- Вадим, ты гребаный мудак! Ты оставил карточки и накладные на фентанил[1] на столе! Мы за прошлый залет еще не рассчитались! Как еще эти твари с архива не прибежали? – сокрушался Гарик, тщедушный очкарик в мешковатой робе.
- Убери в картотеку, отправим завтра, с остальными документами, чего нервничаешь то? Между прочим, пока кое-кто сидел на толчке, Вадим Алексеевич собрал две вагонетки для родильного куба и травматологии, - спокойно, даже флегматично ответил упитанный парень с бульдожьей челюстью и конфетой во рту. – И глазок за это время «заезжал» два раза.
-А если бы заглянула Майя? Мозги бы высушила, - Гарик перешел на шепот. Мимо пронеслась камера наблюдения, она парила на уровне лица Гарика, и ему показалось, что стеклянная полусфера размером с кружку покрылась испариной от его дыхания. «Глазок» заезжал к ним каждые полчаса – сорок минут, словно узнавая, справляются ли его младшие собратья, установленные на стенах. Но в отличие от них этот мог говорить голосом начальницы и заглянуть в туалет, если вы уж очень долго засиделись.
- Гореть в аду, на самом вонючем масле, на самой прокаленной сковороде, той сволочи, которая изобрела эту хрень, - процедил Гарик, когда глазок убрался восвояси. - Весь наш разговор, наверное, слышали.
- Да не ссы ты, ну посидим пару деньков на половинчатом пайке, ногами пинать не будут, - усмехнулся Вадим, пересчитывавший микстуры и делавший отметки в накладной, мгновение назад выскочивший из трубы пневмопочты. – Кстати, формирую для Майи спецзаказ. Аспирин, витамины. Может наложить ей какашек? Паек даю, не почувствует разницу. Или свою диарею можешь запечатать.
Гарик рассмеялся.
- Нет, не стоит этого делать, у нее и так изо рта пахнет не важно.
- Да-да! «Вы задерживаете проведение операций. Люди могут пострадать из-за вашей безответственности. Вот и теперь из моего рта тянет дерьмецом», - Вадим изобразил женский голос.
- Тот парень, для которого вчера собирали бинты и аэрозоли, ну с ожогами… Как думаешь, он выжил?
- Вряд ли. Говорят, ожоги были сильными. В любом случае, все засекретили, ибо попахивает суицидом.
- Говорят, там ниже сорокового уровня безопасность запредельная. Слышал, что там заглядывают в задницу, чтобы ты не пронес зажигалку или спички.
- Да ладно?! - Глаза Вадима широко раскрылись.
- Точно, - Гарик сел за стол и взялся за заполнение журналов, дело столь не любимое как для первого, так и для второго провизора.
Склад медикаментов и фармацевтическая лаборатория располагались на втором уровне. Второй этаж под землей. Выше только полигон по переработке мусора и бытовых отходов, цех по переработке вторсырья и еще несколько помещений, о назначении которых сланые парни провизоры не знали. Судя по тому, что «ребятишки» заходили туда в герметичных костюмах, там находилась далеко не кондитерская фабрика. Кто-то говорил, что там химический завод.
Да уж, ближе к поверхности всегда то, что дурно пахнет. Хотя парням со склада медикаментов, а если быть кратким – У2К6, казалось, что после запуска полигона неважно пахнет на всех сорока пяти уровнях.
«У» - обозначение уровня.
«К» - номер куба.
Хотя на самом деле это параллелепипед, но ведь говорить «куб» куда удобнее.
Каждое предприятие, склад, жилой корпус, больничное отделение, школа – отдельный куб, соединенный с остальными линиями пассажирских лифтов, трубами пневмопочты и рельсовыми путями. Металлические контейнеры высотой и длиной в два, шириной в полтора метра крепленые к рельсам с левого нижнего и с верхнего правого угла сновали мимо кубов беспрестанно.
- Еще я слыхал, что к больничке пристроят еще два куба. Комитет проголосовал за отделение родильного куба от «терапии» и травматологии, - сказал Гарик.
Вадим, решивший глотнуть воды, поперхнулся.
- Забот у нас прибавится. А если быть точнее, геморроя, хотя он и сейчас не с горошину, - ответил он, когда прокашлялся.
- Да уж. Это точно. Двести девяносто новорожденных за год это уже серьезно.
