О боже

(Рассказ был опубликован в Фантаскопе №002 в 2011 году)
— О боже, в миллионный раз обращаюсь к тебе! Жизнь моя сложна и полна терний и испытаний! О боже! Нет больше сил бороться с каждый день возникающими проблемами и трудностями на пути жизненном! Ниспошли мне материальное благополучие и спокойствие!
 Иван Сергеевич неистово молился, он только в господе видел в данный момент свое спасение. Нет, он не был болезным или убогим, он был…, ну это состояние можно было бы назвать активная серость.
 Если сверху на общество посмотреть через призму цветовой гаммы, то основной цвет палитры будет естественно серый, и только тонкие края будут полыхать всеми цветами радуги и не только ее. Цвет будет от иссиня-черного (видные политики, большие чиновники, криминальные авторитеты и милицейские начальники), до нежно розового с голубыми переливами (видные законодатели искусства и церковные деятели). Белого цвета будет так мало, что его смело можно игнорировать и не брать в расчет, и соответственно, люди этим цветом полыхающие какого-либо значения для общей цветовой гаммы общества не имели. А вот серость имела. Она то представала электоратом, то паствой, то потребителями, то колышущейся массой булькнув очередной раз, оборачивалась налогоплательщиками. Было у нее еще много ипостасей. Но это была пассивная серость, самодостаточная и самодовольная. Варящаяся сама в себе и булькающая маленькими и зловонными пузырьками, она имела свой общий предел мечтаний, свою общую шкалу ценностей, свое «хорошо» и свое «плохо».
 Иван Сергеевич был не такой. Он желал и мечтал. Вот только для реализации своих желаний и многочисленных «мечт» он предпринимать решительно ничего не хотел. Точнее хотел гипотетически, но не мог, потому что постоянно придумывал себе причины, не позволяющие именно сейчас сделать в этом направлении хоть что-либо. Сначала была учеба. Но учиться он пошел не в экономический, финансовый или юридический ВУЗ, сулящий хорошие заработки «может быть» и «если повезет» в далекой перспективе, а в ближайшей обещающий бессонные ночи, кипы документов и шестнадцати часовой рабочий день, а в ПТУ на автокрановщика, позволяющее зарабатывать уже завтра и получить водительские права «на халяву».
 Потом была работа. И не одна. По профилю и не по таковому. Вот только ни одна из них не приносила тех возможностей и связей, которые позволяли бы реализовать все многочисленные желания. На давнишнее предложение своего школьного приятеля открыть торговую фирму, когда забрезжила такая возможность, Иван с негодованием не согласился. И не столько потому, что торговать он не умел и не хотел, как он объяснил своему, тогда еще товарищу, а потому, что маячил некоторый риск потерять скопленные деньги, а на это он пойти решительно не мог. Приятель его и правда, несколько раз пускался по миру, и столько же раз "воскресал", а своих подматрасных денег Иван и все равно лишился с очередным финансовым кризисом. И в этом он видел жуткую житейскую несправедливость. Тем более, когда он спустя несколько лет обратился к товарищу с просьбой о финансовой помощи, тот с особым цинизмом денег не дал, а предложил либо трудоустроить его водителем, либо поучаствовать в каком-то очередном начинаемом проекте. После столь наглого и вызывающего отказа дружба кончилась.
 Дальнейшее его движение к реализации его же целей и задач в жизни было отброшено назад стремительным браком. Он себе по сей день не мог простить глупости с женитьбой, так как памперсы оказались очень дороги, ребенок жутко прожорливым, а жена, стерва такая, родив ребенка очень быстро вошла штопором в очередную беременность и на работу выходить отказалась напрочь. Спас его развод, оставив в его последующем бюджете маленькую кровоточащую ранку в виде алиментов.
 Но, тем не менее, здоровьем он был не обделен, творческих амбиций не имел и дожив почти до сорока лет активно возмущался только одним – вопиющей имущественной несправедливостью. Почему одним все, а другим ничего? Аргументы про риск, ответственность и социальную значимость в его мозгу не приживались и конфликтовали с его пониманием мироустройства. А последние несколько лет Иван Сергеевич активно ударился в религию, рассчитывая хоть там получить помощь в борьбе с жизненными неурядицами и атакуя всевышнего своим нытьем, облаченным в форму молитв.
 Ранее небесная канцелярия его обращения игнорировала, зароняя сомнения в правильности избранной религии, но в этот раз до него снизошли, причем сделали это с присущим электрическому разряду раздавшимся звуком.
