- Знаете, на чем вы прокололись?
Смотрю на него. Он не знает. Совсем не знает. Но ему интересно узнать, я это вижу по тому, как он вытягивает шею, как подрагивают его зрачки.
Пауза. Это он умеет, выдерживать паузы. Он вообще много что умеет.
Спрашивает:
- И… на чем же?
- А все очень просто… - ловлю ещё один его нервный жест, взмахиваю рукой, - нет, нет, с внешним видом у вас все нормально, нормальнее некуда… Даже слишком нормально. Люди такие прилизанные не бывают… Да, вот вам на будущее… хотя что я говорю, не будет у вас никакого будущего. Но все-таки: как-то вы слишком уж на человека похожи. И ведете себя слишком… правильно.
Он откашливается. Думаю, правда прочищает горло, или имитирует, а так не надо ему никакое горло прочищать…
- Что же мне… стекло разбить или машину чужую угнать?
Смеюсь.
- Ну, не так, но… ну хоть бы дорогу на красный перешли. Или толкнули кого… дам вперед пропускать тоже давно не принято. Но нет, я про другое говорю, вы другим себя выдали.
Он настораживается.
- Глаза?
- И не глаза. Хотя заметил, глаза у вас холодные какие-то. Только тут другое… помните… в подъезде?
Он хмурится, думает. Он был во многих подъездах, он пытается понять, какой именно подъезд я имею в виду.
- Нет. Не помню.
- А помните… я еще сказал, чтобы вы свет выключили…
- Я выключил. А, нет, постойте, я стал искать выключатель света.
- Да.
- Вы мне его показали.
- Тоже да.
Он сжимает пальцы, впивается ногтями в ладони. Почему-то мне кажется, ему не больно.
- Тогда что же…
- Очень просто. Вы спросили, где выключатель тьмы.
- Люди им не пользуются?
Смеюсь.
- Да как вам сказать…
- Скажите. Скажите всю правду, мне все равно уже, живым от вас не выйду…
Сомневаюсь, думаю, еще поиграть с ним, пообещать жизнь в обмен на… не знаю, на что. Тут же понимаю, что он не поверит, знает он наши обычаи…
- Да видите как, нет у нас никакого выключателя тьмы.
- Нет?
- Нет.
- А тьма есть?
Хлопаю его по тощему плечу.
- Ну вы как ребенок ей-богу… как внук мой, он вот тоже вчера отмочил… стойте, что же он отмочил-то, вот теперь и не вспомню…
Он молчит. Он, до черта похожий на человека, даже больше, чем многие люди…
- Ну что же… очень жалко мне вас, но что у нас за шпионаж полагается, вы знаете.
- Казнь.
Говорит удивительно спокойно, а, ну да, у них же нет эмоций, он устал притворяться, что что-то чувствует, да здесь уже нет смысла притворяться…
- Да… - понимаю, что забыл еще что-то важное, что-то…
Ну да. Спрашиваю у него:
- Последняя воля есть у вас?
Щурит свои холодные глаза.
- Не понимаю.
- Ну… может, хочется вам чего-то… перед смертью.
- А-а, вы об этом, - он добавляет какое-то слово на своем наречии, - да… если я живой уже отсюда не выйду… может…
Он кивает в сторону моего компа. Начинаю догадываться.
- Секретные документы тебе показать, что ли?
Он кивает. Хочу поинтересоваться, не рехнулся ли он. Не интересуюсь. Понимаю, что уже все равно, что на рассвете его уже не будет…
Отодвигаю кресло возле компа.
- Пожалуйста.
Он хмурится.
- Вы что… так… просто?
- Ну, могу не просто, могу и отказать… - усмехаюсь.
Пленник бледнеет, ага, испугался, ладно, ладно, шучу, я сегодня добрый. Пленник устраивается у монитора…
…вхожу в комнату, - он даже не оборачивается, сидит, почти прижавшись к экрану. Тихонько думаю, что он читает не глазами, а как-то иначе.
Неважно.
Вскидываю кольт.
Спускаю крючок.
Дергаемся, падает на пол – почти беззвучно.
Жду.
Смотрю, как растворяется тело, вот за что их люблю, так за то, что у них тела растворяются, хоронить никого не надо. спохватываюсь, снимать надо, снимать, снимать на видео, чем полковнику доказывать буду, что казнил арестованного… А нет, у нас же видеокамеры тут повсюду, так что можно и не снимать.
Смотрю на то, что осталось от него, на темное пятно на полу, усмехаюсь про себя, вертится, вертится в голове – выключатель тьмы.
