Прокуренный вагон шатало из стороны в сторону. Мой вещмешок с нехитрыми пожитками в очередной раз свалился с верхней полки, я вынул из него полбуханки чёрного хлеба и поделился им с цыганятами, путающимися под ногами у пассажиров. Их мамаша с грудным ребёнком на руках вместо того, чтобы поблагодарить, недружелюбно посмотрела на меня и что-то пробормотала на своём языке.
Я забрался на свободную полку и достал из кармана гимнастёрки фотографию моей возлюбленной.
В годы войны на фронт отправлялись тысячи посылок с одеждой и продуктами от девушек с письмами личного характера. Мне досталась посылка от Арины, белокурой красавицы. В бандероли были носки, кусок мыла, пачка папирос и её фотографическая карточка с надписью на обороте «Самому храброму». В письме она желала мне новых побед, здоровья и дойти до самого Берлина.
Дойти до Берлина мне, к сожалению, не удалось, но зато завязалась переписка с Ариной. В боях за Кёнигсберг во время артобстрела меня сильно контузило, и грудь поразили осколки снаряда. Я попал в госпиталь. Моя новая подруга слала письма каждую неделю, благо, фронтовая почта к тому времени уже работала без перебоев. Девушка описывала, как хорошо мы заживём после войны, сколько у нас будет детей и какими счастливыми они будут.
Последствия контузии долго давали себя знать, и лишь к новому году меня окончательно выписали из смоленского госпиталя. В конце декабря я поехал в Бельск, городок, где я провёл своё детство в интернате для детей, чьи родители были репрессированы. У меня теперь просто не было выбора с местом жительства, и в этом городишке хотелось начать новую жизнь с девушкой, о встрече с которой я думал каждый день.
Я плохо помнил своих родственников и как оказался в интернате. В памяти остался плач матери при расставании и поезд, везущий нас в эвакуацию в Ташкент.
Рано утром усатый проводник разбудил меня и сообщил, что через десять минут мы будем в Бельске. Я быстро собрался, надел шинель и направился к выходу. В вагоне все спали, и только цыганка трясла на руках капризничающего малыша.
– Не будет тебе счастья в этом городе, поверь мне, – с сочувствием в голосе произнесла она, когда я проходил мимо.
Мне, не верующему ни в чёрта, ни в бога, оставалось лишь кисло улыбнуться и ускорить шаг.
Комендант городка встретил меня, как родного, расспросил, где я служил и когда был ранен.
– Насчёт жилья я тебе помогу, – проявил он инициативу, поняв из моего рассказа, что я нуждаюсь в жилплощади. – Есть одни пенаты, где можно перекантоваться. Тут пару недель назад произошёл один неприятный инцидент, но, я думаю, ты не суеверный. В ноябре женился парень, как и ты, вернувшийся с войны, лейтенант Егор Трофимов. Его девушка Галина прождала четыре года. Но что-то случилось, через две недели после свадьбы его благоверная бесследно исчезла, а он возьми, дурень, с горя и повесился. Ты, надеюсь, жениться не собираешься?
– Нет, – почему-то соврал я.
– Дом Егора находится здесь недалеко, родни у парня не осталось – все погибли во время оккупации, – продолжил он. – Так что, если хочешь, поживи там, может, понравится. А если нет, то со временем что-нибудь придумаем. Да и о работе не волнуйся, отдохни недельку, безработным не останешься. А что – пойдёшь ко мне в помощники? Кстати, на должность Егора.
Я утвердительно кивнул, поблагодарил коменданта, а он вручил мне ключи от дома.
– Если возникнут какие-то вопросы, обращайся. Я сегодня дежурю.
На улице шёл небольшой снег, и я с лёгкой душой отправился к своему новому месту жительства. По дороге на глаза мне попался уже взрослый котёнок, дрожащий и жалобно мяукающий. Я подобрал его и сунул за пазуху, чтобы как-то согреть.
Дверь дома почему-то была незапертой. Жилище оказалось добротным, небольшим, но уютным. Прихожая, кухня и гостиная комната – что ещё нужно холостяку на первое время? Да, пожалуй, уже и не холостяку: в любой день могла приехать Арина, которой я написал, куда направляюсь из госпиталя.
