Нечистая сила. Часть 3.

Морриган в Северный принесли злые ветры – нам пора была уходить.

Мы поняли это, когда однажды вечером в кухню ворвался разъяренный Джунг.

— Все вранье! – закричал он. – Вы обманщики! Спирос – вампир, и он спит днем не потому что хочет быть похожим на кровососа, а потому что не может по-другому! Барб – оборотень, Ове – тролль, Мари – ведьма! Никакие вы не актеры! И Ар с Иссой не жертвы безумного хирурга, а настоящие чудовища! А ты, Мак, ты, ты…

Джунг попятился. Одно дело находиться рядом с актерами, изображающими нечистую силу, а другое – понимать, что на тебя эта самая нечисть смотрит по-настоящему.

После появления Морриган в таверне прошла неделя.

Переглянувшись с Барбом, я улыбнулся мальчишке и жестом предложил ему сесть. Зажмурившись, Джунг мужественно помотал головой и замер, готовый в любую секунду дать стрекоча.

— Прости нас, малыш, – мягко сказал Спирос, с любовью глядя на Ворона. – Да, мы тебе врали. Но мы никого не убиваем, не насилуем и не грабим. Я тебе объясню…

— Я без вас все знаю! – перебил его Джунг. Похоже, знакомый голос вампира вернул ему уверенность. – Морриган рассказала. Но мне все равно. Я тоже хочу! Тоже хочу быть вампиром!

Я был готов услышать от него все, что угодно, но от такого заявления растерялся. В растерянности замолчал и Спир.

— Вы говорили, что мы семья, а сами обманывали. Это вы – семья, а я нет, я изгой! Хочу быть таким, как Барб, как Ове…

— Как он? – фыркнул Иоланга, насмешливо кивнув в сторону слизня.

Шутка оказалась неуместной, потому что Исса обиженно отвернулся, а Джунг взорвался от возмущения:

— Ты смеешься надо мной, потому что я человек, да, Спир? Легче всего смеяться над теми, кто слаб и смертен! Так пусть я стану сильным! Я готов! Мне не нужны ваши сказки о бремени вечной жизни. Плевать! Хочу быть могучим и …

— Успокойся, – вмешался я. – Ты слишком легко всем веришь. Сначала поверил бродяжке, теперь нам. Понимаю, в твоем возрасте, Джунг, чудес хочется особенно сильно. Да, мы нечистая сила. И что это меняет в твоей жизни? Если не разболтаешь Джордану, то абсолютно ничего. Все подростки хотят стать сильными, это нормально. Не хочется читать тебе мораль, но те люди, которые получают могущество быстро и сразу, обычно потом платят – дорого, кровью… Часто своей. Представь. Ты увидел у друга красивые сапоги и захотел такие же, а денег нет. Одолжишь их у скряги, не думая, чем будешь отдавать долг. А когда придет время расплаты, ты продашь не только свои новые сапоги, которые через неделю набьют тебе оскомину, потому что белый цвет быстро пачкается, а красивая бахрома цепляется за стремена, но и всю одежду с домом. Кому охота сидеть в долговой яме из-за сапог. А ведь сидят! С нечистой силой все примерно так же.

— Ты издеваешься? – Джунг вытаращил глаза, став похожим на птицу. Ему бы вороном родиться, а не человеком.

— Нет, – серьезно ответил я. – Раз Морриган тебе все рассказала, то мне добавить нечего. Все правда. Мы хотим стать людьми и верим в заклинание Абрамелина.

— Я знаю про заклинание, это ваше дело. А я хочу быть вампиром. И это мой выбор.

Упрямства мальчишке было не занимать.

— Послушай, Джунг, как я могу сделать тебя тем, кем сам не хочу быть? – спросил Спир, но мальчишка будто ждал этого вопроса.

— Из любви, – ехидно ответил он. – Дай мне почувствовать разницу. Вам, бессмертным, хорошо говорить. Вы уже все знаете, а я только начинаю жить. Мне нужен шанс. И я сам буду решать – плохо это или хорошо. А раз вы не желаете делиться со мной могуществом, значит, вам жаль. Спорим, вы сейчас думаете: «Вот, негодяй, готовое хочет получит!» Да, хочу! Потому что считаю вас своей семьей, а близкие должны помогать друг другу.

— Ворон, быть человеком совсем неплохо, – начал я третью попытку, но меня снова прервали.

— Плохо, когда отказываешься от своей сущности! – зло крикнул он. – Человек слаб и ничтожен. Песчинка. Жалкая козявка. Ищет опору в вечной добродетели, а на самом деле – все прах да пыль.

