Мышиная свадьба.

 

                                             Мышиная свадьба.

 

  Семен был экспедитором. Грузовик Volvo с краном-манипулятором вез стеновые блоки в деревню Лески Орловской области. Водитель Олег веселый толстяк всю дорогу рассказывал о своих многочисленных романах. Он встречался с радостью и расставался без сожаления с каждой новой женщиной. Женщины тоже, судя по всему, легко переносили разрыв с ним, потому что Олег сразу задавал легкий и несерьезный тон отношений: вился ужом и утекал как вода сквозь пальцы. Он был как погодное явление, ну налетел вихрь, ну пошел дождь, что ж теперь делать? В нем чувствовалась мощь бывшего боксера, лысый череп его казался отполированным.

― Ох, эти женщины, ― вздохнул Олег.

― Какая у тебя интересная жизнь, ― сказал Семен.

― Я хотел бы жить с одной.

― А почему не живешь? – спросил Семен.

― Пока не встретил свою половинку, ― вздохнул Олег.

― Встретишь, ― сказал Семен, ― я, кстати, думаю, что в отношениях между мужчиной и женщиной не бывает, что один плохой, а другой хороший, просто: люди  подходят друг к другу или не подходят. 

   По сторонам от дороги зеленели хлеба, иногда на лужайке встречалось футбольное поле с воротами из березовых жердей, означавшее, что за лесопосадкой скрывается деревня. В оврагах зелень была ярче, насыщенней, имела больше оттенков, особенно там, где на дне поблескивало живое тело ручья.

― Слушай, ― сказал Семен, разглядывая карту, ― мы можем поехать не через Новосиль и Залегощь, а напрямую через Суворово.

― Давай, ― согласился Олег, ― если так ближе.

  Зеленые поля сменились лугами заросшими сурепкой, иногда в этом желтом море розовел островок иван-чая. Луга ползли на холмы или спускались в низины, но потом снова поднимались к горизонту. Перед машиной пролетела большая хищная птица – знак безлюдных мест. Хорошая асфальтовая дорога перешла в разбитую бетонку. Порой лес выставлял караул к самой обочине, и ветки скребли по стеклу кабины с противным визгом.

― Странно, ― сказал Семен, ― а на карте хорошая дорога указана.

― Назад возвращаться большой крюк, ― заметил Олег.

― Тут не далеко, доедем потихоньку.

― А вдруг не туда свернули?

― Спросить не у кого, ― развел руками Семен.

  Им давно уже не попадалось никаких машин. Из следов человеческой деятельности была только старая покрышка, в центре которой  выросла трава. Грузовик подкидывало на стыках плит: хорошо, что он был на воздушной подвеске. Ехали с минимальной скоростью. 

― Кто ж эти карты составляет! – возмущался Семен, ― поубивал бы.

― Соляры пожгем, ― поддакнул Олег, ― хорошо заправились в Медвежке.

 На какое-то время их со всех сторон обступил высокий лес практически без подлеска, казалось, они попали в мрачное подземелья: без солнца настроение стало еще хуже.  Когда они выехали из леса, плиты кончилась, вот так: просто кончились, дорога продолжалась по лугу.

 Олег остановил машину:

― Ну, что делать?

― Едем.

― Опасно.

―  Назад-то далеко возвращаться.

― Что случится, мы здесь и трактора не найдем машину вытянуть.

― Дождей две недели не было.

―  Ну, давай рискнем, ― вздохнул Олег.

  Они ехали по примятой траве на лугу, собственно это и считалось дорогой. Составителей карт сейчас бы на их место: сам грузовик весит 12 тонн, да еще везет 20: и это по земле. Любой сырой участок, и машина забуксует.

― Ну и места, последний раз здесь немцы на танках в 41-м году проезжали, ―  пошутил Олег.

― Кто-то здесь  ездит. Трава примята, ― заметил Семен.

― Смотри, дом, ― показал подбородком Олег.

