Луч света

Эта история началась с игральных костей. Или ими она закончилась? Не думайте, что я мистифицирую. Мысли путаются. Немного страшно от этого, но бояться не нужно. Просто трудно соображать, когда от твоего существования остаётся лишь мгновение. Мгновение длиною в жизнь падающей звезды.

Кости. Перед глазами стоят две выпавшие мне шестерки на идеально четких гранях. Моя история вертится у меня в голове, и я, как герой дешёвого фильма, вижу всю ретроспективу событий. Нужно восстановить хронологию. Мне тридцать шесть. Меня зовут Александр. Мне выпали две шестерки.

Я на них и ставил. Это было откровением, знаком, если хотите. После такого только два варианта: либо забрать деньги, либо проиграться вплоть до волос на лобке, пустив затем себе пулю в лоб.

Не бойтесь. Я не совсем идиот, чтобы надеяться на случай. Шел как раз за последним, но признаюсь честно, эти проклятые шестерки спутали все мои планы. Я струсил. Забрал деньги и решил отпраздновать победу, стараясь умаслить продажную девку – удачу.

Кости… ах, да! Я сунул их в карман. Вообще я никогда не играю. Я всегда был против азартных игр и наркотиков. Вы правильно подумали, до них дело тоже дошло. Но ведь это не так уж и страшно? Не думайте о плохом.

Сперва я забрал выигрыш и какой-то диск с музыкой. Администратор всучила мне его так быстро, что я не понял – купил я его или мне подарили?

Я и новая любовь всей моей жизни, с которой я познакомился уже целый час назад, мчались на бешеной скорости прочь из города людей. Из динамиков машины раздавалось нечто невообразимое, и я с небывалым возбуждением подумал о том, что зеленые глаза моей новой женщины отлично сочетаются с накидками для сидения. Хотя сейчас я вспоминаю, что накидки у меня совсем не зеленые. Какого же цвета тогда были эти чертовы глаза? К дьяволу! Это тоже не страшно.

Не помню, сколько мы ехали. Не помню пейзаж за окном. Помню только ощущение пронзительного взгляда этих глаз и резкий визг тормозов, закончившийся ударом. Я не заметил идущую впереди машину. Мы въехали ей в зад. От удара она развернулась на сто восемьдесят градусов, вылетев на встречную полосу. Подушки безопасности в моей машине не сработали, а передавившие дыхание ремни не мешали наблюдать за чудной картиной вертящегося волчком авто.

Вы же помните. Я собирался пустить себе пулю в лоб. Смотреть на жизнь гораздо увлекательнее, если знаешь, что в случае чего разбираться с последствиями тебе уже не придётся. Хотя когда-то я сам стремился уладить все свои дела перед смертью.

Мой врач сказал, что мне осталось жить месяц или два. Я, кажется, даже не расстроился. Удивился – да, но в остальном это было не так уж и плохо. Я уволился с ненавистной работы, продал маленькую неуютную квартиру на окраине. Снял себе особняк в престижном районе. Большую часть денег я перевел в детский фонд. Уверенный, что моя жизнь была не напрасна (ведь я помог детям), купил себе билет в один конец в теплую курортную страну.

За несколько дней до вылета, выкидыш медицинской науки – мой доктор, решил меня «обрадовать». Оказывается, мои результаты анализов перепутали или что-то типа того. В общем, умереть мне уже не светило. Думаете, неожиданная жизнь – это всегда радость? Спросите это у женщины, собирающейся делать аборт.

Итак, я решил сделать аборт своей нежданной жизни. Даже купил наградное оружие у вечно пьяного отставного генерала из того самого престижного района, где я снимал дом. Вот почему эти чертовы шестерки выбили меня из колеи, заставив испугаться. Но вам бояться нечего. Вы уже знаете, чем все это кончится. И тогда, в глубине души, я тоже знал. А потому захватывающее зрелище потерявшего контроль автомобиля внушало только восхищение и усиливало страсть к небесным глазам моей спутницы. Может быть, глаза у моей любви голубые?

