! Я всегда представлял землян немного выше и более мускулистыми, но это без сомнения был он. Никто не носит светлые костюмы на Новом Ганновере. Кроме директора.
- Как вам вечер?
Он обращался ко мне!
- Прекрасно! – выпалил я, - все замечательно, все на высшем уровне!
- Вы и правда так считаете? – фискал казался слегка расстроенным. Он улыбался мне, но глаза выглядели обеспокоенными и очень уставшими.
- Вы один или с семьей?
- С женой и двумя детишками.
Директор встал на полшага в сторону и увлек за собой охрану.
- У вас всего в достатке?
Я позволил себе улыбнуться.
- Конечно. У нас свежие фрукты и мясо…
- Да я не о том. Значит, вам нравится тут.
Он повертел в руках пачку, затем протянул мне.
- Курите?
- Нет, что вы! – я почти отпрыгнул в сторону.
- Хорошо. Я тоже все пытаюсь бросить. 
Я пожал плечами.
- Ну, на Земле ведь это можно делать.
Ошибка! Я запоздало улыбнулся, но фискал странно посмотрел на меня и серьезно кивнул.
- Можно. На Земле можно. А вы были на Земле?
Я помотал головой.
- А хотели бы?
Лучше промолчать. Это вопрос из риторических. Нам поселенцам, как говорил директор, путь на Землю заказан.
- Вижу, что хотели бы. Это тоже можно. Как вам апельсины? 
Я кивнул, ничего не ответив.
Он показал головой и вложил мне в ладонь смятую пачку и ободряюще хлопнул по локтю.
- Прилетайте в августе. У нас хорошо в августе. И привозите семью. 
Он побрел по коридору, шепча про себя.
- И апельсины у нас в августе ничего. В августе, лучше в августе.
Я так и не узнал, чем был расстроен фискал, но эту короткую встречу я помнил всю жизнь, как и этот чудесный вечер.
После директор скрылся в конце коридора с охраной, а двое фискалов оттащили меня в внезапно нашедшийся технический коридор. Один дважды ударил в челюсть, второй в ребра и под коленку. Забрали пачку из разжавшихся пальцев, обыскав пиджак, забрали и вторую. Один, уходя, кинул мне кусок тряпки, вынутой из-за трубы – вытереть кровь с лица.
Я просидел еще минут двадцать, прижавшись спиной к холодной стене. Затем, поправив костюм и оттерев лицо, направился к залу.
Музыка. Как же я люблю музыку. Еще с выпускного вечера.
- Все хорошо?
Келли заметила мою распухшую губу, но только улыбнулась и погладила меня по щеке.
- Я видел директора, - сказал я, - все хорошо, вроде обойдется без увольнения. Может только премии лишат.
Про фискала я умолчал. Зачем пугать ее в такой вечер.
- Ничего, - она поцеловала меня в краешек губы, а дети смущенно захихикали, - все будет хорошо. Я люблю тебя.
Я обнял жену и обвел взглядом счастливый зал. И искренне улыбнулся. Все и правда будет хорошо. Чудный, просто чудный день!