Не твои слова, Ворон, ой не твои. Когда же Морриган успела тебя так обработать?

— И мы с этим не спорим, Джунг, – ответил я. – Человек слаб и чувствителен. И это прекрасно. Просто понять сложно.

— Человек как луна, – неожиданно вставил Барб. – Таинственная, непостижимая.

— Он бездна, – прокаркал Ове.

— Силен и слаб, ничтожен и велик, – задумчиво протянула Мари.

— Он самый страшный из богов, – подытожил Иоланга.

Но Ворон уже никого не слышал.

— Ненавижу вас! – крикнул он и, хлопнув дверью, выбежал из кухни.

Я вздохнул и поднял тряпку. В зале меня ждали клиенты, но выходить к людям не хотелось. Как-то очень давно, лет пятьдесят назад, мы здорово поспорили о том, что такое «человек». Дело закончилось дракой, которая едва не испортила заклинание. С тех пор мы решили никогда больше этот вопрос не обсуждать. Вот пройдем испытание Абрамелина, станем людьми, тогда и определимся.

Джунг задел свежую рану, и нечистая сила погрузилась в раздумье. Никто из нас не питал иллюзий о людской добродетели. Да и смогли бы мы после ста лет воздержания и вечного злодейства стать праведниками в смертной жизни? Лично я знал, что как только стану человеком, непременно сотворю что-нибудь гадкое. Например, отлуплю Ворона. Отсутствие телесных наказаний сказывалось на его воспитании не лучшим образом.

Джунг не появлялся несколько дней. Покоя за это время у нас не было. Иоланга считал, что мальчишку нужно непременно вернуть, другие же, а прежде всего я, верили, что у каждого свой выбор, и Ворона надо оставить в покое. Через неделю кислый вид Спироса надоел мне настолько, что я заставил себя одеть парадный плащ, шляпу, сапоги, взять трость и отправиться к Морриган. Я не сомневался, что Джунг все это время жил у нее.

Моя бывшая подданная поселилась в заброшенном складе на краю города. Где же еще могла обитать нечисть, не обремененная муками совести? Я добирался добрых три часа, потому что весенние дожди разбили дорогу, а извозчики в ту сторону не заглядывали. Стоит ли говорить, что когда я пришел к складу, от моего парадного вида и благодушного настроения не осталось и следа.

Заколоченные окна, прогнившая крыша, заросшие плющом стены. Где-то я это уже видел – в старом театре новых декораций не появилось. Двор порос сорняком. Бурые макушки волновались на ветру, словно морские воды. Когда налетал очередной порыв, волны расступались, обнажая разбитую грязную дорожку, которая вела к покосившейся двери склада. Не нужно было быть ясновидцем или магом, чтобы понять, отпечатки чьих ног виднелись в набухшей слякоти. Следы, Джунг, надо заметать, иначе твои новые друзья проживут здесь недолго.

Последний луч заходящего солнца уцепился за дохлый карниз, но, не удержавшись, сорвался, исчезнув в наступающих сумраках. Я хмыкнул. Приходить к нечистой силе в гости после заката было не очень умно, но меня задержала дорога, а возвращаться в таверну без Ворона не хотелось.

Покрытая грязью тропинка мне не понравилась, и я побрел по пояс в полыни, на ходу думая о том, чем заманить Джунга домой. Утром мне было лень что-нибудь изобретать – я тогда решил, что буду импровизировать. Но по мере того как меня плотнее обволакивало запахами, когда-то казавшимися мне родными – гнилью, смертью и тлением, идея вернуться за дробовиком с серебряными пулями и связкой чеснока становилась все более привлекательной. К счастью, позорно убежать мне не дали.

Ржавые створки ворот со скрипом захлопнулись за моей спиной, а покосившая дверь склада гостеприимно распахнулась. Интересно, стали бы они так охотно приглашать меня в гости лет двести назад? Море полыни тревожно заколыхалось, и я поспешил скорее забраться на перевернутую бочку. Стоять по пояс в траве и не видеть, что творится у тебя под ногами, было не очень приятно. Окна склада поморгали щербатыми рамами и сердито захлопали ставнями. Неожиданно сильный порыв ветра едва не сдул меня с бочки. Неужели они думали, что я поведусь на их наивные трюки?

— Эй, Джунг, ты там? – крикнул я, прекрасно зная, что Ворон внутри. Он, конечно, меня слышал, но прятался за спинами своих новых знакомых.