Действительно  впереди из яблонь выглядывала крыша дома.  Машина подкатила к забору. Беленые стены, свежеокрашенные синей краской наличники окон: за домом ухаживали. По мощеной кирпичом дорожке к калитке подошла женщина средних лет: румянец, едва тронувший ее белую кожу, добавлял ей привлекательности. Из-под темного платка вылез завиток белокурых волос.  Но взгляд у женщины был потухший.

― Как на Суворово проехать? –  Семен открыл дверь машины.

― Это Суворово, ― ответила женщина через калитку.

― Один дом?

― Еще парочка есть.

― Значит, правильно свернули, ― сказал Семен Олегу, ― а  прямо можно ехать? – обратился он к женщине.

― Никто не ездит.

― Почему?

― Дороги нет.

― Но на карте она отмечена.

― Не знаю. Один раз из МЧС ездили, когда  детей  искали.

― Детей?

― Да, сына моего и соседскую девочку, возле дома играли и пропали, наверное, в лес пошли и заблудились.

― Нашли?

― Нет, - женщина глубоко вздохнула, ― весь лес исходили.

― Ну, примите, как говорится…― пробормотал Семен.

― Им по 7 лет было, ― у женщины на глаза навернулись слезы:

― Каждый день плачу. Муж в Орел, говорит, возвращайся, мы здесь только летом живем, а я не могу, все на что-то надеюсь.

― Да-а-а! – протянул Семен, сказать ему было нечего.

― Что теперь? – спросил Олег.

― Едем вперед. Судя по карте: километров 10 осталось.

― Ох уж эта карта! – в сердцах сказал Олег.

  Машина тронулась. Печальная женщина вышла из калитки и провожала ее взглядом. Они ехали по полю с дозором редкого кустарника, потом по опушке леса: березы казались живыми, потому что их длинные гибкие ветки раскачивал ветер, и крона была все время в движении.

― Грибов здесь наверно много, ― сказал Семен.

― О грибах думаешь, выбраться бы отсюда, ― буркнул Олег.

  Они проехали метров триста и увидели еще одну деревню. Странно, что печальная женщина ничего не сказала о ней. Семен и Олег не верили своим глазам: необычная деревня: крыши домов из соломы. Удивительно, как они сохранились, но факт есть факт: на каждый дом была нахлобучена бурая шапка.

― Смотри-ка, ― усмехнулся Олег, ― затерянный мир.

―  Может мы в 19 век попали без всякой машины времени? – предположил Семен.

― Как в кино, ― засмеялся Олег.

 Но тут ему стало не до смеха: под Volvo что-то хлопнуло и зашипело. Олег затормозил.

― Приехали. Вот этого я и боялся, ― он вылез из машины.

― Что делать? – Семен тоже вышел.

―  Надо посмотреть,― Олег лег на картонку под машину.

― Я пока в деревню схожу, ― сказал Семен.

― Походу воздушному шлангу хана, ― послышалось из-под машины.

  Семен шел мимо низеньких, ушедших от времени в землю домов: во многих местах со стен осыпалась штукатурка, и только кое-где были видны редкие пятна побелки. Среди запустенья странным казалось то, что ведро на колодце не поржавело. Один двор зарос не так сильно как остальные. На веревке натянутой между деревьями висел мешок. Во дворе стояли козлы: пилить дрова. Рядом на чурбаке в тени дерева сидела старуха, одетая в тряпье, которое маскировало ее: светлые лоскутки казались пятнами света, темные – тенью листьев. Семен даже не сразу  заметил старуху. Она была худая, с маленькими, словно слипшимися со сна глазками. Старуха улыбалась каким-то своим мыслям, и морщины собирались вокруг беззубого рта.

― Добрый день, ― поздоровался Семен, ― какая это деревня?

― Ох, ты, ― старуха удивилась Семену.

  Её глазки забегали. Семен подошел ближе.

― Деревня-то? – сказала хрипло старуха, ― Мышкино.

―  Её нет на карте.

― Брошенная деревня, я одна здесь живу.

