– Коля, ты новости сегодня не смотрел? – медсестра Ниночка впорхнула в кабинет, принеся тонкий аромат духов и дыхание весны. Ей и самой сейчас больше бы подошло это имя – "Весна". Маленькая весна.
– Н-не! – с улыбкой потянулся сидевший в кресле Николай. – А что случилось? Воскрес Бен-Ладен?
– Да ну тебя! – фыркнула Ниночка. – Просто этот вчерашний белогорячечник такие страсти рассказывал… Что-то насчет Ташкента, резня какая-то. Или не Ташкент, не помню, название похожее, азиатское такое… И ещё про Донбасс всякие ужасы.
– Брось, какая ещё резня? Чушь! Хотя… – Николай снова потянулся и зевнул, – в этих азиях нынче и не такое возможно. А может, это он про Пакистан какой-нибудь? Там каждый день кого-то режут.
– Ой, ну ты же знаешь, у меня с географией не очень. Он же ещё и про Донбасс всякие ужасы говорил. Про Мариуполь и про Одессу…
– Пропаганды небось наслушался, – поморщился Николай, – кстати, а где он?
– В сорок шестой. – Ниночка уже поливала развешанные на стене цветы, забавно привставая на цыпочки. Коля стал ей помогать, раздвинул заросли колючей зелёной дряни, название которой не знал, и смахнул с плечика медсестры жёлтый листик.
Затем он изобразил зловещего серого волка, пытающегося съесть бедную Красную шапочку. В ответ Ниночка объяснила, что в руках у неё графин с водой и ей будет очень жалко испортить уважаемому Николаю Петровичу внешний вид.
После чего высокие договаривающиеся стороны обменялись рукопожатиями и заявили о взаимном прекращении огня. Ну а потом – дружно расхохотались!
Вообще-то, работать вместе с младшей сестрой не очень корректно. Но Ниночка всегда мечтала стать именно психиатром, по примеру покойного деда, а теперь и старшего брата. Сейчас она училась в "Медыне", как шутливо называли Медицинский Институт, ставший университетом, и работала под началом Коли. Заведующий отделением профессор Недельский, ученик их дедушки, благодушно закрыл глаза на мелкое нарушение правил.
– Так, Нинка, мне уже домой пора, я убегаю. Пожалуй, взгляну ещё на того алкаша и ухожу. Мама что-нибудь просила купить?
– Ага, конечно! Вот я записала – хлеб, творог, сметана, томатная паста и зубная паста.
– Зубная, томатная… – проворчал Коля, защёлкивая кейс, – какая разница? Один чёрт – паста!
***
– Вот, Николай Петрович, полюбуйтесь! – Альберт, рослый пышноволосый санитар, обладатель густого баса, показал на мрачного пожилого человека. – Вчера буйствовал, так мы успокоили, а сегодня он тихий, только ещё хуже стало.
– Что хуже-то? – не понял Николай.
– Теперь другие больные заволновались.
– А он при чём?
– Да при том! – Альберт начал тяжело пританцовывать на месте, пыхтя, словно бельгийский першерон. – Он говорит, а они дуреют. Агитацию разводит!
– Агитацию?! Это уже интересно… Ну-ка, Альберт, давай этого оратора сюда.
Санитар одобрительно взглянул на врача и ринулся исполнять указание. Больные шарахнулись в стороны – Альберта побаивались. Буквально через секунду возмутитель спокойствия стоял перед Колей. Это был человек лет пятидесяти, среднего роста, ничем не примечательной внешности. Глаза пациента зыркали по сторонам, а на лице была какая-то… обречённость, что ли?
– Здравствуйте! – дружелюбно улыбнулся Коля. – Ну, давайте присядем, поговорим. Вот здесь, в рекреации. Место тихое, цветочки у нас тут, пальма, мешать никто не будет. – Альберт, помоги человеку!
– Я сам! – резко ответил пациент. Глуховатый голос его звучал решительно.
