О-гири

О-гири (устар.) – дар (вещь, звание или услуга),

который вручается в знак благодарности

за преданность, помощь и верность.

 

Все в столице знали, что попечитель высочайшего семейства слаб здоровьем. Последние месяцы он почти не бывал во дворце, передал управление страной Левому министру, но кончина почтенного вельможи - ожидаемое, но от того не менее печальное событие, - наполнила сердца скорбью.

- Император так юн! – перешептывались люди. – Кто будет вести дела?

- Левый министр обладает достоинствами, приличествующими его возрасту и положению, но он еще молод и не сможет заменить отца, - соглашались другие.

Сумятица воцарилась и в Стовратной обители. Прислуживающие императору дамы и кавалеры день и ночь рыдали, рукава их промокли, как водоросли реки Ису. Даже низшие слуги, те, что прибирают на кухне и в отхожих местах, говорили промеж собой о бедах, неминуемо ожидающих страну.

Две луны император не выходил из опочивальни, горюя о попечителе, не допускал к себе придворных дам и навещал лишь госпожу из павильона Павлоний, приходившуюся дочерью покойному, - особу, одаренную чувствительной натурой и проникшую в суть вещей.

Миновала осень, опали алые листья с кленов, задул ветер когараси, выпал первый снег, закончились восьмичасовые чтения в монастырях, но в сердцах всех, знавших почившего вельможу, не угасала скорбь. Когда же было прочитано завещание покойного, доставленное из уединенного горного скита почтенным содзу, слезы полились с новой силой. Попечитель никого не забыл: упомянул сыновей, дочерей, внуков и внучек, детей своей супруги, домочадцев и приближенных. Даже сторожа и старосты, проживавшие в отдаленных поместьях, получили соответствующие положению и рангу подарки.

Повелителю, в благодарность за доверие и оказанные милости, регент оставил памятный дар – о-гири – необычайной красоты драгоценный камень, яркий, как цветок хиганбана, сияющий, как солнце на закате, и прозрачный, как воды горного водопада.

Увидев камень, Левый министр прикрыл лицо рукавом и, с трудом сдерживая слезы, поведал такую историю:

- В те далекие годы, когда страной правил ваш высокородный дед, отец мой совершил необдуманный поступок и принужден был покинуть столицу. Тоскуя по малым детям, друзьям, родным, бродил он по пустынному морскому берегу, писал на песке стихи, вел беседы с соснами и скалами, и горевал дни и ночи. Однажды отцу не спалось, грусть томила сильнее обычного, а струны бива пели так печально, что хотелось броситься в волны. Глядя в окно на затянутое тучами небо, отец опустил глаза и увидел свет на берегу, словно от светильника, стоящего на ветру: свет то становился нестерпимо ярким, то почти терялся во мраке. Разбудив старого управляющего, отец пошел с ним к морю, тревожась: вдруг какому-то бедняге-рыбаку нужна помощь. Но пустынен был берег. Лишь в волнах прибоя, полускрытый песком, лежал этот камень. Отец долго искал, кому вернуть драгоценность, потихоньку расспрашивал о живущих в той местности, вызнавал, не разбилась ли чья-то лодка неподалеку, - но всё тщетно. Полагая, что хозяин камня рано или поздно объявится, отец, уже получив помилование, не взял драгоценность с собой в столицу, а оставил тому самому преданному слуге, принявшему постриг и оставшемуся жить на пустынном морском берегу.

Много лет миновало с той поры, а владелец камня так и не нашелся. Чувствуя, что срок его жизни подходит к крайнему пределу, завещал отец камень тому, кому принадлежит вся прекрасная страна Ямато, тому, кого опекал он долгие годы, - нашему повелителю.

- Какая чудесная, необычная история, – восхитился император. - Не замешаны ли в ней духи или оборотни?

- Отец опасался того же, - сказал Левый министр. – Потому и оставил камень там, где нашел, под охраной почтенного содзу. За столь долгий срок нечисть наверняка изыскала бы способ вернуть сокровище. Но никто не тревожил монахов, уединенно живущих у моря.

- Не должно отвергать такого о-гири, хоть и высока его цена, - молвил император и повелел укрыть камень в императорской сокровищнице.

 

Одна луна сменяла другую, вслед за весной приходило лето, а за ним – осень. Так, всему приходит предел, – закончился и срок траура по попечителю высочайшего семейства.

Император, хоть и продолжал горевать по усопшему, уступил просьбам придворных и повелел устроить праздник опавшей листвы. К тому же из-за траура не было достойным образом отмечено рождение принца, и госпожа из павильона Павлоний чувствовала себя обиженной.

Придворные астрологи и гадальщики выбрали благоприятный день, и придворные, и слуги принялись хлопотать, готовя наряды и украшая экипажи.

