- Ви последний?
Миловидный голос у меня за спиной.
Оживляюсь, отступаю в сторону.
- Только после вас, мадам.
- Мерси, - говорит, мило грассируя, любезно улыбается. Хороший знак.
Хочу спросить, на кого она пришла устраиваться. Не спрашиваю.
Проклятая стеснительность…
Снова открывается дверь, снова выглядывает человек в респираторе, кричит:
- Следующий!
Она заходит за дверь. Маленькая, тоненькая, изящная, ажурная, откуда только такая взялась.
Думаю, возьмут ли меня.
Думаю, гожусь ли я еще на что-нибудь.
Могу копать. Могу не копать. Кажется, им землекопы нужны.
Так-то я на все согласен. Выбора-то немного, или сюда идти работать, или смерть на остатках нашего мира.
Как-то быстро умер наш мир. То есть, так-то давно знали, что мир умрет, просто не ждали, что так скоро.
- Можеть меня поздравлять, месье, меня взять.
Смотрю на неё, маленькую, тоненькую, ажурную. Думаю, что такое месье.
- Поздравляю вас.
- А вас тоже взяли?
- Тоже… - говорю с необычайной невесть откуда взявшейся гордостью, - я землю копать буду.
- А я быть стоять на сцена.
Замирает сердце. Даром, что у меня нет никакого сердца, и не было никогда.
Она - маленькая, ажурная, хрупкая - смотрит на руины города.
Спрашиваю.
- Из Парижа, наверное?
Мысленно бью себя по губам за такую банальную фразу.
- Да.
- А если серьезно?
- Серьезно, месье. С Елисейских полей.
Мне кажется, я знаю её имя. Но не могу вспомнить.
- Месье женат?
Еле выговариваю:
- Месье не женат.
- Месье выпьет со мной бокал шампанского?
Спрашиваю:
- Волнуетесь?
- Немного… знаете… все-таки первый день работы…
Киваю.
- Я тоже волнуюсь.
Открывается дверь, выглядывает человек в респираторе.
- Следующий!
Входит тот, кто перед нами, - старый бак, еще не совсем проржавленный. Смотрю в приоткрытую дверь, не терпится мне увидеть, что там, вижу плавильную печь, вижу, как люди сталкивают бак туда…
- Следующий!
- Осторожнее! – кричу своей спутнице, но поздно, её уже схватили сотни рук, тащат туда, в плавильную печь, на переплавку, на смерть…
Нда-а, вот и «найдите себе работу своей мечты»…
Бросаюсь за ней, не распахиваю – проламываю дверь, хватаю свою спутницу, вырываю из лап людей, хотя нет, у людей как-то иначе называется, руки…
Выдумали тоже…
В переплавку…
В связи с нехваткой цветных металлов и тяжелой экономической ситуацией после Армагеддона рекомендуется переплавка уже существующих объектов…
Сшибаю ковшом троих, еще пятеро сталкивают меня в расплавленный металл.
Это уже неважно.
Главное, она успела убежать, тонкая, легкая, ажурная.
Она.
Даже вспомнил, как её звали.
Почти вспомнил.
Эйфель, Эйфель…
Нет, не помню дальше.
То телескоп, а то вот экскаватор... 
