Оползень. Продолжение

Глава 6

На белом полотне вырисовывались тонкие серые линии. Антон поморгал и потер пальцами веки. Картинка стала четкой. Давно не видавший ремонта потолок спасала побелка, замазавшая многочисленные трещины штукатурки. Широко зевая, Антон поднял руки вверх. Вращая ладонями, он потянулся и замер. Металлический скрип панцирной сетки вывел из оцепенения. Антон нахмурился, осматривая незнакомую комнату.

Вдоль стен выстроились кровати, соприкасаясь полукруглыми спинками. Они были аккуратно застелены. Взбитые треуголкой подушки торжественно стояли на ворсистых одеялах. На потертый линолеум короткими ножками опирались тумбочки. За оконным стеклом в квадратах решетки колыхалась густая сосновая ветка. Рыжая белка подбиралась к шишке. Черные бусинки глаз хвостатого зверька укололи Антона. Он вздрогнул, ощутив еще один взгляд. За ним внимательно наблюдала толстая высокая женщина.

− Проснулся? – низким голосом поинтересовалась она.

 − Да, −  Антон поперхнулся от комка в горле.

 − Тогда одевайся и застилай постель, − мужеподобная тетка не церемонилась.

 − Где я? – спросил Антон, натягивая халат.

 − В больнице, Антон Викторович, − ласково прогудела громадина.

 − Вы кто? – полюбопытствовал он.

 − Светлана Романовна, старшая медсестра, − представилась тетка, поправляя накрахмаленную белоснежную шапочку.

 − Что со мной случилось? – вслух подумал Антон, потирая лоб.

 − Обо всем поговоришь с лечащим врачом. Собирайся, приведешь себя в порядок, и я отведу. Личные вещи в тумбочке, − объяснила медсестра.

Антон сунул ноги в серые тапки, подаренные Женькой, и попытался вспомнить ее лицо. К великому изумлению ничего не произошло, всплыл лишь неясный образ чего-то светлого и доброго. Встряхнув головой, он попробовал развеять туман и пошатнулся. Медсестра с ловкостью тигрицы схватила его в охапку. Повернув к себе лицом, посмотрела в глаза и, держа за плечи, поставила как оловянного солдатика. Затем достала шуршащий пакет и вывела Антона под руку из палаты.

Дневной свет, падающий из стеклоблочных проемов, освещал коридор. В дальнем конце виднелась большая комната, напоминающая столовую. У входной двери в отделение за столом сидела, производя записи в бумагах, точная копия старшей медсестры.

Светлана Романовна подвела ошарашенного Антона к санитарному узлу. Он сходил в туалет и умылся. Елозя по щетине электрической бритвой, Антон равнодушно смотрел в зеркало на бледное лицо с впавшими щеками. Монотонное жужжание и круговые движения вдруг озарили: «Женщина за столом в коридоре – дежурная медсестра Вера. Сестра-близнец Светланы Романовны!» Антон подмигнул отражению и сложил туалетные принадлежности в пакет.

«Врачебный кабинет сильно изменился», − подумал Антон, сидя на кушетке. Вместо шкафов, набитых толстыми книгами и папками, появились этажерки от пола до потолка. В них аккуратно разместились пластиковые скоросшиватели, пронумерованные на торцах. Окна закрывали вертикальные полупрозрачные жалюзи. Громоздкий сейф исчез вместе с хозяином, безобидным стареньким профессором.

За полукруглым столом в офисном кресле сидел молодой человек лет тридцати. Пощелкав мышкой, он поправил элегантные очки и оторвался от компьютера. «Если бы не белый халат, то его можно принять за крутого менеджера», − наблюдал Антон за действиями врача. Доктор перехватил оценивающий взгляд и невольно улыбнулся.

− Как вы себя чувствуете, Антон Викторович?

 − Если честно, то странно.

 − Что вы имеете в виду?

 − А где Иван Никифорович?

 − Ушел, на пенсию. Его вы помните. А меня?

 − А что? Должен?

 − Меня зовут Виктор Иванович. Как вы сюда попали?

 − Точно не могу сказать. Мы поехали с Максом в командировку.

