Небольшая прямоугольная комната с единственным входом в подземный комплекс, вывела нас в широкий коридор, освещённый неярким светом овальных ламп. Эти тусклые светильники, размером с ладонь, вмонтированные в стены, давно привлекали моё внимание. Под прозрачным колпаком, находилась тоненькая стеклянная трубочка, источающая жёлтый свет. При определённых усилиях её можно было достать из гнезда, но тогда она сразу же гасла.
Я провёл уйму времени в безуспешных попытках заставить трубочку светиться отдельно от светильника, и немало перетаскал их на поверхность, но, в результате отказался от этой затеи. В самих коридорах горела примерно одна лампа из пяти, и этого света оказывалось достаточно, чтобы в своих странствиях по лабиринту обходиться без фонарей.
Мы прошли немного вперёд, и свернули направо, затем до разветвления и снова в правый проход. Широкое круглое помещение с рифлёными стенами и сводчатым потолком, в котором мы оказались, имело ещё три выхода. Первый вёл к лестнице, идущей на верхний ярус, второй, к коридору, который многократно разветвляясь, уходил в нижние части города.
Третий, выход, вёл в коридор, который петляя и изгибаясь, обходил данный уровень по сложной, запутанной траектории, и, в конце концов, снова возвращался обратно. Наша команда шагнула в средний проход.
Каждый раз, спускаясь в это место, я находил его не похожим на то, каким запомнил с последнего визита. И хотя внешне всё оставалось прежним, всё равно, что-то неуловимо менялось. Лабиринт не являлся грудой мёртвого металла, приложив ухо к холодной стене, можно было услышать, как гудят какие-то скрытые механизмы. В трубах, идущих вдоль стен, журчали жидкости, шипел пар.
Неоднократно я замечал исчезновение некоторых коридоров и появление новых. Пару раз я сам становился свидетелем тому, как металлические стены приходили в движение, меняя, или преобразуя до неузнаваемости изначальный вид подземных помещений.
Город, несомненно, жил, но очень тихой жизнью летаргического сна.
Начали попадаться первые ловушки, но в мрачных коридорах имелись напасти пострашнее огня и кислоты.
Механотоны — механические существа разных форм и размеров, пережившие своих хозяев, нередко попадались в лабиринте, они сновали повсюду, и встреча с ними не сулила ничего хорошего.
Завидев человека, механотон с остервенением бросался на него. Располагая многочисленными приспособлениями для умерщвления жертв, механические твари оставляли человеку мало шансов на победу. Их прочный панцирь не пробивался обычным оружием, убежать от них считалось большой удачей, спрятаться удавалось далеко не всегда.
Наблюдая из укрытия за механотонами, я постепенно пришёл к выводу, что цель существования этих механических созданий — обслуживание древнего города. Неоднократно я видел, как они латают трубы или таскают металлолом. Вероятно, когда-то давно их было намного больше, и они успевали справляться со своими обязанностями в полном объёме. Но сейчас их совместных усилий для содержания своего обиталища в порядке явно не хватало. Из стен местами с шипением выходил пар, подтекали разноцветные жидкости, сыпались искры.
Коридоры, переходы и лестницы являлись не единственными элементами лабиринта. В стенах располагалось множество дверей, ведущих в комнаты разных размеров. Иногда эти помещения оказывались пустыми, порой в них находились навечно остановившиеся машины непонятного назначения. Встречались целые залы и даже площади с высокими арочными сводами.
Почти все двери лабиринта, открывались, сдвигаясь в сторону вдоль стены, и большинство из них оказывались незапертыми. Но некоторые, несмотря на все усилия, открыть так и не удавалось, и что скрывалось за ними, оставалось тайной.
В железных шкафах и нишах расположенных повсеместно, при определённой удаче можно было найти дорогостоящие вещи. Чаще других встречались: „Синий хлеб”, „Слеза Спасителя”, „Жало”, „Белый клей” — вещество заключённое в прозрачные эластичные трубочки, намертво склеивавшее любые поверхности, „Горючка” — тёмная жидкость во флаконах с резким запахом, горевшая долго и жарко. Масляная лампа, заправленная всего несколькими напёрстками этой субстанции, могла давать свет целый день.
