Образ Камня: таким было его имя. Неподатливое, шероховатое, обжигающее на солнце, прохладное и чуть влажное в тени. В его имени теплилась медленная жизнь, которую так легко было перепутать со смертью. У его имени были белесые прожилки и вкрапления пестрых искрящихся частиц.
Поутру Образ Камня вставал еще до света и приветствовал улыбкой Безо́бразное. Облачался в набедренную повязку, умывал лицо водой из квадратного бассейна посреди двора. Потом съедал лепешку, а еще две заворачивал в лист дерева и брал с собой. Женщина по имени Образ Цветка, с которой он жил, делала из желтых зерен удивительно вкусные лепешки.
В этот ранний час навстречу ему попадалось не много людей. В основном те, кто вытягивал из земли овощи и злаки или превращал сор на городских улицах в радугу. Образ Камня ловил их безмолвные приветствия и шагал дальше, вниз по склону горы, на которой стоял город. По крутым ступеням он спускался к подножию недостроенных стен из огромных каменных блоков в два или три человеческих роста высотой. Зубчатые будто пасть крокодила стены поднимались друг за другом тремя террасами.
В десятке шагов от нижней террасы он расстилал на земле циновку. Впереди над городом всходило розовато-рыжее солнце. Позади за его спиной торчала скалистая гряда, изрезанная выемками разной формы и размера. Образ Камня садился на циновку, скрещивая ноги, и долго слушал пустоту в своей голове. А когда та начинала звенеть, медленно вытягивал перед собой руки. Как только, воздух вокруг него делался плотным и упругим, Образ Камня принимался рассекать его ребрами ладоней влево и вправо, вверх и вниз. Точно повторяя эти движения, на поверхности скалы за его спиной возникали глубокие ровные надрезы. Потом он тянул обе руки к себе. Из каменной толщи плавно выдвигался тяжелый многоугольный блок. Невесомой пушинкой он проплывал над головой Образа Камня и занимал свое место в кладке стены. При этом его грани точно совпадали с гранями других блоков.
В тот день он почти закончил стену третьей террасы: вернулся домой позже обычного и сильно устал. Образ Цветка встретила его на пороге. Потянулась, обняла за шею, коснулась теплыми губами его щеки. Ее имя было нежно-розовым, в сеточке тонких жилок и с бархатистой пыльцой, оставлявшей на пальцах следы.
За ее неплотно сомкнутыми лепестками Образ Камня угадал нетерпение. Она бросила ему что-то, но он слишком устал, чтобы взять переживание прямо сейчас. «Скорее всего, опять сны, — почувствовал он, — как будто, кроме снов в жизни нет других радостей». Образ Камня постоянно посылал ей, чтобы она не улетала во сне слишком далеко, что его пустота из-за нее мутнеет, но она почти никогда не ловила.
Образ Цветка помогла ему прилечь на циновку в углу комнаты. Подала тыкву горячего укрепляющего настоя и села рядом, легонько сжав пальцы его руки в своей ладони. Несколько глотков питья вернули Образу Камня силы. Он безмолвно поблагодарил женщину и принял ее переживание:
«Сегодня днем я сплю и вижу во сне желтый Цветок с ярко-алыми точками на внутренней поверхности лепестков. Я срываю Цветок, и он предлагает мне побывать в его мире. Мне трудно устоять перед неизведанным, поэтому я соглашаюсь. Беру его в ладонь, и мы долго летим сквозь золотистую пыль, которая легко натягивается вокруг моего тела и лопается с тихим звоном, как паучьи тенета. Потом мы летим сквозь черную бесконечность: такую узкую, что ее стенок можно коснуться кончиками пальцев. Стенки холодные, на них растут жесткие клейкие волоски. После этого мы падаем в светящуюся голубую воронку, подернутую белыми облаками. Цветок куда-то исчезает, а я проваливаюсь в его мир.
Кругом голубовато-серый туман, мягкий и бархатистый как мох на стволе дерева. В тумане плавают яркие точки: красные, синие, белые. Все здесь единое существо: повелитель имен ВИРАКОЧА…»
— ВИРАКОЧА… — оглушительно отдалось в пустоте головы Образа Камня. — «Какое громкое имя!» — почувствовал он и не увидел в этом странном имени образа. Вообще никакого. Его пустота на миг помутнела, а по спине пробежал легкий холодок.
