В поисках жизни (Конкурс - НФ-приключение. 09-ая работа)

Темой для этого рассказа послужил сон, приснившийся моему отцу, в котором мальчик и его дед идут по пустыне, возникшей после всемирной катастрофы. Я взял сюжет на вооружение. Развив его и художественно обрисовав.
При написании меня вдохновляла музыка групп Pink Floyd, Vince Dicola, Space, Ария, музыкантов Jean-Michel Andr; JARRE, Stan Bus. 

Все мы непостоянные глупые существа со скудными воспоминаниями и потрясающим даром саморазрушения.
 Сьюзен Коллинз



«Здесь воздух совсем иной, - он снял шлем, глубоко и жадно вдыхая свежий ветер, словно желая дышать не только кислородом, но и горами, травой, и синей водой озера, - здесь хочется дышать, дышать и жить!»
Уже давно ему неведомо было это желание. Желание жить стало чем-то абсурдным, нереальным в той прежней жизни, которую он знал.
Белый скафандр незнакомца гармонировал с окружающей его белизной снежных вершин, синевой озера и голубизной неба, даже зеленая трава и разноцветные лепестки цветов, что, причудливым образом, соседствовали с белым снегом,  не отторгала странного одеяния гостя, с помощью которого прыжок из глубин стратосферы, стал для него возможен. 
«Да…, - на выдохе, сказал он, - дед был прав… жалко, что его нет сейчас со мной…»
Воспоминания рассекли чудесный край и болезненным потоком вернули его в мир его детства, где горела нефть, вокруг был песок, а воздух пах бензином и гарью…