– Ну, сам так сам, – примирительно кивнул Коля. – Ты, Альберт, иди, не волнуйся. А мы пока с товарищем побеседуем. – Краем глаза он заметил, что больной слегка вздрогнул при слове "товарищ".
– Меня зовут Николай Петрович, а Вас как? – начал разговор Коля.
– Сергей Петрович, – буркнул пациент, похоже было, что он не слишком настроен на беседу.
– О, да мы с Вами, можно сказать, тёзки по отчеству. Ну, а Петрович Петровича всегда поймёт, верно? – Коля заговорщицки подмигнул. Больной ухмыльнулся. Что ж, дело пошло. – Да Вы не переживайте, я и сам здесь почти новичок, всего третий год, как отучился. А в нашей профессии это почти что салага!
– Да как не переживать! – нервно вздохнул собеседник. – Такое случилось… И почему я к вам попал?
– Вас вчера из больницы доставили, из отделения спец-травмы. – Встретив непонимающий взгляд, Николай пояснил: – Теперь ведь вытрезвителей нет, а есть отделения спец-травмы при больницах. Уж очень Вы там беспокойно себя вели, после того, как хорошенько проспались. Вот и пришлось доставить к нам, с подозрением на белую горячку.
– Надо же! – Пациент опустил голову и стал сосредоточенно тереть виски.
– Но я вижу, что не так всё печально, – Колин голос звучал ободряюще, – сегодня Вы выглядите гораздо лучше. А выпиваете-то частенько? – доверительным полушёпотом спросил он.
– Что Вы! – встрепенулся Сергей Петрович. – Я вообще очень редко пью. Ну там, по праздникам разве… Просто, тут такое… Не удержался! – он опять печально опустил голову.
– У Вас что-то случилось? Что-то личное? – молчаливые кивки опущенной головы. Николай помолчал секунд двадцать. – В жизни много тяжёлого происходит, особенно теперь. Всей стране тяжело. А тут ещё и личные беды у каждого человека. Но ведь это не повод опускать руки, верно?!
– Да оно-то верно, – печально подтвердил пациент. – Просто, как узнал, так страшно стало! Вот и напился.
– Алкоголем горю не поможешь и беду не выправишь. У меня тоже жизнь не сахар. Мама болеет часто, сестра – студентка, живём в двухкомнатной квартире, а моя зарплата врача, сами понимаете, не высокая. И что было бы, если бы я ещё и напивался?! – Сергей Петрович печально взглянул на Николая, вздохнул и снова молча закивал.
– Ну, вот и ладно, – Коля взглянул на часы, – о, засиделся я тут с вами! Идти пора… Да, а чем Вы там наших больных обеспокоили? Что им такого наговорили, что некоторым пришлось успокоительное давать? Ай, нехорошо!
– Так, рассказал им там… всякое…
– Как же так! – с лёгким укором произнёс Николай. – Вы же взрослый рассудительный человек. Поймите, Ваш случай не сложный, скоро на поправку пойдёте, выпишетесь. А у нас здесь – настоящие больные. Есть люди с тяжелыми психозами, с серьёзными душевными травмами, есть наркоманы. Волновать их вредно и даже опасно! Что Вы им там такого рассказали?
Губы Сергея Петровича задрожали: – Правду рассказал! – мрачно выдавил он. Час от часу не легче. Он им там какую-то "правду" вещал. Может, случай-то не такой и простой, как показалось?
– Какую именно правду? Поделитесь тогда и со мной!
– Ну да, конечно, – скептически усмехнулся Сергей Петрович, – я тут вам наболтаю, а меня до конца жизни в психушке законопатят!
– Вот, сразу видно разумного человека! – Николай хлопнул себя ладонями по коленям и дружелюбно поглядел на собеседника. – Вы, простите, кто по профессии?
– Инженер-транспортник, только я давно уже не по специальности…
– Ну, это-то понятно, времена нынче такие. Так вот, дорогой Сергей Петрович, это в прежние, советские времена подобное бывало. А вот теперь, по новому демократическому закону, если человек не буйный, не представляет общественной угрозы, мы его не имеем права удерживать. – Произнося эти слова, Коля мысленно скривился. В первый же месяц действия этого закона больные, "не представлявшие общественной угрозы", совершили три убийства с одним случаем людоедства.