Находились и другие артефакты: различные колюще - режущие инструменты странного вида и непонятного назначения, стойкие несмываемые краски, причудливые фигурки из цветного небьющегося стекла, всего и не перечесть. Все эти предметы стоили очень дорого, и могли иногда обновляться в местах сбора.
Значительно реже попадалось кое-что и подороже. Несколько раз в своих блужданиях по бесконечным коридорам я натыкался на помещения наполненные останками механотонов и фрагментами их механических тел. Я думаю, что это были мастерские по ремонту машин. Иногда в них находились инструменты, сделанные из очень лёгкого и необыкновенно прочного металла желтоватого цвета.
Перековывать этот сплав получалось лишь ценой неимоверных усилий, но оно того стоило. Меч, нож или другое оружие, из жёлтого металла, отличались прочностью и остротой, и великолепно держали заточку. Не стоит и говорить, что такой клинок стоил целое состояние. Но главное, он мог пробить корпус механотона, а значит, повышал шансы на выживание в лабиринте. Я и мои товарищи, спускаясь в подземный город, вооружались только такими вещами.
Механотоны интересовали меня чрезвычайно. Не думаю, что в своих действиях они руководствовались ненавистью или злобой, ведь это были просто механизмы. Скорее всего, они видели в нас чужаков и старались избавиться, как от паразитов.
Чаще других встречались „Пауки” и „Псы”. Первые представляли собой шестиногие приплюснутые бочонки, размером с собаку средней величины, великолепно бегающие, как по полу, так и по стенам. Основная их опасность заключалась в том, что такая штука могла неожиданно свалиться с потолка, и убить человека всего одним ударом, остро заточенных передних лап. Поэтому в лабиринте всегда следовало посматривать вверх.
„Псы” являлись ещё более серьёзными противниками. Они перемещались короткими прыжками, используя для этого мощные задние лапы, внешне механизмы действительно походили на собак, но имели размер годовалого телёнка. Передние лапы машин, усеянные лезвиями и шипами, рвали в клочья даже кольчугу. А ещё эти обитатели лабиринта умели выбрасывать струю жаркого пламени на пять — десять шагов, что делало их крайне опасными.
Первого механотона мы встретили минут через двадцать. Валдая, идущего впереди, атаковал „Паук” выпрыгнувший из круглого отверстия в стене, как ласточка из берегового гнезда. Только отменная реакция спасла моего друга от беды, и механизм пролетел мимо увернувшегося мужчины.
Через мгновенье механический страж лабиринта снова бросился в атаку, но мы уже были готовы. Валдай поймал „Паука” на меч, пробив ему панцирь. Существо упало на спину и словно жук зашевелило конечностями, пытаясь перевернуться. Двигалось оно уже значительно медленней. Подоспевший Савва поставил точку своим молотом, расплющив механотону переднюю часть тела.
Мы продолжали неспешное движение по лабиринту, стараясь выбирать оптимальный маршрут, который приведёт нас к нижним ярусам Верхнего города. Для облегчения этой задачи я постоянно сверялся с картой.
Точных карт лабиринта не существовало, слишком большим, изменчивым и малоисследованным он пока представал перед людьми. Путешественники, обычно наносили на бумагу лишь свой текущий маршрут, дабы иметь возможность вернуться назад по своим следам. И уже потом, суммируя такие наброски, можно было составлять более полные, но всё равно очень приблизительные схемы уровней и коридоров.
Деление Железного лабиринта на Верхний и Нижний город не являлось условным. Спускаясь всё время вниз, рано или поздно, исследователи этих мест натыкались на гладкий ровный пол не имеющий отверстий. Долгое время считалось, что это дно, и под ним ничего нет.
Но однажды нашлись проходы и в более глубокую часть Железного лабиринта — Нижний город. Света там было меньше, механотоны встречались чаще, но и артефактов там попадалось значительно больше.
Мы находились в пути уже несколько часов. Первым шёл Валдай, за ним я, потом Кристи и замыкал отряд Савва. Несколько раз мы меняли маршрут. Сначала, чтобы обойти широкую лужу с кислотой, преградившую дорогу потом, стараясь избежать встречи с „Жуком”.
