Новые уши

- Здравствуйте, меня зовут Хлой Зюли, я представитель фирмы «Алькада-Кантос», и я хотел бы предложить вам наш уникальный товар.

Гога Чанчиков сонно смотрел на раннего визитера. Он только что встал и был еще в пижаме.

- Мне ничего не нужно.

- Уникальный товар, — неведомым образом протиснулся маленький и юркий Хлой в квартиру Гоги, — я хочу предложить вам наши «Новые уши»!

- Что-что? — Чанчиков даже прекратил зевать.

- Новые уши! — просиял Зюли, — С их помощью вы откроете для себя доселе неведомый мир ощущений. Вы не представляете сколько всего ускользает от человека с его заурядным слухом. Красота звучания природы, музыка космоса, симфония ветров и восходящего солнца, — вдохновенно сияя глазами, незваный гость уселся в кресло, положив перед собой небольшой чемоданчик.

Чанчиков смотрел на комивояжера подозрительно.

- А если вас больше интересует мир людей и событий вокруг, — продолжал тот, — то и эта область откроется вам немыслимыми горизонтами. Вы сможете слышать все разговоры вокруг, все ранее скрытые от вас тайны людей станут доступны, все их мысли и сокровенные фантазии.

- Вы серьёзно?

- О, да!

- Но как это возможно?

- Технологическую сторону вопроса я, естественно, не могу вам расскрыть. Скажу одно — новые уши настроенны на волновые вибрации излучаемые объектами с оптимальной резонансной частотой, а мысль, как известно, тоже материальна. Это давно доказали исследования ученых.

- А как они выглядят? — Гога уже попался на крючок. Он присел напротив Зюли и глаза его блестнули детским предчувствием чуда.

- Точно так же, как обычные человеческие, но есть один нюанс. Новые уши светятся в темноте…

…

Чанчиков шел обычным маршрутом на работу. Вокруг пели деревья удивительную музыку счастья. Голову кружили взмахи крыльев птиц. Весна скипками улиц играла на струнах журчащих ручьёв. Это было неописуемо. Хлой Зюли не обманул — новые уши были чем-то волшебным, словно Гоге подарили уникальный орган чувств, который сделал его существом подобным богу. Он слышал всё. Каждую деталь окружающего мира и осозновал её как частицу огромного, живого организма, красивого и величественного.

Придя на работу он сел за стол и долго еще прибывал в оцепенении, очарованный прекрасными звуками улицы. Уши его были настроенны на поток звуков доносящихся в распахнутое окно. Он никак не мог сосредоточиться на своих непосредственных делах.

- Чанчиков! Вы пьяны что-ли? Что за осоловелый вид? — брякнул громом скверный и скрюченный сухой поганкой, как показалось Гоге, голос его начальныцы Ларисы Фиськиной.

Он очнулся. Посмотрел на руководящего работника ясным взором и вдруг понял всё о ней. Её голос открыл Гоге суть этой женщины. Она была глупа, малообразованна и курила как паровая машина. В детстве она была закомплесованной дурнушкой и теперь, добившись руководящего поста, отыгрывалась за годы своих унижений на подчиненных. Всё это выдали ему тончайшие интонации и оттенки её дикции, и это было поразительно. Чанчиков посмотрел на неё с некоторой степенью сочувствия и брезгливости. И она, в свою очередь, заметив это, ответила секундным испуганным взглядом.

- Займитесь делом, — сказала она как-то осторожно и даже с опаской, будто ожидала что Гога может её укусить, после чего поспешно ретировалась.

А Гога понял, что теперь имеет над окружающими неоспоримое преимущество. Он начал вслушиваться в разговоры коллег и анализировать их. Сослуживцы, обычно болтливые и шумные, сейчас вели себя тихо. Надвигался квартальный отчет и в офис, то и дело приезжали разного рода начальники и комиссии. Однако это не составило большой трудности по коротким фразам и даже сопению, и чиханиям, вычислить практически всех.

Гармошкин Иван Адольфович — оказался гнусным подхалимом и стукачом с бронхитом и учащенным сердцебиением, Курицина Светлана — работавшая младшим менеджером, обнаружила себя вульгарной потаскушкой с умом улитки, а по её характерному причмокиванию и липкому на нёбе языку (всё это было гипертрофированно слышно) стало ясно, что она первая в офисе амлетчица (как было принято называть это дело в кругу коллег), впрочем, это было понятно и без новых ушей.

Андрюша Пилоткин подтвердил свою нетрадиционную ориентацию и одной лишь фразой высказанной по телефону кому-то — «Перезвоните пажалста завтра» доказал свою полную некомпетентность в работе, а так же вялотякущий кретинизм. Зоя Осиповна Маклюй оказалась тайной королевой метеоризма в офисе, алкоголичкой и истеричкой в условиях домашней среды, да и попросту дурой. Щукин Глеб — молодой юристконсульт, выдал себя рукоблудом, подонком и трусливым истериком, готовым вот-вот расплакаться при любой критической ситуации. Нового о своих коллегах Гога узнал не мало. Все они оказались типами отвратительными и гадкими, способными только на подлость и карьеризм.