Я снял шинель, опустил на пол котёнка, вошёл в гостиную и опешил: посреди комнаты стоял скромно накрытый стол, за которым сидели мрачные гости: мужчины в строгих костюмах и женщины в чёрных платках, будто они пришли на поминки. Во главе стола сидели жених с петлёй на шее и обезглавленная невеста.
Жених поднялся со стула, повернулся в мою сторону и с усмешкой в голосе произнёс:
– Пришёл занять моё место?
Очнулся я лежащим на полу от мяуканья кота, сидящего у меня на груди.
Что это было? Последствия контузии? Возможно, но всё мною виденное казалось таким реальным, что я обошёл гостиную, заглянул под стол и отодвинул диван.
Расстегнув ворот гимнастёрки, я открыл форточку, чтобы проветрить дом. Кот продолжал мяукать, я вскрыл банку рыбной консервы и сунул ему под нос. Но вместо того, чтобы утолить голод, котёнок зашипел, куда-то уставился, шерсть на нём встала дыбом. Я проследил за его взглядом и увидел куклу, сидящую в кресле. Фарфоровая игрушка была одета в шикарное кремовое платье, но почему-то вся в земле и грязи. Но, несмотря на это она была прекрасна. Таких дорогих и красивых игрушек я не видел никогда.
Я хотел было успокоить кота, попытался взять его на руки, но он поцарапал меня, прыгнул на подоконник и выскочил в форточку.
Куклу я вынес на улицу, стряхнул с её платья засохшую землю и вымыл снегом лицо. Игрушка стала выглядеть как новая.
Усадив её на диван, я перекусил на скорую руку, закурил и пошёл в лес, благо, он был рядом, где срубил небольшую ёлку.
Установив новогоднюю красавицу в ведёрце, найденное на кухне, я заинтересовался настенными механическими часами с гирями и маятником, которые висели в зале. У нас в интернате в вестибюле находились подобные, поэтому мне не составило большого труда завести их и поставить нужное время на циферблате в соответствии со временем на моих ручных командирских часах.
В надежде найти какие-нибудь ёлочные украшения, я открыл сервант, где обнаружил брачное свидетельство и заключение медэксперта о смерти лейтенанта Егора Трофимова от удушья вследствие повешения.
На дворе стало темнеть, и лишь теперь я понял, что дом нужно протопить, иначе ночью будет не до встречи Нового года.
Я зажёг керосиновую лампу, накинул на плечи шинель и отправился в сарай, находящийся во дворе дома, где, по идее, должны были быть дрова.
Оказалось, что их запасов хватило бы на всю зиму. Это, конечно, меня очень обрадовало.
Поставив лампу на колоду для рубки дров, в которой торчал топор, я вдруг расслышал стоны, доносившиеся из-под деревянного настила, служившего полом в сарае. Что это – очередной приступ после болезни? Слуховые галлюцинации? Я прислушался – стоны не прекращались. Отодвинув доски в сторону, я нашёл лопату и при свете лампы стал копать. Вскоре моему взору предстало обезглавленное женское тело в свадебном наряде. Голова невесты лежала в ногах.
– Зачем ты её раскопал? – вдруг услышал я чей-то голос и обернулся. – Она же ведьма.
В дверях сарая стоял Трофимов Егор в офицерской форме с бурым следом от петли на шее.
– Я понимаю, что ты думаешь, что всё это – последствия контузии, – усмехнулся он. – После войны многие помешались рассудком. Но ты не бойся, я пришёл тебя предупредить.
– Предупредить о чём? – чуть выдавил из себя я.
