Княжна Бояна

     Жила-была на белом свете княжна Бояна.  И такая она была смешливая да разговорчивая, что все вокруг её любили да баловали.  Бывало ворчала няня старая, что испортят девку - строптивая вырастет и непослушная. Да только нельзя любовью дитя испортить, вот и няня ошибалась. Бояна родителей своих почитала да слушалась и с людьми дворовыми ладила.  Был дар ей дан особый: истории ладно сказывать да в беседе слова для каждого нужные найти.  Одного утешить, другого пристыдить, развеселить или заставить задуматься.  Не могли родители на дочь свою насмотреться да нарадоваться, мечтали о муже для неё любящем и внуках, что утешением в старости будут.  Только на всякое добро своё зло найдётся, вот и в окрестных лесах пробудился им на погибель морок древний.

 

      Жила в стародавние времена в тех лесах самой Деваны-охотницы дочь.  Не иначе как беда с ней великая приключилась: озлобилась она на род людской, ведьмой стала да много жертв на алтарь горю своему возложила прежде, чем покарал её Перун, в пепел обратив.  Разлетелся тот пепел по лесу, затаился до поры. Долго ли коротко, а пролили люди лихие невинную кровь, а злу лишь того и надо было.  Напитался пепел кровушкой да болью людской, ожил и  расставил сети в ожидании нового пиршества. То туманом он чёрным стелется, то паутиной на ветках раскинется, то с подземными водами сольётся.  Попьёт кто водицы той мертвой из родника, в туман ли забредёт иль паутину где заденет  - сам не свой делается.  Тоска ему душу гложет, белый свет не мил, а зло тем питается и крепнет раз за разом.  Короток век людской, а память того короче, вот и забыли все о ведьме лесной.  Много зим минуло, пока окрепла она настолько, что смогла сплести подобие тела призрачного из пепла и тумана, а там и до крайних к лесу домов добралась да чернотой их хозяев опутала.  Копит ведьма силы, ждёт своего часа: хочет вернуть тело прежнее.

 

     Шли годы своим чередом, расцветала Бояна, и всё бы хорошо, да почуяла ведьма в молодой княжне дар ненавистный, что мешал ей в былое тело возвратиться.  Ведь тянулись к Бояне люди со своими горестями, она же словом верным их утешала и вразумляла, разрывая тем самым ведьмины путы.  Попробовала ведьма окутать девицу тьмой, да только ничего из этого не вышло.  Тогда собрала она все свои силы, нашла человека, духом слабого, и заставила с жизнью добровольно расстаться.  Жертвы этой хватило ей, чтобы до княжьего терема дотянуться.  Плакало небо дождём, пока злодейство вершилось, да только некому помочь было княгине.  Накрыла ведьма её паутиной чёрной, воткнула шипы острые ей в голову.  Сама почти сил лишилась, но и княгиня недолго после этого жила на свете белом.  Оплакала Бояна матушку любимую, а в сердце с того дня боль занозами саднящими поселилась, лишая сил.  Стала княжить дочь вместе с отцом, мудрости набираться да в дела вникать.  Тот на неё нарадоваться не мог, видя, что несмотря на молодость удаётся дочери править толково и справедливо.  Шло время, князь всё больше от дел удалялся да тосковал.  Как ни просила его Бояна, как ни уговаривала, не смог он после смерти жены любимой к жизни вернуться.  Тут и колдунья слабость его почуяла да возликовала, что сам князь ей помогает, со смертью встречи ищет.  Накопила она сил, дождалась удобного случая, когда Бояна удалилась на окраину княжества, да и вползла туманом ночным к князю в опочивальню.  Слаб был князь, чтобы сопротивляться.  Протянула ведьма к нему руки бесплотные, сжала сердце, трепещущее в груди, да не отпускала, пока оно биться не перестало.  Собрала тогда ведьма тоску и горе княжье, боль и страх от встречи со смертью и превратила их в иглы, ей одной видимые.  Сама же осталась тенью возле тела бездыханного.  Вернулась в стылый терем Бояна, чтобы отца оплакать. Себя не помня, подошла к гробу, тут-то и воткнула ведьма ей иглы в сердце, болью изъеденное. Покачнулась княжна и почудилось ей, словно стоит кто подле неё.  После пропал морок, да не пропало вместе с ним горе, что дышать да жить не давало. 

 

     Осталась Бояна сиротой с горем своим один на один.  Не можется ей, да только негоже княжне слабость показывать. Вот и спрятала она все чувства глубоко внутри.  Живёт как прежде, дышит и говорит, что должно, а внутри слезами горючими обливается.  День за днём тянет колдунья через иглы проклятые жизнь потихоньку из княжны да ждёт, когда та совсем ослабнет, чтобы опустошить её и самой возродиться. 

Бьется Бояна с тоской, превозмогая слабость, да только не на кого ей опереться, некому довериться.  Совсем было отчаялась, вот и просит как-то вечером отца с матерью ей помочь, если слышат они её: "Хочу отпустить вас из сердца своего, но не из памяти. Пусть будут со мной все счастливые дни, что провели мы вместе. Буду помнить вашу любовь ко мне, все советы ваши.  Только горевать нет больше сил.  Щемит грудь мне тоска-печаль.  И нет этому ни конца ни края."

Обессиленная заснула княжна в опочивальне и снится ей сон. 