„Жук” действительно походил на божью коровку размером с быка. Будучи довольно медлительным, он не мог догнать человека, но умел выстреливать металлические шарики с такой силой, что они с лёгкостью пробивали окованный железом дубовый щит. Вывести из строя такой механизм было очень сложно, и предпочтение обычно отдавалось отходу.
Мы спустились вниз уже на четыре уровня, когда почувствовали, что вокруг значительно похолодало.
— Холодник, — предупредил Валдай.
— Обойдём? — предложил Савва.
— Потеряем часа два. Он совсем небольшой, проскочим.
— Ничего не трогай руками, — предупредил я Кристи.
Мы шли между заиндевевших стен, а вокруг становилось всё холоднее и холоднее. Пространство расширилось до большого квадратного зала с обледеневшими колоннами.
— Осторожно! — крикнул Савва. — Выпуская изо рта облачко пара.
Путь преграждал неширокий ручеёк дымящейся жидкости.
— Смотри, Жидкий лёд! — прокомментировал явление Валдай и окунул в жидкость одну из тонких деревянных палочек, висевших у него на поясе в специальном чехле. Деревяшка мгновенно заледенела, мужчина тихонько стукнул ей по полу, и она рассыпалась, как стекло.
В подземном городе далеко не всё можно было трогать руками, без риска получить серьёзную рану. Некоторые предметы и явления, внешне совершенно безобидные, могли таить в себе смертельную опасность.
Приходилось идти на хитрость, и для оценки безопасности тех или иных вещей, использовать подручные материалы или специальные, заранее заготовленные щупы.
Соблюдая осторожность, мы перешагнули через смертельно опасный ручеёк и двинулись дальше. Через некоторое время заледеневшие стены закончились, и вокруг снова потеплело.
Вскоре коридор вывел нас в огромный круглый зал с высоким потолком. Посередине находился треугольный бассейн, в который откуда-то сверху с громким журчанием падала вода.
— Привал, — скомандовал я, направляясь к искусственному водоёму. Я хорошо знал это место, вода здесь была чистой и пригодной для питья.
Мы умылись, поели, долили воды во фляги и передохнули несколько минут.
Сразу за восточным выходом из зала находилась узкая винтовая лестница, позволяющая спуститься сразу на два уровня. Далее преодолев глубокий колодец, мы некоторое время двигались по неширокому, прямому коридору.
Я начал вспоминать свою покойную жену, я всегда вспоминал её в лабиринте. Это место странным образом извлекало из омута моей памяти события и лица давно ушедших дней, заставляя заново переоценивать свои поступки.
Мы с супругой долго не могли завести ребёнка, Катерина считала, что это Железный лабиринт взял плату за богатство и благополучие. Как же мы были счастливы, когда узнали, что она носит под сердцем наше дитё. Дочь, которую ей так и не суждено было увидеть.
Жена умерла при родах, у меня на глазах, но видимо тогда я ещё не заплатил полную цену. Когда Машуня подросла, я к ужасу своему понял, что она не сможет ходить. Целью моей жизни стало поставить дочь на ноги, но в этом деле я так и не преуспел.
Зачем я до сих пор ходил в лабиринт? Деньги? Я в них не нуждался уже очень давно. Безрассудная жажда приключений? Она затихла лет пять назад, уступив место опыту и здравому рассудку.
Но цель у меня всё же была, я верил, что есть ещё надежда вылечить дочь. Призрачная, эфемерная, но я уцепился за неё, как утопающий за соломинку.
Мои воспоминания унесли меня на много лет назад, в Нижний город. На моих руках умирал человек изуродованный кислотой, внутренности вываливались из прожжённого живота, и он придерживал их руками. Его принесли на руках товарищи, и я удивлялся, что он всё ещё жив.
— Талгат, я видел её, — хрипел он, повернув ко мне изувеченное лицо с выжженными глазами. — Совсем рядом видел. Она там, в Машинном зале. На самом дне лабиринта.