Повторяю:
- Выключатель… тьмы.
- Чего?
Вздрагиваю. Мир подскакивает под ногами.
Оборачиваюсь, направляю кольт на…
- Ты меня-то не стреляй…
- Господин полковник, я…
- Или давно уже мечтаете от господина полковника избавиться? Ну-ну…
- Да нет, я… Этого вон казнил…
- Ну, молодчина, чего сказать. А чего ты там про выключатель…
- …тьмы.
- Это чего?
- Да это этот… Он среди людей Виктором представлялся, а настоящего имени его я не знаю…
- Нет у них имен. Так чего он?
- Так того… я его свет прошу включить, говорю, вон выключатель для света, а он спрашивает – а для тьмы где?
- И где?
Смотрю на полковника, как на идиота.
- Как где, нет такого.
- Кто вам сказал, что нет?
Снова смотрю на полковника, как на идиота.
- А… где?
- Где, вот у них и есть, похоже. Там, - полковник показывает на небо, на далекие звезды, - Просто так не сказал бы.
- М-м-м… так это еще одного ихнего поймать надо… Допросить…
- И где вы его еще одного ихнего поймаете? Вы их что, на фабрике штампуете? Или они у вас на деревьях растут?
- А может, и растут. Только не у меня.
- Чего?
- Так до сих пор не знаем, как они размножаются!
- Вы мне не умничайте, вы мне человека этого верните, ну не человека, ну не знаю, кого там!
Холодеет спина.
- К-как вернуть?
- Как, обыкновенно, как, можно подумать, время отматывать не умеем!
Давлюсь собственным голосом.
- Н-назад?
- Ну а куда, не вперед же?
- Х-хорошо.
- Чего хорошо, отматывайте давайте!
Мне кажется, я ослышался.
- Прямо… прямо сейчас?
- А кого ждем? Тетю Фросю?
Понимаю, что ничего не поделаешь, придется отматывать время, здесь, сейчас, сию минуту, и плевать полковник хотел, что я уже два раза в этом месяце время отматывал, а по санитарным нормам этого уже больше чем достаточно…
Делать нечего.
Отматываю.
Отматываю осторожно, если сильно дернуть, можно порвать нитку, а если нитку порвешь, вообще все время к чертям разлетится…
Отматываю. Назад. Боль разрывает голову, сознание покидает меня…
…просыпаюсь.
Нет, не просыпаюсь, не так. Вижу себя как со стороны в подъезде, рядом тот, кто называет себя Виктором, шаримся в темноте, ищем дверь наружу, не можем найти. Мда-а, вот что значит выпил лишку, правильно говорила моя благоверная… не помню уже, что она говорила…
Прошу Виктора.
- Свет… свет зажгите.
- Как?
Морщусь. Терпеть не могу прошлое, вот из-за этого проклятого чувства, что все это уже было, было-было-было, вот этот подъезд, запах жареной печенки, готовит кто-то, хочется постучаться в квартиру, попросить кусочек…
А, ну да. Как зажигать свет. Свет-свет-свет…
- А вон. Выключатель.
Для света.
- А для тьмы выключатель где?
И здесь я должен сказать – вы арестованы. Открываю рот…
Лезвие вонзается мне под ребро, еще успеваю удивиться, что лезвие, мне почему-то казалось, что он бы выбрал более изощренный метод…
…убираю лезвие.
Обмякшее тело падает к моим ногам.
Еще раз проверяю свою память, да точно ли помню всё, что читал и перечитывал там, на экране у моего пленителя. Помню. Кажется. Нет, не кажется, а помню. Должен помнить. Если помнить не буду, мне старший потом так мозги вправит, мало не покажется.
Нет.
Помню.
Выхожу из подъезда, сворачиваю за угол, где будка сапожника, вваливаюсь в будку, стараюсь удержать воспоминания, а то ведь воспоминания долго не живут, они же з будущего, а я в прошлом…
Старший откладывает молоток, поворачивается ко мне, понимающе кивает. Вот за что люблю нашего старшего, так за то, что сразу всё понимает. Подхватывает мои воспоминания, бережно наматывает на веретено. И только потом спрашивает:
- Как… как тебе это удалось, черт возьми?
Смеемся. Быстро же мы научились говорить «черт возьми», переняли у аборигенов…
- Как ты заставил его воскресить тебя?
- Наплел ему про выключатель тьмы.
- Никогда не видел такого.
- Я тоже.
- Хочешь сказать… он поверил?
- Похоже на то…
)