 

     Стоит она в платье белом, жемчугами расшитом, посреди леса дремучего.  Куда ни глянь, лишь бурелом непролазный, а идти все одно надобно. Огляделась вокруг, вроде справа просвет ей чудится, туда и пошла. Не успела и нескольких шагов ступить, как ноги босые до крови об коряги поранила, а впереди стволы замшелые, ветками да мхом покрытые - не обойти!  Устала Бояна на стволы упавшие карабкаться да с ветками колкими сражаться.  Платье грязными лохмотьями обернулось, волосы растрепались, ноги-руки царапинами покрылись, а лес будто насмехается над ней да новые козни ей строит.  Уже и сил у неё нет с места двинуться.  Закрыла глаза да на пенёк присела.  Вдруг слышит голос матушки: "Встань, доченька.  Я с тобой.  Иди ко мне, да глаз не открывай."  Встала княжна и пошла на родной голос.  Силы к ней вернулись, ноги сами её понесли да словно и не по лесу, а по воде прохладной.  Чувствует Бояна, будто вернулась из дальних странствий в дом родной и снова счастлива.  Открыла глаза, глядь - перед ней дуб высокий ветвями шумит, а подле самых корней родник из-под земли пробивается.  Подошла она напиться, а вода в роднике студёная да вкусная!  Утолила Бояна жажду и так покойно ей на сердце стало, как давно уже и не было.  Чувствует - матушка подошла сзади, обняла её.  Смотрит княжна на себя и глазам не верит - стала она опять маленькой девочкой, беззаботной и весёлой. 

 

- Можно с тобой останусь, матушка? - спрашивает, - Только не вижу тебя, отчего так? 

 

- Нельзя тебе со мной остаться, пора просыпаться да к жизни возвращаться.  Не грусти, моё сердечко, знай, я всегда рядом с тобой буду.  Скоро ждёт дорога дальняя, отправляйся же с лёгким сердцем судьбе навстречу.  

 

     Проснулась княжна да сон свой тут же позабыла. Долго ли коротко, а собралась княжна в соседнее княжество с посольством.  Прознала о том колдунья да следом собралась.  Вдалеке от дома родного замыслила извести княжну, коли случай такой представится.  Едет княжна со своим посольством лесными дорогами, а колдунья туманом за ними стелется.  Как станет Бояна лагерем на ночлег, так и колдунья ближе к ней подбирается.  И во сне нет покоя княжне, иглы чёрные в сердце её ворочаются да силы отнимают.  А колдунья сильнее становится день ото дня, уже готова к решающей битве.

Последний раз встало посольство в границах своего княжестве на ночлег.  А Бояне худо совсем: не подаёт она виду, да только слабая совсем стала.  Чуть стемнело, а ведьме того и надо.  Сгустилась туманом возле княжны и шепчет ей на ухо, чтобы на поляну лесную шла.  Слышится Бояне голос отцовский, что зовёт её из лесу.  Велит она охране своей в лагере остаться:

 

- Одна пойду до того дуба, что отсюда видать.  Надо мне в одиночестве побыть перед встречей с княжеской семьёй.

 

Хоть и не по нраву дружинникам приказ, да не смеют ослушаться.  Пошла княжна по лесной тропинке к дубу могучему, а он будто манит её, кроной на ветру покачивая.  Вышла Бояна на поляну к дубу, а у корней его родник бьет.  Обрадовалась она, наклонилась водицы студёной напиться да лицо умыть.  Тут-то колдунья не дремала!  Потянулась она к своим иглам да окутала княжну тьмой.  Схватилась девица за сердце, упала на землю сырую, в глазах потемнело и не вздохнуть. Вдруг видит глаза, будто уголья в печи горят, а следом и деву, ликом прекрасную, что вперила в неё обжигающий взгляд.  Протягивает дева к ней руки, прямо к сердцу: торчат в сердце иглы черные, за них колдунья хватается.  Хочет Бояна крикнуть, да голос пропал, хочет бежать, да ног не чует.  Поняла княжна, что пора ей с белым светом прощаться.  Приготовилась было к встрече с родителями, да видно не та судьба ей была уготована.  Страшно закричала ведьма, а следом ослепило девицу сиянием, да померкло всё перед глазами.  

Когда очнулась Бояна, увидела рядом с собой юношу в дорогих одеждах.

 

- Что случилось? Кто ты? - спросила, а у самой что-то дрогнуло в сердце.

 

- Здравствуй, Бояна.  Я Военег, сын князя.  Приехал ваше посольство встречать.  Сотник сказал мне, где ты.  Прости, если нарушил твоё уединение, только не зря это было.  Лежала ты подле родника, а вокруг тьма клубилась. Позвал я тебя по имени, а тут тьма девой обернулась.  И так тоскливо мне стало, что и не вздохнуть.  Чувствую - силы теряю.  Не стал боле медлить, достал меч верный да срубил колдунье голову.  

 

- Ужель справился ты с ведьмой одним мечом?  

 

- Меч этот не простой, в моей семье от отца к сыну издавна переходит.  Бают, сам Перун нашим предкам его даровал.  Видно правда то, раз смог я ведьму одолеть да тебя спасти.  Позволь же и дальше помощь свою тебе предложить да в княжество наше сопроводить, - руку княжич ей протягивает.

 

- Спасибо, Военег.  Век не забуду, что спас ты меня.  Теперь перед тобой в долгу, не знаю, чем и отплатить, - зарделась Бояна.

 

- Ничего мне не надобно, тем я счастлив, что рядом оказался в нужную минуту. 

 

     И так тепло стало девице от слов этих простых, что разом тоска и грусть сердце её покинули.  Забилось оно и затрепетало.

 Пошли Бояна с Военегом рядом по тропинке лесной да с той поры не расставались боле.