— Чего надо? — Раздался недовольный голос. По его тону можно было подумать, что говорившего оторвали от очень важных дел.
— Это ты, господи? — Иван Сергеевич был ошарашен прямым ответом. Он ожидал каких-то знаков, неожиданно свалившейся удаче или наследству, но прямое обращение….
— Еще чего! Он лично такими глупостями не занимается.
— А вы кто?
— Кто надо в пальто!, — съязвил голос, — раз ты меня слышишь, то полномочия я соответствующие имею. Чего надо?
 Иван на секунду задумался. На чью то шутку это было не похоже, да и по большому счету так шутить было не кому – он друзей не имел по причине дороговизны последних, а в скрытую камеру не особо-то верилось из за сомнительности самой возможности юмора в такой ситуации.
— А вы не дьявол? — На всякий случай он решил уточнить подведомственность голоса отреагировавшего на его обращение.
— Ты дурак? — Без тени насмешки ответили ему. — Какая разница? Мы одна структура. Свет не бывает без тени, а существование белого возможно только при существовании черного. Это разные грани одного и того же. Так что надо-то?
 Удовлетворившись ответом, тем более ему по большому счету было все равно кто до него снизошел, лишь бы всемогущий, Иван Сергеевич затянул уже привычную волынку:
— Нет в жизни у меня гармонии и благоденствия, жизнь веду честную и праведную, ближнего своего возлюбил, не убил, не украл, не прелюбодействовал….
— Так, стоп, стоп, стоп! — В голосе стало сквозить нетерпение. — По существу пожалуйста. Что надо?
— Жить хочу как люди. — Выдохнул Иван Сергеевич офигев от собственной наглости.
— Дааа?, — Протянул голос с интересом, — это какие например?
  В голове у богопокорного просителя сидел некий обобщенный собирательный образ абстрактного успешного человека и решительно не пускал туда ни одну фамилию в качестве примера. По этой причине он замялся с ответом, издав некий нечленораздельный звук.
— Любезный, — на этот раз голос был категоричным, — вы либо шустро определяетесь с вашими желаниями, либо я вас в конец очереди отодвину. И приоритет изменю с итак не высокого, на вообще самый низкий – вообще никогда не достучитесь. Забегая вперед скажу: смена религии не поможет. У нас независимо от дилера и от филиала обращения все клиенты идентифицируются персонифицировано.
— Джип, квартиру в столице, дом на море и денег так что бы не кончились. — Иван Сергеевич залпом, на одном дыхании, выпалил все свои желания и зажмурился, ожидая грома и молнии.
 Зажмурившись он просидел достаточно долго, но ни грома, ни молнии, ни голоса не последовало.
— Вы еще здесь? — Наконец не выдержал он и спросил.
— Я вот думаю, ты правда дурак?  — Голос был и правда озадачен. — Ты на самом деле считаешь, что можешь все это получить не ударив палец о палец для этого?
— Я же честно работаю! Каждый день с девяти до семнадцати! Не украл, не прелюбодействовал, не уб…
— Так, опять стоп! — Громыхнул голос, — я о другом сейчас. И выждав еще небольшую паузу, сказал:
— Погоди секундочку, мне тут проконсультироваться надо.
 В воздухе что-то электрически треснуло и ощущение чьего-то присутствия исчезло. Буквально через несколько секунд с таким же звуком ситуация отмоталась в обратную сторону.
— А впрочем, если ты и правда этого не понимаешь, то объяснять тебе явно бессмысленно. Вот что… Ты, пожалуй, все это получишь. Интонация голоса изменилась в положительную сторону, но что напрягало, в нем же появились и авантюрные нотки, которые Иван Сергеевич за всю прожитую жизнь научился распознавать безошибочно и всячески от них шарахался.
— Мы тут с парнями на счет тебя поспорили. — Говоривший захихикал как-то совсем по человечески.
— С какими парнями?
— Не твое дело, — посерьезнел голос, — иди! И да воздаться тебе за труды твои тяжкие и за веру беззаветную!
 В воздухе опять электрически треснуло и Иван Сергеевич остался явно один. Больше ничего не произошло. Он еще постоял на коленях, только сейчас осознав, что в таком положении провел достаточно длительное время. Ноги и поясница затекли, отреагировав таким образом на непривычную позу. Поднявшись с хрустом и скрипом в суставах он размялся, сходил на кухню, попил чай, проходя мимо ванной почистил зубы и как-то обыденно лег спать. К удивлению его самого — быстро заснул. Спал без сновидений, а утром, проснувшись, приступил к ожидаемому и интересному.