― Что же вы не уедете?

― Куда? Прожила здесь 200 лет, здесь и помру.

― 200 лет?

― Бог сподобил.

― А почему вы думаете, что 200 лет прожили?

― Писателя знаешь Тургенева? Я его помню. Он в этих краях охотился. Из нашего колодца пил.

― Откуда Вы узнали, что он Тургенев?

― Староста Тургенева знал.

― Вдруг староста пошутил?

― Староста никогда не шутил.

― Да не может быть, что вы видели Тургенева.

― Видела,   к нам в деревню сам Михаил Калинин приезжал: всесоюзный староста – поздравить с юбилеем. Мне тогда уже  было 120 лет.

― Как же Вы здесь справляетесь одна?

― Справляюсь. А теперь вот и помощники появились. Саша, Маша,  ― позвала старуха, ― пойдите сюда, мышата.

 Из двери дома вышли, держась за руки, мальчик и девочка примерно одного возраста, лет 7. Мальчик со светлыми волосами,  цыплячьей шеей  и ямочкой на подбородке: насупленный он казался не по-детски серьезным. И улыбчивая девочка с маленьким вздернутым носиком: косичка спускалась у нее с плеча как змейка с раздвоенным языком.

― Вот, ― сказала старуха, ― встретила их в лесу, привела к себе. Почему-то никто их не ищет.

― Икали, очень искали, ― в сердцах сказал Семен, ― мать этого мальчика вся извелась. Тут до Суворово рукой подать. Странно, почему не нашли.

― Не знаю, ― пожала плечами старуха.

― Надо их отвести.

― Эх, милок, ― заохала старуха, ― мне-то вести тяжело, а одних отпускать боюсь: опять заблудятся.

― Я отведу.

― Отведешь, отведешь, но сначала надо их поженить.

― Поженить?

― Да. Хотите пожениться, мышата? ― обратилась старуха к детям.

― Да, ― мальчик и девочка ответили одновременно.

― Они любят друг друга, ― кивнула на детей старуха.

― Они же дети, ― сказал Семен.

― Эх, милок, не заметишь, как вырастут.

― Тогда и поженятся.

― Они хотят сейчас. Ты же слышал.

― А что Вы имеете в виду под словом поженить?

― Поп нужен. Венчать.

― Где же его взять?

― А у тебя были попы в роду.

― Ну, в общем, у прадедушки брат был священник.

― Пойдет. Значит, будешь венчать.

― Я не умею, и молитв-то не знаю. «Отче наш»… а дальше не помню.

― Надо говорить: «Венчается раб божий…» я подскажу.

― Что за глупость, не буду я никого венчать, ― возмутился Семен.

― Пожените нас, ― попросил мальчик.

― Пожените, ― поддержала его девочка.

  Глаза детей загорелись.

― Просите лучше, мышата, ― сказала старуха.

― Ну, пожалуйста, ― девочка молитвенно сложила руки ладонями.

― Вот любовь, ― умилилась старуха.

― Понимаете, ― обратился  Семен к детям, ― что это будет понарошку.

―Нет, это будет по настоящему, ― нахмурил брови мальчик.

― Вы, правда, этого хотите, ― нахмурился в свою очередь Семен.

― Хотим, хотим, ― радостно закричали дети.

― Все это игра, ― снова в сердцах сказал Семен.

― Ну, если согласен: тебе надо одеться как попу, ― хихикнула старуха.

― Это как?

― Ряса, крест, вместо бороды паклю привяжем.

― Ну, я не знаю. Где все это взять.

― Ряса от отца Пантелеймона сохранилась, а вот с крестом сложнее. Отец Пантейлемон, когда продотряд в деревню приехал, его в колодец бросил, об этом только я, да мой отец знали, а потом отца Пантелеймона забрали. Крест-то золотой, что ему будет, до сих пор в старом колодце лежит: воды там по щиколотку. Надо  спуститься и на дне пошарить.

― Спуститесь, спуститесь, ― пристали дети.

