Серый поезд неспешно отчалил от платформы. Я усердно махал ему рукой, губы растягивались в счастливой улыбке. Наконец-то, свободен! Колеса постепенно пробуждались, их движение ускорялось, перестук становился все громче. Я шел рядом с вагоном, а мать посылала воздушные поцелуи из окна купе. На ее безымянном пальце мягко светилось золотом новенькое кольцо.
Для полноты умилительной картины не хватало лишь белоснежного платочка в моей высоко поднятой руке.
Наконец-то! Я мечтал проводить мать под венец с тех пор, как начал что-то соображать. Двадцать один год она опекала меня так активно, что мне хотелось удрать на край света. Не сомневаюсь, мамуля нашла бы меня и там. Она появилась бы хоть в тундре, хоть в пустыне, возникла бы даже среди арктических льдов и обрушила на голову неблагодарного сына камнепад упреков в эгоизме и бесчувственности. Последней меня придавила бы глыба назойливой материнской заботы. Впрочем, я и так постоянно под ней барахтаюсь.
"Максюша, ты зубы почистил? Носочки надень беленькие! Они больше подходят к брюкам, что я на сегодня погладила... Никакой яичницы, ни в коем случае! Каша на завтрак – это полезно... Куда ты собрался? С кем? Когда вернешься? Смотри, чтобы в девять был дома!"
Стоило возразить хотя бы в мелочи, как мать тут же пускала в ход главные козыри – сердечный приступ или скакнувшее давление. Благодаря непрестанному мамулиному присмотру, у меня нет ни друзей, ни, тем более, постоянной девушки. Учусь я в выбранном матерью частном институте ("Сынок, экономическое образование – то, что нам надо, я уверена! И зачем ездить на занятия, если тебя можно устроить в вуз рядом с домом?"), спортом почти не занимаюсь ("А если получишь травму? Я не переживу! Ты для меня все!"). Несколько лет я думал, как обрести свободу, и не видел никаких вариантов.
Мечты сбылись нежданно-негаданно. Весной мамина подруга Люсьена отмечала юбилей свадьбы. На торжестве мать познакомилась с дальним родственником подруги – полковником в отставке.
Несколько месяцев громкоголосый военный разбирался с какими-то делами в нашем городе и осаждал хрупкую женщину с железным характером. Позавчера счастливый жених наконец торжественно надел кольцо на палец сорокалетней невесты. Друзья и родственники весь вечер и следующий день кричали: "Горько!" – в снятом для торжества кафе.
Сейчас длинный серый поезд помчит молодоженов в Санкт-Петербург, там живет мой новоиспеченный отчим. Удаляющийся стук колес звучит как военная музыка: та-та-та, тах-тах-тах. Барабанная дробь с каждым звуком отдаляет от меня заботливую маму. Добираться до города на Неве поездом - больше суток. Не край света, конечно, но расстояние хорошее.
Последний вагон качнул на прощание округлым задом, прежде чем свернуть за поворот. Я вытащил мобильник, часы показывали четверть девятого. Если хочу успеть к первой паре – стоит поторопиться.
Перед входом в здание вокзала на меня чуть не налетела Тася – известная всему нашему городку безобидная дурочка в живописных лохмотьях и дырявой соломенной шляпе с крупными бумажными цветочками.
В меня впился пронизывающий взгляд. Обычная глуповатая улыбка сумасшедшей исчезла, бледно-голубые глаза переполнились ужасом.
– Двуликий!.. Двуликий!..
Тася попятилась, будто боясь, что я до нее дотронусь, а затем со всех ног кинулась назад.
На привокзальной площади – обычная суета: народ с дорожными сумками спешит на автобусную остановку, автостоянку, к вокзалу. В центре площади возвышается памятник героям революции. Застывшие в камне угрюмые люди многие годы свысока взирают на постоянное мельтешение лиц, фигур, сумок и чемоданов. Я хмыкнул: из-за монумента выглянул и снова исчез край соломенной шляпы с ярко-красным бумажным цветочком.
Вскоре я уже сидел в маршрутке, которая так неслась по городу, словно водитель решил потренироваться перед автогонками. Подпрыгивая на сиденье, я представлял, как, наконец, предложу Кристине куда-нибудь пойти. Надо посчитать, сколько денег из того, что оставили мать и отчим, уйдут на еду и квартплату, а сколько позволительно прогулять.
Я прикрыл глаза и начал мысленно рисовать Кристину. Сначала – изящный силуэт, потом – распущенные светло-русые волосы до пояса, почти уверен, что они мягкие на ощупь. Большие карие глаза, аккуратный носик и пухлые губы, высокая грудь, тонкая талия... Я так увлекся, что ноздри приятно защекотало при воспоминании о пряном, чуть горьковатом аромате духов Кристины.
Девушка-мечта носит обувь на тонких каблуках и обязательно платья или юбки. Ни разу не видел Кристину в брюках. В сумочке красавицы всегда лежат изящное зеркальце, нежно-розовая косметичка и тонкие дорогие сигареты...
"Может, стоит начать курить, чтобы можно было спокойно общаться с девушкой на переменах и после занятий?" - размышлял я, подходя к ограде института. Кристина перевелась к нам в прошлом семестре, а я все не могу нормально поговорить с ней – рядом постоянно кто-то крутится.
– Максим!
Я обернулся. Ко мне с радостной улыбкой приближалась Дашуля – единственная на курсе "серая мышка". Она на ходу поправила старомодные круглые очки в отвратительной пластмассовой оправе.
