Рассказ озвучен проектом СВиД.
В свои двадцать два года Максим Ирвин не имел серьёзных отношений с противоположным полом и, когда приметил симпатичную девушку, ездившую на одном и том же автобусе каждый вечер, не придал этому факту должного внимания. Каждый день после рабочей смены он неторопливо брёл по узкоколейке и бросал короткие, полные внимания взгляды на прохожих, безотчётно замечая каждую деталь в их поведении и откладывая информацию в дальних уголках памяти. Ему представлялось довольно смутное будущее – маленькие ступеньки незначительной карьеры в строительной компании наверняка приведут к достойной зарплате и достойной жизни. Наверняка. Пока же он довольствовался должностью помощника на новом объекте: принеси, подай, иди, отдохни, завтра можешь не приходить, не путайся под ногами. Он ненавидел свою работу, но не видел иных возможностей прокормить себя.
Девушку в цветастом платье Максим приметил не сразу. К тому времени он проработал на новом месте почти год. Она сидела на переднем сиденье возле водителя и рассматривала пейзаж за окном своими большими и пронзительными голубыми глазами. Длинные русые волосы были сплетены в косичку и золотились в лучах заходящего летнего солнца. Поначалу Максим поглядывал на неё и слегка улыбался краем губ в ответ своим тайным желаниям. Ему представлялось, что заводить длительные отношения стоит лишь тогда, когда твёрдо стоишь на ногах и девушка должна быть одна на всю жизнь. Довольно стойкое и штампованное утверждение, но он пришёл к такому выводу после нескольких неудачных попыток в личной жизни. Через неделю томительных наблюдений за голубоглазой незнакомкой Максим к собственному удивлению заговорил с ней. Это произошло спонтанно и, казалось, сама обстановка заставляла их познакомиться. Автобус в тот вечер был на удивление пустым и молодой человек дремал на переднем сиденье, когда кто-то присел рядом. Оказалось, она.
На следующий день Максим пригласил девушку, которая представилась Натальей, в кафе. Он делал заказ и подумывал о том, что совершил страшную ошибку, нарушив собственный закон, запрещавший ему заводить знакомства до полного материального благополучия. МЫ же просто друзья, подумал Ирвин и вздохнул с облегчением. Максим сделал заказ и повернулся к своей подруге, но не смог поначалу сделать и шагу. Наташа ждала его за миниатюрным столиком цвета сосны с белоснежным покрывалом, но что-то не так. Она держала в руках чашку, наполненную почти до краёв чаем. Максим не придал этому значения и только через минуту, когда он присаживался напротив неё с натянутой улыбкой на лице, до него дошло, что эта чашка стояла на соседнем столике. Кто-то заказал и в спешке удалился, так и не допив,- пронеслось в его голове, — а она без тени сомнения взяла и решила закончить чужую трапезу. Наташа потягивала напиток и улыбалась парню тоненькими губками. Максим улыбнулся в ответ, но в сердце уже образовался неприятный осадок.
Несколько дней они не пересекались в автобусе, и Максим подумывал о том, что чем-то не приглянулся Наташе. Однако она появилась вновь в понедельник и сообщила приятную новость – теперь она выходит на его остановке. Молодой человек осведомился о таком решении, и девушка пояснила, что поругалась с прежними хозяевами и сняла новое жильё. Через пятнадцать минут они вышли на остановке Максима. Наташа помахала ему в прощании и сказала с лёгкой улыбкой на тоненьких губках:
-Пока-пока! Увидимся завтра.
В сгущающихся сумерках она показалась ему приятнейшим видением неописуемой красоты — такое видишь в одних только снах.
-Наташа!
Девушка обернулась, как в танце и её платье куполом взметнулось на ветру.
-Скоро стемнеет. Позволь тебя проводить.
-Ну что ж, пойдём, — согласилась она, и её опущенные глазки вкупе с лёгкой улыбкой будто говорили: Я ЖДАЛА, ЧТО ТЫ ЭТО СКАЖЕШЬ.
Молодые люди шагали вдоль шоссе.
-Ты далеко живёшь? – спросил Максим.
-Минут десять ходьбы.
-Как же ты одна будешь ходить домой в такое время?
-Теперь у меня есть проводник, — усмехнулась Наташа, глянув на парня кокетливо.
-Тебе повезло. Ты одна живёшь?
-Одна, но мне не скучно – в соседних комнатах живёт приятная супружеская пара. Там частный домик. Одна половина сдаётся мне, другая – молодожёнам.
Наташа вела его, и теперь они свернули с дороги на тропу, ведущую в лес. Под ногами хрустела хвоя, разбросанные тут и там шишки. В нос ударил одурманивающий запах еловых веток.
-Значит, — поддерживал беседу Макс, – ты пробудешь до конца лета. Как тебе у нас?
-Очень нравится, люди у вас приветливые и добрые. А ты чем занимаешься? Где живёшь?
-Работаю на строительную фирму подсобником. Живу один, год назад ушёл из дома после конфликта с родителями.
-Всё так серьёзно?