― Ну, хорошо, где колодец? – согласился Семен.

― Я покажу, ― старуха поднялась на ноги.

 Полуразвалившаяся церковь не выдержала натиск времени, и небольшие деревца уже победно трепетали листвой на верху ее стен. Между ней и покосившимся домом с единственной наверно в деревне крышей из шифера, был старый колодец.

― Спускайся, ― сказала старуха, и покрутила ворот, чтобы  размотать веревку.

― Вдруг там глубоко, ― засомневался Семен.

― Весной воды много бывает, а сейчас сушь.

― Может быть, мы как-нибудь без креста обойдемся, ― почесал затылок Семен.

― Без креста свадьба будет ненастоящая.

― А как мне потом подняться?

― Здесь не глубоко,  я тебе подмогну.

― Ну, ладно, - вздохнул Семен и сел,  свесив ноги в колодец.

  В школе он лазил по канату, но здесь веревка была тонкая и без узлов. Вниз метра на четыре он соскользнул легко. Под ногами хлюпнула вода: старуха не обманула: было по щиколотку. Пахло сыростью, Семену стало неприятно, когда он коснулся рукой осклизлой стенки: плесень была повсюду. От воды шла прохлада: ботинки быстро намокли. Над головой светился квадрат неба: он видел хитрое лицо старухи как в телевизоре. Полусгнившие бревна, наверно, красиво фосфорицировали здесь в темноте. Но днем в колодце было достаточно светло.

  Семен наклонился и стал рассматривать дно через прозрачную воду: камушки, песок – как будто по дну тек ручеек.

 «Рыбок только не хватает», ― подумал Семен, ― «как в аквариуме».

― Где же крест? ― крикнул он старухе.

― Копать надо, - ответила она.

  Семен запустил руку в песок: взбаламутил воду:

― Ничего нет.

―Ищи.

 Он зарыл руку глубже.

― Я вспомнила, ― крикнула сверху старуха, ― крест-то еще до войны мой отец поднял, сдал куда положено.

― Что же Вы мне голову морочите!? ― рассердился Семен.

― 200 лет, милок, память подводит, ― оправдалась старуха.

 «Чертова старуха», ― подумал Семен, ― «вот связался, надо быть таким дураком, чтоб в колодец полезть».

 Он схватился за веревку и стал подтягиваться: веревка выскальзывала из рук. Он сделал несколько попыток и порезал себе ладони.

― Помогайте мне, ― крикнул он старухе.

  Ворот наверху заскрипел – веревка натянулась, но слабо: у старухи не хватало сил поднять его.

―Не получается, милок. Давай сам.

  Семен поднатужился и поднялся уже почти до края колодца, но в последний момент снова съехал вниз.

― Сними ботинки, ― посоветовала старуха, ― мешают.

  Семен снял намокшие ботинки: ногам сразу стало холодно. Старуха вытянула ботинки и бросила веревку Семену. Да что толку. Ладони горели.

 «Вот попал!» ― с досадой подумал Семен, ― «может быть, послать старуху за Олегом, но пойдет ли она? Старуха-то странная, вдруг она специально его сюда заманила? Ну и в историю он влип! А ведь если старуха его здесь бросит, никто не узнает, где он. Конечно, Олег будет его искать, но найдет ли – вот вопрос. Надежда только на детей, что они расскажут про колодец. А если старуха их спрячет, у него вообще никаких шансов нет».

― Обвяжи веревку вокруг пояса, ― вдруг услышал он сверху чей-то мужской голос.

  Семен обвязал. Ворот  заскрипел. Веревка быстро потянула Семена вверх. Он перевалился через край колодца и распластался на земле: это было чудо! Он, словно заново родившись: радовался солнцу, небу, свежему воздуху. Такое счастье жить!

  Семен сел.

― Пришел в себя, ― проскрипела кому-то старуха.

  Семен посмотрел: рядом со старухой стояли совершеннолетние парень и девушка. Парень блондин с ямочкой на подбородке. Девушка улыбалась.