Я кисло улыбнулся в ответ. Раньше мы помногу общались, однако теперь, когда появилась Кристина, Дашуля начала всерьез мне мешать: она слишком часто возникает рядом. Хуже того, когда я уже готов заговорить с Кристиной, серая мышка влезает с каким-нибудь пустяком.
Даша на ходу вынула из большой сумки ключ от кодового замка. Резная калитка с легким скрипом впустила нас в большой двор. Табличка на металлических прутьях сообщала, что в двухэтажном здании в далеком прошлом жил князь Головин. Дом несколько раз менял владельцев, пока наконец не превратился в частный институт бизнеса и права.
Железный забор, металлопластиковые окна и асфальтированная дорожка чужды духу старого здания. Родным ему остался лишь двор. Овальные клумбы пестрят осенними цветами, и над ними порхают бабочки. Старые раскидистые деревья укрывают их от яркого солнца: перед зданием института разбит небольшой скверик. Где-то среди зелени листьев щебечут звонкоголосые птицы. По асфальтированной дорожке и нескольким тропинкам спешат люди, тоже чужие старому дому.
– Наверное, лет так сто двадцать назад здесь проезжали кареты и прогуливались хозяева особнячка, – сказал я.
– Ага, по этой дорожке шли мужчина в старинном костюме и женщина в платье до земли. А вон там вышагивали воспитанные дети со строгой няней, – улыбнулась Дашуля. – Асфальта, конечно, не было, семья гуляла по мостовой или хорошо вытоптанной тропинке.
– Представляешь, что подумали бы князья, увидев, как теперь используется дом?
– Наверное, были бы в ужасе. По их родовому гнезду носятся студенты в кошмарной для позапрошлого века одежде и с жуткими манерами.
Я с опозданием сообразил, что сейчас к институту подходят многие студенты и преподаватели. Все они видят, как мы с Дашкой что-то весело обсуждаем. Стоит кому-то не так нас понять – могут пойти слухи. Раньше меня это не волновало, но теперь сплетни запросто доберутся до Кристины. Впрочем, о таких девушках, как Дашка, не сплетничают.
Я успел было успокоиться и вздохнуть с облегчением, когда встретился взглядом со старейшей педагогиней института. Она подмигнула мне с одобрительной улыбкой, хотя раньше обращала меньше внимания, чем на пролетающую мошку.
– Максим, что-то случилось?
Ясные серые глаза смотрят с участием.
– Извини, Дашуль, задумался. Вчера в новостях слышал о готовящихся экономических реформах...
Я почти пинком подтолкнул Дашу к одной из ее любимых тем. Гораздо лучше, если разговор будет выглядеть деловым. Дашуля попалась легко:
– Я недавно просчитывала несколько путей развития экономики в России. Не знаю, насколько получилось верно...
Дашка на раздражающе-научном языке заговорила о возможном влиянии таких и сяких вариантов реформ на жизнь разных слоев населения. Эх, ей бы сейчас на какую-нибудь студенческую конференцию, а приходится метать бисер перед единственным неблагодарным слушателем.
Я с трудом сдерживал раздражение. Даша уже в который раз умудрилась мне помешать. Она не должна идти рядом, потому что на крыльце перед массивной дверью стоит Кристина. Девушка-мечта ослепительна в длинном зеленом платье в обтяжку и с распущенными волосами. В таком наряде Кристина похожа на русалку. Только русалки не курят, а красавица вертит между тонкими пальцами сигарету.
– Привет! Зажигалка найдется? Ах да, Максим, у тебя же ее никогда нет.
Я мысленно выругался. Даже задержаться не могу! Ну, отправлю я отсюда Дашку, останусь – и что? Что я скажу? Хочу подышать с тобой одним воздухом? Глупее не придумаешь!
Я разглядывал Кристину, стараясь делать это незаметно. Память вбирала детали русалочьего образа, чтобы потом вновь и вновь их воспроизводить. Мы с Кристиной встретились глазами, я невольно отвел взгляд. Теперь он скользнул по узким серебристо-серым туфелькам на высоких каблуках. И как только девушки сохраняют устойчивость в такой обуви? А Кристина не просто хорошо держит равновесие, движения русоволосой красавицы всегда легки и изящны.
– Всем привет! Кристин, ты опять без огонька?
Щелкнула зажигалка. Я мысленно выругался. Мало тут Дашули, так еще нарисовался красавчик Полозов – сын местного богатея, до отвращения похожий на массу белозубых голливудских актеров. Везет же некоторым: все дано от рождения – внешность, деньги, бешеное обаяние, да и мозги неплохие.
– После этих реформ можно было бы повысить государственные пособия, зарплаты бюджетникам... – продолжала увлеченно рассказывать Дашуля.
Кристина бойко отвечала на какую-то Ромкину шутку. О нас она уже забыла.
– Кристин, пошли сегодня?.. – заговорил за спиной Полозов.
Я раздраженно захлопнул дверь. Каждому свое: кому-то развлекать девушку-мечту, а мне – слушать Дашкины идеи о росте экономики.
Домой я возвращался уже в сумерках, усталый, голодный и злой. До этого, ненавидя себя за слабость, прятался за деревьями у выхода института. Мне нужно было убедиться, что Кристина действительно отправилась куда-то с Полозовым. Что ж, захотел - убедился. Они прошли под руку совсем рядом. Воздух заполнили ароматы пряных, чуть горьковатых духов и дорогого мужского одеколона. Я проводил взглядом отъехавший от стоянки черный спортивный автомобиль Полозова.