-Ничего страшного. Они сказали, что больше за их счёт я жить не буду. Знаешь, я согласен с ними.
Некоторое время они шли молча. Макс ощутил непреодолимое желание взять Наташу за руку, так хотелось заполнить пульсирующее в груди одиночество, но он сжал кулаки, сдержал себя. Отношения ему ни к чему, не сейчас, если он даст волю чувствам… постой. Каким ЧУВСТВАМ? Ты ведь не влюбился в неё?
-Макс?
-Да? – Он вздрогнул и разжал кулаки.
-Подожди чуть-чуть, я хочу в туалет.
Они миновали лес, и вышли на поляну салатного цвета. Ветер волнами накатывал на травинки и прижимал их к земле. Максим не успел отвернуться, как Наташа вскинула руки к плечам, глядя куда-то в сторону, сняла лямки платья. Он стоял в трёх шагах от неё и в последних отблесках угасающего дня совершенно чётко увидел подпрыгнувшие груди с тёмными пятнами сосков. Его глаза, не моргая, следили за каждым её движением, и в уме возникла мысль: Я СТАЛ НЕВЕДИМКОЙ. ОНА ЯВНО МЕНЯ НЕ ВИДИТ. Крупные груди, подтянутые и на вид довольно упругие вызвали у молодого человека кольнувшее чувство наслаждение в груди, которое неторопливо сползало в пах. Наташа задрала платье, стянула белоснежные трусики и села на корточки. Его взгляд скользнул вниз, приметил тёмные треугольник волос. Опомнившись, Максим отвернулся и прижал ладонь к губам, будто его сейчас стошнит. На самом деле он ощущал твердеющее в паху возбуждение, волнами накатывающее сверху вниз. В висках гулко застучало, а сердце забилось быстро-быстро и вмиг успокоилось. Звук бьющей в траву струи ударил по барабанным перепонкам и стих через несколько секунд.
-Можно поворачиваться, – сказала Наташа спокойно.
-Правда? – Макс смерил её презрительно-оценивающим взглядом и про себя надеялся, что в сумерках она не прочитает в его глазах осуждение и удивление.
-Мы уже почти пришли.
Он последовал за ней, задумался, разглядывал свои ноги в шлёпанцах, изредка поправлял сумку с инструментами за спиной. Наташа шагнула к краю обрыва и взглянула вниз — на волны, пенящиеся от ударов о скалы. Подождав спутника, она направилась по самому краю, расставив руки в стороны и рискуя упасть вместе с кусом сухой земли. Обошлось, подумал Макс, когда увидел деревянный дом, едва просматривавшийся среди еловых зарослей и кустарников.
-Вот мы и на месте,- сказала с улыбкой Наташа.- Теперь, чтобы отблагодарить, мне придётся напоить тебя чаем.
Макс Ирвин открыл рот, чтобы отказаться, но короткий жест девушки заставил его замолчать – она взмахнула правой ручкой и прижала указательный палец к тоненьким губкам, растянувшимся в улыбке. Макс Ирвин с удивлением обнаружил в себе сильное желание уединиться с ней с целью хотя бы частичного заполнения чудовищного одиночества. Оно сопровождало их всю дорогу до этого расчудесного домика и периодически подталкивало его в грудь с насмешливой издёвкой.
-С удовольствием, — согласился он, — но ненадолго. Завтра рано вставать.
Уютная и скромно обставленная старой мебелью комната была заполнена мягким светом лампочки под потолком. В прихожей Макс разулся и присел на край скрипучего дивана. Наташа бросила ключи на стоящий посреди комнаты столик и смерила гостя добродушным взглядом.
-Руки можно вымыть там, — сказала она.
Ирвин вошёл в ванную, прикрыл за собой дверь и взглянул на своё отражение. Глянцевое от пота лицо, растрёпанные чёрные волосы, усталые глаза, дёргающийся кадык. Он улыбнулся и помрачнел в следующую же секунду. Что же ты делаешь? – спросил себя Ирвин. Девушка со странным поведением пригласила тебя домой — что здесь удивительного? Расслабься и получай удовольствие, иначе со своими правилами пропустишь всю жизнь.
Наташа расставляла кружки и высыпала в вазу пряники из магазинной упаковки. Девушка скомкала упаковку и небрежно зацепила одну из кружек. Напиток пятном разлился по столу. Ирвин помог ей убрать и заметил прикосновение её ладони к его бедру, когда она выходила из кухни и прошла мимо него с тряпкой в руках. Новая волна жгучего возбуждения прокатилась в паху, поднялась выше и стихла в районе груди. Наташа убрала, откинула тряпку в сторону. Села на деревянный стульчик. Макс в нерешительности постоял, замешкался и пристроился на диване. Девушка потягивала чай — точно как в кафе! – и вопросительно разглядывала его голубизной своих красивых глаз.
-Останешься на ночь? – спросила вдруг она.
Ирвин едва не подпрыгнул и мотнул головой, не глядя на неё.
-Почему?