От стены дома оторвалась гнилая доска и едва не угодила мне в голову. Не очень вежливо. Я начинал злиться.

— Хватит валять дурака, парень, пойдем домой. Если, черт возьми, это твой дворец, а ты могучий маг, то тогда я охотник за привидениям. Давай, спускайся, надо поговорить!

На этот раз от дома оторвалось сразу три доски, одна из которых ловко сбила меня в полынь. Бурое море вскипело, но я поспешно забрался на бочку, не обращая внимание на боль в боку. Гвоздь в доске порвал плащ и оцарапал кожу. Ветер подхватил запах моей крови и поспешно унес в окно, которое распахнулось специально, чтобы его впустить.

— Я не таким тебя представляла.

Маленькая вампирша стояла в четырех шагах от меня. Ловко. Я даже не заметил, как она появилась. Высокая трава скрывала ее по горло, метелки полыни ласково гладили худые плечики и острый подбородок. Черные глаза зверя жадно пожирали кожу на моей шее под раскрытым воротником плаща. Я поправил платок и повернулся к ней спиной. Если не дура, то кидаться сзади не станет.

— Джунг, будь мужчиной! Ты же не хочешь, чтобы меня сожрали твои приятели?

А если она все-таки дура?

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что тварь уже рядом. Она робко гладила пальчиками мою бочку.

— Кормак Черный меня боится? – улыбнулась она, демонстрируя красивые крупные клыки. Молодец, девочка, только не умно. Нога дернулась, но я заставил себя остаться на месте. А так хотелось выбить все это белоснежное великолепие.

Тем временем, из дома стали не спеша выползать другие дети моей великой матери. Я посмотрел на часы. Через полчаса стемнеет, а я даже не захватил спичек.

— Значит, Морриган нет дома, а ты без нее боишься нос высунуть, Джунг? – заключил я, краем глаза следя за девчонкой, которая продолжала крутиться у бочки. – Или может, тебя там уже съели, а?

— Решил поиграть в папочку, Кормак? – зашипел кто-то в траве.

— Джунг, давай быстрее!

— Быстрее! – передразнили меня сверху. Пузатая туша со свиным рылом зависла надо мной, роняя обильную слюну на воротник моего плаща. – Где же твоя воля, Кормак? Прикажи, и мальчишка приползет на брюхе!

— А я думала у тебя во лбу рог, – разочарованно протянула молодая ведьма, появившаяся за спиной чернявой вампирши. – Променял его на прыщавую рожицу? Эй, посмотрите, да он забавен. Давайте разденем его и посмотрим, есть ли у Великого Кормака хвост и крылья.

— Тише, Сспия, а то он иссспепелит тебя вссглядом, – зашипело что-то внизу бочки и тут же зашлось хохотом.

— Или протрет тебя через временное сито! – засмеялась туша сверху.

— Скормит своим псам, а потом соберет их дерьмо и слепит нас из него заново!

— Пришьет к ступням и отправиться гулять по солнцу!

Пока они издевались, перечисляя мои «могущества», я весь взмок, потому что Морриган на складе не оказалось, а собравшаяся во дворе нечисть была относительно молодой и знала меня только по байкам старшего поколения, в которые они не верили. По глазам видел. Летавшее надо мной чудо мысленно переварило меня уже раз шесть.

Выручил Джунг, которого все-таки заставило выглянуть любопытство. До чего же хорошее человеческое качество.

— Мак, возвращайся домой, я с тобой не пойду, – грустно протянул он, глядя на меня из щербатого окна. – А ну, отойдите от него! Эй, я кому сказал?

Нечисть неохотно повиновалась. Я чувствовал, что Морриган еще не трогала Ворона. Наверное, решила оставить для меня.

— Нравится ими командовать? – ехидно спросил я Джунга.

— Отвали, Мак. Я все сказал. Не хочу всю жизнь гнуть спину у тебя в таверне, понял?

— Да, понял, понял. А ты не боишься, что твоя госпожа тебя обманет? Ты что сказок не читал?

— Время детских игр кончилось, Мак, – у Ворона было такое серьезное выражение лица, что я с трудом удержался от смеха. – Можешь разливать суп по тарелкам до самой старости, а я хочу, чтоб вокруг меня кипела жизнь, бурлила кровь, было горячо, жарко, опасно!

— Ты хочешь приключений на свою задницу, – заключил я, оглядываясь на ворота и гадая, успею ли я увести Джунга до прихода Морриган. Встречаться с ней не хотелось.

— Если ты пойдешь со мной, Ворон, я расскажу, почему захотел стать человеком.