_

Вдали, где виднелись горящие нефтяные вышки, появились две фигуры. Одна была совсем маленькая, принадлежавшая светловолосому мальчугану, а вторая, высокая – шестидесятилетнему мужчине. Оба они были с респираторами на лице, которые давали спасительный шанс выжить в столь жестокой среде. Мужчина, шедший с внуком, был среднего роста с короткими седыми волосами, исчерченным жизнью лицом, но с, все еще, юными голубыми глазами. Мальчик, которого он вел за руку, был розовощекий, не смотря на агрессивную окружающую среду и бледность его соплеменников, его русые волосы трепал жестокий песчаный ветер, но больше всего на лице выделялись голубые глаза, которые роднили его с дедом.
Мужчина шел, немного припадая на левую ногу, а мальчик, весело семенил за ним. Внезапно обе фигуры остановились.
- Дед, я пить хочу, - сказал мальчуган.
- Потерпи до убежища, там и попьем прохладной воды, - заботливо произнес мужчина.
- Я не могу уже терпеть, дед, - без тени каприза запротестовал мальчик.
- Ну ладно, давай попьем, - согласился дед.
Он достал узкий шланг, засунул его под респиратор внука и начал нажимать на специальный рычаг во фляжке.
- А ты почему не пьешь, дед? – Глубоко дыша, после жадного питья, спросил мальчик.
- А я не хочу, - слукавил дед.
Он постоянно врал малышу, хотя сам уже давно не знал, что такое нормально напиться воды. Кто испытывал жажду, хотя бы раз, жажду настоящую, когда не можешь думать ни о чем, кроме воды, за которую мог бы убить, тот поймет, что такое хотеть пить по-настоящему. Вода, вода, все вокруг превращается в иллюзию воды, тебе кажется, что только ее водопады и озера смогут утолить твою жажду. Тебе хотелось бы прыгнуть в чистое холодное озеро и пить, пить, пить, стать под шумный горный водопад и снова пить, пить, пить….
- А ты видел много воды? – Спросил внук.
- Да, я видел моря, - ответил дед, - только воду пить из них не получиться, она соленая.
- Зачем же тогда такая вода нужна? – Удивился малыш, - если пить ее нельзя.
- В такой воде появилась жизнь, - сказал мужчина, - может и после всего, что натворили люди своими войнами, снова в такой воде появится жизнь.
- А давай в убежище посолим воду, и из нее появится жизнь! У бабушки же еще осталась соль, - предложил мальчик.
- Этого мало, да и вряд ли что может получиться из воды, на поверхности которой плавает бензиновая пленка.
- А в убежище говорят, что никакой большой воды в природе не существует, - не унимался мальчуган, - говорят, что никогда иной жизни, кроме жизни в убежище не было и что все мы должны быть благодарны хозяину.
- Он нам не хозяин, - раздраженно ответил мужчина, - он такой же человек, как и все мы, не верь никому в убежище, где-то далеко есть горы с твердой водой, как только ты подрастешь, мы отправимся туда и обрушим ее сюда, чтобы снова появилась вода, которую можно будет пить, и купаться в ней.
- А еще говорят, что без хозяина мы все умрем.
- С ним умрем быстрее…, - тихо произнес мужчина.
- Что ты говоришь, дед? 
- Я говорю, что мы уйдем из убежища, найдем твоих родителей, и поселимся в горах или на берегу реки и у нас нет хозяев, запомни это, он такой же, как и все мы, даже хуже.
- А ты говорил, что служил в горах, а что такое служить?
- Это…, - воспоминания о службе до сих пор не давали покоя, но, вместе с тем, видя, к чему привели интриги и войны, больше не хотелось говорить  о долге и верности. – Это когда прыгаешь с парашютом, о котором я тебе рассказывал, защищаешь слабых.
