А когда сонный период на нет пошел, сон с земли отступать начал. Дальше, дальше из мира реальности, дальше, дальше в какие-то мистические глубины, откуда он пришел миллионы лет назад, когда поменялась земная ось. Не та, вокруг которой вращается земля, а другая, соединяющая землю и другие миры.
Да-да, которую охтоскопом меряют.
Вот отходит сон, освобождается земля из-под сна, многовекового, глубокого, тяжкого. Просыпается земля там, где до этого спала, распускаются первые цветы.
А книги?
Как книгам без снов-то жить?
Не живут книги без снов.
Вот и летят книги туда, где сны. Собираются в стаи, стаей-то веселее, и летят. Не клином, как журавли, а как-то по-особенному, загогулиной какой-то, так сразу и не разберешь. Да вы наскальную живопись посмотрите, там показано, как книги летят. Впереди летят такие, которые бессмертные, на века, за ними что поплоше, послабее, а под конец такие, что на один раз, прочитал, и забыл, про что читал.
Летят.
Ну где-то и страницы роняют, летят страницы, кружатся на ветру с осенними листьями.
А люди что?
А людям-то на земле как без книг жить?
Не жить людям без книг.
Вот люди за книгами и пошли. Собираются в стаи, идут, кто копье с собой несет, кто топорик каменный, женщины детей тащат, кто-то отстает, кому-то помогают идти, а кого и не ждут, кто ослаб совсем, сам живи, как знаешь.
Идут люди.
Зорко следят дозорные, смотрят в небо, ищут книжные стаи. Высматривают, где книги на ночлег остановятся, на каком дереве.
Охотники расправляют силки.
Ловят книги.
Шум, хлопанье страниц, взлетает в небо потревоженная стая.
Люди вытаскивают из силков книги, первым делом, конечно, вождю несут, вождь посмотрит, что посерьезнее, то большим, что получше, почище, то детям, а есть и такие книги, что это только мудрецам давать, простому человеку никак.
А книги дальше летят туда, где сон отступает.
Не жить книгам без сна.
И люди за книгами идут. Уже и землю покинули, уже и не помнят толком, что за земля такая была, и старики умерли, что землю помнили, когда детьми босоногими были, и дети их умерли, и дети их детей умерли.
Уходит сон в дальние края, в дальние миры, течет сон по камням, укрывает землю, прячется в расщелинах.
Летят книги за сном.
Идут люди за книгами.
— Ну и вот… а потом книги все истребили… Это была первая экологическая катастрофа.
— Так, — говорит учитель.
— И так говорит, что не поймешь его, то ли согласен он со мной, то ли нет. Этти когда отвечала, он тоже все — так да так, а потом хоп — и на пересдачу.
— И когда книг не стало, люди сами их выращивать стали.
— Это как?
Вздрагиваю. Подвох какой-то в вопросе, понять бы еще, какой.
— М-м-м… буквами.
— Что… прямо так сразу и начали?
— Н-нет, до этого еще темные века были. Две тысячи примерно. Дичали люди, книги забывать стали…
— Верно.
Смотрю на свою зачетку, ну, ну, ну…
— Задержитесь… после экзамена ко мне подойдете.
Мир падает из-под ног, крутится в голове что-то, за что, за что, за что. Вываливаюсь в коридор, кто-то набрасывается на меня, сдал-сдал-сдал, не могу ответить, кто-то из закоренелых двоечников обнимает, а-а-а, с боевым крещением тебя…
Вхожу.
Не вхожу — просачиваюсь.
— Чего вам?
Кажется, учитель уже про меня забыл. Это вот хуже всего.
— М-м-м… вы это… зайти просили.
— А. Ну да. Ну, так вот, мил человек, говорите, сон-то миллионы лет назад с земли отступать начал?
— Ага.
— А книги за сном полетели?
— Ну.
— А люди за книгами потянулись?
— Да.
— Силки на них ставили.
Прошибает пот. Лихорадочно припоминаю, как же ловили книги, силками или чем…
— Силки ставили? — повторяет учитель.
Отвечаю обреченно:
— Да.
— А вы мне скажите… а что случилось с людьми, которые там, на земле остались?
— А что… были такие?
Спохватываюсь. Вот я и прощелкал счастье свое, такого вопроса он мне не простит.
— М-м-м…
— Были, молодой человек. Были.
— Умерли.
— Думаете?
— Ну а как же? Без книг человек…
Хлопаю себя по лбу, живет человек без книг, еще как живет, только дичает…
— М-м-м… не знаю. Этого в учебнике… не было.
— Правильно, кто ж вам в учебнике про такое напишет.
Вспоминаю.
— Там вообще написано, что не осталось на земле никаких людей.
Остались. Еще как остались. Одичали, с ума посходили… потом проклюнулось у них сознание какое-то, книги стали сами выращивать… по буквам, как вы сказали.
— Откуда вы… знаете?
— А я и не знал.
— Не понимаю.
— До сегодняшнего утра не знал. А сегодня слышу, кто-то в окно бьется.
— Книга?
— Ну… истрепанная такая, чуть живая. Ну как смог подлатал.
Учитель выкладывает на стол нечто, в чем я с трудом узнаю книгу.
— На пятой странице открой.
Боюсь прикоснуться, боюсь разрушить искалеченную книжицу. Наконец, открываю, начинаю читать.
— Ночь выдалась безлунная, прекрасная ночь для побега. Я знал, что в половине первого меняется караул, и в это время у западной башни никого не было. Высота от окна…
— Хватит, хватит.
Вздрагиваю. Вот это хуже нет, когда от книги отрывают, как будто обухом по голове, ей-богу…
— Ничего не заметил?
— М-м-м… сбежать кто-то хочет. То ли из замка, то ли из крепости…
— А еще?
— Караул… в полночь… н-нет, в полпервого.
— Молодой челове-ек. Я о вас лучшего мнения был. Неужели ничего не просекли?
Хлопаю себя по лбу.
— Ночь. Безлунная. А чего там, в книжке с луной случилось, что ночь безлунная стала?
— То-то и оно… быть такого не может, чтобы ночь безлунная. Здесь не может. А астрономию земного мира учили?
— На пятом курсе только учить будем.
— А-а-а, а до пятого курса знать не положено, да? Что теперь, будем до пенсии про Колобка читать? Так вот, молодой человек, вот там луна вокруг Земли вращается. Заумно как-то хитромудро вращается… что ночи безлунные бывают.
— Это книга… про Землю?
Выше берите, молодой человек. Никто не может так живо написать про землю. Это самому на земле жить надо, чтобы прочувствовать.
— Хотите сказать…
Многозначительный взгляд.
— Да.
Книга легонько отстраняется от меня, боится.
— Вы на практику-то куда планируете?
— Да куда скажут.
— Так ко мне давайте.
— А делать что?
— Надо нам экспедицию снарядить. На Землю.
— А… дорогу как узнаем?
— Книга покажет. Починим, подлечим её, полетит. Да и древние там шли, не могли ничего не оставить. Зарубки какие-нибудь… знаки…
— Думаете, за лето успеем? Древние-то много веков шли.
— А крылолеты на что?
— Да кто ж нам даст…
— Дадут. Костьми ляжем, выпросим… еды с собой возьмем… книг…
Осторожно спрашиваю:
— А когда вы планируете выступить в путь?
Снова мир уходит из-под ног, когда слышу:
— Завтра.