- Чувак из морга сказал, что со следующего года тем, кто отправляются «встречать рассвет» не будут давать морфин. Его дружок драит полы в зале заседаний Комитета – греет уши, - сказал Вадим. Он выпил еще стакан воды и положил кружку на полку.
- Работаешь как проклятый, ходишь как цыпленок инкубаторный в желтой робе, от которой преют яйца по двести часов в месяц всю жизнь. И в шестьдесят лет я сжигаю вещички, освобождаю комнату салаге, которого выблевал интернат и отправляюсь наверх, чтобы солнце изжарило меня как головешку и еще должен помучаться? Это свинство. Кажется, эти козлы из Комитета решили зажать наркоты себе.
- Хотя, этот парень тот еще тормоз, может не правильно понял. Мне все же кажется, «встречать рассвет» без морфина будут отправлять тех, кто получил вышку за страшные преступления…
- Тсс, - Гарик вернулся к журналу. В коридоре послышались шаги. Майю можно узнать по торопливому шагу.
- Вы двое… Радар зафиксировал снижение трудовой активности на вашем участке. Опять лясы точите? – стервозный голос распорядительницы работ резал уши.
- Мы работаем, у Гарика появились новые идеи, и мы их обсуждали… Ну, по поводу новых антибиотиков… - растерянно ответил Вадим, струной вытянувшийся рядом с письменным столом.
- Авария на станции. Аварийные бригады отправилась на подмогу, скоро начнут привозить раненых. Готовят операционные. От вас нужно своевременная отправка запрошенных медикаментов. Готовность первая!
- Есть готовность первая! – синхронно выложили парни, словно от слаженности что-то зависело.
«Ох уж этот дерьмовый устав. Готовность первая, твою мать! Каким мудаком нужно быть, чтобы придумать такой клич, в стиле древнего Третьего рейха», - пронеслось в голове Вадима.
Дриниптамин и микартизол – два раствора, приготовление которых занимает около двадцати минут из полутора десятков компонентов. И теряющее свои свойства через сорок минут. Это потрясающее открытие русские фармацевты сделали еще в те времена, когда люди жили на поверхности. Прежде чем с небесным светилом случилась катастрофа.
На первом курсе Вадим провел на глазах однокурсников жуткий эксперимент. Два кубика дриниптамина за секунды затянули глубокие порезы на ладони и запястье. А микартизол снял боль настолько, что парень рассказывал пошлые стихи, от которых обычно тянет на смех. Но зрителям такого шоу было не до веселья. Кто-то даже блеванул и позже перевелся на факультет сельского хозяйства. Не до смеха позже стало и Вадиму – применение дриниптамина вызывает необходимость остаток жизни каждодневно принимать пару-тройку пилюль, чтобы иммунная система не разлетелась как горсть песка на ветру. Хотя весь тот цирк он затеял, чтобы произвести впечатление на Дашу Лиховцеву, грудастую брюнетку, которая бросила его после двух лет сумбурного брака ради накачанного сталкера. Этот парень остался не удел через месяц. О причинах гадать не приходится – Вадим даже позволил себе шутку и выслал бойцу препарат для повышения потенции. Хотя потом долго корил себя за это – этим парням итак приходится не сладко.
Вадим считал, что такому открытию стоило дать более звучное название.
- Уже четвертая авария в этом году, а ведь еще только август месяц, - заметил Гарик, открывая металлические шкафы с сотнями колб и пробирок, наполненных жидкостями и субстанциями различных цветов.
- Еще бы, отстроили шестнадцать кубов, энергии не хватает. Две птицефабрики, вентиляция, лифты, водоочистные цеха к тому, что уже есть – надо полагать, что реактор начнет «чихать», - грустно усмехнулся Вадим.
- Лишь бы не полетел к чертям, - ответил Гарик.
Загорелись спиртовки, по спиралям трубок потекли субстанции, над установкой появилось облако дыма. Оба провизора надели респираторы. На мониторе появились диаграммы и дисплей, отчитывающие время для каждой колбы над спиртовкой. Началась рутинная возня, которую довели до автоматизма на сотнях учений. Один готовил «мегазаживлялку» и «болеутолялку», второй носился по складу с тележкой на колесах.
Над дверью загорелась красная лампа. Затрещал громкоговоритель.
«Готовность первая!», - размеренный женский голос распространялся по всему кубу, разлетаясь среди сотен стеллажей и шкафов.