– Это точно? – удивлённо вскинул брови пациент.
– Поверьте мне, – вздохнул Николай. – Теперь ведь на всём экономят, в том числе и на содержании пациентов. Так что, госпитализировать больного мы можем лишь по его собственному заявлению. Понимаете – собственному!
– Хорошо, раз так, я расскажу, только прошу отнестись к этому предельно серьёзно! – Заметив, что Коля бросил взгляд на часы, Сергей Петрович поспешно произнёс: – Не волнуйтесь, я долго не задержу! Вот лично Вы, что бы Вы сделали, оказавшись в прошлом?
– Это смотря в каком. В каменном веке я бы долго не протянул.
– Нет, в недалёком прошлом? Скажем, несколько лет назад.
– Это другое дело, – принял игру Николай. – Постарался бы лучше сдать Госэкзамен, выиграл джек-пот в лотерею или даже сыграл на бирже. – Тут он мысленно поймал себя на вранье. Разумеется, прежде всего, сделал бы всё для того, чтобы раньше начать лечение мамы. И не порывал бы с Наташкой!
– Может быть, может быть… – собеседник задумчиво и внимательно вгляделся в его лицо. На мгновение Коля почувствовал лёгкий озноб. – Только вот мне экзамены сдавать поздно, номеров лотереи я не помню, денег для биржевой игры нет.
– Так Вы из будущего? – Коля всплеснул руками.
– Именно оттуда! – спокойно и твёрдо произнёс Сергей Петрович.
– Прибыли на машине времени?
– Нет, просто оказался здесь, понимаете? Каким-то непонятным образом попал сюда…
– А-а-а, так Вы – попаданец! – обрадовался Коля. – Фантастику современную любите? – он вновь подмигнул.
– Понимаю Вашу иронию, – сморщился Сергей Петрович, – нет-нет, не пытайтесь уверить меня в том, что никакой иронии нет, что Вы поверили.
– Ну а всё-таки?
– Да, фантастику люблю, – с лёгким раздражением произнёс пациент, – но больше научную, техническую и про космос.
– Это и понятно, – кивнул Николай, – Вы ведь инженер. Скажите, а вот у Вас, как у человека, подкованного в точных науках, со специальным техническим образованием, есть версия Вашего попадания сюда?
– Нет, э-э-э, не знаю. – Он нахмурился, сомкнул пальцы в замок и помолчал секунд десять. – Возможно, какой-то секретный эксперимент. А может, игра природы, флуктуация пространства-времени. Всё что угодно, вплоть до вмешательства высших сил, не знаю я. Слишком мало данных.
– Жаль, жаль, – печально вздохнул Коля. – Ну а альтернативную историю, попаданцев? Я вот люблю эту тематику.
– А я нет, – резко ответил Сергей Петрович. – Первым, если не считать Марка Твена, на эту тему писал Спрег де Камп. Вот это было оригинально. А то, что началось у нас с конца девяностых… Нет, поначалу были хорошие, сильные вещи. Но потом такой вал попаданчества захлестнул – стало просто скучно.
Хотя, в последнее время, я часто ловлю себя на мысли, что не прочь прочесть что-нибудь новенькое. Но это уже сложно, не найти!
– Почему не найти? – удивился Николай.
– Так ведь их в России издают – не купишь!
– Как это не купишь?! – Колино удивление продолжало нарастать. – Вон же, и в магазинах, и на рынках полно.
– Это пока! – И собеседник тяжело посмотрел в глаза Николаю. – Скоро и у вас продавать перестанут.
И он начал рассказ.
