Всё началось с того, что он опоздал.
Хотя нет, пожалуй; всё началось с того, что он подрядился на чужую работу. Свою-то он всегда делал в срок.
А беря чужой заказ по смежному профилю, немудрено немного и напутать, верно? Скажем, прийти в восемь вместо семи. Ну, не поняли они с Эдиком друг друга; по телефону, да на шумной улице...
И когда он позвонил в дверь, ему открыла фурия.
Какое там - гарпия! бестия! само воплощение вселенского зла!..
- Ну наконец-то! Почему вы опаздываете! - началось в колхозе утро, - И вообще, кто вы такой, я вас не заказывала!
Он бубнил. Он извинялся. Он оправдывался. И дооправдывался: фурия схватила скалку и замахнулась.
Он не сделал ни движения защититься или увернуться. Он слишком устал. Лишь рефлекторно дрогнули веки в предчувствии удара по лицу.
Он взмахнул густыми ресницами, и на вселенское зло уставились такие доверчиво-беззащитные, но вместе с тем пронзительно-черные колдовские глаза, что рот её сам собой закрылся, а занесённая для удара скалка как-то незаметно опустилась. Она растерянно хлопнула глазами, губами, ушами...
Он всё так же стоял перед ней, обмерев, будто заяц в лучах фар приближающегося автомобиля. Грязный дырявый свитер, ноги без носков, руки-крюки.
Это судьба, поняла она.
Потом было море всхлипываний, наманикюренные пальчики, судорожно вцепившиеся в красно-зелёный свитер, и крепкое мужское плечо, промокшее насквозь. Он стоял пень пнём, чувствуя себя дурак дураком, прижимал к себе женскую головку и от полнейшей растерянности перебирал пальцами в густых спутанных волосах. Сквозь всхлипы удалось наконец разобрать: праздник, день рождения, клуб...
- Могу ли я быть вам чем-то полезен? - ужасно официально и глупо осведомился он в лохматую макушку.
Кто, он?! - разразилась ужастная буря. - Остолоп, который позволяет себе прийти вместо, но не способен прийти вовремя?! К его сведению, он может быть лишь абсолютно бесполезен! И кто теперь, скажите на милость, сделает ей авторскую креативную стрижку, которую обещал Эдик?!
Стрижка?.. Он в ужасе отшатнулся, высвобождая пятерни из её когда-то прекрасной шевелюры. С пальцев-ножей пухом из лопнувшей подушки посыпались на пол безобразные клочья. Глядя на его лицо, Злюка заподозрила неладное и тоже в ужасе взялась за голову. Потом - за зеркало...
- А что Эдик, что сразу Эдик?! - зачастил он, опасливо косясь на скалку. - Я могу подстричь не хуже! Спросите кого угодно за Федю Крюкова, меня все знают, все уважают, я всё сумею, я всё смогу, я...
- Мон шер, зачем вам Витя? - надрывался магнитофон у соседей через стенку. -
Я, например, Тимур и я польщен.
А это вот — друг мой Толик.
Но вас не заинтересует он:
Он, видите ли, алкоголик...
- Как-как, вы сказали, вас зовут? - перебила Злюка.
- Фёдор, - неуверенно ответил он, - Крюков...
- Замечательно, - с нервным смешком съязвила она, обозревая свою новую причёску со всех сторон. - Какая говорящая фамилия.
Ему очень не понравились новые нотки в её голосе. Кажется, приближалась истерика. Он терпеть не мог женские истерики.
- Так хреново получилось, да? - неуклюже попытался утешить он.
Истерика булькнула горлом и подавилась.
- Да нет, очень... креативненько, - вывернулась порождень хаоса. - Стильно, асимметрично, с неровными прядями... только... только... к платью абсолютно не подхооооодииит!..
Ну вот, снова слёзы.
- Да вы и без платья красивая, - ляпнул он. Вышло совсем-совсем не то, что имелось в виду; в панике он прибёг к самому последнему, отчаянному средству:
- Ну хотите, я вас обниму?..
- Не надо меня обнимвть! - тут же окрысилось это чудо, хотя по её глазам любому дураку было ясно видно, что именно этого ей сейчас хочется больше всего.
Он тяжело вздохнул и не послушался. За что и получил заслуженный укус в ключицу.
- А вы любите кошек? - шмыгая носом, поинтересовалась она ему в плечо.