 Когда он еще ходил по квартире в синеньких ситцевых трусах в зеленый горошек, ему позвонили и хорошо поставленный женский голос в трубке ему радостно сообщил, что, наконец-то, пришла им заказанная и оплаченная машина. Ее подготовили, доукомплектовали согласно его недешевому заказу и ему следует приехать в автосалон и ее забрать. Следующим был звонок из банка. Звонил лично управляющий. Он очень хотел познакомиться с крупным клиентом и настоятельно рекомендовал, для приема такой серьезной суммы в валюте, открыть еще и валютный счет, что бы избежать потерь на конвертации.
 "Пруха" с недвижимостью выждала определенную полагающуюся паузу и проявилась не телефонным звонком, а звонком в дверь. В глазок было видно милиционера. Несмотря на то, что Иван Сергеевич панически шарахался от совершения какого-либо преступления и поэтому на всякий случай даже пустынную ночную улицу на красный цвет светофора не переходил, он милиционеров боялся. Поэтому визит прямоходящего, в серой мышиной форме, прибавил седых волос и вызвал дрожь в коленках, и характерное вибрацию пальцев рук. Первая мысль была дверь не открывать и спрятаться под кроватью, но представленные возможные последствия чуть не отправили его вообще в обморок и он решив судьбу не искушать щелкнул замком и потянул ручку на себя. Рядом с милиционером стоял ничем не примечательный щуплый человек, отведя взгляд от которого, сразу забывалось о его существовании.
— Здравствуйте, Иван Сергеевич? — Спросил представитель власти.
 Тот молча кивнул.
— Я ваш участковый, — продолжил тот, — вот человек из нотариальной конторы, вы дальше уж сами. Он с завистью и как-то осуждающе посмотрел на Ивана, чем прибавил ему дрожи в коленях, развернулся и молча вышел, оставив его один на один со щуплым визитером.
— Здравствуйте Иван Сергеевич, — начал тот, — мы занимаемся наследством Клавдии Матвеевны Масловой, безвременно усопшей и не оставившей завещания. Вы являетесь наследником по закону третьей очереди, то есть ее двоюродным внуком. Наследников первой и второй очереди в живых в данный момент нами не выявлено. Поздравляю. Вы в наследство вступать будете? Квартира в центре столицы и домик у средиземного моря, вне пределов нашей родины.
 Несмотря на то, что о существовании таких своих родственников он ранее не слышал ни разу, Иван закивал.
— Хорошо, — кивнул тот, — покажите куда пройти, надо подписать некоторые документы. И жду вас завтра вот по этому адресу — он протянул к нему визитку, — закончим процедуру вступления в наследство.
 Вся следующая неделя у избранника судьбы прошла в приятных хлопотах. Автосалон, ГАИ, банк, страховая компания, ЗАГС, нотариальная контора и множество иных организаций, как приятных для посещения, так и вымораживающих одной мыслью о необходимости визита туда.
 И тогда, когда уже казалось все необходимые действия уже совершены и впереди ждет безоблачное будущее, начались проблемы. Первой о надвигающейся черной полосе сообщил автомобиль – красивое, блестящее хромом, дорогое и жутко ненадежное изделие иностранных автопроизводителей на модной и бестолковой пневмоподвеске. Несмотря на свою новизну и нулевую степень "ушатанности" в какой-то момент машина присела, опустив подвеску в крайнее нижнее положение, позволила себя довести до обочины и заглохла, выкинув на панель управления россыпь красно-желтых лампочек. Попытки решить проблему, эвакуатор, переговоры с дилерским сервисом, приемка – все это слилось в одно сплошное нелогическое действо. В сервисе приемщик ему приватно и популярно объяснил, что эти статусные автомобили как правило не берутся единственной машиной в семью, а в силу собственной «ломучести» и необходимости проводить в ремонте от десяти до пятидесяти процентов отпущенного им и так недолгого производителем срока пользования, должны дублироваться еще одним транспортным средством. Попроще и подешевле, и как следствие — надежнее.
— А вы возьмите их два, — посоветовал напоследок сотрудник предприятия-дилера, — пока один в сервисе стоит, на втором будете ездить. Или даже три, что бы гарантированно без колес не оставаться. А что, некоторые наши клиенты, кому статус и понты важны, именно так и делают. А некоторые еще и свой собственный эвакуатор покупают.