Когда шел в сторону дома, в животе заурчало. Ничего, через несколько минут меня дождутся остатки со свадебного пира. Совсем не так я представлял первый вечер без материнской опеки. Уж точно не в компании телевизора и холодильника.
Ладно, хватит травить душу. Вместо свидания с девушкой-мечтой придется доедать мясные и рыбные деликатесы, салаты и последние кусочки свадебного торта. Кого бы позвать, чтобы хоть веселее стало? Не Дашку же, в самом деле!
Зазвонил сотовый. Из трубки полились знакомые раздражающие вопросы:
– Максюша, ты уже дома?.. Не забудь покушать, только обязательно разогрей мясо. Холодным не жуй, слышишь? И пережевывай хорошо, не глотай кусками, а то знаю я тебя... Кого ты видел в институте? Как прошел семинар? Ты там не молчал, надеюсь?
Я отвечал коротко, сквозь зубы, еле сдерживая раздражение. К счастью, серый поезд скоро въехал в зону, где нет сотовой связи, и мамулины вопросы и наставления оборвались на полуслове. Я с удовольствием отключил мобильник. В случае чего молчание телефона можно будет свалить на плохую сотовую связь в поезде. Одного контрольного звонка на вечер пока достаточно.
Я ускорил шаг. Чтобы попасть домой, оставалось пересечь всего несколько дворов. Один из них уже остался позади, когда кто-то проскрипел за спиной:
– А Тасю-то сегодня увезли. Совсем, бедолага, разума лишилась! С утра носилась по двору перепуганная. В городе, говорит, двуликий появился...
Я обернулся. Неподалеку прогуливались две бабуси. Одна везла коляску с толстеньким внуком. Малыш с упоением то облизывал, то грыз яркую игрушку. Другая выгуливала на длинном поводке таксу. Собачка остановилась у ближайшего куста.
– Вот горе-то, – покачала головой бабушка с коляской.
– И не говори! Так она выпросила у кого-то телефон. Дурочка, а звонить, оказывается, умеет. Приехала ее сестра и куда-то увезла Тасю. Линда, пойдем, моя девочка! – бабуся слегка потянула за поводок.
Я потащился в сторону дома, ноги еле двигались. С каждым шагом все больше наваливалась усталость. От голода начинала кружиться голова. Весь день мне ничего не хотелось, а теперь организм настойчиво требовал еды, даже желудок впервые в жизни заныл. Я сел на лавочку в пустом дворе. Кажется, в сумке с пятницы завалялся недоеденный сникерс.
Шоколадка нашлась между толстыми тетрадями. Однако есть я не смог: от одного вида приторного батончика с большими орехами меня чуть не стошнило, почти сразу начал бить озноб. Заболеваю, что ли?
Сил подняться не нашлось. Я лег на лавочку, глаза слипались. Полежу немного и начну потихоньку двигаться к дому.
Не знаю, сколько времени прошло в тяжелой дреме. Я застрял где-то между сном и явью: воспринимал все окружающее, но не мог открыть глаза. Иногда скрипела дверь подъезда, и кто-то проходил мимо. В душном воздухе витало множество запахов – вонь подгоревшей еды из открытых окон, смешанные ароматы мужских и женских духов, принесенный откуда-то легким ветром чад шашлыков, смрад стоящих в другом конце двора мусорных баков и кошачьего туалета, запахи земли, травы и многие другие. Все они смешались, и теперь причудливый букет бил в нос так, будто у меня в несколько раз усилилось обоняние.
В голове снова и снова звучали два голоса. Один – Тасин – испуганно твердил: "Двуликий!", – а другой, незнакомый, холодно шипел: "Мой". Тяжелые веки с трудом разлепились. Надо мной во всей мрачной красе раскинулось черное, грозное, почти полностью затянутое тучами небо. Двор освещал всего один фонарь, да и тот у соседнего дома. Его света было маловато для безлунной ночи.
Я полез в карман за отключенным мобильником. Начало одиннадцатого. На экране высветилось сообщение: мать пыталась дозвониться двадцать три раза. Наверняка она успела придумать множество сюжетов для кассового триллера или ужастика, причем в каждом я участвовал в роли изуродованного трупа.
Я потер виски. Взгляд остановился на гигантской луне с темными морщинками. Аппетитный желтый блин выкатывался из-за туч прямо над головой. Никогда не видел такую огромную, идеально круглую луну, да еще столь низко.
Я застыл на скамейке, не в силах оторваться от сияющего холодным светом желтого диска. Об асфальт глухо шмякнуло: телефон выпал из ладони. Меня согнуло пополам, из горла вырвался хриплый стон, и я кувырком скатился с лавочки. Заныло ушибленное колено. Что-то несколько раз перевернуло меня и с размаху швырнуло под скамейку.
Я старался сгруппироваться, но тело билось об асфальт, о землю, о деревянные ножки лавочки. Попытки кричать и звать на помощь оказались бессмысленны: вместо крика вырывались только хрип и звериное рычание. Голова моталась из стороны в сторону, тело сотрясала дрожь. Живот с силой вжался в землю, неподъемный груз расплющивал спину и раскинутые руки.