«Хотелось бы мне в это самому верить», - подумал он про себя.
- И воду?
-Что воду?
- И воду защищаешь? 
- Ну да, и воду тоже.
Мужчина посмотрел на мальчика, который поднял голову и весело, беззаботно улыбнулся в ответ, искря своими голубыми глазами.
- Ты плачешь, дед? – Удивился тот.
- Нет, это все песок.
Впереди появился сутулый столь спасительный и столь постылый, вход в убежище. 
- Мы найдем воду, обязательно найдем ее! – Словно продолжая разговор, сказал мужчина, чтобы заполнить тишину.
В его памяти появился тот самый живительный склад, о котором знал только он, как бывший военный, склад, в котором лежали зонды для исследования стратосферы, парашюты и скафандр, а еще там была вода и респираторы. Вода была затхлая и пахла резиной, но это была вода. В темноте убежища мало кто видел, что на лицах двух пожилых людей и ребенка новые респираторы, никто не видел, как они пьют воду в пустыне и едят хлебцы. Да и про склад знал только мужчина с женой, пропавшие родители мальчика и сослуживцы, которых уже давно нет в живых.
- Николаевич! – Послышался голос за спиной мужчины, - вы не могли бы подойти, чтобы поговорить, но только без внука.
Серые, скомканные волосы бороды трепались на ветру, а изнеможенное лицо   сливалось с цветом песка и стен убежища.
- Чего тебе?
- Хозяин забрал у вас одну из комнат, а вас велел переселить в чулан…
- Скотина! – Процедил сквозь зубы мужчина, - ему так места мало? У нас же ребенок!
- Нет больше вас…
- Что? 
- Ваша жена, она, она…умерла
Все поплыло перед глазами. Мужчина зашатался, и оперся рукой о бетонную стену убежища, чтобы не упасть. 
- Когда это произошло?
- Сегодня, как только вы ушли, - собеседник мял в руках дырявую вязаную шапку.
- Что с ее телом?
- Хозяин распорядился выбросить его в шахту с крысами.
- Ни слова внуку!
- Дед, что с тобой, ты устал? Чего мы стоим, там же нас бабушка ждет! – Послышался голос мальчика.
Вокруг снова все потемнело и поплыло. Мужчина, шатаясь, побрел к внуку, с силой стараясь сдерживать слезы. В груди сильно кололо и что-то тяжелое мешало дышать. Он снял респиратор, тяжело глотая воздух, пропитанный бензином.
- Дед ты что, ты что? – подбежал к нему мальчик, - ты же сам говорил, что без респиратора нельзя!
- Да, да, - растеряно говорил мужчина, - нельзя.
- Нас же ждет бабушка! – Снова сказал малыш.
- Бабушка…, - мужчина старался собрать всю волю, что у него оставалась, - она…, она…уехала.
- Как! – Удивился мальчик, - без нас?
- Помнишь, - мужчина повел внука в убежище, - помнишь, я тебе рассказывал про горы, говорил, что когда-нибудь мы отправимся туда жить? Но чтобы жить там, нужно навести порядок в будущем доме. А бабушка у нас порядок очень любит,  вот она и поехала первая, чтоб его там навести.
Пожилая женщина всегда старалась держать маленькую комнату в чистоте, даже убирать коридор, в котором всегда плевали и бросали мусор, это было ее слабостью. 
Всю ночь за стенами чулана веселился и пьянствовал хозяин со своими прихвостнями и девицами. Мальчик так и не мог уснуть, а мужчина сидел на полу, стараясь занять его рассказами о службе, воспоминаниями о его пропавших родителях. Слова помогали отвлечься, забывая обиду и горечь унижения. В пору молодости, он бы с удовольствием свернул бы шеи всем, кто кричал и веселился за стеной, но теперь сил на всех не хватит, да и что станет с внуком, когда разъяренная толпа прирежет или выбросит пожилого мужчину в шахту с крысами. 


