Видели ли вы когда-нибудь песчаные дюны? Миллиарды песчинок, гонимые ветром. Их движение никогда не замирает. Тонны песка мигрируют, принимают форму и снова рассыпаются. И так уже много миллионов лет. Пятьсот, шестьсот, семьсот. Светлый, почти белый песок, отмеряющий время.
Я убрал телефон в карман куртки и застегнул молнию. Жаль, что на видео всё выглядит немного не так, как я это помню, и спустя время кажется каким-то чужим. Последний автобус в город отходит через час. Я натянул шапку пониже, застегнул куртку — осенью в этих местах бывает ветрено, — и ускорил шаг.
Ветер шевелил листву вдоль лесной асфальтовой дороги. Вскоре я свернул на небольшую тропинку через лес прямо к ближайшему посёлку. Где-то там должна быть остановка. Время ещё было. Сейчас мне казалось, что оно остановилось совсем. Был не сезон, и в такие периоды в прибрежных деревушках всё замирает. Летние кафе на берегу, от которых, скорее всего, мало что останется после зимних штормов, деревянные, выкрашенные в традиционные морские цвета — белый и голубой, — были закрыты. Киоск с яркой надписью «Пирожки» также не подавал признаков жизни. На другом конце набережной возвышался красно-белый маяк, вокруг которого парили на ветру чайки. А за поворотом передо мной развернулся большой стенд с вырезанной из дерева потёртой надписью «Рыбинск».
Стало быстро темнеть, и я вышел на дорогу. Она была здесь только одна и тянулась сквозь всю косу, как тонкая крепкая нить. Где-то здесь должна быть остановка. Я прошёл здание почты с типичной синей вывеской и облезшей побелкой, местный поселковый магазин. Закрыто. Вот она — потускневшая зелёная краска, поломанная лавочка внутри, жёлтое расписание. И только один маршрут — 210.
Я достал телефон и посмотрел на время — без пятнадцати семь. А последний автобус по расписанию в девятнадцать ноль-ноль.
Но в девятнадцать он не пришёл. Как и десять, двадцать, тридцать минут спустя. Я встал и пошёл пешком. Вскоре окончательно стемнело, а мимо не проехало ни одной попутки. Густой лес, который тянулся по обеим сторонам дороги, затенял её от лунного света. Я больше нигде не видел такого леса: ели, сосны, лиственные деревья, кустарники, огромные папоротники, иногда доходящие мне до пояса. Много, очень много птиц, которые даже сейчас, ночью, не умолкали. Этот лес дышал, и казалось, не спал никогда.
Я прошёл пару километров, прежде чем услышал далеко позади звук мотора. Я обернулся — не легковая. Наверное, опоздавший автобус. Я вытянул руку в сторону. Автобус, ослепив меня дальним светом фар, пронёсся мимо. Потом вдруг резко затормозил и дал задний ход. Остановился прямо напротив, передняя дверь со скрипом открылась.
— Что ходим? Тут вам не остановка, — прогнусавили изнутри.
— Так вы же опаздываете! Я уже думал, что не пойдёте.
— Что значит опаздываю? Я точно по расписанию!
Я поднялся по лесенке. Обладателем скрипучего голоса оказался небольшой толстенький человечек, ноги которого, казалось, едва доставали до педалей. Первым мне в глаза бросился очень крупный нос, на который была надвинута старомодная шляпа. Ещё на человечке был плащ, перетянутый поясом на его выпирающем брюшке. И последними я заметил торчащие из-под шляпы мочки очень больших ушей.
— Что уставился? — сердито выпалил он, чуть приподняв шляпу и зыркнув на меня небольшими глазками. — Куда едем?
— А вы разве не в Беломорский?
— Парень, это ночной рейс. Направления здесь.
Он пошамкал губами, пошарил рукой в темноте и, видимо, нажал что-то под рулём. Вдруг прямо на лобовом стекле развернулась карта. На ней была изображена роза ветров, внутри которой причудливо переплетались голубоватые нити маршрутов. Одна из них горела ярче других, и вдоль неё старомодным витым шрифтом были подписаны названия остановок, из которых я не узнал ни одной.
— Ты что, в первый раз? — прогнусавил водитель, резко нажав на газ, отчего я отлетел назад и ударился о перила. — Держись! Выбирай!
— Что выбирать?
— Мы прямо на Нити, парень, выбирай, куда тебя везти?
— А как платить?
— Чирик есть?
Я поковырялся в кармане и выудил оттуда несколько железных десяток.
— Засовывай вон туда!
Я послушался.
— А теперь жми!
Стараясь не думать о том, как этот коротышка ведёт автобус, совершенно ничего не видя через лобовое стекло, я присмотрелся к названиям. Эллиннг. Я коснулся надписи. Карта тут же исчезла.
— Не знаю, что тебе там понадобилось, но дело твоё. Проходи!
И только сейчас я заметил в салоне других пассажиров. Пройдя немного назад, я уселся рядом с полной женщиной с сумками и приятным лицом.
— В первый раз? — она сочувственно прохлопала меня по плечу. — Ничего, потом привыкаешь. Если будет сильно тошнить, блюй прямо в пакетик.
Я посмотрел вперёд. Там что-то сияло, светилось, переливалось, переплеталось между собой, пока наконец не слилось в одно тягучее сверкающее нечто. Я зажмурился. Меня совсем не тошнило. Впервые за долгое время мне стало хорошо.
Похожие статьи:
Видео → Инзерские Зубчатки. Южный Урал.
Видео → Гранд Каньон в Казахстане. Ещё один выработанный карьер?
Рассказы → Погибель в Великой пирамиде
Видео → Чарские Пески. В Забайкалье самая неправильная пустыня на свете.
Рассказы → Люди корабля. Часть 2.