Все прекратилось мгновенно. Я распростерся под скамейкой. Боль ушла без следа, но подняться получилось не сразу и только на четвереньки. Я думал, что надо еще раз попытаться позвать на помощь, когда взгляд остановился на руках, вернее, на том, что должно было быть моими руками. Я сморгнул. О землю опирались мощные когтистые лапы, покрытые темной шерстью.
Это еще что?! Я сошел с ума? По коже прошел мороз, и стало немного щекотно. Я увидел, что шерсть на лапах приподнялась.
Тася уехала сразу после нашей случайной встречи. Как там она сказала? Двуликий... Да нет, не может быть! Смешно придавать какое-то значение болтовне городской сумасшедшей. И вообще, превращения в зверей происходят только в сказках, да и там, вроде, нечасто. На ум пришла лишь известная фраза: "Не пей – козленочком станешь". Я не пил и не ел ничего подозрительного, да и лапы больше напоминают собачьи.
Вороватый взгляд охватил двор, на улице – никого. Шаг за шагом я подкрался к припаркованному недалеко от фонаря внедорожнику. Идти на четвереньках казалось естественным, словно я всегда только так и передвигался. Что-то сзади помогало держать равновесие. Я обернулся. Проклятие! Я подозревал, что именно увижу, но лапы все же подогнулись. Почти до земли, как метелка, болтался лохматый, слегка запыленный темный хвост! Я заметил, что на четвереньках моя голова на одном уровне с окнами здоровенного автомобиля.
Наконец объяснение происходящему нашлось: мне снится кошмар. Наверное, я отключился вон на той скамейке и никак не могу проснуться. Ужас отступил: было бы глупо бояться сновидений. Я твердо сделал последний шаг к машине, нос приблизился к стеклу.
Из зеркального отражения на меня пристально смотрит клыкастый зверь, похожий на волка, только в несколько раз крупнее. Его темная шерсть стоит дыбом. Даже в полутьме видно, что глаза налиты кровью. Настоящий монстр! Это что – я?! Даже во сне увидеть такой свой портрет было жутковато и обидно.
Я с размаху ударил рукой – или лапой? – по дверце. Совсем не больно. Это правильно, в сновидениях не испытывают боли. На металлической двери осталась отчетливая треугольная вмятина с точечными царапинками вокруг – отпечаток лапы фантастического чудовища.
И тут ноздри заполнил манящий запах. Долетевший откуда-то аромат разбудил волчьи инстинкты: во мне забурлили желание кого-то настичь и дикая, всепоглощающая ненависть. Ноздри щекотал запах молодости, свежести, сил, которые легко можно получить. Инстинкт зверя подтолкнул меня, и я помчался искать источник аромата. В голове пульсировали короткие мысли-приказы: "Кусать! Рвать! Добраться до крови!" В поисках добычи я летел, едва касаясь лапами земли, теми же дворами, по которым недавно еле плелся к дому. Дремавший на дороге худющий белый кот с диким воплем метнулся на дерево. Ну и черт с ним! Совсем недалеко отсюда находится человек, который так аппетитно пахнет. Моя жажда вонзить в него зубы росла с каждой долей секунды.
Желанную дичь я увидел издали. Худенькая светловолосая девушка стояла спиной ко мне около подъезда, длинные ноготки нетерпеливо постукивали по металлической дверной ручке. Я приблизился настолько, что уже хорошо видел серебристый лак на ногтях девушки. Но тут однообразные звонки домофона оборвались, дверь открылась, и блондинка шагнула внутрь. С яростным рычанием я прыгнул вслед за ускользающей добычей. Моя тень ринулась вперед. Нас разделяли несколько десятков сантиметров, когда дверь захлопнулась перед моим носом. Я успел увидеть полные ужаса зеленые глаза. Из подъезда донесся истерический вопль.
Охота не задалась. Ничего, впереди целая ночь. Непонятно, откуда, но я точно это знал.
Взгляд зацепился за свежую надпись перед подъездом. Неровные синие строчки еще пахли краской. Кривоватые буквы привычно сложились в слова: "Кариша, прости! Я тебя люблю!!!" Надо же, оказывается, оборотни умеют читать. Во всяком случае, у меня в этом сне получалось различать буквы.
Не знаю, сколько времени я прочесывал улицу за улицей в поисках припозднившихся прохожих.
Вот из ночного клуба в обнимку вышла смеющаяся парочка, но выследить эту добычу не получилось: они тут же укатили в такси.
Потом я заметил в каком-то дворе дремлющего на лавочке старого бомжа. Он источал на редкость отвратительный смрад. Я видел, как дед открыл глаза и отшатнулся от гигантской волчьей морды, его грязная рука с неровными черными ногтями потерла глаза.
Это помогло, волк действительно исчез: я побежал дальше. Откуда-то возникла уверенность: мне лучше держаться в тени и обходить тех, от кого несет болезнью и старостью.
Улицы проносились мимо – знакомые и незнакомые. Наконец в глухом спальном районе я снова услышал человеческий запах. Он не кружил голову, но и не вызывал отвращения. Как корм для изрядно проголодавшегося зверя - подойдет.
Я уже шел по следу, когда за очередным поворотом возникло ощущение близкой опасности. Волчий инстинкт заставил остановиться так резко, что когти проехались по земле. Я хорошенько огляделся перед выходом на светлый участок пути. Вроде, ничего особенного. Улица пуста – ни людей, ни машин. Даже бродячие животные разбежались, издалека почуяв гигантское чудовище из древних легенд. Только у соседней многоэтажки неторопливо прогуливается человек с белыми, полностью седыми волосами, спадавшими на плечи.