 − И что случилось?

 − Оползень сошел!

Антон начал в подробностях рассказывать о лесном форте, плене и побеге. Потом запнулся и потер нос, понимая, что не может объяснить каким образом оказался в больнице. Барабаня пальцами по коленкам, он начал расшатываться вперед-назад.

Медсестра поднесла стакан воды, а врач предложил лекарство: «Возьмите, успокойтесь». Взволнованный рассказчик отмахнулся и случайно выбил его из рук доктора. Таблетка шайбой покатилась под кушетку. Антон потянулся, чтобы ее поймать, дернулся от пронизывающей боли осиного жала и отключился.

Глава 7

Седые волосы цеплялись за воротник черного камзола. Художник подправил кистью заключительный мазок и посмотрел на позирующую женщину. Сходство поражало. Поглаживая пышную бороду, он остался доволен работой. Старик низко поклонился госпоже. Ее мерцающая улыбка соскользнула с губ. Яркий румянец на щеках источал жизненную силу. Женька привстала с кресла, нагнулась и нежно поцеловала Антона в губы.

Он больше не спал. Лунный свет обволакивал комнату. Картина Леонардо да Винчи словно ожила. Джокондой любовно называл жену Антон. Она указывала мимолетным движением глаз на задний план: горы, река. «Оползень, гаишник! − мысли вихрем раскручивались в голове Антона. − Что говорил патрульный? Он предупреждал о приграничной зоне! Оползень ее преграждает, не пропускает и не дает вернуться назад. В настоящую реальность! Как объяснить странные изменения? Эти горы явно аномальные. Макс исчез бесследно. Вдруг снова попал в рабство? Что делать?!!» Он ворочался на кровати, пока не взошло солнце.

Шаги в коридоре отвлекли от размышлений. Антон оделся и направился к выходу. Слева от дверного проема он увидел прикрепленный к стене лист бумаги. На нем был напечатан распорядок дня:

6.00 – 6.15      Подъем

6.15 – 7.00      Гигиенические процедуры

7.00 – 7.30      Завтрак

7.30 – 10.00    Лечебные процедуры

10.00 – 12.00  Личный досуг

12.30 – 13.00  Обед

13.00 – 15.00  Послеобеденный отдых

15.30 – 16.00  Прием молочных продуктов

16.00 – 18.00  Проведение занятий и бесед

18.00 – 18.30  Ужин

18.30 – 20.30  Личный досуг

20.30 – 21.30  Гигиенические процедуры

21.30 – 22.00  Подготовка ко сну

22.00 – 6.00    Ночной сон

− «Лангольеры» съели время, − пожаловался Антон медсестре.

 − Как это? – озабоченно спросила она.

 − Не хватает одного часа, − серьезно продолжал Антон.

 − Где? – медсестра не поняла.

 − С 12.00 до 12.30 и с 15.00 до 15.30, − он довольно ткнул пальцем в расписание.

 − Точно, надо исправить. Молодец! – похвалила Вера Романовна.

Антон смог ее идентифицировать грассирующей «р». Быстро проведя гигиенические процедуры, он пошел в столовую. Пациенты в одинаковых темно-серых халатах вытянулись цепочкой. Добродушная повариха тетя Маша черпаком отмеряла одинаковые порции манной каши в подставляемые тарелки.

Гусеницей ползла очередь. У входа скучал волонтер-санитар Петя, отлынивающий от военной службы. Кривоногий толстяк постоянно зевал. Рядом возвышалась старшая медсестра. Карусель жующих лиц, топчущаяся вереница ног, позвякивание больничной посуды разом лишили аппетита. Антон с трудом проглатывал еду. Печаль охватила его, открывая безрадостную картину повторяющегося действа.

Светлана Романовна выдавала таблетки, а Петя наливал воду. Пациенты принимали лекарства после завтрака. Подошла очередь Антона. Мгновенно спрятав таблетку под язык, он опорожнил стакан и открыл рот. Медсестра удовлетворенно кивнула, и Антон вышел в коридор.

