Вот и противоположный край кладбища. Не такое уж оно и большое. Могилы здесь выглядят гораздо запущеннее. Низкие холмики, поросшие чахлой травкой – тут деревья стоят пореже, соответственно, солнышко сквозь кроны пробивается до земли, давая жизнь травостою. Кое-где из травы торчат сгнившие черные палки – остатки крестов. Некоторые кресты уцелели, но покосились, потеряли перекладины. Они черные, изрядно взявшиеся гнилью, позеленевшие с северной стороны. Прохожу могилу совсем рядом с тропинкой. В могильном холмике зияет здоровенная промоина, уходящая в жуткую черную глубину. Дыра невольно притягивает и отталкивает: болезненное любопытство манит заглянуть глубже – что там? Остатки гроба? Обнаженные кости? Чувство страха и брезгливости заставляет отводить глаза – ну его нафиг! Обхожу промоину по дальней стороне тропки.
Все, кладбище кончилось. Вдыхаю полной грудью. Оказывается, шел все это время, что называется, затаив дыхание. Чисто подсознательно. Но сейчас день. Нормально. Вот как-то попал сюда ночью, один.
Было это пару лет назад на практике после первого курса. Мы с Гошей отправились ночью через озеро на лодке. На другом берегу располагалась братская биостанция нашего областного пединститута. Вот мы и поплыли туда. По девочкам. Будто своих не хватало! Это на биофаке-то, причем, после того, как большинство мужиков нашего курса замели в армию. Остались негодные для таковой по здоровью и дембеля. Я, предвосхищая ваши вопросы, отношусь к последним. Отвлекся… Так вот, приключение наше оказалось удачным ровно наполовину. В том смысле, что Гошина подружка согласилась провести с ним ночь, а моя собралась идти баиньки. Ну, да – небось, рассчитывала, что на нее обратит внимания мой красавец-друг, а оказалось, что роли распределены, и придется довольствоваться серым мышем в моем лице. Разочаровалась, должно быть, девушка…
В общем, встал вопрос, как мне перебираться через озеро обратно. Обходную дорогу в то время мы еще не знали, потому, решили, что Гоша быстренько, пока его подруга не остыла, доставит меня до ближней точки противоположного берега озера, а уж там – пешочком. Ближней точкой оказался мыс Скалистый. К тому времени мы уже освоили его в качестве удобного пункта для подводной охоты, и дорогу от него я знал. Вот только забыл, что идти придется через кладбище. И ведь нервы у меня, в общем, крепкие! Но… Вначале ночной жутковатый лес с его странными, непохожими на дневные, звуками, а потом и кладбище… Где-то треть его я прошел шагом. Но потом справа в темноте что-то треснуло, гукнуло, и я припустил так, что ветер в ушах засвистел. Замедлил скорость, только когда выскочил на асфальт дороги. Сердце колотилось, как у кролика.
Но, повторюсь, днем здесь вполне терпимо, хоть и гнетет, но самую малость. Еще триста метров через густой лес, мимо скальных обнажений и уступов и впереди заблестела водная поверхность. Последние деревья… Вот он – берег! Я остановился на самом краю невысокой наклонной скалы, давшей название мысу, глубоко вдохнул влажный воздух, осмотрелся. Лепота!
Прямо под моими ногами водная гладь протоки. Протоки широкой – метров сто, и глубокой – до семи метров местами. Противоположный берег пологий, поросший густым тальником, за которым вздымается все тот же матерый лес. Местами кустарник отступает от воды, образуя небольшие, уютные, изолированные друг от друга пляжики – излюбленные места парочек, желающих уединиться на лоне природы. Увидеть их можно только с воды. Добраться до пляжей по суше можно, но трудно. Во всяком случае, до некоторых. Слева протока впадает в необъятную ширь озера Великого. Справа тянется метров на двести и поворачивает вправо к озеру Святому.
Берег, на котором я нахожусь, скалист и обрывист. Высок, но не слишком – поднимается отвесно от воды метров на пять-семь. Я стою в самом высоком месте. Здесь скала возвышается над водой метров на десять. Но до воды добраться отсюда гораздо легче, чем в любом другом месте – скала слева обвалилась и образовала пологий спуск из крупных валунов. Соблюдая осторожность, можно вполне спокойно слезть и погрузиться в благословенные воды озера.
Я глянул на солнце. Оно перевалило за полдень. Посмотрел на свои водолазные часы – предмет гордости. Без четверти два. Нормально. Сейчас конец июня - время коротких ночей и бесконечно длинных дней. Быстро распаковал вещи. Натаскал веток из близкого леса, заранее сложил костерок, так, чтобы только подпалить его при надобности. Консервы есть, нет хлеба. Но, ничего – переживем сутки и без него, а будет удача в охоте, так обойдусь и без консервов.
Темная вода протоки манила. Окинул взглядом свой маленький бивуак. Вроде, все в прядке. Можно нырять. Сбросил обувь, джинсы, рубашку, вытащил из рюкзака плотную облегающую футболку, в какой-то степени заменяющую мне гидрокостюм, на который никак не могу накопить денег, натянул ее на себя. Вытащил из чехла подводное ружье. Осмотрел, любовно огладил. Пневматика! Компактное, красивое хищной красотой. Чудо! Первый сезон охочусь с ним. Теперь маска с трубкой и ласты. Маску с присоединенной к ней резиновым хомутом трубкой на левое предплечье, ружье в ту же левую руку, в правую руку резиновые зеленые ласты. Маска, трубка и ружье тоже защитного цвета – мы же охотники- профессионалы, маскировка прежде всего.