Машин на дороге не было, поэтому бедолага, которого я вытолкнул на встречку, вскоре сумел остановиться. Он выскочил из машины и кинулся в мою сторону. Он был в черном костюме с белой манишкой и безумными глазами. Чудак-человек. Я лишь сделал музыку громче и открыл окно. Не дойдя до меня несколько метров, бедолага вдруг резко остановился и разом изменился в лице.

– Боже мой… – прошептал он одними губами, замерев на месте.

Затем он вдруг вскинул сложенные чашей руки к лицу, словно плескал в него водой:

– Послеполуденный отдых фавна! Лондонский симфонический оркестр, если не ошибаюсь… – он сделал несколько одухотворенных пасов руками. Какая работа! Бог мой!

Возможно, ремень слишком надолго перехватил мое дыхание, а может кости в кармане все еще затуманивали моей разум своим магическим воздействием. Я перевел взгляд на коробку диска и нескладно прочел:

– Де-бюс-си…

– Да-да! Старина Клод! Вот уж не думал встретить поклонников импрессионизма прямо на дороге. Ха-ха!

Этот чудак так проникновенно рассказывал об этот самом импрессионизме, что мне, если уж быть совсем честным, даже жить захотелось. С другой стороны, если размазать что-то яркое и вдохновенное по смертной скуке и рутине всей последующей жизни, то в результате получится все такая же скука и серость.

– Я вам, кажется, должен теперь за машину? – я искренне улыбнулся чудаку.

Оглядев придирчиво свою машину он, наконец, улыбнулся в ответ и махнул рукой:

– Свои люди… сочтемся… сорока тысяч будет достаточно.

Я, не торгуясь, подхватил с заднего сидения мешок с деньгами и отсчитал сорок купюр. Чудак, нисколько не удивившись, принял деньги и предложил ехать вместе с ним. Он должен был дирижировать оркестром в пригородном парке, где давался благотворительный концерт, а затем отправиться на фуршет по случаю успешного завершения представления.

– Вы, значит, дирижёр? – кокетливо спросила моя любовь, стреляя фиалковыми глазами.

Чудак кивнул и спросил о том кто я. Я ответил честно, что я самоубийца. Еще не состоявшийся, но с самыми серьезными намерениями. Дирижёр разразился смехом в ответ и сознался, что он еще тоже не вполне состоялся. Ему хватало денег, но не хватало признания и славы.

Моя любимая женщина похвасталась тем, что она в своей древнейшей профессии добилась и признания и славы в определенных кругах, но вот с деньгами было напряжено.

Так выходило, что каждый из нас был в чем-нибудь неудачен. Каждому чего-то не хватало, а потому начинало казаться, что истинного и полного счастья не бывает и быть не может.

На этой философской ноте проститутка, дирижер и самоубийца отправились в пригородный парк. Свою машину я бросил прямо на дороге. Вряд ли она могла мне еще понадобиться.

Чудак обещал мне Дебюсси в программе и импрессионизм, но когда играла музыка, я так и не смог отличить одно от другого.

После концерта дирижер привел нас в самую что ни на есть высококультурную компанию, состоящую из еще более чудаковатых людей, чем уже известный мне дирижёр. Судя по их одежде, можно было сказать, что они слегка запутались во времени. А на их лицах было такое же умилительное выражение, как и у моего друга, когда он пытался взлететь перед толпой музыкантов, усиленно махая руками.

Меня и мою даму сердца представили всем. Я был отрекомендован как знаток искусства, протестующий против современного общества.

– Луч света в темном царстве! – воскликнул дирижёр, подводя меня к какой-то блондинке. – Воплощает в себе «протест против бесправия и произвола, который в течение многих лет сложился в общественном мнении и наконец не мог себя сдерживать»! Если бы Добролюбов был здесь, он бы гордился этим человеком!

Я, честно говоря, мало что понял из того что было сказано моим чудаковатым другом, но блондинка мне понравилась.