 - Просыпайся, мужик! – Худощавый сосед мужчины с потрескавшимися очками на лице, толкнул  его в плечо.
Дед резко встал, понимая, что рядом нет его внука.
- Твоего внука повели к вентиляционным шахтам.
Мужчина, превозмогая боль в спине и ногах, посеменил в сторону шахт. Коридор за коридором, дверь, еще дверь, - все это слилось в единый причудливый лабиринт, который, казалось, стал бесконечен. 
- Лезь и включи вытяжку! – Приказал малышу еще не протрезвевший хозяин.
- Там же крысы, дед не велит туда лазить, - запротестовал мальчуган.
- Плевать мне на твоего деда! – Резко ответил хозяин.
- Обратно я не вылезу, там вентиляторы, - снова запротестовал малыш.
- Я знаю, но ты здесь самый маленький, твой предыдущий сверстник не вернулся, а вытяжку не включил, заодно и привет передашь его костям.
Одна из девиц противно захохотала, после этих слов.
- Лезь, щенок! – Хозяин, схватив ребенка за волосы, потащил к ржавой решетке.
Внезапно, тяжелый затхлый воздух рассекла старая монтировка деда, она обрушилась на голову хозяина, а затем, заостренным концом, вошла в тело одного из охранников, затем второго. Один из прихлебателей хозяина успел схватить оружие мужчины. Понимая, что силы не равны, дед отпустил свое оружие, ударив соперника под колено, отчего тот жалобно крича, уронил монтировку. Не дав ему опомниться, мужчина схватил обидчика за воротник куртки и, с силой потянул одну сторону воротника к себе, а вторую прижал к шее противника. Воротник превратился в удавку, которая пережала сонные артерии, не позволяя крови пробиться к мозгу. Соперник начал медленно падать, пока не рухнул на тело одного из охранников.
- Бежим! – Мужчина надел на мальчика респиратор, и потянул за собой к запасному выходу их убежища.
 
«Массы избегают схем освобождения, революции и историчности – так они защищаются, принимая меры против своего Я».
Ж. Бодрияр
«Фантомы современности»

- Долго еще, дед? – Мальчик тяжело дышал, его лоб и щеки покрыл обильный пот, волосы слиплись.
- Нет, еще немного, я тебя понесу, - лицо мужчины было бледным, глаза впали, пот заливал лицо и шею.
- Дед, а куда мы бежим?
- На склад, скоро сам все увидишь.
Сильно билось сердце, болели спина и ноги, но мужчина продолжал бежать, пока в дали не появилось то сокровенное место, где под землей находился склад. Из песка торчал багажник, почти полностью занесенной машины. Отыскав в нем саперную лопатку мужчина начал копать, пока не нашел люк с длинной мощной цепью.
В маленьком тоннеле было холодно и темно, захлопнув за собой крышку люка, дед на ощупь отыскал рубильник, с помощью которого включил генератор. В тот же миг загорелись лампочки, и склад осветился тусклым светом. 
- Дед, а почему мы не жили здесь раньше? – удивился мальчик.
- Энергии и воды не хватило бы нам до нужного момента, нам бы пришлось возвращаться в убежище. Да и как бы не было бы жарко на поверхности, но там живое солнце, там был шанс найти твоих родителей.
- А теперь нам хватит всего, о чем ты говоришь, дед? А почему мы сейчас не ищем папу с мамой? – Залепетал малыш.
 - Мы будем их искать, будем, но потом, - вздохнул мужчина.
- А те люди, которые хотели, чтобы я лез за решетку, они не сделают плохого папе, маме и бабушке?
- Нет…, - мужчина, осунулся на глазах, как только речь зашла о его жене и детях, - нет, теперь им уже никто не сможет сделать плохо, малыш. – Потом уже шепотом он продолжил, - они уже слишком далеко от нас всех.
- Они в горах, вместе с бабушкой? – наивно спросил мальчик.
- Да! – Обрадовался его вопросу мужчина, - они в горах.
С первым дней появления на складе, он начал упорно тренировать мальчика, рассказывать ему, как пользоваться зондами и парашютом, читал книги, что хранились на складе. 