Даже нечисть во дворе затихла, потому что никому еще Кормак Черный не рассказывал о том, что заставило его открыть книгу Великого Абрамелина.

Но мальчишка прожил со мной под одной крышей пятнадцать лет и не дал себя провести.

— Можешь начинать прямо сейчас, – нагло заявил он. – А я подумаю.

Из Джунга вышел бы отличный бес. Теперь до меня дошло, что Морриган хотела с ним сделать. Если бы рядом был Спирос, он бы тоже догадался и непременно устроил бы драку, продлив нам заклинание лет на десять. Но я по-прежнему считал, что главное преимущество человека – это свобода выбора. А так как Ворон был человеком, то эту возможность я у него забирать не собирался.

— Хорошо, – сказал я. – Тогда слушай.

Он немного растерялся, но потом махнул рукой. Мол, давай, валяй свой рассказ. Джунг, конечно, мне не поверил. Нечисть забулькала, закудахтала и закричала, выражая одобрение. Эх, молодежь. Вам бы все сказки подавай…

Я провел пятерней по волосам и, набрав полную грудь воздуха, заорал так, что едва не оглох от собственного голоса.

Вампиры, оборотни и прочие ночные жители порскнули кто куда, решив, что Великий Кормак снова всех обманул. Но я поднял руки и улыбнулся – ласково. Все равно получился оскал, но они хотя бы остановились.

— Вот так я кричал, когда пятьсот лет назад меня убил мой старший брат Гаргус.

Во дворе поднялся гвалт, но я рубанул воздух рукой, вмиг очутившись в тишине. Не люблю, когда меня перебивают.

— И пока наша Великая Мать рвала на Гаргусе шкуру и уговаривала свою Великую сестру Гекату найти меня, я успел провалиться в Ад, – продолжил я, купаясь во всеобщем внимании. – Другого названия для того места у меня не было. Только Ад. Прошло уже много веков, но я до сих пор не могу описать, что там видел. Помню только страх. Я, Кормак Черный, любимец Судьбы и моей Великой Матери, тот, кто вырывал души младенцев и скармливал их своим слугам, кто сжег единственный экземпляр Книги Мира и Счастья, не прочитав из нее ни страницы, тот, кто пил из черепов богов и вытирал ноги о волосы ангелов, я рыдал, как раскаявшийся грешник, когда тетка, наконец, вытащила меня. Слезы лились из моих глаз еще месяц, и ничто не могло меня утешить. Я отрубил Гаргусу обе ноги и посадил его на кол у себя в спальне, чтобы каждый миг наслаждаться мучениями брата, но рыдал при этом, словно мать, потерявшая ребенка. Я заставил самую красивую женщину Королевства разбить себе голову ночной вазой и продолжал обливаться слезами. Я спустился на землю и, превратившись в чудовище, сжег несколько деревень вместе с жителями. Из моей пасти вырывались гигантские языки пламени, но пепелище затопили потоки слез, образовав на его месте гигантское озеро. Тогда я заперся в своем замке и принялся читать. Читать про Ад – то, что писали о нем люди, и то, что знали о нем мы, демоны. Слезы, наконец, высохли, уступив место смеху. Я не мог сдержать душивший меня хохот, потому что наши, бесовы, заблуждения ничем от ваших, человеческих, не отличались. В конце концов, я отправился в гости к деду. Он радушно принял меня и показал свой мир, названный им Адом. Но когда меня начало корчить от смеха при виде его чертей, которые жарили каких-то неудачников на огромном вертеле, дед надавал мне по шее и выставил за ворота. После того припадка я икал еще месяц, а потом лег и задумался. Мои раздумья закончились болезнью, от которой я потерял сто килограмм веса, все зубы, рог во лбу и пять ядовитых шипов на груди. Хвост тоже отвалился. И тогда меня навестила матушка. Я не стал от нее таиться и спросил прямо – что будет, когда я, бессмертный, умру? Она долго ругалась, но потом сказала: «Ты всегда был самым умненьким, Кормак. Знаешь, что бывает с самыми умненькими? С ними случаются крупные неприятности. Когда они начинают думать о своем бессмертии, оно испаряется, как утренний туман с первыми лучами солнца, и их убивают – какой-нибудь младший демон или честолюбивый маг. И умненький отправляется в Ад. Так вот, Кормак. Если ты будешь думать о том, что видел, Ад настигнет тебя и заберет твою жизнь, и уже никто – ни я, ни моя сестра, ни наш всемогущий дед, и даже ни еще более всемогущий дедов брат, который живет на Солнце, не смогут вытащить тебя оттуда. Это будет твой конец, сынок. Ты можешь представить себе вечность в том мире, где побывал? Правильно, никто не может. Мы могущественны и велики здесь, но жалки и беспомощны там». Так говорила мне мать. И тогда я спросил ее: «А тебя, о Великая Матушка, тоже ждет Ад?». Она рассердилась, но ответила: «Да, Кормак. И меня, и твоего деда. И всех твоих братьев. И всех, кто вам служит». «А как же люди?», – не унимался я. – «Ведь дед уже построил для них Ад». «Твой дед создал его для тех, кто сам об этом просил. Они там гости. У людей другой путь». «То есть в наш ад, Ад Бессмертных, они не попадут?» – наивно спросил я. «Нет. Никто не знает, что ждет людей после смерти. Это Великая человеческая тайна, которая нас не интересует. Даже у деда они через какое-то время умирают, и потом исчезают бесследно», – сурово сказала матушка и укутав меня потеплее, удалилась на небо.