Вера закончила осмотр палат. Пожилая женщина в косынке отжимала тряпку в ведро и протирала полы в уже проверенных комнатах. Антон, прогуливаясь рядом, незаметно выплюнул таблетку в грязную после мытья воду. Мысленно поаплодировав себе как «Мэджику» Джонсону, эффектно забросившему мяч в корзину, он подметил любопытную деталь. «Санитарка Нюта копается в чужих вещах. Воришка! − обрадовался неожиданному открытию Антон. – Это может пригодиться, предложу ей таблетки».

Доктор внимательно изучал блокнот, предоставленный старшей медсестрой. Временами он отрывал взгляд от записей, бросал на Антона, а потом всматривался в экран монитора. Пациент демонстрировал абсолютное спокойствие. Виктор Иванович закончил работу и повернулся на кресле к больному.

− Вам лучше?

 − Намного.

 − Мне понравилась ваша шутка на счет пропавшего времени в распорядке дня.

 − Время – понятие относительное. Час туда, час сюда.

 − Это точно. Кстати, вы можете вспомнить последний момент перед провалом в памяти?

Антон внезапно увидел летящий навстречу шлагбаум и жутко испугался. Не подавая виду, он сконцентрировался и задумался: «Рассказывать снова историю с оползнем нельзя. Говорить о Максе тоже. Примут за сумасшедшего. Лучше помолчу. Сами подскажут, а я подыграю. Скажу, что письмо хочу домой отправить. Нюте записку напишу. Попрошусь на прогулку. Надо тщательно все осмотреть».

− Вы занимались спортом?

 − Спортивным ориентированием. Профессионально.

 − Травмы были?

 − Конечно. Последняя серьезная. Повредил спину после неудачного падения. Пришлось оставить любимое дело.

 − А потом чем занялись?

 − Устроился в фирму «Стройконсалтинг». Там и работаю, менеджером.

 − Семья, дети? Есть?

 − Да. Жена моя Женька и дочка Анечка. Я могу письмо написать?

 − Конечно! В нашем реабилитационном центре это приветствуется. У вас хорошая динамика по выздоровлению. Какие еще пожелания будут?

 − Хочется свежим воздухом подышать.

 − Без проблем, организуем. Я рад за вас!

Доктор вышел из-за стола и пожал руку. Светлана Романовна попросила подождать за дверью, и Антон послушно вышел в коридор.

Нахмуренная старшая медсестра покинула кабинет и позвала за собой в столовую-холл. Она выбрала свободный стол и положила несколько тетрадных листков в клетку и шариковую ручку. «Можешь писать», − смилостивилась Герцогиня и отправилась к наблюдательному посту. Антону нравилось раздавать людям прозвища. Он захотел поклониться, но вовремя остановился и взялся за сочинение.

«Начнем. Кому? Санитарке? Вдруг подойдет и проверит текст Герцогиня? Женьке? Любимая моя Джоконда! Стоп! Нельзя, будут перечитывать, проверять. Забыл, где застрял? Надо сварганить два. Одно жене, а секретное Нюте. Но такое, что неизвестно кому. Вдохновение, приди! Оказывается, сложно быть писателем! Интересно, чем другие заняты? Художник – молодец! Очередную картину малюет, сколько на стенах висит! Мим – артист! Постоянно рожи корчит и выпендривается. Скульптор. Весь пластилин перевел. Гипнотизер. Часами в одну точку смотрит. Философ. Опять вошел в роденовский образ. Каспаров. Обыгрывает только себя. Чапаев к нему подходит. Сейчас начнется, фигуры с доски полетят как шашки! Стоп! Хватит бездельничать, быстро пишем!»

«Милая моя! Скоро праздник! Под елкой ждут подарки! Твой Антон», − внимательно перечитав, автор восхитился гениальным произведением. «Елкой» прозвала Нюта раскидистый столетник в коридоре, украшенный новогодним дождиком одним из больных. Любимое растение она заботливо обхаживала несколько раз в день.

Оставалось передать записку. Антон осторожно переложил ее вниз под чистые листки и написал домой: «Дорогие мои женщины! Я вас очень люблю и скучаю. Иду на поправку. Доктор сказал, что у меня хорошая динамика по выздоровлению! Ко мне полностью вернется память. Целую, ваш папочка».

