Какое счастье, что мои почтенные родители были состоятельными людьми. Если бы не оставленные ими средства, да доходный дом, где снимают квартиры столь же почтенные и респектабельные люди, как мой папа-торговец и мама-белошвейка, - у меня не было бы возможности заниматься научными изысканиями.
Плохо только, что, несмотря на очень умеренную жизнь и скромные потребности, я уже потратил почти всё, что получил в наследство. Хвала Всевышнему - квартиранты платят аккуратно, так что пока денег хватает.
Но это не надолго.
Поддерживать в рабочем состоянии перегонные кубы, плавильные печи и иные, потребные в моем деле механизмы, приобретать драгоценные металлы и сверкающие самоцветы, выкупать у разорившихся бездельников-аристократов бесценные старинные манускрипты – удовольствие не из дешевых.
Да-да, я знаю: меня ждет та же участь, что и многих других алхимиков и ученых – полное разорение; необходимость продавать тщательно, по книжечке, по пергаменту, собиравшуюся библиотеку; видеть, как более молодой и богатый собрат раскручивает винты на перегонном кубе, чтобы унести его к себе домой. А потом – смерть от голода и жажды в подворотне или сточной канаве. Таких, как мы, не принимают даже в ночлежки для бездомных, даже в приюты для больных и немощных при монастырях.
Еще бы: ведь мы все поголовно продались дьяволу! Пытаемся постигнуть тайны природы, отыскать секрет производства золота из дешевых металлов. Или – еще того хуже – создать философский камень, дарующий мудрость обладателю своему. А мудрость может быть только от Бога, а не от человека – грязного червя, в грехе пребывающего.
Я же, как и многие мои коллеги, имею смелость верить в Господа, который подарил разум человеку для того, чтобы мог человек использовать его во благо: подниматься над землею на крыльях, опускаться в глубины морские, достигать далеких, неведомых островов, делать жизнь свою краше и богаче духовно, делиться с собратьям по роду человеческому секретами здоровья и долголетия.
И если кто и продался дьяволу, так это они – жадные церковники, что готовы за деньги отпустить любые грехи, презирающие всякое знание и научные изыскания, ненавидящие тех, кто постиг больше, чем сказано в Священном Писании.
Верю я во всемогущество и всемилость Божию, но не верю во врага рода человеческого. Ибо истинный враг человека – он сам.
***
Странный посетитель был у меня вчера ночью. Поначалу я принял его за одного из тех разорившихся аристократов, что иногда заходят ко мне, пребывая в заблуждении касательно рода моих занятий. Думают они, что – как всякий алхимик – произвожу я золото, а, значит, могу помочь им найти средства для выкупа родового поместья, ушедшего с молотки за долги непотребным женщинам или шулерам в игорных домах.
Я уж совсем собирался сказать незваному гостю, что он ошибся: у меня нет золота. Да и не умею я делать его из меди и сурьмы.
Словно прочитав мои мысли, человек в черном (а был он одет в черное, словно тать ночной или тот, кого называют Князем Тьмы) поднял руку, призывая меня к молчанию, и произнес:
- Я не собираюсь ничего просить у тебя, мастер. Я пришел, чтобы подарить тебе нечто, давно тобой желанное и мечтаемое. Позволь же мне зайти.
И столь уверенно звучал его голос, голос человека, привыкшего отдавать приказы и повелевать, что я не нашелся ничего возразить и впустил гостя в дом.
Расположившись в кресле у погасшего камина, странный человек достал из-под плаща сверток немалого размера – почти как огромные тома Священного Писания, из которых читают священники во время службы. Помнится, я еще удивился: как подобная вещь могла уместиться в кармане. Но спросить не решился.
Незнакомец развернул обертку, и глазам моим предстала книга в простом черном переплете. Инкунабула была древней, очень древней: я понял это сразу, ведь в моих руках перебывало множество старинных книг и рукописей. Кожа местами до блеска вытерлась из-за касавшихся ее в давние времена рук; застежки покрыты пятнами ржавчины; страницы внутри кое-где сморщились, а в других местах – торчали неопрятными лоскутами пергамента, хлопчатой бумаги и иных, неизвестных мне материалов для письма. Когда же я раскрыл толстый том, кое-где залистанный до стершихся строк и дыр на страницах, то обнаружил, что книга написана на разных языках, многие из которых были мне неведомы даже по именам.
