— Я спою вам джир о Роде,
Родионе ибн-Романе —
Джир о том, как завладел им
Во младенчестве беспечном
Злобный Бунапартов Дух,
Повелитель ста языков.
Рос спокойно Род в деревне,
Млеко матери вкушая,
Радуя родных и близких
Кротким нравом и весельем,
Но ждала беда лихая
В самой северной столице
Отпрыска семьи почтенной,
Ах, ждала беда-кручина,
Своего она дождалась
И вошла в отцовский дом.
У пруда игрался мальчик,
Веселился Родиосик,
Знать не знал о тяжкой доле,
Уготованной ему.
Бунапарте Первый-ракшас,
Два аршина с треуголкой,
Нравом дикий, по прозванью
Корсиканский людоед,
Стоязыкий, страшный в гневе
Захватил весь мозг его.
А потом в подарок Роде,
Чтоб держать его в покорстве,
Царь проклятых жабоедов
Духа верного подкинул —
Кровопийцу проклятого,
Заключив его в железо,
Чтоб он людям нес беду.
Бунапарте Первый-ракшас —
Дал топорик Родиону,
«Рас-Колун – Алкатель крови » ,
Разрубающий мгновенно
Всех, кто демона узнал .
Рос, однако, сын Романа,
Оставаясь человеком —
Лишь ночами над Невою
В облике летучей мыши
Тенью черною летал.
Годы шли, сменяя годы,
Рос и силы набирался
Злобный демон из железа,
Завладевший мозгом Роди,
Меж доверчивых людей.
Но нуждался демон в крови,
В крови, что дарует силу,
Что скрепляет чародейство,
Будто тайная печать.
Стал ходить он на охоту,
Прячась под ночным покровом,
Но не ланей быстроногих,
Не оленей и не туров —
Он хватал старух преклонных,
Мирно дремлющих в постелях,
И из горла кровь сосал.
Но однажды дикий якша
Не успел следы упрятать
Трапезы своей кровавой —
И его за преступленьем
Захватила Лизавета,
Жертвы младшая сестра.
Крик поднять она хотела,
Но не в силах молвить слова,
Лишь глядела на безумца
В чьих руках дрожал топор.
Засмеялся Родиоша,
Вскинул свой колун волшебный,
Что огнем в ночи пылает —
Возопив: «Что – тварь я разве?
Что дрожит в бессильной злобе?
Или право все ж имею?!»
Разрубил ее на части,
Допьяна напился крови,
Силы черной набираясь
И воззвал он к Бунапарте,
Прославляя злую нечисть,
Отвергая путь Творца.
И возрадовались якши,
Ведьмы, ракшасы и дэвы,
Ибо время подходило,
Время ужаса и смерти,
Что навеки воцарится
На пылающей земле.
Ведьмы с якшами смеялись,
Хохотали дэвы в злобе,
И скорбели всюду люди,
Хоронились за ограды,
А на набережных невских
Находили мертвецов.
Долго мудрецы гадали,
Долго мудрецы искали -
Как исчадье темной силы
Одолеть в конце концов?
Но помог счастливый случай…
Как-то раз порой вечерней
Возвращался Родиоша
Со своей кровавой тризны
И увидел в переулке
Нежную Рахат-Лукумку,
Дочь убитого отца.
Кроткий взгляд очей печальных
Растопил могильный холод,
Тот что демоном зловещим
В сердце Роди наведен.
И разжались тихо пальцы,
Отпустив в волну речную
Демонский Алкатель крови,
Что в ночи огнем пылает…
Но воскликнул злобный якша:
«Рано радуетесь, люди!»
И замыслил Бунапарте,
Людоед злой корсиканский,
Повелитель ста языков
Якшей, ракшасов и дэвов —
Привязать покрепче Родю,
Чтоб покорен был всегда.
Долго думал повелитель,
Потирая треуголку,
Наконец, решившись, рявкнул —
Вызвал якшей-сладострастцев
Свидригайлу с Лужепетрой,
Чтоб в момент ему явили
Дуню, Родину сестру.
Утром демоны явились —
И несчастную девицу
Силой выкрали из дома,
Прям с прогулки беззаботной
В тихом маленьком саду.
Пронесясь быстрее ветра,
Вмиг доставили бедняжку
В мрачный неприступный замок
Среди хладных финских скал.
И отправились обратно -
То над дюнами летели,
То крались в тени деревьев,
То обличья принимали
Разных гадов и зверей.
А домчавшись до Шпалерной,
В дом вошли к Рахат-Лукумке,
Силой увлекли на ложе,
Где, сорвав с нее одежды,
Ублажили свою похоть
Целых сорок восемь раз!
Безутешный Родиоша
Долго в поисках скитался
Но не мог найти ни следа
Похитителей сестры.
Он пошел тогда к провидцу –
Старцу в каменной порфире.
Был гадатель тот искусный
И великий чародей.
Поглядел он в Уложенье
Императорских Законов
И сказал : «Не знать покоя
Каждому с кем ты общался
На брегах Невы-реки.
Лишь уехав в край далекий,
За семь тысяч ли отсюда
Вырветесь вы из-под власти
Кровожадного царя.
В прочем – уповай на Бога!»
В тот же миг пришло известье,
Что сестру его Дуняшу
Вырвал из сетей враждебных
Дима – Родин побратим.
Он повергнул в поединке
Злого якшу Петелыжу,
Вынудив сего злодея
Скрыться не жалея ног.
А коварный Свидригайла
Пред очами Бунапарте
Так уделался со страху
От его улыбки гневной,
Что скончался от позора,
Выпустивши из винтовки
В сердце ровно девять пуль.
Поклонившись земно старцу,
Родион хотел уж было
Другу поспешить навстречу,
Напрочь позабыв о доме,
Где в пустой опочивальне
Горько плакала Рахат.
Пристыдив невежу жезлом
И назначив епитимью,
Тот заблудшего, однако,
Воротил на здравый путь.
И возрадовались люди,
И возвеселились снова,
Провожая ибн-Романа
В эту дальнюю дорогу
В край высоких стройных кедров
И непуганых йотунов,
Где рулить однажды станут
Литпроцессом кержаки.
И теперь грядут две свадьбы —
Четырех сердец союзы
В месте, где несет под яром
Воды хладные Иртыш.
Если свадьбы состоятся —
Сгинет поднятая нечисть,
Мир войдет в дома людские
И покой в людские души…
(Вот такой веселый джир)
Похожие статьи:
Рассказы → Жалобные куплеты махрового графомана
Рассказы → Рассказ товарища Валерьянкина о Злом Удаве и героических котах ПКЧ