― Это дети так выросли!? – удивился Семен, ― сколько же я в колодце пробыл?

― Они из соседней деревни, ― засмеялась старуха, ― а мышата дома ждут.

― Спасибо, что выручили, ― поблагодарил Семен молодых людей.

― Не за что, ― сказал парень.

― Пойдем, ― старуха протянула ботинки.

― Здесь дети, которые потерялись, ― обратился Семен к парню и девушке с улыбкой, предлагавшей вместе порадоваться, ― Вы из Суворово?

― Нет,  ―  парень смотрел куда-то в сторону.

― Но мы рады, что дети нашлись, ― девушка слегка улыбнулась.

― Далеко тут до асфальта? – поменял тему Семен: ему не понравилась сдержанность парня и девушки.

― Уже рядом, ― ответила девушка.

― Хорошо, ― кивнул Семен головой.

 Девушка погрозила пальчиком на прощанье:

― Не лезьте больше в колодец.

― Ну, пойдем, мышат венчать, ― сказала Семену старуха, когда парень и девушка ушли.

― Нет, с меня хватит, ― Семен обулся и поднялся на ноги.

― Ты же обещал.

  Семен задумался, конечно, он согласился венчать, но ясно, что старуха издевается над ним, поэтому он не обязан выполнять свое обещание, однако, когда старуха потянула его за рукав, покорно пошел к ее дому. Он всегда держал слово,  в нем боролись чувство долга  и желание сбежать от старухи.

  Дети встретили их,  держась за руки. Радостные, они словно ждали какого-то давно обещанного подарка, хотели скорейшего осуществления своей мечты, предчувствуя событие, которое должно изменить всю их жизнь, превратив серые будни в вечный праздник!

  Старуха принесла из дома полинявшую рясу и камилавку на голову:

― Давай, облачайся.

  Семен послушно оделся:

― Если хотите делать из меня дурака, делайте быстрее, ― сказал он.

  Старуха веревкой привязала Семену паклю вместо бороды, сунула в руки крест,  из двух палок.

― Саша, Маша, ― сказала она детям, ― становитесь перед ним.

― Говори, ― сказала она Семену, ― венчается раб божий Александр  рабе божией Марией…

― Венчается раб божий Александр  рабе божией Марией, ― послушно повторил Семен.

― Нет, говори басом: Венчается раб божий Александр  рабе божией Марией…

― Венчается раб божий Александр  рабе божией Марией… ― сказал Семен басом.

― Еще, еще басом: венчается раб божий Александр  рабе божией Марией…― настаивала старуха.

― Венчается раб божий Александр рабе божией Марией…― старался Семен.

 Дети улыбались: они были в восторге. Старуха, тоже находясь в приподнятом настроении, довольно хихикала.

― На тебе, ― старуха дала Семену глиняный горшок с водой, ― кропи их.

 Семен обмакнул руку в воду и брызнул на детей:

― Венчается раб божий Александр  рабе божией Марией…

― Басом, басом, ― не унималась старуха

― Венчается раб божий Александр  рабе божией Марией, ― гудел Семен.

― Ах, хорошо, я тоже замуж хочу, возьмешь меня? ― сказала старуха Семену.

― Это уж слишком! ― Семен хотел сказать старухе все, что о ней думает, и повернулся в ее сторону, но старуха исчезла, как сквозь землю провалилась. Что за напасть!? Может все это ему померещилось? Дети, по крайней мере,  остались, значит,  это  не наваждение.

― Можно ехать, ― услышал он голос Олега.

  Водитель вошел в калитку.

― Что это ты как пугало нарядился?  ― удивился он.

 Семен растерялся, но потом сказал:

― С детьми играю. Из Суворово,  которые потерялись, ― он сдернул паклю с лица.

― Какие дети? – удивился Олег.

― Да вот же. Не видишь?

― Нет.

― И грибники нас тоже не видят, ― сказал мальчик.

 Семен начал стягивать с себя рясу, когда он её снял, дети пропали.