«Автору этого выражения кочергу бы в зад, и не вытаскивать ее во веки веков», - вновь подумал Гарик, но по смеху Вадима понял, что произнес это вслух.
На втором мониторе появился перечень.
«Вам предписывается направить в хирургическое отделение медикаментозные средства согласно перечню к указанному времени. До отправки семьдесят четыре секунды, семьдесят три, семьдесят две…»
Гарик спустил на подбородок маску, скрывавшую растерянное лицо. Больше того он был напуган.
- Да как так-то? Нам еще минуты четыре надо… - проговорил он дрожащими губами.
- Все будет нормально! Подбери сопли, заткнись и собирай гребаную барбитуру! – Вадим нацепил Гарику маску, всучил оброненную распечатку списка и толкнул к стеллажам.
«Шестьдесят один, шестьдесят…»
- Бегом!!! – провопил Вадим.
Гарик вздрогнул, не глядя развернулся. Мусорная корзина оказалась непреодолимым препятствием, парень споткнулся, но удержал равновесие.
- Список, список… - мямлил он.
- Да что же ты, - сокрушенно проговорил Вадим.
Кое-как добравшись до стены, Гарик нажал кнопку пуска. Раздвинулись створки, и в куб въехала медицинская вагонетка. На стальные полки легли упаковки с бинтами, связки лекарств, пузырьки с зеленкой, йодом, бутылки с физраствором и спиртом.
Дрожащие руки едва не создали еще больше проблем: кассетный футляр с множеством ампул удалось поймать в паре сантиметров от пола.
На его карточке уже есть одна красная отметка. Долбаный реактор и голос из громкоговорителя доведут его до края.
«Двадцать семь, двадцать шесть…» - голос проклятой суки давил на мозг сотней логарифмических задач решаемых на краю пропасти.
Вадим запечатал четыре колбы, упаковал их в металлический ящик, и, забив код, приложил большой палец к сканеру на ручке. Раздался щелчок – щель между крышкой и стенками ящика исчезла.
«Девять, восемь, семь…»
Ящик лег на верхнюю полку и надежно закрепился скобами. Двери вагонетки захлопнулись, к сканеру на этот раз приложил палец Гарик. Парень с облегчением наблюдал за тем, как закрылись створки. Припал спиной к стене и медленно скатился на пол.
- Фуф, успели, - произнес он, с вымученной улыбкой.
- Пойду, чая попью, - сказал Вадим и, со злостью швырнув перчатки в мусорную корзину, содержимое которого валялось на полу, отправился в тесную кухоньку в углу куба.
До конца смены четыре часа. За два года работы Гарика это самый сумасшедший день. Дело не только в диарее. Еще из-за того, что великое открытие человечества не удалось приготовить в срок. Гарику казалось, что из громкоговорителя до сих пор доносится холодный, бездушный голос. И обратный отсчет не заканчивается.
Гарик просидел на полу в идиотском оцепенении около получаса. Из умственного вакуума его вытащили приближающиеся шаги, а точнее, стук каблуков. Наверное, Майя, тщеславная стерва, решила посмотреть, куда запропастился Вадим. Высокая, худая женщина с пронзительным взглядом, маленькой грудью, властным голосом и повадками пантеры внушала вселенский трепет, но только не в этого увальня.
- Придет день, парень, когда она только раскроет рот, чтобы полить нас ядом, я нагну ее на этот стол, задеру юбку и заставлю визжать и царапать столешницу, попомни мое слово. Я внедрю в нее своего агента, - как-то сказал Вадим после одной из взбучек.
Когда Майя появилась на пороге Вадим и Гарик чинно стояли у стола, словно крольчата, увидевшие змею.
- Вот и наши бездельники, - Майя огрела каждого презрительным взглядом и скрестила руки на груди. – Пункт 4.3 протокола обязывает вас находиться в комнате приема пищи в строго регламентированное время.
Пренебрежительный взгляд прошелся по хаосу на столе и мусору на полу. Гарик ткнул локтем напарника, который мысленно уже раздел начальницу.
- Восемь человек скончались в операционной. Надеюсь, вы ничего не нахимичили, мальчики. На следующей неделе установят новый процессор, который будет записывать все технологические процессы. Надеюсь, вы меня не подведете, - Майя приблизилась и заглянула каждому в глаза.
Гарик даже почувствовал запах жареной свинины с острым соусом, которую на обед развозил робот из пищеблока.