Во время обеда Гога побрел в столовую, где питались не только сотрудники его офиса, но и работники других контор. Он встал в очередь и новые его уши настроились на доносящиеся со всех сторон голоса. Как ни странно, они не сливались в один монотонный гул, как это было раньше. Он отчетливо слышал и разбирал одновременную речь множества людей. Казалось бы разрозненные разговоры о новом автомобиле, купленном в кредит, сыне двоечнике и прогульщике, о близком конце света и скором разводе одряхлевшей певицы и её молодого мужа, артиста легкого жанра, были чем-то совершенно не сопоставимым. Но при новых ушах информация эта сплеталась в один удивительно четкий ритм жизни. Город, его люди и их проблемы, их мечты и желания, их страхи и надежды сплетались в одну гармоничную и, в тот же миг, паскудную мозаику, смысл которой сводился к простому и очевидному факту — жить и жрать. Как можно дольше и больше.

Расплатившись у кассы, владычица которой была женщина-гора по имени Клавдия Замещук, и получив от неё сдачу совмещенную с репликой — «Приятного аппетита», Чанчиков испуганно ретировался к столу у окна. Теперь то он знал, почему эта огромная баба, еле умещавшаяся в конторке кассы, так вожделенно смотрит на него всякий раз.

Боже! — подумал Гога, — И ведь находятся такие кто это любит!

Он осторожно посмотрел на кассиршу и вдруг представил её перетянутую ремнями, в черной латексной маске женщины-кошки и с кожаным хлыстом в руке. Картина была невозможной и аппетит тут же пропал. Кассирша, крашенная густо и вульгарно, послала Чанчикову в ответ вызывающий взгляд. Он еле сдержал в себе позыв выброситься в окно и спрятался за газетной страницей, оставленной кем-то на столе.

Мир был порочен. Гога понял, что люди и природа — существа по сути своей настолько несовместимые, что это казалось просто парадоксальным, как вообще они могли появиться в этом прекрасном мире. Человечество оказалось болезнью. Разрушительной плесенью на теле планеты. Паразитом, выродившимся неизвестным образом и обезобразившим все вокруг. Теперь он понимал от куда в мире столько несчастья и зла. Все эти войны и конфликты рождались в умах обезумевших от жадности и алчности сумасшедших. Люди помимо того что были болезнью, оказались сами неизлечимо больны. Он смотрел по сторонам и видел вокруг только уродливые лица животных. Наряженные в разноцветные тряпки самки и однотонные, серые самцы. Мысли их были поглощены будущим, в которое они непременно желали попасть здоровыми и богатыми и отхапать в нем кусок пожирней.

А я вот себе травматику взял, — слышал он таинственный шепот одного из самцов с мордой только что всплывшего трехнедельного трупа, — а то вокруг такое сейчас твориться. За себя страшно! Зверьё вокруг, как жить то?
Правильно! — отвечал его коллега, тонкий и жилистый словно тритон. Его хищные и злые глаза в мути которых читалась нескрываемая сальная похоть, осматривали коленки хорошенькой секретарши из соседней конторы, — Меня тут на днях одна паскуда подрезала, так я за ним чуть не погнался. А так бы убил, в натуре!
Могу достать и тебе. Со скидкой, как другу, — лгал позеленевший и Гога неумолимо слышал, как уже идет подсчет барыша в голове, как маленькие жирные пальчики перебирают, пересчитывают купюры и складывают их в коробку из под ботинок, что лежит под продавленной кроватью в комнате с вечно занавешенными шторами.

И купивший травматику потел и утирался салфеткой, а Чанчиков понял, что больше не в силах терпеть. Он вскочил из-за стола, задев поднос, и понесся по коридору к своему офису.

В мозгу его так и вертелись мысли:

- Вот уроды! Все поголовно. Сборище подонков и дегенератов! Упыри. Твари несовершенные. Это же надо в одном офисе собрать всех ублюдков города, кунсткамера просто… — в таком направлении он думал долго и много. Он поглядывал теперь на всех с презрением и отвращением, и тут заметил, что и на него недобро посматривают все.

А ведь раньше я этого не замечал, — думал он, — вот что значит новые уши! И голоса с ругательствами и проклятиями в его голове наливались новой силой. Ему даже начало казаться, что это не он песочит всех вдоль и поперек, а просто слышит их мысли своими новыми ушами. И если даже это было так, то тем более эти люди не заслуживали никакого прощения. Он еле дождался конца рабочего дня и вместе со всеми, ненавистными теперь ему сослуживцами, втиснулся в громадный лифт офисного здания. Сослуживцы молчали и смотрели друг на друга волками.

- Вот мрази! — думал Чанчиков, — завтра же уволюсь! Как можно с ними находиться в одном пространстве.

Тут вдруг лифт дернулся и качнувшись застыл. Где-то заскрежетало и послышался странный скрип. В этот момент свет в кабине замерцал и резко погас. В темноте лифта Гога вдруг с ужасом увидел , что все его коллеги светятся неоновыми ушами. Новыми ушами — точно такими, какие сейчас светились и у него по бокам головы…

Похожие статьи:

Рассказы → Отрывок из космической опупеи под кодовым названием "Населена роботами"

Рассказы → Миниатюры.

Рассказы → Побочные эффекты

Рассказы → Зелёнка, будь че!..

Рассказы → Улыбка Вселенского Супергалактического Архидьявола