***
Человек, сидевший перед Николаем на диванчике, всё говорил и говорил. Да, рассказывать он умел хорошо. Такое не слишком часто встретишь у представителей технических профессий. Сразу видно было любителя художественной литературы. Работать с подобными пациентами довольно легко. А то ведь иной трёх слов связать вразумительно не может, не то что описать свое состояние. Картина болезни вырисовывалась всё яснее. К слову сказать, в последние годы попаданцы из будущего и гости из параллельных миров всё чаще появлялись в поле зрения психиатров. Что поделать, такое нынче время – зыбкое, мутное, мерцающее разными гранями реальностей. А людям больно и страшно, им хочется скрыться в мирах, где они не будут лишь бескрылыми жучками под равнодушным каблуком истории. И люди бегут, бегут куда только могут! Вот и этот пытается. Что ж, каждой эпохе – свои безумцы!
Конечно, временами рассказчик сбивался, пытаясь что-то "припомнить", случались повторения, возникали паузы, но в целом… В целом это была стройная и даже в чём-то красивая картина. События ближайших дней, месяцев, лет излагались так, будто он их действительно видел и теперь лишь вспоминал. Не пациент, а загляденье! Хотя некоторое беспокойство вызывало отсутствие явных симптомов алкогольного делирия. Впрочем, это можно было списать на неопытность Николая. Ничего, Владимир Евгеньевич разберётся и сам. А сейчас важно дать больному выговориться. Тот и выговаривался, то потирая подбородок, то ероша волосы, пару раз даже зажмурившись. Картинка ближайшего будущего выходила жутковатая, но вполне логичная. Не слишком удивляли даже образы тяжелой артиллерии, бьющей по своим городам! Странно, ещё пару лет назад это звучало бы абсолютнейшим бредом, но после событий последнего полугодия многим стало казаться, что худшее еще впереди. Слушая Сергея Петровича, Николай пару раз поймал себя на мысли, что ему становится страшно. Неужели здесь тот самый случай, когда психиатр и сам начинает верить больному?! Нет, пора заканчивать этот разговор! Он вновь, уже довольно демонстративно, посмотрел на часы.
– Ох, простите, я Вас так заболтал! – встрепенулся пациент.
– Что поделать! – Николай изобразил лёгкую печаль. – Такова уж моя профессия, сам её выбрал. – Он участливо взглянул на Сергея Петровича. – Скажите, а вы уже думали, что будете делать, когда мы Вас выпишем?
Больной нахмурился, взгляд его стал сосредоточенным, некоторое время он молчал, глядя будто бы внутрь самого себя.
– Ещё не знаю, у меня не было времени размышлять об этом, – выдавил он, – боюсь, что эти сведения заинтересуют многих, слишком многих! – Тут Сергей Петрович взъерошил волосы и стал говорить что-то про мафию, спецслужбы и международные корпорации. Николай, услышав такое, даже успокоился. Ну вот, наконец-то пошли и явные признаки мании преследования! Можно с чистой совестью идти домой, уведомив профессора Недельского. Произнеся несколько ободряющих слов, он пожал пациенту руку и направился к выходу.
– Николай! – возглас догнал его уже у самой двери, врач обернулся, – Сергей Петрович стоял посреди коридора и смотрел на него... так смотрел! – Николай, уезжайте поскорей из этой страны, прошу Вас! Всё будет гораздо хуже, чем в семнадцатом году. И самое главное – увезите родных! – Коля машинально кивнул и быстро выскользнул из отделения.
Уже на лестнице он стряхнул с себя лёгкое оцепенение. Надо же, просто талант какой-то у этого Петровича — ужас наводить. До сих пор лёгкие мурашки по коже. Увлекался техниками гипноза? Нет, это вряд ли. Тут скорее другое – нереализованный писательский талант. Возможно, в этом несчастном человеке погиб какой-нибудь литературный Моцарт. Не распознал сразу своё истинное призвание, или родители надавили, вот и пошёл учиться не туда. А может, просто когда-то вошёл не в ту дверь!
Дверь… и тут Николай понял, что стоит прямо перед дверью кабинета профессора Недельского. Наваждение! И впрямь, будто околдовал своими пророчествами этот времяпроходец. Срочно выбросить всё из головы!