При виде него меня захлестнула ненависть пополам с безумным страхом. По щекотанию на коже я понял, что шерсть снова встала дыбом. Звериное чутье подсказывало: от этого типа надо держаться подальше. Желание охотиться исчезло напрочь, наоборот, я почему-то ощутил себя дичью, которую выслеживает седой.
Взгляд заметался в поисках укрытия. Ближайшие кусты достаточно высокие и густые, чтобы спрятать в полутьме гигантского волка. Колючие заросли щекотнули шею, я лег поудобнее и положил голову на лапы. Инстинкт приказывал: затаись! Когда опасный человек уйдет – вылезешь.
Луна снова зависла над моей головой. Я скользил взглядом от гигантской желтой пуговицы, крепко пришитой к черному небу, до шатающейся вдоль стены фигуры.
Наконец, седому надоело мерить шагами дом, и опасный человек двинулся в мою сторону. Теперь он бродил около кустов так близко, что я мог бы тронуть мужчину лапой. Да ему лет тридцать от силы! Бледная кожа, светлые брови... Он не седой, а альбинос. На расстоянии я не заметил, но теперь оценил: мужчина просто гигант, метра два ростом будет. Чем дольше длится сон, тем бредовее он становится! Вот теперь и великан появился.
За спиной беловолосого на несколько мгновений стало светло, как будто несколько солнц ударили лучами в одну точку. В ярком свете возник женский силуэт, и сияние тут же исчезло.
К альбиносу подошла смуглая девушка с распущенными густыми черными волосами до пояса. Темная юбка почти волочится по земле, старомодная блузка с высоким воротником наглухо застегнута. Даже во сне, будучи волком и желая крови, я оценил: фигура у девушки потрясающая, а лицо – будто с картин прошлых веков. О таких лицах говорят – чистые, одухотворенные, не от мира сего.
– Тамара...
Голос у альбиноса, вроде, приятный, но я сразу возненавидел этот густой баритон.
Беловолосый обнял красавицу за талию. Парочка поцеловалась коротко, легко, как влюбленные, которые давно встречаются, а может, и живут вместе.
– Оборотень не появлялся? – тихим низким голосом спросила она.
Животные инстинкты заговорили с новой силой. Рвать! Я бы многое отдал, только бы броситься и терзать, грызть, сомкнуть челюсти на горле девушки! Но поддаться желаниям мешал беловолосый источник опасности. Я чувствовал: не то, что нападать, мне и высовываться-то нельзя.
– Нет, – ответил великан. – Странно, обычно молодые волки менее осторожны. Неужели он уже успел пойти на договор?
– И что тогда делать?
– Искать. Не найдем на этот раз – отыщем в следующий. Надеюсь, получится остановить оборотня, пока не случилось ничего серьезного.
Ну, и откуда беловолосый обо мне знает?
– Когда ты услышал зов? – спросила Тамара.
– Пару часов назад. Мы с ним разминулись буквально на несколько минут. На месте обращения осталось много следов, он даже машину лапой помял. Скорее всего, это случилось с ним в первый раз, и парень не понимал, что происходит. Пойдем, я чувствую, что оборотень где-то поблизости.
Девушка взяла беловолосого под руку, они повернулись ко мне спиной. Как и я, парочка старалась держаться в тени. Вот и настал подходящий момент для броска! Сначала обезвредить альбиноса, затем кинуться на девушку...
Я уже готовился к прыжку, когда голос из ниоткуда просвистел на ухо:
– Остановисссь! Тебе рано охотиться на такую дичь!
От неожиданности лапы приросли к земле. Голос мне знаком, его с другим не перепутаешь. Совсем недавно, когда я дремал на лавочке, именно этот голос шипел: "Мой!"
Беловолосый обернулся, словно тоже услышал странные звуки.
– Оборотень совсем рядом! – произнес охотник. – Договора не было. Эй, где ты? – альбинос начал оглядываться. – Выходи, не бойся, надо поговорить.
– Беги! – прошипел загадочный голос.
Я огромной темной молнией вылетел из кустов. Листья посыпались, ветки возмущенно трещали вслед. За спиной слышался топот: альбинос и его девушка пытались меня догнать
– Подожди! Я не враг! Тебя никто не тронет! – кричал ненавистный баритон.
– Остановись, мы хотим помочь! – вторила Тамара.
Нет уж! Шипящий голос внушает мне больше доверия, чем странная парочка. Стоит посмотреть на беловолосого, и у меня шерсть встает дыбом. Вселившийся в меня зверь чует опытного и хорошо вооруженного охотника.
Я пролетел к пустому перекрестку, дорога ринулась навстречу. С опозданием я осознал, что совсем рядом ревет мотор. Ночной лихач несся на сумасшедшей скорости. Взбесившийся автомобиль летел прямо на меня, капот стремительно приближался. Пока я соображал, задние ноги оттолкнулись, тело в прыжке ринулось в сторону – и мир изменился.
Лапы уткнулись в мягкую рыхлую землю. Я огляделся. Целый город ушел в никуда со всеми многоэтажками, дорогами и, главное, людьми. Я оказался в каком-то лесу в необычной для городского жителя тишине, которую нарушали лишь скрип темных веток и шепот листьев. Над головой висела круглая желтая луна с несколькими глубокими морщинками.
