Борята не ошибся. К исходу короткого зимнего дня наша делегация подошла к очередному горному поселению славгов — Надкаменной крепости. Это было только начало Западных гор, возвышающихся далеко впереди неприступной стеной.
Ветер гнал лёгкую позёмку, шумели кронами сосны, далёкие снежные вершины алели в последних лучах умирающего дня.
— Впечатляет! — уважительно отозвался я о высоких каменных стенах крепости.
— Центр владений князя Элизара, — пояснил Борята. — Те деревни, которые мы проехали недавно, его вотчина. Крестьяне на своих полях выращивают лён и пшеницу, разводят коз и овец, которых пасут на лугах предгорья.
Надкаменная крепость выглядела внушительно. Зубчатые стены, сложенные из обтёсанных каменных блоков, достигали высоты тридцати локтей и казались неприступными. Над ними поднимались круглые башни с бойницами, располагавшиеся на отдалении шестидесяти локтей друг от друга.
Окованные железом ворота въездной башни оказались открыты, подъёмный мост был перекинут через сухой, но широкий и глубокий ров. Но решётка, служащая последним препятствием для входа в крепость, надёжно защищала её обитателей от непрошеных гостей.
На быстро темнеющем небе появились первые звёзды, когда острое, внезапно возникшее чувство опасности, заставило меня напрячься и схватиться за рукоять меча. Моё движение не скрылось от глаз Боряты и опытный воин среагировал мгновенно. Он повернулся к близкому лесу, который мог служить единственным источником опасности, и закрылся щитом.
Как выяснилось, воевода сделал это вовремя, стрела с чёрным оперением, со свистом рассекла воздух и с тихим стуком вошла в его щит. Один из воинов нашего отряда оказался менее удачливым, смертоносный снаряд, выпущенный невидимым врагом, пробил ему шею. Славг захрипел и завалился набок, падая с лошади, густо забрызгивая снег дымящейся кровью.
— К бою! — закричал Борята, но в этом уже не было необходимости. Из-за деревьев к нам бежало около десяти невысоких, пеших человеческих фигур, оружие блестело металлом в холодном свете звёзд.
Борята брал с собой только четверых воинов, посчитав, что на землях славгов нам пока ничего не угрожает, и как выяснилось, ошибся. И вот теперь мы оказались впятером против вдвое превосходящих нас по численности врагов. Но и налётчики, кем бы они ни были, просчитались, понадеявшись на лёгкую победу.
Я отбил короткое копье, летящее мне в грудь, и направил свою лошадь прямо на ближайшего противника. Враг отскочил в сторону, оказавшись сбоку от меня, и я проломил ему шлем вместе с черепом сильным рубящим ударом.
Ещё один противник встретил меня выстрелом из лука почти в упор, но я успел закрыться щитом. Налётчик отпрыгнул, как ему казалось, на безопасное расстояние, и схватился за топор. Но я сумел-таки его достать! Почти на выверте кисти, низко наклонившись в седле вправо, точным ударом я поразил его в горло.
Пал ещё один славг, второго придавило лошадью с подрубленными ногами, но Борята не позволил добить товарища. Спешившись, он оттеснил в сторону сразу двоих нападавших, расколов одному из них щит. Воевода был хорош! Быстро и технично он положил обоих, одного за другим.
Когда налётчики опомнились, их оставалось всего четверо, мы же потеряли только двоих. Осознав бессмысленность дальнейшей атаки, они бросились к лесу, но бежать с поля боя удалось не всем. Одного противника снял из лука молодой воин Боряты, второго, уже у самых деревьев, настиг мой нож.
Преследовать врагов в тёмном лесу мы не решились и уже через минуту услышали оттуда приглушённое конское ржание. Пока налётчики сидели в засаде, лошади дожидались их там.
На помощь нам из крепости выдвигался отряд славгов, но мы уже не нуждались в подкреплении. Пользуясь случаем, я решил как следует рассмотреть нападавших и склонился над одним из трупов.
Это был мужчина на голову ниже среднего славга. Раскосые глаза на округлом лице, крупный нос, пухлые губы, резко отличали представителя незнакомой расы от людей, которых мне приходилось видеть раньше. Сильнее всего меня поразил цвет кожи, пепельно-серый, как печная зола и волосы того же оттенка.
Одет покойник был в кожу и меха, на шее у него висело несколько ожерелий из клыков и когтей животных. Нападавшие носили грубые железные нагрудники и шлемы, вооружены были топорами и кривыми мечами из того же металла, щиты же их имели прямоугольную форму.
— Хоркосы! — презрительно сплюнул Борята. — Не ожидал, что они зайдут так далеко.
Благодаря многочисленным масляным светильникам и толстым восковым свечам, в обеденном зале князя Элизара было светло, как днём. Ветер снаружи усилился и теперь злобно выл и швырял хлопья снега в узкие слюдяные окошки. Жарко горели сухие поленья в большом открытом очаге, встроенном в стену, в дальних, углах виднелись ещё несколько закрытых печей меньшего размера.
Несмотря на поздний час, хозяин крепости оказал гостям радушный приём. Мы с Борятой сидели за деревянным столом, широким и длинным, за которым в случае необходимости могли поместиться несколько десятков человек. Элизар восседал во главе его на высоком резном стуле, украшенном золотом и бивневой костью заморских животных.