«…кидает мне, насколько рад видеть меня в своем мире, что он очень любит гостей, но к нему редко заглядывают живые души. Я вижу: его маленький мир на самом деле не имеет границ. Он так разнообразен, так манит меня предчувствием неизведанного… Я вижу, как бесконечно великое становится бесконечно малым и наоборот, и переживаю это всем своим телом, всей своей пустотой. Вокруг меня, внутри меня цветное и бесцветное, тихое и громкое, соединенное и раздельное, твердое и податливое, и всему этому нет конца. Он бросает, хочу ли я познать все это, и я…»
Почти стемнело. Образ Камня ухватил взглядом последний красноватый отблеск солнца на пороге комнаты и подбросил вверх. В стенной нише над их головами сверкнула гладкая скула хрустального черепа. Полированный хрусталь вспыхнул и комнату залил яркий желто-красный свет.
«…отдаю, что по воле Безо́бразного любопытна. И ловлю, что, если захочу, познаю истины, которые само Безо́бразное каждый день познает о себе. Что он готов мне в этом помочь, но сначала хочет побывать в нашем мире, о котором ловит много занятных вещей. Что не останется в долгу, если я соглашусь проводить его к нам. Я собираюсь бросить ему согласие, но тут сон обрывается…»
Образ Камня глянул на нее холодно, как на чужую, закрылся, отвернулся к стене. Полежал так немного, потом резко сел на циновке и наотмашь ударил Образ Цветка по лицу. Женщина побледнела, заморгала глазами, всхлипнула, кинула что-то Образу Камня, но тот не взял. Пустота в его голове совсем помутилась. Он принялся глубоко дышать, чтобы вернуть ясность, а когда немного пришел в себя, сухо швырнул Образу Цветка, что:
«смотрящие Сквозь Туман запрещают приводить гостей из внутренних миров. Особенно если они носят настолько громкие имена. Что это ловят даже дети…»
Образ Цветка передала ему сожаление, а он бросил вопрос:
«точно ли сон обрывается до того, как ОН успевает схватить ее согласие?» —Образ Камня поймал ее уверенность. Образ Цветка подняла на него мокрые глаза. Он нехотя отдал ей легкое чувство вины.
***
Утром он проснулся от оглушительного шума. Там, где еще вчера в его голове была пустота, теперь кричали, голосили, надрывались сотни громких имен, не имеющих образа. ЖЕНА еще спала. Он схватил ее за ПЛЕЧИ, сильно встряхнул и выдохнул ей прямо в ЛИЦО:
— ЖЕНЩИНА, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА?!
— Я… — пролепетала она, хлопая ресницами.
СТЕНЫ, ДВЕРЬ, ПОТОЛОК, ЦИНОВКИ, ЧАШКА МАИСА на ПОЛУ, НАКИДКА из УЗОРЧАТОЙ ТКАНИ… — ИМЕНА, ИМЕНА, ИМЕНА…
Он выпустил ЖЕНУ, с криком схватился за ГОЛОВУ и выбежал из ДОМА. Пробегая по МОЩЕНОЙ ИЗВЕСТЬЮ ДОРОГЕ мимо ПРИЗЕМИСТЫХ КАМЕННЫХ ДОМОВ, он видел, как ПЯТЕРО УБОРЩИКОВ пытаются поднять ГЛАЗАМИ КРОХОТНУЮ КУЧКУ СУХОЙ ЛИСТВЫ и не могут даже сдвинуть ее с МЕСТА. Он бежал ВНИЗ по СКЛОНУ ГОРЫ. Падал, поднимался и снова бежал. Чуть не переломал НОГИ на ВЫСОКИХ СТУПЕНЯХ, а в ГОЛОВЕ, как ОСЫ в РАСТРЕВОЖЕННОМ ГНЕЗДЕ гудели ИМЕНА, ИМЕНА, ИМЕНА…
У ПОДНОЖИЯ СТЕНЫ он тяжело опустился на ЗЕМЛЮ, крепко сдавил ЛАДОНЯМИ УШИ, чтобы не слышать ИМЕН и стал глубоко дышать. Но ПУСТОТА не возвращалась. Она ушла навсегда. КАМНИ больше не были послушны его РУКАМ. А в ГОЛОВЕ все громче и громче звучало: ПОКЛОНИТЕСЬ МНЕ! ИБО Я ВАШ БОГ — ПОВЕЛИТЕЛЬ ИМЕН ВИРАКОЧА!
***
Два краснокожих человека сидели на руинах древнего города. Седой старик в яркой полосатой накидке и черноволосый пухлогубый юноша в джинсах. На коленях молодого лежала большая связка цветных нитей с узелками. Перебрав несколько нитей, он посмотрел в небо и задумчиво проговорил:
— Вначале… вначале было… слово.
— Дубина! — дребезжащим голосом оборвал его старик. — Научишься ты когда-нибудь читать кипу или нет?! Слово было в конце. А вначале было безмолвие.
Авг.2021
Похожие статьи:
Рассказы → Последний полет ворона
Рассказы → Портрет (Часть 1)
Рассказы → Обычное дело
Рассказы → Портрет (Часть 2)
Рассказы → Потухший костер
)
