Он все писал и писал, скорчившись над каменной плитой. Выходило очень даже гениально, по его мнению. И он не останавливался писать даже на зов тела к естественным позывам. Он был очень доволен собой и хотел это чувство не прервать, не потерять. Он даже не ложился, ни спать, ни отдохнуть и руки его со временем опустились вниз торса и теперь росли из ягодиц, а он писал и ему казалось, что пишет он все лучше и лучше. «Нет предела совершенству!» - шептал он. Вот только никто его творений не увидит, о чем он сожалел, ведь в них вся желчь его и гениальность его глупости. Никто не оценит, никто не обратит внимание… кроме Неба. Только оно всегда рядом, только оно видит. «Меня видит само Небо, и оно свидетель моего таланта!»
Небо давно было оскорблено пацаком, и не одну тысячу раз, и оно умирало от горя. Наконец, умерев, Небо упало на пацака оградив всех разумных существ от него. Закрыло собой, став Небом пацака.