- Ну и мегера, - выдохнул Вадим, когда Майя ушла.
- Они умерли из-за нас…
- Что?
- Эти люди умерли из-за нас… Мы нарушили технологию, не доведены до… - Гарик плакал. - Не довели до нужной температуры перед реакцией. Это бесполезная бормотуха.
- Вот дерьмо, началось - Вадим покачал головой.
- Мы должны… Должны подать рапорт! Объяснить, что технология должна соблюдаться до миллисекунды. Они умерли и…
Вадим рассмеялся, он провел рукой по вспотевшей шее, затем взял напарника за плечо и повел на кухню, скрытой от «глазка». Схватил его за воротки и прижал к стене.
- Слушай аккуратно и внимательно. И вникай, вникай, - указательный палец несколько раз болезненно ткнул в лоб Гарика. – Ты засунешь язык в жопу. Знаешь почему?.. Знаешь?
Гарик помотал головой.
- Да потому что мы оба в этом замешаны, я запечатал ящик, ты вагонетку. Уложится в такие сроки не реально. И знаешь что? За год умерло восемьдесят три человека. Покореженные радиацией, обожженные солнцем. Восемьдесят три! Ты напишешь рапорт, что приготовил неправильный раствор? Что дают за саботаж? Напомни-ка!..
Гарик ревел, тяжело и шумно набирая воздух в легкие.
- Высшая мера-а-а, - изо рта Гарика текла слюна.
- Подашь рапорт о нарушении технологии – приговор за саботаж. В твоей карточке есть отметка, так?
Гарик закивал.
- За что? Скажи-ка, вот сюда скажи, - Вадим повернул голову и пошлёпал кончиками пальцев по уху.
- Я задержал вагонетку на две минуты…
- Ты не можешь каждый раз задерживать вагонетку. За это получишь отметку. А что будет, если набрать пять отметок?!
- Высшая мера…
- Бинго, парень!!! Бинго! – Вадим хлопнул ладонью по стене рядом с ухом Гарика. – Ты здесь два года, я восемь. У тебя одна метка. А у меня их четыре! Четыре гребаные метки! Еще одна и я отправлюсь «встречать рассвет»! Ты наберешь оставшиеся четыре и тоже отправишься эту прогулку! Вместо нас поставят других! Это система, брат!
Вадим отпустил Гарика, отошел назад и прислонился к стене.
- Был тут до тебя такой же малахольный, пытался сломать систему. Но ничего не изменить, братишка. Ни-че-го!
Гарик всхлипнул и направился к столу. Ожидания Вадима не подтвердились – напарник не потянулся к стопке бланков для рапорта, покрывшейся многомесячной пылью.
Он открыл журнал, включил веб-камеру и принялся готовить вечернюю раздачу.
Лекарства, снижающие побочные действия от применения дриниптамина нужно довести до восемнадцати тысяч человек.
Если не принять лекарства вовремя, первое время будет мучать кашель, позже из горла пойдет кровь. Через час начнут выпадать зубы, волосы и ногти. Кожа покроется пузырями, потом и вовсе начнет сползать. Все закончится приступами жуткой рвоты и наружу выйдут внутренние органы.
На лице Вадима мелькнула ехидная улыбка, через минуту и он присоединился к этому занятию.
Часов в кубе нет. Об окончании смены извещает три короткие сирены и громкоговоритель. Слава Комитету, на этот раз мужской голос с приятным тембром. С работой удалось покончить буквально за пару минут до желанного звука.
По пути от куба до лифта Вадим приобнял Гарика.
- Не гони, парень, придет время и все изменится. Найдется герой, может, им станешь ты, который все изменит, - сказал он растерянному напарнику.
Гарик отстранился. Они вошли в лифт, и начали подъем.
- Его звали Ярик. Ярослав. Имя-то, какое героическое. Богатырское. Есть одна вещь. – Вадим перешел на шепот. - Скажем, тайна и ты узнаешь о ней, когда у тебя будет допуск к изготовлению мегазаживлялки. Ты должен знать. Иначе совсем раскиснешь.
- О чем ты говоришь? – Гарик успокоился, в его глазах загорелся огонек любопытства.