 Следующим был банк. Тот же управляющий ему позвонил и извиняющимся голосом сообщил, что его денежные средства временно заблокированы, а ему следует привезти в банк правоустанавливающие документы, обосновывающие источник происхождения денег. Причем все документы должны быть именно в подлинниках. А учитывая неприлично большую сумму, сделать это надо как можно быстрее. Далее, если банк сочтет это поступление легитимным, то счет будет разблокирован. Если нет…, здесь управляющий терялся, но в чем он был однозначен, так это в том, что денег своих он не увидит.
 Третьей в очереди была столичная квартирка. Какие-то люди, взломали дверь, заменили замки на свои и поселились там, размахивая документами явно сомнительного содержания и утверждая, что с безвременно усопшей бабулькой у них был договор ренты с пожизненным содержанием. Обращение в милицию ожидаемого результата не принесло, так как там объяснили, что в гражданско-правовые отношения они вмешиваться права не имеют, и в таких спорных случаях следует обращаться в суд. Правда, с глазу на глаз посоветовали, обратиться за помощью к крепким парням с бейсбольными битами, потому что судиться можно годами, а эти люди готовы решить проблему стремительно. Но предупредили об осторожности — оптимальнее всего на период проводимой операции по выселению, было уехать куда-нибудь за пределы родины для создания алиби выдерживающего любые проверки. Иван Сергеевич, в силу своей панической боязни совершить какое-либо преступление, с негодованием отверг это человеческое предложение и нанял специализированную на подобных делах юридическую фирму, что заставило его практически полностью опустошить кубышку, скопленную ранее, и повспоминать у кого еще можно было бы занять денег. Тяжба обещала быть очень долгой, о чем ему честно в этой фирме и поведали.
 Окончательно его добили проблемы со средиземноморским домиком. Клавдия Матвеевна при жизни была женщиной не обремененной соответствующими знаниями и о необходимости платить налоги с недвижимости предпочитала не знать. Потому их последние десять лет и не платила, накопив оных на достаточно приличную сумму. В настоящий момент его прав на дом никто не оспаривал, но от него, как от наследника, хотели в бюджет приморского государства цифру, соизмеримую со стоимостью однокомнатной областной квартирки, в которой он в настоящий момент проживал. Оказаться на улице его не прельщало, посему проблема номер четыре стала ждать решения проблемы номер два.
 Короче, спустя полтора месяца после облагодетельствования его божественной, или какой иной — в детали он предпочитал не вдаваться, милостью, Иван Сергеевич был еще в более худшем положении, чем до этого. Он уже не мог нормально спать, при телефонных звонках вздрагивал, постоянно грыз ногти, что ранее за ним не водилось, а при общении с окружающими постоянно подмигивал левым глазом и озирался. Финалом для него стало то, что в темном подъезде как-то вечером его встретили двое крепких молодых людей в черных кожаных куртках и с лицами не отягощенными интеллектом. Они объяснили, что с такой удачи надо платить, почему именно им рассказывать не стали, но обозначив сумму и срок, скрылись во тьме, предварительно настоятельно порекомендовав не обращаться в милицию. Туда бы Иван и так не стал обращаться, прекрасно понимая, что пожизненную круглосуточную охрану к нему никто не приставит, а темных закоулков и аналогичных парней множество.
— О боже, — неистово молился он, довольно сильно стучась головой об пол, — снизойди до меня грешного, направь меня и напутствуй на путь истинный, прости мои прегрешения и дай мне решение…
 В воздухе знакомо электрически треснуло.
— Опять ты, рановато что-то. — Голос был недоволен более прежнего, судя по всему в неизвестном споре с неизвестными «парнями» он проиграл.
— О всемогущий…
— Стоп! Давай по существу. Все что ты хотел, ты получил. Что еще надо?
— Машина все время в ремонте, деньгами пользоваться не могу, в квартире какие-то люди живут, за дом еще денег хотят, сбережения кончились! — Затараторил Иван вываливая свои проблемы, — а еще бандиты-душегубы жизни моей угрожают…
— Опять стоп! — Оборвал это повествование голос, — это уже другое. Или ты считаешь, что я тебе подрядился все проблемы по жизни решать? Может сам попробуешь?
— Как же, — возмутился проситель, — вы мне дали все это, но вместе с этим дали проблем еще больше!