- Люблю и имею, - честно ответил он. - Кота. Рыжего, пушистого, толстого...
- А я ненавижу! - рыкнула она. - Ноги этой пушистой мерзости в моём доме не будет! Я собачница, и моя псся со мной полностью солидарна!
Он только вздохнул. Теперь ему предстояло с этим жить.
* * *
Конечно же, всё устроилось наилучшим образом. Никто никого не выгнал. Его кот Тыкот, в чьё тёплое мягкое пузо приятно было потыкать пальцем, сидючи вечерком перед телеком, прекрасно ужился с её лайкой Базлайкой и повадился спать поверх базлаячьей морды.
Куда сложнее было ужиться прямолинейному мужскому характеру с противоречивым женским.
Вот, например: пятница, вечер, двери закрыты, телефоны отключены, чай, кофе, пирожки и печеньки стоят на столе в гостиной - в общем, всё готово для совместного просмотра уик-эндового сериала. Кино вот-вот начнётся, а Злюки всё нет.
- Дорогая, ты идёшь? - нетерпеливо кричит он.
У себя в комнате Злюка спешно заканчивает облачаться в вечернее платье, дабы смотреть любимый сериал при полном параде. Через две двери слышит его вопрос - и в досаде и отчаянии прикусывает губку.
- Я передумала! - кричит она в ответ, прямо так - в выходном платье - падает на постель и хватает первую попавшуюся книжку. Всхлипывая от обиды, пытается читать, но строчки расплываются перед глазами от нахлынувших слёз.
Или надругойпример: закончилось воскресное пати, гости дружно разбегаются, оставляя после себя бардак, разор и опустошение великое. Нужно расставить мебель по местам, убрать еду, вымыть посуду, собрать и выкинуть весь мусор, пропылесосить, выпустить запертых животных, убрать за ними и привести в порядок комнату, где они томились весь вечер...
- Дорогая, помоешь посуду, пока я прибираюсь в гостиной? - как дурак, озвучивает он сценарий, неизменный для многих и многих афтерпати. И коса находит на камень, фейерверком фонтанируют инвективы про безрукость, служанку, "нанималась ли я" - в общем, полный содом, гоморра и все прочие радости семейной жизни. Он пробует настаивать, пытается употребить свою мужскую власть главы семьи; кончается тем, что скорая на руку и на расправу порождень вселенского зла, ничтоже сумняшеся, сходу пересчитывает ему зубы. Защищаясь и контратакуя, он хватает её в охапку и принимается пересчитывать рёбра. Шум, гам, визг, писк, борьба нанайских мальчиков Бобра с Ослом...
Посуда так и осталась непомытой.
Однажды, кажется, что-то наконец начало получаться.
- Дорогая, - как-то утром, забывшись, проворковал он. - Как ты насчёт почистить пёрышки?..
И выставил руку перед собой, соблазнительно шевеля пальцами.
Она обожала его пальцы-ножики. Могла часами играть и баловаться с ними, сидя у него на коленках. Чистить, точить, полировать, лакировать, красить... Он не спешил произносить слово "фетиш", но то и дело поддразнивал её - впрочем, деликатно и ненавязчиво.
Неосторожное предложение "в лоб" оказалось слишком грубой ошибкой.
- Пёрышки?! Да я тебе сейчас ряшку начищу! - разъярённой тигрицей она бросилась на него, пылая жаждой курощения. Спасаясь от неминуемой кары, он прикрывался курткой, штанами, ботинками - всем, что попадалось под руку. В мгновение ока все вещи оказались начищены до блеска. Сражение переместилось на кухню, где он продолжил прикрываться чашками, ложками и поварёшками; предмет за предметом оборонительные редуты покорялись и падали к ногам дщери хаоса, чистота и сияние неудержимо наступали на квартиру.
Когда дело дошло до его многострадальной ряхи, сил у неё оставалось только на нежность.
Но это всё-таки грязный способ. Шумно, буйно, суетно - и всё время следи, чтоб самому не угодить под горячую руку.
Должен был быть способ лучше.
И он, конечно, нашёлся (куда там всяким "Рондо"!)
- Дорогая, ты же ведь не хочешь почесать мне спинку?..
Похожие статьи:
Рассказы → Незначительные детали
Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах
Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")
Рассказы → Лизетта
Рассказы → Как открыть звезду?