— О чём ты говоришь? — шептал я, но уже понимал, что имел в виду несчастный, и надежда робким огоньком зарождалась во мне.
— „Душа лабиринта”, я видел её, — подтвердил обречённый мою догадку, и я видел, что он не лжёт, не лгут перед смертью.
— Где? — кричал я. — Где этот Машинный зал.
Но человек уже опустил покрывало тяжелеющих век, слабо дёрнулся и затих...
Среди разношёрстного люда блуждающего в бесконечных коридорах Железного лабиринта, особой популярностью пользовалась легенда о „Душе лабиринта”. Считалось, что этот мифический артефакт в виде огромного кроваво-красного камня способен выполнить одно самое заветное человеческое желание.
И я заставил себя верить, что „Душа лабиринта” действительно существует, и поклялся самому себе, самой страшной клятвой, что разыщу её, чего бы мне это не стоило.
Стрела, просвистевшая совсем рядом, выдернула меня из пучины памяти. Валдай прыгнул назад и повалил Кристи на пол, накрывая её своим телом, я прижался к стене, Савва стал на колено, снимая со спины тяжёлый арбалет.
— Эй, вы, — донёсся голос из дальнего конца коридора. — Бросьте оружие и вещи, и мы позволим вам уйти. В противном случае мы перестреляем вас, как крыс.
— И девку оставьте, — добавил второй голос. — Она догонит вас позже.
Далее последовал многоголосый смех.
— Пятеро, может шестеро, — отметил Валдай прислушиваясь. — Что делать будем?
— Можем уйти назад и вправо, — предложил Савва. — Там имеется разветвлённая система ходов.
— И посадим себе на хвост банду мародёров?! — возразил Валдай. — Рано или поздно они загонят нас в ловушку, или в тупик.
— Давно мы стали бегать от нелюдей? — поинтересовался я. — И потом, мне кажется нам в другую сторону.
Банды мародеров, предпочитающие не собирать ценные вещи, за которыми с каждым годом приходилось спускаться всё глубже и глубже, а отбирать их силой у других, обычно, вместе с жизнями, встречались не редко.
Лично я считал, что бандиты хуже, чем механотоны. Сомневаюсь, что металлические твари умеют думать, скорее всего, они просто защищают свой дом от чужаков. Тогда, как первые идут на преступление сознательно, и не заслуживают никакого снисхождения.
Решение было принято, оставалось только выработать тактику совместных действий. Я показал глазами вверх, и Савва сдвинул рукояткой молота металлическую решётку навесного потолка. Между последним и межуровневой перегородкой имелось небольшое пространство, где смог бы проползти не слишком крупный человек.
Валдай скинул мешок, отстегнул пояс с мечом, и с моей помощью забрался наверх. Я протянул ему запечатанный глиняный кувшин с горючей смесью. Эту жидкость я изобрёл сам, смешивая „Горючку” и масло в определённой пропорции.
С ножом в зубах и зажигательным снарядом в руке, мой товарищ бесшумно пополз вперёд.
— Отвлеки их, — велел я Савве, и тот выпустил арбалетный болт наудачу.
В ответ прилетели несколько стрел, но мы, укрывшись в стенной нише, находились в относительной безопасности. Савва снова взвёл арбалет и выстрелил. На этот раз за свистом болта последовал короткий вскрик. А через мгновенье, после негромкого хлопка, послышался рёв пламени и вопли, полные отчаяния и боли.
Я мельком взглянул на Кристи, и не увидел на её лице ни тени страха. Моя клиентка, определённо, начинала мне нравиться.
Савва целился в сторону утихающего пламени, но опустил арбалет, когда понял, что к нам идёт Валдай.
— Путь свободен, — сообщил тот будничным тоном, вытирая нож об рукав. Обгоняя его, по коридору прокатились клубы чёрного дыма, пахнуло палёной плотью.
Когда огонь догорел, мы миновали участок с закопчёнными стенами и скрюченными, обугленными телами на полу. Я мельком глянул на трупы и безошибочно определил, что мы столкнулись с обычными бандитами коих, к сожалению, с каждым годом появлялось в лабиринте всё больше и больше.