Удивления не было: в кошмарных снах всякое случается, наступил и долгожданный отдых от гонок по городу. Я растянулся на мягкой высокой траве. Глаза слипались, нос начал клониться к земле. Можно расслабиться: в лесу никого не видно и не слышно. Опасностей нет, запаха добычи – тоже, даже мозги заработали, как обычно. Жажда крови отступила, я больше не рвался охотиться на людей.
Да что там охотиться, мне и шевелиться-то не хотелось. Кошмарный сон вымотал совсем как настоящий тяжелый день. Лапы после бешеного кросса еле слушались, голова поднималась с трудом. Челюсти свело зевотой. Напоследок я посмотрел на ровный желтый диск над головой.
Впервые в жизни засыпаю во сне. Хватит с меня волчьих кошмаров. Надеюсь, что проснусь уже человеком на скамейке неподалеку от дома.
***
Я, и правда, открыл глаза именно там. Над головой скандалили вороны. Воздух пропитался вонючим удушливым газом – поблизости недовольно фырчала машина. Я раскинулся на жесткой скамейке, рука свисала почти до земли. Вчерашнее недомогание исчезло без следа. Я осторожно потянулся. Удивительно, даже мышцы не затекли!
Утренний свет резал глаза, что сразу захотелось снова сомкнуть веки. Рядом невыносимо воняло, словно на лавочку прямо у моего носа вылили полпузырька стойких дорогих духов из тех, что наносят не больше одной-двух капель. Сильный аромат причудливо смешался со смрадом залежавшегося мусора.
– Максим, ну нельзя же так! Просыпайся! Максим!!! – настойчиво повторял знакомый голос, словно солируя на фоне вороньего хора.
Спросонок я соображал еще туго. Блуждающий взгляд наконец зафиксировался на главном раздражителе – ярко накрашенной миниатюрной блондинке. Мамина подруга Люсьена неожиданно сильно трясла меня за плечо. Перед глазами мелькнули заостренные алые ногти. Вообще красного для одного человека, на мой взгляд, многовато – ногти, губы, короткое платье с большим вырезом... Как же воняют ее духи! И правда пузырек разлила, что ли?
Я перевел взгляд в сторону неумолкающего фырчанья. Вот откуда такой дух! Мусоровоз вытряхивает в железное брюхо полные вонючих отходов баки.
– Да что же это такое?! Стоило матери уехать... – неубедительно возмущалась блондинка.
– Доброе утро, – прохрипел я.
На самом деле утро можно назвать как угодно, только не добрым. После кошмарного сна я чувствовал себя настолько разбитым, словно и впрямь полночи пробегал на четвереньках.
– Доброе, – хмыкнула Люсьена. – Вставай, красавчик! Напился вчера на радостях, что ли?
– Нет.
Тело подчинялось неохотно. Спина с трудом отлепилась от лавочки. Люсьена не спешила убирать руки, хотя в поддержке я не нуждался. Мозги постепенно просыпались: начали появляться хоть и медлительные, скрипучие, но уже более-менее оформленные мысли. Например, – что Люсьена живет остановок за пять отсюда.
– Что Вы тут делаете?
Я старался говорить отчетливо, но пока смог выдавить лишь невнятное бормотание и хрипы.
Игривый взгляд блондинки скользнул по моему лицу, на ярко-красных губах затрепетала улыбка.
– Максим, ну ты же знаешь свою маму. Лена полночи пыталась дозвониться, а ты не подходил к домашнему телефону, да еще и мобильник додумался отключить. Ленка, конечно, всполошилась и в пять утра позвонила нам, просила проверить, все ли у тебя в порядке. До этого она звонила в полицию, но там тобой не заинтересовались и сказали обращаться, если не объявишься в ближайшие три дня, – блондинка хмыкнула. – Я сразу поняла, что ты где-то расслабляешься. Неужели не смог придумать что-нибудь повеселее? – в глазах молодящейся дамы появились дразнящие огоньки. – Я была уверена, что ты не один, потому и не берешь трубку.
– М-м, – невнятно пробормотал я.
Рука нырнула в карман помятых брюк.
Пусто.
– Это ищешь?
Люсьена показала вниз. Телефон валялся на асфальте рядом с запыленной сумкой. Смутно вспомнился стук мобильника перед моим превращением в зверя. Наверное, когда я засыпал, телефон по-настоящему выскользнул из руки, и теперь в воспоминаниях бредовый кошмар смешивается с явью.
Я поднял мобильник. Надо же – работает, только по экрану пошли заметные глубокие царапины.
– Максим, так нельзя, – ворковала над ухом Люсьена. – Не стоило напиваться до бесчувствия, есть и другие способы расслабиться. Приглашаю тебя на ужин, вечером и расскажу поподробнее.
На несколько секунд я отвлекся от воспоминания бредового сна. Обалдевший взгляд уперся в стройную крашеную блондинку с великолепной фигурой. На шутку не похоже, подруга матери вполне серьезно предлагает провести с ней вечерок, причем зовет не просто чайку попить.
В подтверждение этому острые алые ногти царапнули мое плечо. Она что, с ума сошла? Я помню Люсьену с младенчества, на горшке при ней сидел! Когда мать не успевала, ее подруга – тогда еще русоволосая – забирала меня из детского сада!
Если раньше я не мог подняться, то теперь мигом взлетел с лавочки.
– Тетя Люсьена, мне пора, опаздываю!
Испачканная сумка била по ногам, когда я несся в сторону института.