У шахматной доски разворачивалась настоящая битва. Герцогиня грозно приближалась к полю боя. Петя семенил рядом. Антон быстро смял записку, скатал в шарик и сунул за щеку. Подхватив тетрадные листки и ручку, кинулся наперерез к старшей медсестре: «Светлана Романовна, мое письмо!»

Спрятав в карман протянутый сверток, она чуть не сбила с ног Антона. Ледоколом врезалась старшая медсестра, разнимая борющихся возмутителей спокойствия. Разлетевшиеся во все стороны шахматные фигурки трещали под ногами. Герцогиня держала за шиворот Чапаева, а Петя схватил за пояс Каспарова. Началось соревнование «перетаскивание каната».

Подлетевшая Вера вонзала шприцы в ягодицы борцов как матадор шпаги в корриде. Десантом нагрянули в холл бандитского вида спецназовцы-санитары. Воспользовавшись суматохой, Антон проскользнул в коридор, а затем в подсобку. Он запихнул в карман сменного халата расправленный листик и вернулся назад.

Разбушевавшихся «шахматистов» спеленали и повели в «чистилище» (так окрестил второй этаж Философ). Светлана Романовна велела разойтись по палатам взбудораженным пациентам. Появилась Нюта с неразлучным инвентарем для уборки. Проходя мимо, она подозрительно оглядела Антона. Он галантно посторонился, приподнимая воображаемую шляпу.

Глава 8

Послеобеденный отдых подразумевался как дневной сон. Спать совершенно не хотелось. Антон рассуждал: «Заложит Нюта, когда найдет первую таблетку? Не должна. По сути это взятка. Что дальше? Попробую смыться! Куда бежать? Где искать Макса? Хоть бы радио играло! Ничего в голову не лезет. Стоп. Телевизора здесь тоже нет. Сигнал отсутствует? Точно! Его не стало при въезде в аномальную зону! Насколько она большая, где ее границы? Как выбраться? Думай!!! Итак. Сначала оползень перекрыл шоссе, погнал по лесной дороге. Затем шлагбаум, и Макс исчезает. Это граница! Там его найду. Дальше к гаишнику. Он – проводник в зоне между реальностями и параллельными мирами!»

− Не спишь? – нависла коршуном над Антоном старшая медсестра.

 − Вставать пора, − не растерялся он.

 − Ты, голубчик, куда один тетрадный листок подевал? – зловеще и одновременно ласково допытывалась Светлана Романовна.

 − Спросите у Нюты. Она убирала в холле после погрома, − не теряя самообладания, держался Антон на «допросе».

 − Я спрашивала, она не знает, − Герцогиня пристально смотрела на «подозреваемого».

 − Может, съел кто-нибудь? – сострил он.

 − Смотри, шутник, доиграешься, − закончила осмотр в тумбочке медсестра.

«Не сдаст санитарка, ведь про записку не сказала!» − обрадованный Антон пошел за порцией молока и лекарства. Проверенным способом он задержал таблетку во рту, а потом спрятал под елку. Нюта проветривала палаты.

Пациенты топтались возле холла. Петя и Вера Романовна расставляли п-образно столы. «Готовимся к банкету? Давайте помогу», − предложил Антон, оттаскивая стулья. Больные рассаживались под руководством старшей медсестры. Пришел Виктор Иванович и огласил тему занятий: «Сегодня мы проведем несколько тестов. Основная цель − определение состояния пациентов нашего отделения».

Светлана Романовна и Петя ассистировали доктору. Раздали чистые листы бумаги и карандаши. Виктор Иванович продолжил: «Нарисуйте, пожалуйста, круглые часы с цифрами, и чтобы стрелки показывали без пятнадцати два».

Антон поставил точку и отмерил приблизительно три сантиметра. Взял расстояние за радиус и стал наносить короткие штрихи, соединяя в окружность. Проставив арабскими цифрами нумерацию от одного до двенадцати, нарисовал большую и маленькую стрелки напротив девятки и двойки. Внизу добавил две ножки, а наверху квадрат. Получился будильник. Антон заскучал в ожидании следующего задания.