– Здравствуй, Коля! – Владимир Евгеньевич, высокий седовласый красавец семидесяти лет, был любезен и лучезарно улыбался. – Ты чего ещё не ушел, что-то случилось?
– Ничего серьёзного, профессор, – улыбнулся в ответ Николай, – пришлось немного задержаться из-за больного, поступившего вчера. Похоже, это Ваш профиль.
– Что за типус? – приподнял брови Недельский.
– У нас новый попаданец.
– О! – профессор картинно воздел руки, – ещё один?!
– Увы! Такие времена.
– Где вы, где, старые добрые Наполеоны? Теперь что ни эльф, так потомок Богдана Хмельницкого, что ни тёмный маг, так попаданец. Куда катится этот мир! – оба психиатра рассмеялись. – Ладно, займусь этим пришельцем из?..
– Из будущего. Пророчит ужасные вещи. – Коля скорчил забавную гримасу.
– Отличненько! – Недельский даже причмокнул, – обожаю будущее! Ну а ты ступай домой. Ниночка на дежурстве? Скоро зайду, поздороваюсь с ней. А как мама?
– Спасибо, гораздо лучше.
– Вот и хорошо, передавай ей привет! До завтра!
***
Пройдя через двор, Коля свернул в узкий проулок между крайним из больничных корпусов и забором "новостройки". Многоэтажное бетонное чудо, так и не ставшее частью психиатрической клиники, начали возводить ещё в середине девяностых. Начали. Правда, закончить забыли. Облупившаяся табличка гласила, что производителем работ является фирма из города Скопле, Македония. Вот тебе и македонцы! Да уж, представь, будто они такими же темпами завоёвывали мир, и невольно станешь доверять теориям академика Фоменко!
Перейдя улицу и миновав шеренгу бабусь, торгующих семечками, сигаретами и прочей лабудой, Коля завернул в продовольственный магазин. Что там Нинка написала: "хлеб, творог…"
В этом магазине, как и во многих прочих, половина отделов давно уже не имела никакого отношения к пищевым продуктам. Пройдя мимо книжного лотка, он бросил ироничный взгляд на гору разнокалиберной фантастики. И только после этого обратил внимание на странное оживление в отделе электроники и бытовой техники. Люди толпились у работающих телевизоров, что-то бурно обсуждали и пребывали в явном волнении. Заинтересовавшись, что могло случиться, Коля подошел поближе и сразу оказался окружён гомоном голосов: "Ты глянь, какая провокация", "да это россияне устроили, точно", "что вы чушь несёте", "от жэж доигрались у дэмократию"… Люди вокруг спорили, ругались, размахивали руками, а он лишь заворожённо смотрел на экран. Там было на что посмотреть…
***
Николай выскочил из магазина и быстрыми широкими шагами двинул к проспекту. Почти пробежал мимо монументального здания Областной Администрации, мимо бывшего "космического" НИИ, превращённого в торговый центр. Пронёсся через подземный переход, миновав унылого длинноволосого паренька, бренчащего на гитаре, и оказался возле троллейбусной остановки. Лишь здесь он стряхнул охватившее его ещё в магазине оцепенение. "Что я делаю? Не домой надо мчаться, а звонить!" Он отдышался и, небрежно помахивая пакетом с продуктами в одной руке и кейсом в другой, спокойно подошёл к телефону-автомату.
– Слухае висимнадцятый, – раздалось в трубке.
– "Сталевар".
– А, это ты, – донеслось после секундного молчания, – Слава Украини!
– Э-э-э, да, – только и оставалось пробормотать Николаю.
– Шо, да?!
– Героям слава, я хотел сказать!
– Так отож, – выразил удовольствие голос. – Ну, шо там у тебя, опять уклонисты от призыва?
– Н-нет, боюсь, кое-что посерьёзнее.
– Не понял! – голос сразу приобрёл суровые нотки. – Ты шо, сепаратистов обнаружил?