– Максим! Ты куда? В таком виде!.. – кричала вслед любвеобильная дамочка.
Перед глазами мелькали многоэтажки, припаркованные у подъездов машины и пустые детские площадки. На подходе к институту я сбавил скорость и немного отдышался. Часы на треснувшем мобильнике показали, что можно не спешить.
Я приближался к калитке, когда мимо пролетел ненавистный черный автомобиль. Полозов эффектно развернулся перед оградой института. Взвизгнули тормоза, колеса скрежетнули по асфальту. Я злорадно отметил, что противный звук подпортил общую картину.
Ромка почти сразу выскочил из машины. Он обогнул капот, передняя дверца распахнулась, и Полозов галантно подал руку пассажирке. Конечно же, из салона выпорхнула Кристина. Я заметил, что платье на девушке моей мечты – вчерашнее, русалочье.
"Жаль, что Полозов не попался мне ночью", – мелькнула бредовая мысль.
За несколько прошедших минут кошмарный сон вспомнился в мельчайших подробностях: отражение в зеркальном стекле жуткой звериной морды, гонки за прохожими, опасный альбинос и красавица Тамара, шипящий голос, прыжок в тихий лес... Интересно, что могло навеять такой бред? Фантастику я не читаю, да и смотрю очень редко, а уж попадись случайно фильм про оборотней – выключил бы сразу. Может быть, кошмар затаился где-то глубоко в подсознании после встречи с полоумной Тасей?
"Двуликий!.."
Я встретил взгляд Кристины. Большие карие глаза девушки-мечты округлились, рот приоткрылся, а тонкие бровки недоверчиво приподнялись.
Роман обернулся. В его взгляде тоже мелькнуло удивление, а затем выражение лица Полозова стало насмешливым.
– Привет, Макс! Ночь веселая была?
В полупустую голову не приходило подходящих ответов. Я с задранным подбородком прошествовал мимо парочки. В глубине души заколола-заворочалась обида – еще и веселятся! Словно в ответ на эти мысли за спиной раздался сдавленный смешок Кристины.
Перед калиткой пришлось остановиться. Руки пробежались по всем карманам, я проверил даже рубашку – ключей не было, ни круглых – от калитки института и двери подъезда, ни обычного – от квартиры. Я уже собирался перетряхивать всю сумку, когда Полозов протянул из-за моей спины руку с ключом.
– Вот это ты загулял! – насмешливо пробормотал он мне на ухо.
Я, не оглядываясь, нырнул во двор института. Пока шагал по скверику, успел поймать несколько неприятно удивленных, а то и брезгливых взглядов, в том числе – преподавательских. На крыльце болтала со старшекурсницами Дашуля. До меня докатывались слова: диплом, защита, практика. Ну конечно, о чем еще наша серая мышка может думать с утра пораньше? Не о парнях же!
Старшекурсницы замолкли. Последние метры до двери я преодолел под их изумленными взглядами. Глаза Дашки расширились как у Кристины, разве что челюсть не отвисла. Дашуля ринулась навстречу, в рукав вцепились неожиданно сильные пальцы, и серая мышка потянула меня в институт.
– Максим, что случилось? Ты подрался?
– Нет. С чего ты взяла?
Я попытался осторожно стряхнуть с руки Дашку. Безуспешно, девчонка вцепилась бульдожьей хваткой.
– Напился, что ли? – недоверчиво продолжала она.
Дашуля сосредоточенно нахмурилась. Мне показалось, что она потихоньку принюхивается. Тоже еще, поборница трезвости нашлась!
– Я вообще не пью! Даша, что тебе надо?
Получилось грубо. Ничего, может, так она лучше поймет, что меня стоит оставить в покое, и желательно – надолго.
Дашуля резко остановилась перед мужским туалетом, ввытащила из сумки пачку влажных салфеток и сунула мне в руку.
– Приведи себя в порядок! – негромко произнесла она. – На тебя все смотрят.
Через тонкие стекла кошмарных очков Дашка бросила напоследок обиженный взгляд. Серая мышка направилась в сторону аудитории. Жаль обижать хорошую девчонку, но Кристине лучше не видеть меня с другими девушками, даже с единственной дурнушкой института.
Я постарался выкинуть Кристину и Дашку из головы. Важнее понять, чем я привлек повышенное внимание всех встречных. Когда Дашуля тащила меня по коридору, на нас разве что пальцами не показывали. Нетрудно догадаться, что виной этому совсем не тихоня в древних очках.
Я вошел в грязноватый туалет. Да уж, хорош! Зеркало над раковиной сразу прояснило, почему всполошилась Дашка. Еще бы Кристина не удивилась. И с первого взгляда стало ясно, с чего так веселился Полозов...
Мое отражение выглядело отвратительно. Мать сразу начала бы имитировать сердечный приступ, если бы увидела меня таким... Я даже определение не смог подобрать! В старых книгах подобный вид тактично называют "помятым".
Я всегда гладко зачесываю волосы, но сейчас они стоят почти дыбом. Белки глаз прорезают мелкие красные прожилки, как у алкоголика со стажем. Белая рубашка запылилась и превратилась в почти серую. Вернее, серым стал общий фон, на котором беспорядочно разбросаны темные и зеленые пятна разных размеров.
Я опустил глаза. Вид снизу не лучше: от ровных стрелочек на брюках не осталось и следа, штаны измяты и тоже усеяны пятнами. Туфли покрыты слоем пыли и поцарапаны, а местами и вовсе ободраны, хотя обувь качественная и почти новая.