– О чём? Чтобы всё было понятно, начну издалека… Во время войны я служил в разведке третьей танковой ударной армии 1- ого Белорусского фронта. После взятия Берлина нашу роту отправили в небольшой городок Тильшперрен, в центре которого находился одноимённый заброшенный замок, где мы и расквартировались. Нашей задачей было патрулирование и пресечение провокаций со стороны местного населения. Как ни странно, никакой агрессии местные жители не проявляли. Более того: на нас смотрели с какой-то жалостью и сочувствием. Оказалось, особняк, в котором мы поселились, пользовался дурной славой. Боря Зильберштейн, наш командир роты, полиглот, знавший несколько языков, выяснил, что по преданиям в замке последние несколько веков жили колдуны и ведьмы. Местные их боялись как огня и всегда обходили стороной. Но с приходом к власти Гитлера, потомки нечистой силы были расстреляны и сожжены прямо во дворе замка. Мы над невежеством горожан только посмеялись, а Борис с интересом стал изучать рукописи, найденные в покоях дворца. Вечерами он рассказывал свободным от патрулирования бойцам удивительные истории, произошедшие много лет назад в этом особняке. Ротный пытался просветить нас в вопросах колдовства, магии и контактах со сверхъестественными силами, хотя, как мне показалось, он сам не очень верил в эти сказки. Мы с наигранным интересом слушали о том, как навести на человека порчу, приворожить кого-либо или убить ведьму. Все эти байки лишь веселили нас и не давали повода для размышлений.
В ноябре многих из нас демобилизовали, и каждый взял небольшой трофей из замка на память о войне. Борис, зная, что я собираюсь жениться, нашёл где-то в апартаментах фарфоровую куклу в наряде невесты и предложил её в качестве подарка моей будущей супруге. Я с радостью спрятал её в вещмешок, не зная, к чему приведёт мой необдуманный поступок…
На нашей с Галиной скромной свадьбе были лишь её близкие родственники да мои соседи. Особой радости после горестных лет войны наша женитьба никому не принесла.
Я вскоре устроился работать помощником коменданта, надеясь на светлое будущее, как вдруг с моей благоверной что-то случилось. Галина, такая раньше милая и уравновешенная, почему-то стала нервной и непредсказуемой. Она могла часами смотреть в одну точку, ни на что не реагируя, и не отвечать на мои вопросы. А однажды среди ночи Галина вдруг с диким хохотом начала душить меня. И я, прогоняя дурные мысли, решил поделиться нашей проблемой с доктором местной больницы. Но, к сожалению, до этого дело не дошло. Следующей же ночью я проснулся от каких-то шорохов я и увидел свою возлюбленную, сидящую на кровати с ножом в поднятой руке, который она готова была вонзить в мою грудь. Я наотмашь ударил супругу по лицу, она отлетела прочь, ударилась головой о печку и замертво повалилась на пол.
Мой мозг принялся лихорадочно работать. Я вдруг вспомнил одну из историй Бориса, где он рассказывал о том, что дух ведьмы может переселиться в какой-нибудь неодушевлённый предмет, а впоследствии вернуться в тело девственницы. Этим предметом, по моим соображениям, и стала кукла, которую я привёз из Германии.
Я взвалил безжизненное тело Галины на плечо, захватил игрушку и отправился в сарай. Перед тем, как закопать своею возлюбленную, я отрубил ей голову, как и следовало, чтобы окончательно избавиться от нечисти, вселившейся в мою жену. В яму с супругой я кинул и свой фарфоровый трофей.
Моя невеста была девственницей, из куклы в неё переселился дух ведьмы, о чём я и догадался. Всё осознав и пережив, я закопал Галину и повесился в сарае.
– Но кукла в доме! – воскликнул я.
– Да, видно я недооценил её способности, – признался Егор. – Нужно было сжечь это адское отродье.
Я схватил полено и со злостью бросил в парня. Но оно ударилось о стену сарая и упало на пол. Передо мной не было ни Егора, ни ямы с обезглавленным телом невесты.
Не до конца веря во всё происходящее, и считая это игрой моего больного воображения, с охапкой дров в руках я вернулся домой. В зале на диване сидела Арина и держала в руках фарфоровую куклу.
– Как ты нашла меня? – задал я глупый вопрос.
– Спросила адрес у коменданта.
– Ну, да, он сегодня дежурит.
Моя любимая поцеловала куклу и прижала к груди:
– Какая красивая игрушка!
Часы пробили полночь. Наступил новый 1946 год.
Похожие статьи:
Рассказы → Возрадуйся и умри
Рассказы → Урсула
Рассказы → Согрей меня
Рассказы → Безлицые
Женя, ты меня пугаешь!