- Новость не из веселых. Надеюсь, ты не будешь ходить как двадцатипятилетний сталкер, понявший, что его член – бесполезный брелок, подвешенный к телу, - Вадим загоготал. – Слушай, состав дриниптамина вызывает зависимость и жуткую «побочку», только потому-что так подобран состав. Если мы уберем два компонента, то мегазаживлялка действительно будет лучшим изобретением людишек.
- О чем ты?! Что такое ты говоришь?! - завопил Гарик.
Створки ворот открылись и в лифт вошли несколько работяг с первого уровня. Вадим широко и наигранно улыбнулся им, чуть заметно кивнул. Гарик же не сводил с него глаз.
- Что ты такое сказал? - он нервно усмехнулся.
- Ну, ты и тупой. Ярик вывел формулу, которая не имеет последствий для организма человека. И в один из таких жарких деньков как сегодня отправил свой состав в операционную. Его отправили «встречать рассвет», хотя в карточке была только одна отметка за то, что он задержал вагонетку на четыре минуты, это случилось за пару лет до смерти. Соблюдал технологию…
- Но как же так? – воскликнул Гарик, но поняв, что собрал на себе внимание всех, перешел на шепот. - Зачем им это нужно?
- Так ты сам подумай, парень. Как управлять государством, в котором только судебная система? Контроль, чувак, контроль. Ты, главное, не гони. Все будет хорошо.
Лифт поднялся на поверхность. Десятки таких же лифтов словно выплевывали людей в огромный овальный вестибюль. Все они встречались только здесь – на пятнадцатиминутном выходе на поверхность в полночную тишину выжженной земли. Самые дальние створки, которые им видны, распахнулись в двух сотнях метров.
Вадим взял из автомата сигарету. Пройдя несколько метров, вернулся и взял еще одну.
- Тебе сегодня это нужно, - сказал он, протягивая сигарету напарнику.
Открывающиеся ворота поприветствовали всех жутким скрипом и грохотом.
- Пойдем, пойдем, - сказал Вадим, он любил быть впереди толпы, двигающейся к выходу, словно на гребне морской волны, о которой рассказывал один жуткой дряхлый сталкер в отставке.
Испепеляющее солнце село много часов назад, но воздух горяч и раскален, если бы не холодный воздух, выходящий из вестибюля, прогулка превратится в пытку.
В августе всегда много ярких звезд, а луна огромна и полна.
Подул слабый ветерок, и парочка синхронно повернулась к нему. Как и тысячи людей, также расстегнувших пуговицы роб, а то и вовсе снявших их. Людей, появлявшихся из таких же ворот, походивших на здание сгинувшей в песках сиднейской оперы.
Мелькали огоньки сигарет, словно передразнивая звездное небо. Кто-то смеялся, кто-то показал на падающую звезду. Толпа ахнула.
К провизорам подошли двое мужчин в белых обтягивающих костюмах.
- Вадим Устюгов, Игорь Бессонов вами нарушен пункт 4.4 действующего протокола о трудовой активности, - заговорил один из них. Второй достал электрошокер. - Каждый из вас получает по отметке в карточку. Для вас в Устюгов она пятая. Согласно пункту 12.4 о нарушениях, вы приговорены к высшей мере. Вы будете снабжены питьевой водой, получите шприц для инъекции обезболивания и останетесь на поверхности. Прошу пройти к стойке. Вы, Бессонов, вызваны в Комитет для проведения беседы.
- Ну, вот и все. Прощай, брат, - Вадим наспех обнял Гарика, и ведомый крепышом в белом костюме отправился к группе пожилых людей, радостно облачающихся в теплоотражающий жилет. Сюда же двигалась конвойная группа, охранявшая закованных в кандалы бедолаг. Как правило, это саботажники, убийцы и насильники.
Гарику хотелось кричать на весь этот ублюдский мир. Он чуть двинулся вперед, но получил удар рукоятью электрошокера в солнечное сплетение.
- Без глупостей, парень. Тебе это ни к чему.
- Держись, чувак! Все будет хорошо! И не забудь «присунуть» этой сучке от меня! – прокричал Вадим, уже усевшийся в кузов грузовика. Он получил болезненный удар по плечу резиновой дубинкой, и получил бы еще, если старики не заступились за него.
Грузовик двинулся по песку, поднимая клубы пыли.
- Загадывайте желание! - крикнул кто-то из толпы.
Небесную высь снова прорезала падающая звезда.
[1] Фентанил (Phentanylum) — опиоидный анальгетик, мощный агонист μ-опиоидных рецепторов