И в таком виде я добрался до института!
Спасибо матери, надо ж было ей с утра пораньше прислать свою взбалмошную, жаждущую приключений подругу! Не появись Люсьена, я бы уже спокойно отмывался дома. В институт можно было прийти и ко второй паре.
От попыток оттереть вещи салфетками стало только хуже: грязь размазывалась все больше и больше, по рубашке расплывалось огромное серо-зеленое пятно.
Когда я наконец сдался и оставил одежду в покое, коридор опустел: началась пара.
Я прокрался в сторону вестибюля. Попадаться на глаза охранникам, да и вообще кому-либо, не хотелось. Несколько раз я нервно оглядывался, чтобы убедиться: меня никто не видит.
Дверь черного хода оказалась приоткрыта. Я вынырнул на улицу, ноги помчались к дому со скоростью, какая не снилась и волку из моего ночного кошмара.
На первом же углу стройная черноволосая девушка едва успела отскочить. Пробормотав дежурное извинение, я помчался дальше. Лишь через несколько метров пришло осознание, откуда мне знакомо это красивое лицо! Догадка ошеломила меня, животный страх заставил остановиться посреди улицы. Не может быть!
Брюнетка с собранными в хвост волосами спешила в сторону института. Темная юбка почти до земли, светлая блузка со стоячим воротничком, точеная фигурка... Девушка Тамара словно явилась на улицу из моего сна: это она встречалась ночью с альбиносом! Даже одежда осталась та же, изменилась только прическа.
Я торопливо отвернулся. Всему можно найти объяснение. Скорее всего, я видел брюнетку в городе и раньше. Она меня не заинтересовала: красивая, но не в моем вкусе. На уровне подсознания девушка почему-то запомнилась, и ее образ возник в кошмарном сне... Разъяснение откровенно слабенькое, но иного придумать не получалось.
Я плелся дворами к дому, невольно отмечая моменты ночного пути оборотня. В этот подъезд вошла зеленоглазая блондиночка, запах которой так манил чудовище из моего сна. Надо же, на асфальте и впрямь красуется свежая надпись кривоватыми синими буквами. Приглядываться, что именно написано перед подъездом, не хотелось. Тревога усиливалась: слишком много деталей совпадали с ночным кошмаром.
Вот здесь две старухи обсуждали исчезновение перепуганной Таси. Тут мне стало дурно. А вот и лавочка, где я заснул. Сейчас там что-то обсуждают четыре бабуси. Одну я узнал: это она выгуливала собачку Линду и рассказывала про окончательно обезумевшую Тасю.
Под фонарем все так же стоит внедорожник, а рядом оглашает пространство изощренной руганью крепкий бритоголовый мужик.
– Что такое, Валера?
Одна из бабуль в предвкушении скандала или хотя бы интересной новости бойко заковыляла к нему.
– Сигнализацию надо ставить! – со злостью ответил бритоголовый. – О, какая вмятина!
– На лапу собачью похожа, – покачала головой бабуся. – Только большая какая-то...
Ее подруги рванули к машине: появилась тема для разговоров на полдня, а то и больше. Я же не мог сдвинуться с места. Взбешенный автовладелец тыкал пальцем именно туда, куда я ударил лапой. Это был сон, или?.. Нет, ночной волчьей охоты не могло быть наяву. Только во сне.
– Это какого ж размера Бобик? – бушевал мужик. – И как должен был по дверце долбануть?! Не собака, а монстр какой-то! – он энергично махнул рукой. – Нет, молодежь ночью развлекалась! Я выглядывал – вокруг машины парень круги нарезал. Приличного вида, вроде. Эх, надо было спуститься, да взять за шкирку...
Я на негнущихся ногах подошел ближе. Любопытство взяло свое: взгляд скользнул к помятой дверце. Нога подвернулась, и я чуть не споткнулся. Прямо под окном отпечаталась гигантская лапа, треугольник с точками от когтей. "Не может быть! Это совпадение, всего лишь совпадение!" – мысленно твердил я раз за разом, как заклинание. Только уверенности от такой мантры не прибавлялось.
– Того белобрысого все равно найду! Я поблизости других альбиносов не видел, не перепутаю!
– Да, может, не он, Валер...
– А кто?! Сидел на той лавочке, потом около машины шатался, дверь разглядывал... Здоровенный бычара, а мозгов нет!
Происходила какая-то ерунда. Ночью никто не мог сидеть на скамейке, в сторону которой яростно тыкал пальцем хозяин внедорожника. На этой лавочке спал я! Получается, бритоголовый Валера меня не заметил? Ладно, допустим, не разглядел в темноте. Но как тогда разъяренный автовладелец мог увидеть на скамейке альбиноса? Беловолосый великан, как и девушка Тамара, явился из моего сна?
– Валер, так это он, наверное, с собакой и был, – заверещала одна из бабушек. – Там у лавочки следы остались, псина агромадная бегала! И шерсти клок за скамейку зацепился! Длинная, темная, прям медвежья! Мы как раз смотрели, думали...
Я заставил себя двинуться дальше. В голове навязчиво прокручивались то ночной кошмар, то разговор Валеры и старух. Что-то надо делать, как-то убедиться, что сон был именно сном. Или не сном...
Похожие статьи:
Рассказы → Падение Некроса
Рассказы → След змея
Рассказы → Танец
Рассказы → Дрожащая страсть