– А против чего конкретно вы протестуете? – спросила меня она, отпивая из бокала с шампанским.

– Против медицинских ошибок, – ляпнул я первое, что пришло в голову.

Все вокруг глубокомысленно закивали.

Блондинка поставила бокал и взяла в руки скрипку. Несколько минут она извлекала из инструмента волнующие и вызывающие трепет звуки. Они до того впечатлили меня, что я и сам стал верить в то, что я луч света. Я сходил до своей машины и вытащил из бардачка оружие пьяного генерала, а за одно и мешок с деньгами с заднего сидения.

Когда я пришел обратно, чудак с моей любовью сидели на одном из диванов и лизали друг другу гланды.

Блондинка, увидев меня, взяла под руку и увела в другую сторону пить чай с пирожными.

– Они волшебные! Вы обязательно должны попробовать. – улыбалась мне девушка.

Я съел шоколадное лакомство, отозвавшееся на языке лиственным привкусом.

Скрипачка снова заиграла. Ее руки мелькали, растворяясь в пространстве, музыка проникала в самое сердце, отдаваясь биением в наградном пистолете. Через какое-то время я заметил, что руки блондинки перестали поспевать за музыкой. Ее ладонь, удерживающая смычек, застывала на месте, а затем неожиданно ускорялась, сбиваясь с ритма. Я посмотрел на чудака. Его игры с бывшей любовью моей жизни были похожи на смену фотографий с позами из индийских книг. Безумно хотелось пить.

Я схватил бутылку с шампанским, но моя рука несколько раз замирала на месте, прежде чем я притянул ее к своим губам.

Обрывки случайных фраз казались божиим посланием. Я не мог понять, на самом ли деле я их слышу, или это только мои мысли?

– Луч света. Великолепная художественная акция.

– Какой протест…

– Нужно написать об этом статью.

– Какая форма, какое необычайное содержание, глубокий смысл.

– Вы обязательно войдете в историю…

Мысли путались. Я подошел к окну и распахнул его. Публика ждала от меня слов, но они застряли в пересохшем горле. Я выпил еще и достал из кармана игральные кости.

– Пусть решает шлюха – судьба! Две шестерки – я пущу себе пулю в лоб прямо сейчас!

Я вытащил пистолет. Вокруг все замерло. Лишь скрипка надрывно играла.

– Давай Дебюсси! – воскликнул я, и блондинка сменила одну мелодию на другую, закружившую остатки моих мыслей.

Я разорвал пакет с деньгами и высыпал все в окно. Интерес к моей акции у деятелей искусства моментально пропал. Большинство кинулись врассыпную на улицу. Кто-то даже прыгнул в окно. Жаль этаж не был высоким.

Скрипка тоненько играла импрессионизм. Я приставил дуло к виску, взвел курок и кинул кости. Мысли путались.

Что я делаю? Но если я собирался это сделать тогда, когда еще мог соображать, значить все правильно. В глазах моей новой любви всей жизни отражаются желтые искры лакированной поверхности инструмента.

Эта история началась с игральных костей. Ими она закончится. Мысли путаются. Но страшно не будет. Дуло револьвера холодит кожу и отдаётся неровным стуком в груди.  Кости. Я вижу две выпавшие мне несколько часов назад шестерки.

Я не отрываюсь от золотых глаз любви всей моей оставшейся жизни. Я не хочу ждать, пока кубики упадут на пол. Я нажимаю курок.

Выкуси шлюха – судьба, мне не нужны твои чертовы подачки.

Самара – Ярославль. 24– 25 июня 2014 года

Похожие статьи:

Рассказы → Пенталохия для непарнокопытных. История вторая. Что-то знакомое

Рассказы → Пенталохия для непарнокопытных. История первая. Чертовски верное решение

Рассказы → Пенталохия для непарнокопытных. История третья. Полный апгрейд!

Рассказы → Обычное дело

Рассказы → Выстрел счастья