Прошло много времени и, совсем поседевший, пожилой мужчина разговаривал с подросшим внуком. 
- Еще лет пять, чтобы тебе было проще управлять зондом, да и тяжело тебе будет переносить высоту, - сказал мужчина внуку.
- А прыгать страшно? – Спросил тот.
- Страшно, но жутко интересно, особенно из глубин стратосферы.
Он понимал, что такой прыжок не оставляет много шансов выжить, но ведь и жизнь в пустыне, среди недружелюбных людей убежища, также верная смерть, только более долгая и мучительная. 
- Но ты же мне поможешь, дед? – Заулыбался мальчик.
- Помогу, - слукавил мужчина, понимая меж тем, что больше никогда они не увидятся.
Еще каких-нибудь пять лет и им придется расстаться навсегда.
«Как я вообще сумел дожить до этих дней, после всего того, что пришлось пережить? - Думал пожилой мужчина, глядя на внука и улыбаясь. -  Неужели человек рожден страдать и только?».
Ему вспомнилась книга немецкого философа Артура Шопенгауэра, в которой тот обречено, трактовал бытие человека, по-своему интерпретируя смысл буддийской философии. Мир поедает, задавливает индивида, бороться против него нет смысла, да и жизненные силы будут только уходить, остается только одно – равнодушие, атараксия, говорил философ. Но всю свою жизнь, дед думал, что мыслитель не был окончательно прав, что мир не есть страдание, не есть удовольствие, но…, каждый раз, когда тяжело, на ум снова приходили слова Шопенгауэра.
- Когда ты полетишь, возьми с собой книги, не смотри, что это дополнительный вес, - обратился к внуку мужчина.
- Ты чего, дед, с ума сошел, я сам не полечу! – Воскликнул мальчик.
- Это я к тому, чтобы ты не забыл про книги, я ведь совсем уже старый, и могу и забыть, - не решался говорить правду внуку мужчина.
- Да ладно старый, ты еще о-го-го!
«О-го-го, - усмехнулся про себя мужчина, - когда это было то».
Как сказать о том, что больше никогда его внук не увидит деде, что он так и умрет среди воздуха склада, пахнущего резиной?


- Дед! Дед! – Юноша толкал уже совсем дряхлого старика, пытаясь разбудить, - кто-то пытается открыть крышку люка!
- Как же так, про склад ведь никто не знал, - растерянно заговорил старик, пытаясь подняться на больные ноги.
- Знали, не знали, делать - то что будем? – Раздраженно спросил внук.
- Зонды запускай.
- Уже? – Юноша растеряно смотрел на старика. – Я не готов, дед.
- Готов, не готов, - передразнил внука старик, - что-то еще хочешь предложить?
Медленно начала подниматься платформа, на которой находились зонды.
- Одевай скафандр! – Сказал старик.
- Дед, ты чего? – Попятился внук, - слышь, дед, я не полечу без тебя, ты чего?
- Одевай скафандр! – Крикнул старик.
В его голосе появились давно утерянные нотки командира, которые не располагали к долгому размышлению.
- Очнись! Зонды не выдержат двоих! – Сказал он, - даже если я взлечу, скафандр то один, я не вынесу никакой высоты, тем более полета в стратосфере, я мешок с костями, какой мне полет. 
Платформа поднималась все выше и выше, пока люки, что отделял ее от жаркого неба пустыни не открылся, разбросив стороны ненавистный песок. Человек в ослепительно белом скафандре. Буквально сиял на солнце, лучи отражались от забрала, ослепляя и приводя в восторг тех, кто на него смотрел. Внизу, мило улыбался старый мужчина, глядя мокрыми глазами на новоиспеченного Ариэля. В последний раз, он помахал внуку рукой. Юноша видел только темнеющую фигуру внизу, но понимал, что дед улыбается своей доброй улыбкой, как и когда-то много лет назад. А мужчина продолжал улыбаться, пока разъяренная толпа не подбежала к нему, кто-то из толпы ударил его железным прутом по голове. Тело безжизненно упало на песок, скрытое массой человеческих тел, терзающих бездыханного старика, разрывая его на части.
Перед глазами юноши промелькнули события, связанные с дедом. Вот они вдвоем бредут по пустыни, вот он просит пить у него, потом они приходят в убежище, в котором бабушка встречает их, все той же доброй приветливой улыбкой, а вот родителей он уже не помнил.
«Я вернусь, - прошипел юноша, - вы ответите за все, я запомню каждого из вас, запомню и отыщу!».
Зонд поднялся совсем высоко, скрывшись из вида человеческой толпы.