– Нет-нет, с этим всё чисто.
– Та шо ты телишься уже пять минут? Давай, рожай быстрее!
– Боюсь, что это код "Андромеда". – На этот раз молчание длилось секунд десять, и за эти секунды Коля успел пожалеть обо всём, всё проклясть, покрыться холодным потом и высохнуть.
– Твою ж… японскую… кавалерийскую… дивизию!!! – поток лексики, исторгнутый сидящим на том конце провода, восхищал своей образностью и выдавал в говорившем человека творческого и креативного. – Так шож ты… Это точно?!
– Почти на сто процентов, есть подтверждение.
– Он у вас?
– Да, в стационаре.
– Бегом, молодым кабанчиком, метнулся обратно! – голос говорившего сорвался на дискант. – Лично контролируй! Укол сделай! Отвечаешь! Мы скоро будем!
***
– Коля? Ты чего вернулся? – глянул в удивлённые глаза сестрёнки, отвечать некогда. Да и что отвечать?
– Николай Петрович! – Альберт был изумлён. – Так у Вас же дежурство давно ко…
– Давай за мной! – приказал Николай санитару, доставая шприц. – Где этот новенький?
Всё прошло тихо, быстро и безболезненно.
***
Двое крепких парней с открытыми, честными и располагающими к себе лицами уже грузили носилки со спящим пациентом в машину. Майор Луценко, полноватый, высокий и почти лысый мужчина лет сорока, подошёл к Коле, похлопал по плечу и угостил жевательной резинкой. А Коле вдруг вспомнилось, как много лет назад, ещё школьником, был на университетском КВНе. А Луценко из команды историков здорово пародировал тогдашнего президента Кучму.
– Ты молодец, быстро его вычислил, – похвалил майор. – Уси бы так! Вместе стоять на страже законности, территорыальнои цилостности и завоеваний Революции Достоинства! – он постоянно сбивался с одного языка на другой и, в иной ситуации, Николаю было бы даже смешно. – Ну, бувай! – Луценко пожал ему руку и направился к машине.
– Тов… э-э-э, пан майор! А как же…
– Шо такое? – Луценко удивлённо обернулся. Увидев вытянувшееся Колино лицо, он картинно хлопнул себя ладонью по лысине. – Ой, забув, бисов сын! – Майор протянул Коле конверт. – Я же всё в трудах, всё в трудах, аки пчела!
***
Усталый и раздражённый, Николай возвращался на остановку. "Надо же, шутит ещё, вечный кавээнщик! Всего четыре тысячи заплатили, жмоты! За такое дело и – четыре тысячи гривен. Хотя, с другой стороны, это больше, чем моя месячная зарплата. Деньги на дороге не валяются… Но всё равно, досадно!"
– Коля, Коля, подожди меня! – услышал он уже у самого подземного перехода, обернулся и с удивлением увидел спешащую за ним сестру.
– Нинка, а ты это чего? У тебя же дежурство!
– А меня Владимир Евгеньевич отпустил, сказал, чтобы домой шла.
– Понятно. Ну, пошли вместе! – Николай вспомнил, как горячился доктор Недельский, пытаясь "качать права", как быстро сник, увидев удостоверение, и какой взгляд бросил в его сторону.
Внизу, в полумраке перехода, все тот же патлатый гитарист тихо и нудно тянул что-то по-английски. Нина молча шла рядом, опустив голову, задумавшись. Молчал и Николай. Вдруг странные звуки донеслись из дальнего конца тоннеля. Что-то средневековое было в рокоте таинственных струн, смесь европейской и азиатской традиций. Брат и сестра замедлили шаги.
– Что это, неужели кобзарь? В нашем городе! Откуда? – поражённо воскликнула Нина.
– Понятия не имею! – удивился Николай. – Ещё минут двадцать назад его здесь не было.