С тех пор мою голову не покидали мысли о смерти. О смерти нашей и смерти человеческой. Я побывал во всех библиотеках мира, но нигде не нашел ответ на мучивший меня вопрос: «Конечен ли человек так же, как мы, могучая и великая нечистая сила?». Этот вопрос жег меня, словно каленое железо, и не давал покоя. Я не мог ни спать, ни есть, ни дышать… Мне казалось, что я перенес какую-то сложную операцию, но нерадивый лекарь забыл в моем животе свои инструменты, которые теперь рвали и выкручивали мне внутренности, желая выбраться наружу. И когда боль, а вместе с ней страх стали совсем невыносимы, я, наконец, понял, что мне нужно делать. Бессмертные твари, которые своим временным могуществом так поразили твое воображение, Джунг, на самом деле, беспомощны и нелепы. И конец их столь жуток, что я до сих пор обливаюсь потом при мысли о том, что меня ждет, если заклинание Абрамелина не подействует. Но человек, слабый и презренный червь здесь, на земле, оказывается бессмертным и свободным там, после смерти. Его не ждет яма, разве что он сам не выроет ее для себя. Тогда я решил стать человеком, чтобы понять Великую человеческую тайну. И сегодня, через восемьдесят лет после того как я открыл книгу Абрамелина, моя жажда ничуть не иссякла. Ну так как, Ворон? Ты все еще хочешь быть нечистой силой?

К тому времени, когда я закончил рассказ, склад и поле с полынью окутали тьма и холод. Я не видел глаза Джунга, но отчетливо ощущал на себе взгляды его новых друзей и тех, кто рассматривал меня с неба, прячась за звездами.  

— Хочу! – Джунг крикнул так громко и неожиданно, что я едва не свалился с бочки. – Слышишь? Тебе не запугать меня своими байками. Я вообще не верю, что ты демон! Может, ты сын сказочника, а Мак?

Я вздохнул и начал сползать со своего пьедестала. Его упрямство было врожденным, а у меня не было ни сил, ни желания тащить за собой бодающегося осла. Мне стало обидно. Может, я и не был искусным оратором, но Ворон мог хотя бы притвориться вежливым. Ведь не про любовные похождения ему тут рассказывали.

— Ну и черт с тобой, – пробурчал я, пытаясь в потемках отыскать ворота и не наткнуться на какую-нибудь тварь в полыни.

— Лжец! – не унимался Джунг. – За обман надо платить, Мак! Если ты такой крутой, что тебе стоит расправиться с оборотнем. Взять его! Пусть он докажет, что не только болтать умеет!

Поганый язык был у Ворона.

Молодую нечисть долго уговаривать не пришлось. Я уже почти пересек поле, когда услышал, как в мою сторону робко двинулась та самая ведьма, которая хотела посмотреть, есть ли у меня хвост. А через мгновение двор старого склада взбурлил и ринулся на того, кто посмел потревожить его своими воспоминаниями.

Так быстро я еще никогда не бегал.

Очутившись на освещенной фонарями дороге, я еще долго не мог поверить, что меня не разорвали на куски. За ворота нечисть выходить не стала – побоялась луны, которая неожиданно выглянула из-за туч и щедро облила меня мертвым светом. Матушка до сих пор не смирилась с моим уходом и продолжала беречь даже после того, как я отрекся от нее.

 

Похожие статьи:

Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах

Рассказы → Как открыть звезду?

Рассказы → Лизетта

Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")

Рассказы → Незначительные детали