-По сути, я для тебя незнакомый человек…
-Ты считаешь меня девочкой лёгкого поведения?
-Нет, нет, я не это хотел сказать.
-Считаешь, я хочу с тобой переспать?
-Нет! Ты неправильно меня поняла!
Наташа поставила кружку так, что та едва не треснула, вскочила со стула и ушла на кухню. Макс помедлил, услышал тихое всхлипывание.
-Наташа, прости, я не хотел. Правда, я…
-Уходи домой, — послышался её дрожащий голосок из кухни, — уже поздно.
-На самом деле мне тоже одиноко. Я останусь, но только на одну ночь.
Макс Ирвин уснул почти сразу. Он постелил себе на полу. Наташа легла на диване. Ночью он проснулся от противного скрипа. Вскинул голову. На диване ёрзали, ритмичные движения заставляли пружины жалобно стонать. Ирвин встал на колени, увидел двоих под белой простыней. В лунном свете, льющемся из окна через занавески с узорами, Макс разглядел пару, занимающуюся сексом. Приблизившись, он с ужасом понял — видит самого себя, с силой и наслаждением совершавшего половой акт. Сильнее и сильнее, даже с некоторым остервенением Максим Ирвин-второй входил в Наташу и, сжав зубы, со стоном испытал бурный оргазм.
Макс бросился к двери, не помня себя от страха. Кубарем выскочил на улицу на залитую лунным мерцанием равнину в мир звуков морского прибоя где-то внизу.
Он проснулся весь мокрый от пота, попытался встать, но рядом, причмокивая во сне и поджав колени к груди, лежала Наташа. Обняв девушку, Макс с минуту рассматривал прямоугольные полосы серого света от уличного фонаря, пока краем зрения не заметил… Он медленно повернул голову, по спине пробежала дрожь – на него смотрело бледно-белое лицо Наташи. Насмешливо ухмыляясь, она свесила голову с края дивана и разглядывала его своими глазами, блестевшими в лунном и фонарном свете. Её рот разверзся, как чёрная дыра и из него запахло зловонием мусорной ямы. Ирвин хотел кричать, но издал хрип больного человека, прикованного к кровати болезнью и не способного самостоятельно двигаться. Он моргнул – и видение исчезло. Дрожь не унималась до самого утра, да и сон так и не удосужился посетить молодого человека. Всю ночь в голове слышался назойливый шёпот, ни одного слова невозможно было разобрать. Несколько раз едва слышимый скрип раздавался от старой мебели и заставлял его вздрагивать.
В восемь утра Макс Ирвин доехал с Наташей до города, на остановке они расстались. Больше он её не видел и с удивлением понял, что не спросил у неё даже телефона. Через пару дней на выходных нашёл её дом, постучал в дверь. Никто не ответил. На плечо легла рука. Макс подскочил и обернулся. Его разглядывал грузный мужчина в майке.
-Желаете снять комнату? – прохрипел он, пожёвывая кончик сигареты с фильтром.
-Нет, я ищу девушку. Она здесь живёт. Наташей зовут
Хозяин сдвинул брови, затянулся, почесал выпирающее брюхо.
-Не помню такой. Знаешь, сколько у меня народу снимает жильё каждое лето? Разве всех припомнишь?
-Пару дней назад я был здесь с ночёвкой. Она привела меня. Наташа, у неё длинная русая коса, голубые глаза, ходит постоянно в цветастом платье, работает в городе...
-Хм. Вроде была такая. Она запомнилась мне своими выходками – вечно что-нибудь разобьёт, уронит, приведёт кого-то, приходилось брать дополнительную плату. Такие голубые глаза, большие голубые глаза разве забудешь. Но это было прошлым летом, не раньше, а в этом году я ещё не сдавал жильё, лето ведь только началось!
Ирвин увидел пелену перед глазами, пошатнулся, устоял на ногах, помассировал виски.
-Парень, — сказал мужчина, — если не снимаешь комнату, проваливай. Я недавно приехал, надо привести в порядок жильё для новых клиентов. – Он грубо оттолкнул парня и скрипнул дверью.
-Стойте!
Грузный хозяин помедлил, с раздражением покосился на Макса.
-Говорите, только приехали? Значит…
-Ключи только у меня, паренёк, ты не мог войти сюда. Уходи, иначе познакомишься с моим кулаком, сосунок.
-Говорите, она уехала, и больше её здесь не было?
-Никуда она не уезжала! – злобно бросил хозяин, зажав сигарету жёлтыми от никотина пальцами. – Пропала, обыскались. Обзванивали родственников, так она вообще одна была – ни родителей, ни друзей, никого не нашли. Через неделю, в полный штиль, обнаружили её тело. Наверняка гуляла по краю обрыва – доигралась, идиотка.
Сам ты законченный идиот, подумал Макс Ирвин и ушёл, не сказав больше ни слова. Почему он видел Наташу? На тропе он остановился, огляделся, глубоко вдохнул запах еловых веток и заплакал навзрыд. Когда он успокоился, то знал, что связывало их только одно – одиночество.