Кроме нас троих в зале имелось ещё несколько слуг, обслуживающих позднюю трапезу. Двоих наших воинов князь определил в казармы, распорядившись накормить их и уложить спать.
Стол оказался богатым. На нём присутствовали вареные корнеплоды, мясо ягнёнка, жареная рыба, дичь, свежие фрукты, орехи, хлеб, сыр, пиво, брага и красное привозное вино, которое князь выменивал у южных славгов на дёготь.
После стандартной процедуры приветствия, немного поев и тактично побеседовав на отвлечённые темы, Борята осторожно перешёл к цели своего визита.
— Не знал, что разведчики хоркосов добрались до твоих владений, — в голосе воеводы прозвучало удивление.
— Ерунда! — отмахнулся князь. — Что может сделать эта горстка дикарей против моих хорошо обученных солдат.
Князь лукавил, или же предпочитал находиться в блаженном неведении. Хоркосы уже покорили несколько соседних народов и заняли их земли, а славги, успевшие поучаствовать в мелких стычках с разведывательными отрядами противника, могли подтвердить, что враг идёт более чем серьёзный.
Хоркосы бились жёстко, отчаянно, недостаток фехтовального мастерства с лихвой компенсировался природной выносливостью и свирепым напором. Оружие они ковали из железа, как и славги.
Я с удивлением обнаружил, что в Гивеане никому не известен способ изготовления стального оружия, которое в разы превосходит ненадёжные и непрочные железные клинки. В моей голове начала зарождаться мысль, как можно помочь славгам, удивительно похожим на жителей моего собственного мира.
— Ты прав, — быстро согласился Борята с Элизаром. — Мелкие группы хоркосов не представляют опасности, но весной они могут переправиться через горы многотысячной армией, выстоять против которой в одиночку будет невозможно.
— Пусть приходят! — воинственно отозвался князь, успевший захмелеть от пива и южного красного вина. — Наши стены высоки, колодцы глубокие, а продовольственные склады ломятся от запасов. Лучники Надкаменной крепости одни из лучших в Гивеане, враг обломает зубы об эту твердыню!
— Значит, ты собрался сидеть в осаде?! Как затравленный медведь в своей берлоге, обложенный охотниками и собаками? И сколько ты собираешься терпеть врага у своих стен, не имея возможности даже высунуть носа, месяц, два, полгода? А потом? Что потом?! Кто-то придёт и снимет осаду с твоей крепости? Нет, помощи не будет.
Все остальные, рассуждая так же, как и ты, будут сидеть по своим крепостям, ожидая своего часа.
Запасы закончатся, и ты станешь бессильно наблюдать, как твои люди умирают от голода и болезней, и ничем не сможешь им помочь.
— А ты знаешь, как этого избежать? — похоже, слова воеводы достигли цели, заставив князя задуматься.
— Я знаю, что у нас есть шанс, но воспользоваться им мы сумеем, только если объединимся все вместе.
Борята коротко рассказал Элизару о плане, придуманном князьями - союзниками. Правитель Надкаменной крепости слушал внимательно и не перебивал. Воевода уже закончил, а он всё молчал и о чём-то напряжённо думал.
— Ну что ж, — наконец изрёк Элизар. — Я услышал тебя, посланник, и обещаю подумать о предложении князей, направивших тебя ко мне. В ближайшее время я дам свой ответ, а пока, будьте моими гостями.
— Благодарю, князь! — ответил Борята. — Но твоим гостеприимством мы, к сожалению, сможем пользоваться только до утра, нам предстоит очень долгий путь.
— Понимаю. Слуги проводят вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть.
Мы спустились на два этажа по узкой каменной лестнице и оказались в коротком коридоре с четырьмя дверьми, по две с каждой стороны. Здесь прислуга показала нам наши апартаменты и покинула нас. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы с Борятой заняли соседние помещения, расставшись до утра.
Оставшись в одиночестве, я осмотрел свою комнату и нашёл её вполне уютной. Довольно просторная, она освещалась масляным светильником, коптящем на стене и несколькими свечами в подсвечниках, расставленных на столе и комоде. Широкая кровать с толстой периной, сверху была прикрыта цветастым покрывалом с вышитыми на нём узорами.
На стене имелась книжная полка с двумя десятками книг, но я слишком устал, что бы знакомиться с их содержимым. Я подошёл к узкому окну и посмотрел наружу через мутноватую слюду. Снежная буря разгулялась вовсю, закрыв белыми вихрями звёзды. Жёлтый лик луны пытался проглянуть сквозь плотную пелену, но шансов у него с каждой минутой становилось всё меньше и меньше. Вскоре он пропал совсем, похороненный под толщей летающего снега.
В помещении было комфортно, тепло исходило от самих стен, через которые, по всей видимости, проходил дымоход.
Мои мысли снова наполнила тоска по друзьям и дочери. Увижу ли я их когда-нибудь снова? Но я не сдамся! Я буду искать способ встретиться с ними, пока не добьюсь своего.
Задув свечи, оставив только масляный светильник, я разобрал кровать, разделся и завалился спать.