Требовалось нарисовать дерево, и он с удовольствием принялся за дело. Высунув от старания язык, Антон наряжал новогоднюю елку. Пушистую ель он украшал игрушками, гирляндами, конфетами и так увлекся, что отстал от всех. Виктор Иванович с интересом наблюдал за процессом, стоя рядом.

Потом раздали «опросник» с группами из утверждений. Нужно было отмечать только одно, которое соответствовало ощущениям.

1. Мне не грустно.

2. Мне грустно или тоскливо.

3. Мне все время тоскливо или грустно, и я ничего не могу с собой поделать.

4. Мне так грустно или печально, что я не могу этого вынести.

«Грустно? Здесь так весело, обхохочешься!» − удивился Антон, подчеркивая первое утверждение.

1. У меня не потерян интерес к другим людям.

2. Я меньше, чем бывало, интересуюсь другими людьми.

3. У меня потерян почти весь интерес к другим людям и почти нет никаких чувств к ним.

4. У меня потерян всякий интерес к другим людям, и они меня совершенно не заботят.

«Куда там! Очень интересно!» − обвел единицу Антон.

1. Я смотрю в будущее без особого разочарования.

2. Я испытываю разочарование в будущем.

3. Я чувствую, что мне нечего ждать впереди.

4. Я чувствую, что будущее безнадежно и поворота к лучшему быть не может.

«Впереди крутой поворот!» − всплыл припев из популярной песни в «восьмидесятые» и Антон снова отметил первую строку.

1. Я принимаю решения примерно также легко как всегда.

2. Я пытаюсь отсрочить принятие решений.

3. Принятие решений представляет для меня огромную трудность.

4. Я больше совсем не могу принимать решения.

«Пожалуй, второе», − поколебавшись, определился Антон.

1. Я не чувствую себя неудачником.

2. Я чувствую, что неудачи случались у меня чаще, чем у других людей.

3. Когда оглядываюсь на свою жизнь, я вижу лишь цепь неудач.

4. Я чувствую, что потерпел неудачу как личность.

«Хороший вопрос», − призадумался Антон и в конечном итоге обвел тройку.

1. Я не испытываю никакой особенной неудовлетворенности.

2. Ничто не радует меня, так как раньше.

3. Ничто больше не дает мне удовлетворения.

4. Меня не удовлетворяет все.

«Что тут может удовлетворять!» − возмутился Антон, с нажимом обводя четверку.

1. Я могу работать примерно также хорошо, как и раньше.

2. Мне нужно делать дополнительные усилия, чтобы что-то сделать.

3. Я не могу выполнять никакую работу.

«Я горы сверну, чтобы выбраться!» − с энтузиазмом подчеркнул Антон первое высказывание.

1. Я не чувствую никакой особенной вины.

2. Большую часть времени я чувствую себя скверным и ничтожным.

3. У меня довольно сильное чувство вины.

4. Я чувствую себя очень скверным и никчемным.

«Не виноватая я!» − Антон вспомнил Светлану Светличную в «Бриллиантовой руке» и весело поставил себе «кол».

1. Я не испытываю разочарования в себе.

2. Я разочарован в себе.

3. У меня отвращение к себе.

4. Я ненавижу себя.

«Я лучше всех!» − подчеркнул гордо первое предложение Антон.

1. Мой аппетит не хуже чем обычно.

2. Мой аппетит не так хорош, как бывало.

3. Мой аппетит теперь гораздо хуже.

4. У меня совсем нет аппетита.

«Могли бы и лучше кормить», − подумал Антон и все равно обвел единицу.

1. У меня нет никаких мыслей о самоповреждении.

2. Я чувствую, что мне было бы лучше умереть.

3. У меня есть определенные планы совершения самоубийства.

4. Я покончу с собой при первой возможности.

«Не дождетесь!» − гневно отреагировал Антон и выделил овалом первое предложение. Чувствуя себя как на экзамене, он поднял руку. Виктор Иванович жестом остановил старшую медсестру, взял протянутый лист и проверил. Удовлетворенно кивнув, посмотрел на Антона. Открытое лицо пациента выражало покорность и просило благодарности.