Внизу земля стала призрачно-голубым шаром, вокруг темнота сменила собой нежно-голубое небо. Огромные площади желтого песка сменились зеленым участком. 
«Вот те самые луга и леса, о которых твердил дед. – Подумал юноша, - эх, чернь, вы не знаете какого вы человека убили, убийцы!».
Вначале вниз отправился груз с необходимыми вещами и книгами, через некоторое время, с помощью специального устройства, парашют откроется автоматически, затем наступит черед парашютиста. Вскоре груз скрылся внизу, а значит, наступает очередь юноши. Яростный свист ветра и черная мгла по бокам, ознаменовали опасное падение. Внизу земля превратилась в зеленый участок, на котором с трудом можно было увидеть предметы, парашют, затормозив падение, позволил страху смениться восторгом, тем ощущением, о котором так часто любил вспоминать дед.
 
«Всякий человек должен добиваться мира, поскольку у него есть надежда достигнуть его, если же он не может его достигнуть, то он может использовать всякие средства, дающие преимущество на войне».
Т. Гоббс

- Мой кружку и миску сразу, иначе через полчаса все покроется плесенью, - разъяснял молодому солдату старшина.
- Давно уже выстрелов не слышно, - заметил ефрейтор, носивший очки с толстой оправой.
- Нет никакой войны, даже ее поглотило болото, - пригладив короткие волосы, сказал широкоплечий сержант, - есть только болото по всей земле.
- Хватит разводить панику! - Прицыкнул на него старшина.
- А я и не паникую, - спокойно ответил сержант, - тут и ежу понятно, что болото сожрало все.
Старшина раздраженно вышел из палатки. В глубине души он понимал, что ничего вокруг нет, кроме огромных площадей болот, гектаров, акров. Никто не знал, как и когда появилось болото, знали только, что в этом как-то замешан человек, а еще война.
Сержант вышел из палатки, и направился куда-то в туман, но был остановлен старшиной.
- Игорь, подойди-ка.
- Да, старшина.
- Знаешь что, хватит вести свои упаднические разговоры. Я знаю, ты уже давно ходишь за линию фронта, мне хотелось поговорить об этом, вообщем, хватит бродить там, где это не положено.
- Старшина, очнись! Нет больше линии фронта, нет больше армии, нет государств, ничего нет! Там груда искореженного металла и скелеты десантников, которые повисли на ветвях и не попали в трясину, но скоро и машин не останется, болото все пожрет!
 - Я тебе еще раз повторяю, хватит, Игорь, хватит! – Процедил сквозь зубы старшина, - здесь мы – армия, а я - ваш командир и как командир я тебе приказываю.
- Иди ты со своими приказами! – Резко ответил сержант. – Вон! – Он махнул в сторону линии фронта, - вон к чему привели все ваши приказы!
Резкий и хлесткий удар свалил широкоплечего солдата в болотную грязь.
- Развел здесь сопли, как молодой! – Сказал старшина, - иди и принеси воды лучше.
Сержант не стал отвечать на обиду, только молча усмехнулся и, вытерев рукавом испачканное лицо, побрел за водой.
Вдали все стоял туман, который чередовался с ветвями сосен, растущих среди ярко-зеленого цвета болота. Здесь пахло грибами и сыростью, но и в заболоченных местах было свое очарование, которое, тем не менее,  сильно угнетало за долгие годы.
Старшина брел в тишине, изредка нарушаемой криками болотных птиц, что даже у бывалых холодило кровь в жилах. Туман налег на деревья, зеленую растительность и искореженные корпусы машин. Сержант оказался прав, кое-где, запутавшись в стропах, висели скелеты десантников, которые буквально насмехались над солдатами, что жили неподалеку в палатке. Они словно хотели сказать: «Что, ребята, еще мучаетесь, а мы уже отмучились, нам уже все равно, что вокруг, будь то хоть болото».
Старшина не спеша бродил среди гиблых мест, обходя их умело, почти не задумываясь. Порой он начинал философски задумываться над подобной жизнью, отчего служба ему казалось особенно тягостной. Однажды, листая книгу в библиотеке, чтобы хоть как-то убить время, дожидаясь супругу, что работала библиотекарем, он наткнулся на слова Наполеона: «Религия – это то, что удерживает бедных от убийства богатых».
«Быть может война, это еще одно средство, дабы избежать недовольства. Сразу махом двух зайцев, размышлял старшина, - быть может и, впрямь, нет никакого долга, нет патриотизма, просто одни борются за деньги и ресурсы с другими, а заодно очень удачно можно избавиться от всякого рода несогласных…»
- Товарищ старшина? – Воскликнул молодой солдат.
- Ты чего здесь забыл? – Раздраженно спросил старшина, - кто-то распоряжался покинуть лагерь, и перейти линию фронта?
- Так нет линии…, - растеряно оправдывался солдат.
- Я спрашиваю, был приказ покинуть лагерь и…
- Да хватит уже старшина, - устало сказал сержант, что стоял поодаль.
- Товарищ старшина, нет же линии фронта, нет своих – чужих, - пугливо сказал механик.
- Ничего нет, даже государства нет, - дополнил его слова сержант.
- Тебе откуда это знать, тебе может из самого правительства доложили об этом? – Не сдавался старшина.
- Посмотрите вокруг, - вмешался наводчик, - уже много дней не слышно ни голосов, ни взрывов, даже отдаленного намека на жизнь, не то что на войну.
Болото было спокойно, словно внимательно слушало разговор заблудших в нем людей. 
- Запомните, нельзя долго стоять на одном месте, - сказал сержант, - палатка уже просела, машины за два дня, практически ушли под воду полностью. С каждым днем болото затягивает нас все глубже и глубже, скоро один миг простого стояния и ты уже в трясине.
- Откуда такая осведомленность? – С ухмылкой поинтересовался старшина.
- Я делал замеры и записывал, вот, - сержант показал блокнот. – Проверьте сами, если не верите, товарищ старшина.
Болото молчало, изредка нарушая собственное молчание криком козодоя или выпи, отчего становился еще более жутко.
- Палатку нужно снимать с места, - предложил пулеметчик.
В этот момент, старший стрелок бросил свой автомат в трясину.
- Ты что, Стрыгин! – Воскликнул старшина.
- А что? – Равнодушно ответил тот, - ветоши нет, оружейного масла тоже, патронов и тех нет, все давно уже пришло в негодность. 
Старшина понял, что его больше не окружают солдаты небольшого мотострелкового отделения, теперь это просто разрозненные индивиды. Но сколько можно ходить в строю? Всегда и всех невозможно заставить быть похожим на остальных, когда-то появится тот, кто захочет идти не в ногу и правильно сделает. 
В этот момент недолгое молчание нарушили хлюпающие звуки шагов. Светлая фигура, что тащила за собой ящик, появилась в туманной мгле.
- Солдат! – Воскликнул наводчик.
- Ага, - усмехнулся старшина, - в такой форме, чтобы уж каждый мог в него попасть, даже Савельев.
Он посмотрел на солдата в очках, что стоял поодаль.
- Космонавт? – Предположил стрелок.
- Уже много лет из-за болотистой почвы запуск ракет стал невозможен, - скептично заметил сержант.
- Стой, буду стрелять! – Крикнул старшина, доставая пистолет из кобуры.
- Зачем? – Послышался голос незнакомца.
- Остряк, - усмехнулся наводчик.
- Я из пустыни! – Снова крикнул незнакомец.
- Пустыни…, - старшина замер, озадаченный словами пришельца.
- Может не стоит горячиться с пистолетом, старшина, - сказал сержант.