— Э нет, — протянул голос уже иным тоном. Прямо чувствовалось по интонации, что говоривший улыбается. – Специально для тебя этих проблем никто не создавал. Они к запрошенному тобой автоматически прилагаются. Всегда. И всем. Только тем у кого все это есть, удается самостоятельно их как-то рулить. Одним лучше, другим хуже. Но все решают их сами. Наша организация в эти процессы вообще не вмешивается – не наша компетенция.
 Иван Сергеевич от возмущения захлебнулся слюнями, издав нечленораздельный и малопонятный звук. Наконец продышавшись он выдал знакомую тираду:
— О всемогущий! Я не украл, не прелюбодействовал, не убил, не возжелал жены ближнего своего, не лжесвидетельствовал, не…
— То есть совершил грех бездействием, — безапелляционно приговорил его голос, — но к твоему вопросу это какое отношение имеет? Еще раз говорю – ты получил что хотел в полном комплекте. Разговора о частичной комплектации желаний не было. А если бы и был, то все равно — это невозможно. Даже на вашем языке есть такие понятия как бремя содержания имущества и имущественные риски. Если где-то что-то прибыло, то соответственно где-то что-то убыло, разве непонятно? Взрослый же человек. Имущества прибыло — спокойствия убыло. Что не так? Этот мир сбалансирован.
— Но где же справедливость? — Возопил Иван.
— О как! Ты наверное и правда дурак. Почему ты считаешь что это несправедливо? — Голос был неумолим.
 Иван Сергеевич опять от возмущения заклокотал слюнями, но пробулькать что-либо вменяемое на этот раз у него не получилось.
— Значит так, — сказал голос секунду подумав, — мы это уже проходили. Если реализацию твоих запросов все время корректировать, то это будет продолжаться до бесконечности. Посему, как и положено, решай свои проблемы сам – достал. Приоритет у тебя теперь нулевой и в очереди ты шесть миллиардов шестьсот миллионов двести пятьдесят четвертый. Номерок можешь записать.
 Электрически щелкнув ощущение контакта пропало. Молиться и достукиваться прочими способами Иван даже не стал пытаться. На счет приоритета он понял не все, что в какой-то очереди куда-то он где-то в хвосте им было уяснено, хотя такой сложный номер и не запомнил. Но то, что голос поставил крест на всех его потугах к лучшей жизни, ему было очевидно.
 Хотя при этом все ему дарованное у него осталось. Машина стояла в сервисе с каким-то сложным ремонтом пневмоподвески, срок окончания которого сотрудники авторизованного производителем предприятия уже даже не пытались и называть. В квартире по прежнему жили какие-то люди, к досугу которых прибавилось ежемесячное хождение в суд на постоянно откладывающиеся и переносимые судебные заседания. Деньги у него как-бы были, но тратить их он не мог, так как они висели на заблокированном счете. Со средиземноморским домиком тоже все было предсказуемо — налоговые власти этой страны с приятным приморским климатом, подали иск в суд о взыскании с него как собственника суммы бюджетной задолженности, а на дом наложили арест. Надо было всего лишь приехать туда, либо отправить представителя для решения вопроса, но денег для этого у него уже не было.
 Жил теперь Иван Сергеевич в фанерном дачном домике своих знакомых, согласившихся его приютить по непонятным мотивам. Друзьями они не были, а позвонил он им от безнадеги, когда в очередной раз темные личности, встретив его в подъезде еще раз, настоятельно потребовали денег, оставив на память о визите смачный фингал и сломанное ребро. Жизнь была без электричества, с удобствами на улице, но в ней тоже нашлись определенные плюсы: свежий воздух, пение птичек и много свободного времени для размышлений о смысле бытия, которому Иван теперь предавался достаточно часто.
 Беспокойства, правда, добавил телефонный звонок, раздавшийся ближе к вечеру. Звонил человек представившийся сотрудником МВД Департамента Экономической Безопасности. Он настойчиво, убедительно и требовательно захотел увидеть Ивана Сергеевича завтра у себя в кабинете, с объяснениями о происхождении на его счете такой суммы и с ответами на вопросы на счет плательщика. Беспокойство частично вылечилось выключением телефона и аннигиляцией сим-карты посредством погружения ее в выгребную яму уличного сортира. Полное же спокойствие и умиротворение пришло с наступлением темноты — он свернулся калачиком на старом потертом пружинном диване, поворочался пока не принял окончательно эмбриональную позу, совсем по детски взял в рот большой палец и неестественно быстро заснул. Просыпаться в этой жизни ему уже не хотелось.