Сильно пожилой, даже старый человек с длинными обвислыми усами, седой как лунь, сидел в тёмном углу. Он медленно перебирал струны кобзы и пел, опустив голову. Его голос, низкий, сильный и какой-то бархатный, летел под каменными сводами. Человек пел красивую и незнакомую песню. Пел на замечательном литературном украинском, который нельзя было услышать ни в выпусках новостей, ни в выступлениях политиков. Ребята с детства знали этот язык, и если бы они были поэтами, то перевели бы эти строки примерно так:
"Пылают города и громыхают пушки,
Держись, братишка мой, возьми мою ладонь!
И коль душа чиста, то зло нас не задушит.
Рассудит всё огонь, рассудит всё огонь…"
Николай достал из кармана полусотенную купюру и, не найдя ни коробки, ни банки, положил её к ногам кобзаря. А тот продолжал перебирать струны и петь, ничего не замечая, будто находился в другой эпохе. Нина крепко ухватила брата за руку, и они ещё с минуту стояли, как зачарованные, потом медленно развернулись и пошли прочь. Рокот струн сопровождал каждый шаг. Уже у самого выхода из перехода, когда их догнали заключительные слова: "рассудит всё огонь, рассудит всё огонь, рассудит всё огонь!", Нина всхлипнула и ещё крепче сжала его ладонь.
– Коля, а он и вправду российский диверсант? – внезапно спросила она.
– Нинуль, солнышко, я же врач, а не контрразведчик, – натянуто улыбнулся брат. – Они в этом деле специалисты, им виднее!
– Это хорошо! – кивнула сестра, – мне бы не хотелось, чтобы он был из будущего!
Уже в троллейбусе Николай задумчиво спросил: – Слушай, может отправим маму на море, на пару неделек?
– На Азовском в мае ещё холодно, – покачала головой Нина, – может, в Крыму…
– Ну, какой теперь Крым?
– Ай, ладно! – отмахнулась она. – Там тоже ещё холодно. Вот если бы на Кипр, а? – Нина с надеждой посмотрела на брата.
– Нет, заяц, на Кипр не хватит, – виновато пожал плечами Коля.
– "Областная библиотека", – объявил водитель. – Следующая остановка – "улица Жуковского".
Ребята вышли из троллейбуса. На улице быстро темнело и уже зажглись фонари. Воздух в скверике, несмотря на близость к проспекту, был наполнен чудесными запахами – сегодня зацвела сирень!
– Слушай, что мы выдумываем? – Нина внезапно остановилась. – Ну, какое море, если маме зубы давно пора лечить! У тебя и знакомая в поликлинике на Сталеваров есть, скидку может сделать, ты сам говорил.
– Вот, блин! – опешил Николай. – И как это я не подумал?
- А тебе некогда, ты всё в заботах, всё в трудах… Как там дальше в кино было?
– Аки пчела, – криво усмехнулся он.
– Коля, – сестра внезапно стала серьёзной, – я в церковь зайду, за мамино здравие помолюсь. Может и ты со мной, а? – Но, взглянув на поскучневшего брата, примирительно кивнула: – Ладно, ты здесь подожди, я быстро!
– А я пока на скамеечке посижу, – согласился Николай.
– Вот и добренько! Слушай, а ты всё купил, что я написала? Дай гляну! – Нина мгновенно разворошила пакет и торжествующе воскликнула: – А где паста?!
– Как это где? – удивился брат и ткнул пальцем, – вот же лежит!
– Это же то-мат-на-я! – сказала Нина протяжно. – А зубная где? Ты как маленький, – всплеснула она руками, повторяя характерный мамин жест. – Ну как можно забыть о такой важной вещи!
– Какая же ты у нас умница, сестрёнка! – улыбнулся Николай. – Действительно, что может быть теперь важнее зубной пасты…
Похожие статьи:
Рассказы → Где то Родина
Рассказы → Про ноёбы и нефтяные рубли (18+)
Рассказы → Чары сна, или Пробуждение в Италии
Рассказы → Весна красна
Видео → Хорошо, что я не эмигрант. Какое счастье - жить на Родине!
Это в блоге, что ль?
Аз есмь царь всея вообще!!!