- Значит, говоришь, ты жил в пустыне…, - задумчиво произнес старшина, - в пустыне с дедом…
- А дед у тебя был мужик, ничего не скажешь, - глядя на огонь, словно завороженный, сказал стрелок.
- А что ты видел еще с высоты? – Спросил у пришельца механик.
- Трудно сказать однозначно, я не разглядел, были ли то болота или леса, но я  верю словам деда, где-то должны быть места, пригодные для жизни.
- Откуда им взяться, - скептически сказал ефрейтор.
- Ты прям знаток, - хмыкнул старшина, - если есть болота, если есть пустыня, значит что-то должно быть еще.
- А ты управлять вертолетом сможешь? – Внезапно спросил сержант у парашютиста.
- Теоретически, - юноша потянул горячий горький чай, - дед учил меня на тренажере, а на настоящем вертолете летать мне было негде. 
- Надо попробовать, - предложил старшина, - все равно сдохнем, но зато есть шанс это сделать красиво, примерно как твой дед.
- Там тягач, - сказал механик, - почти целый и даже в трясине не глубоко увязший, я попробую пошаманить над ним.
- А вертолет, кстати, неподалеку, - воодушевился старшина, - я часто, гуляя по болоту, видел лопасти и винты в тумане.


Тягач гудел, раздражая своим гулом непривыкшие к шуму мотора уши юноши. Воздух болот тяготил его, заставляя все чаще кашлять и страдать от насморка, еще немного и станет невозможным новый полет.  
- Не чахни, парень, - дружелюбно сказал ему старшина, - скоро тягач вытащит вертолет, его мы починим враз, видал, какой у нас механик, да и ребята воодушевились, как только ты появился, у нас возникла новая цель в жизни.
Юноша и сам воодушевлялся такими словами, но влажный воздух и сырость болота давали о себе знать. 
Утро ознаменовалось новой работой, теперь солдаты, всячески пытаясь вырвать починенный вертолет из плена трясины, громко подбадривали друг друга, толкая машину.
- Готово! – Крикнул механик, - можно заводить!
Вертолет засвистел турбинами, и разорвал туманный плен своими лопастями. 
- Кладите только самое необходимое! – Скомандовал старшина.
Несколько ящиков и палатка были загружено в вертолет, после чего машина поднялась в воздух.
- Страшно? – Улыбаясь, спросил старшина у юноши.
- Есть такое дело, - ответил парень, стараясь внимательно управлять машиной.
- Не отвлекайте его, товарищ старшина, а то боязно очень! – Пытаясь прокричать гул вертолета, попросил ефрейтор.

- Топливо заканчивается! – Сказал юноша, придется приземляться!
- А где мы находимся? – Спросил сержант. 
- Не знаю, туман внизу.
- Может, попробуем сесть? – Предложил наводчик.
- Слушай, парень! – Обратился к парашютисту старшина, - если хочешь, прыгай, все-таки приземлиться на парашюте в тумане лучше, чем на вертолете.
- Нет, ребята, один раз я уже улетел один, - не согласился юноша.
- Не дури, что толку от гибели всех нас, а с парашютом ты прыгал единственный из-нас! – Поддержал старшину сержант, - ты сможешь отыскать нас, если что!
Винт вертолета с силой прижал парашютиста вниз. Боясь неудачного приземления, юноша сразу привел в действие парашют.
Туман начал рассеиваться и под ногами показалась синяя гладь озера, на поверхности которого искрились лучи веселого солнца. Горные потоки усложняли управление парашютом, но это было не важно для юноши, куда было важнее, что он нашел то место, о котором так часто твердил дед.
«Взрыва я не слышал, значит ребята живы», - решил парашютист, оказавшись на твердой поверхности.

«Воздух здесь совсем другой, - вздохнул свежий горный воздух юноша, - вот найду пехотинцев и подумаем, как можно с помощью этого снега подарить воду пустыне».
Ноги прогрузали в чистом белоснежном снегу, который всем своим видом и чистотой дарил безмятежность.