Осторожно спускаюсь по валунам к воде. Тут важно не поскользнуться, иначе можно сильно расшибиться. Но сейчас поверхность камня сухая, ступать легко. Вот и вода. Тихонько плещется между крупных окатышей. У самой воды удобный валун, сидя на котором мы всегда надеваем маску и ласты. Надел вышеназванные принадлежности. Маску предварительно прополоскал водой, оставив немного внутри – против запотевания. Сунул загубник трубки в рот, сделал несколько глубоких вдохов. Готов!
Тихо, без всплеска ухожу в воду. Несколько метров просто плыву по поверхности, вглядываясь в толщу простёршейся подо мной темной бездны, пусть глаза привыкают. Глубина здесь начинается сразу метров до четырех-пяти. Тень от скалистого берега делает воду почти черной. Но очень быстро глаза привыкают, и я начинаю различать валуны на дне, покрытые зеленой тиной. Это следы все того же обвала скалы, позволяющего нам спускаться к воде. Вода холодит тело, но это только пока. Ее температура не меньше двадцати двух-двадцать трех градусов. Вполне комфортно. Тем более, в моей футболке. Смело можно плавать с полчаса. Потом нужно будет вылезти – погреться. Стекло маски помутнело, запотев. Мотаю головой, заставляя оставленную внутри маски воду, омыть его. Прозрачность восстановилась. Нормально.
Ну и где наша рыба? Вглядываюсь в окружающий пейзаж. Прозрачность воды здесь в этой протоке изумительная – метров пятнадцать, не меньше. Куда там озеру Великому, в которое местные крестьяне сливают отходы жизнедеятельности совхозных коровенок с близлежащих ферм. Соответственно, вода там цветет и прозрачность ее оставляет желать лучшего. В Великом мы почти не охотимся, хотя рыба там есть. И хорошая рыба! Один раз в году на практике есть день, когда мы изучаем зоологию водных позвоночных. То бишь, всяких разных рыбок. Для этого на биостанции имеется здоровенный невод, который, вначале забрасывается с лодки, а потом человек восемь-десять тянут его крылья и мотню за веревки на берег. Бывают такие забросы, что мотня невода буквально забита, бьющейся живым серебром, рыбой. Все это мы делаем, естественно, с разрешения рыбинспекции. Здешние браконьеры буквально бесятся, глядя на эти наши упражнения. Пара-тройка из них постоянно присутствует при лове, отпуская едкие замечания. Их можно понять: наши ДОПовцы (ДОП – дружина охраны природы) регулярно гоняют их круглый год за ловлю запрещенными снастями, а тут – громадный невод. Абидна, слющай!
Опять отвлекся. Так, где же все-таки рыба? Оп! Справа и внизу на фоне темных валунов на дне блеснула чешуя! Спокойно. Тут главное не суетиться и не совершать резких движений. Вентилирую легкие, глубокий вдох, сгибаюсь в поясе пополам, направляя голову и торс вниз, вскидывая прямые ноги в воздух и плавно ухожу в глубину. На уши начинает давить, зажимаю нос, делаю выдох. Барабанные перепонки со щелчком выпрямляются. Норма. Тут главное, чтобы не было насморка.
Добираюсь до дна. Вернее, до макушки одного из валунов. Оттолкнувшись от скользкой, поросшей тиной поверхности, ухожу вправо и вниз, пряча тело в донной расщелине. Не выпуская из виду место, где видел взблеск чешуи, цепляя животом каменистое дно, крадусь в этом направлении. Ружье выставлено вперед в готовности в любой момент сделать выстрел. Так, где-то здесь. Чуть под всплываю, чтобы осмотреться. Вот она, рыба! В трех метрах левее и чуть выше. Это лещ. Здоровенный, килограмма на три, с темной чешуей. Чешуя темная здесь в тени берега. Если вытащить этого красавца под лучи солнца, он засияет червонным золотом. Лещ кормится. Вдоль обрывистого берега имеет место слабое, но ощутимое течение – вода из озеро Святого, на дне которого полно родников, вытекает через протоку в Великое. И вот это течение тащит с собой всякую разную взвесь. В том числе и съедобную: личинки насекомых, утонувших мошек, семена растений, прочую органику. Рыбина почти стоит на месте, только иногда подрабатывая плавниками, чтобы попробовать своим толстогубым ртом, проплывающие мимо него темные и светлые точки. Съедобные глотает, несъедобные выплевывает. Все это проделывается совершенно невозмутимо, даже с какой-то ленцой.
Знаю, что эта видимая беспечность обманчива. Мы уже не первый год тревожим здешних водных обитателей своей активностью. Да и до нас были любители. Так что рыба теперь пуганая, знает - вот от таких, как я странных существ ничего хорошего ждать не приходится. Выбираюсь из-за валуна, легко толкаюсь рукой от него и, не шевеля ластами, выставив ружью в сторону цели, начинаю сближение. На леща в прямую не смотрю – вспугнешь, слежу краем глаза. Осталось метра два. Уже можно стрелять. Попаду с вероятностью процентов девяноста – цель крупная. Но рыбина, кажется, даже не обращает на меня внимания. Рискну, подойду поближе, что б уж наверняка. Ах! Удар уплотненной воды в лицо, взблеск чешуи, силуэт рыбины, исчезающий на границе видимости…
- …дь! – с дуру я выругался вслух и пробкой вылетел на поверхность, кашляя и выплевывая воду.