- Я знаю, мастер, - произнес гость, поглаживая переплет, - мечтой всей твоей жизни, посвященной постижению тайн природы и человеческой натуры, было написать Книгу. Такую, в которой были бы собраны все самые полезные для людей знания и умения, несущую добро и свет, раскрывающую секреты мироздания и истинной – доброй – природы человека. Ты хотел поведать людям о секретах лекарственных зелий; о доброй науке, способной облегчить труд ремесленников и землепашцев; об учениях, помогающих, подобно медитациям во время молитвы, укрепить дух и разум; о полезных механизмах, способных заменить человека на самых тяжких работах. Воистину, ты хотел создать Книгу всех книг. И цель твоя – велика и прекрасна.
- Откуда ты знаешь об этом? – изумился я. – Никому никогда не рассказывал я об этом. Даже дневнику своему не поверял самой заветной мечты.
Но гость, словно не услышав меня, продолжал:
- Эта Книга сейчас лежит перед тобой: в ней собраны величайшие знания всех народов этого и других миров, и всех времен – прошлых, настоящих и будущих. Каждый, к кому попадает она в руки, дописывает в ней то, что считает важным и полезным для тех, кто придет вслед за ним. Кто-то ограничивается несколькими строчками, а кто-то вкладывает в переплет целые трактаты. Потому-то, как видишь, и листы изготовлены из разного материала, и незнакомых тебе языков встречается многое множество.
Только те, кто был истинным ученым и исследователем, удостаиваются чести сделать запись на страницах этой Книги. Ты входишь в их число.
Бесчисленное количество вопросов столкнулось и вспыхнуло, подобно пламени горна, в моей голове. Казалось, от только что узнанного и увиденного (и, Господь свидетель, в этот момент я не спал и не бредил, а, значит, всё происходило наяву), мозг сейчас взорвется, как перегревшийся котел с зельем. Но я побоялся прервать странную речь странного гостя.
Он взглянул на меня и усмехнулся.
- Вижу, тебе многое хочется узнать. Так же, как и тем, у кого я побывал до и после тебя. Скажу тебе то же, что и им: сегодня – последняя ночь твоей жизни. Потому я и пришел к тебе и принес эту Книгу: чтобы ты смог записать для грядущих и прошлых поколений те знания, которые считаешь нужными и полезными. Поверь, труд не пропадет бесследно. Те, кому понадобятся твои исследования, всегда смогут обратиться к ним: в нужный момент я буду рядом.
Ты можешь не торопиться: спокойно обдумать то, что хочешь внести в Книгу, поработать над четкостью формулировок и описаний, перечитать старые заметки и выбрать самое важное. Ночь будет длиться столько, сколько тебе нужно.
Но когда она закончится, я приду за тобой. И за Книгой.
И вот сейчас я сижу за рабочим столом в лаборатории (нет-нет, не в привычном и уютном кабинете, а именно в лаборатории – столько лет бывшей сердцем и душой моих дел и исследований), а передо мною лежит Книга. Я знаю, что именно хочу записать в нее: столько лет обкатывал я в уме фразы, выверял эпитеты, выбирал самое важное при записи результатов научных изысканий, подыскивал или создавал формулы веществ и явлений. Мне нужно только переложить многолетние размышления на бумагу: это не займет много времени, потому-то я и позволил себе поговорить напоследок со старым другом – моим дневником.
Не дает мне покоя только один вопрос: кто был мой ночной гость? Понятно, что не ангел и не демон. Мне, как ученому, трудно представить, что порожденные волею Творца Всемогущего, эти существа спускаются на землю для решения проблем простых смертных. Господь создал этот мир и нас в нем. И, хотя наблюдает он за чадами своими с небес, но даровал он нам и свободу воли: чтобы могли мы жить по разумению своему.
Не верю я и в Смерть, посещающую нас, какой бы ни воображали ее простолюдины: черным всадником на черном коне или старухой с косой и песочными часами.
Полагаю я, что гость мой пришел из далекого будущего. Или с далекой звезды, обитатели которой достигли столь высокого уровня мудрости и гуманности, что готовы собирать по всей вселенной частицы разбросанных там и сям знаний, хранить их в Книге до урочного часа, когда понадобятся они кому-то – неважно, сколь далеко обитающему от той звезды.
Не знаю, верна ли моя догадка, но настало время закончить мой дневник и обратиться к Книге. Ибо не хочу утруждать тех, кому дана власть над пространством и временем: они подарили мне ночь для трудов, а не для праздных размышлений.
И да благословит их Господь Всемогущий за этот бесценный дар. Как и я – Иереней Филарет – благодарю и благословляю.
Похожие статьи:
Статьи → Лем
Рассказы → Постоянство Вечности
Рассказы → Анатомический театр
Видео → С бору по сосёнке, выпуск № 8
Видео → Почему мы об этом ничего не знаем? А почему мы должны об этом знать? С бору по сосенке №13.
мне тоже не до троллей, других проблем куча!
вселенское зло так твои картинки любить, что прямо обожать 