Лучшие музыканты и танцоры столицы заперлись в домах и совершенствовали свое искусство под руководством умелых наставников. Молодые куродо и стражники упражнялись в стрельбе из лука, а придворные дамы, отчаявшись разузнать темы для стихотворного состязания, перечитывали собрания лучших песен и моногатари страны Ямато.

Всё было готово и в саду божественных источников: возвели помосты для гостей, расчистили пруд, нарядили лодки, - но в вечер перед праздником на столицу обрушился ураган, которым заправлял холодный северный ветер. Всю ночь лил ледяной дождь, а наутро все цветы были размётаны по саду, деревья выломаны с корнем, плетеные изгороди превратились в лохмотья, с павильона сорвало крышу, а ручей вышел из берегов и разрушил плотину возле водопада. Дворцовые служители сбились с ног, пытаясь в малый срок исправить причиненный ущерб.

Все беспокоились, не зная, состоится ли празднество, но император приказал отправить экипажи за сановниками и придворными дамами, пребывавшими в своих домах. Оставив дела, они принарядились и поспешили в сад божественных источников.

Многие дороги были не расчищены, потому не все придворные смогли прибыть на праздник вовремя, однако император повелел не начинать соревнований, пока не соберутся опоздавшие. Дамы и кавалеры были тронуты вниманием повелителя.

Да император и сам прибыл позднее положенного, до последней минуты обсуждая с Правым и Левым министром, какую помощь оказать семействам, оставшимся без крова и самого необходимого, сколько хранилищ с рисом и тканями открыть, чтобы оделить нуждающихся. Когда же повелитель, поддерживаемый под руки сыновьями Левого министра, уже садился в экипаж, перед галереей показался грязный и запыхавшийся монах-хидзири, доставивший послание от почтенного содзу, бывшего хранителя драгоценного камня.

Взяв у гонца письмо, служители поднесли его императору, но тот покачал головой.

- Почтенный содзу никогда не стал бы писать мне без веской причины. Читать его письмо в экипаже, впопыхах, – неуважение к ушедшему от мира и самому Будде. Передайте письмо госпоже найси-но-ками: пусть она напомнит мне о нем, когда вернусь. Позаботьтесь также о господине хидзири, проводите в покои, подобающие его рангу, чтобы он мог сменить одежду, умыться и отдохнуть. Я непременно побеседую с ним позднее.

 

На небе уже появился тонкий серпик луны, когда наконец начался праздник.

На площадку перед собравшимися выехали верхами молодые придворные четвертого, пятого и шестого рангов в охотничьих костюмах. Дамы разглядывали стрелков, перешептывались: «Как хорош сын хранителя водопада!», «А это кто же?! Неужели племянник бывшего правителя Хитати?!», - а молодые люди, искоса поглядывая на выбегающие из-под ширм разноцветные края рукавов, делали вид, будто ничего и не замечают.

Все лучники были превосходны – стрелы их летели точно в цели, но лучше всех оказался никому не известный юноша в синей одежде, с лицом, скрытым лентами шляпы.

- Кто это? Ах, кто же это? – снова зашептались дамы, гадая, тот ли, а, может, этот, но так и не смогли узнать доподлинно.

Заинтересованный, император послал победителю полный женский наряд, рассчитывая разглядеть стрелка, когда тот будет исполнять благодарственный танец. Но юноша так искусно прикрывал лицо веером, так изящно сторонился расставленных перед галереей факелов, что ни повелитель, ни придворные не сумели рассмотреть его.

Когда соревнования стрелков закончились, совсем стемнело. Госпожа из павильона Павлоний огорчилась, что придется отменить танцы, но государь, желая порадовать супругу, приказал вынести во двор светильники. Скоро в саду божественных источников стало светло, будто днем.

Прелестные танцовщицы – дочери правителей провинций и чиновников четвертого и пятого рангов, - исполняли предписанные осенние танцы. Девушки старались показать свое мастерство, потому что прошел слух, что самые искусные останутся во дворце прислуживать маленькому принцу.

Придворные и гости были потрясены, когда музыканты заиграли «Рощу ив и цветов», и на площадку перед помостом вышла прекрасная девушка в алом платье, с ветками клена в руках. Исполненный ею полузабытый танец был исполнен такого очарования, а держалась девушка так скромно и в то же время изящно, что, казалось, не живым человеком, а спустившейся из Заоблачной обители богиней. Даже неподобающий наряд не испортил впечатления. Когда же танец закончился, а девушка, склонившись перед императором, замерла, почтительно сложив руки, никто не сумел удержать слез. Госпожа из павильона Павлоний послала придворную даму с дарами, повелев пригласить танцовщицу за ширму – неслыханная милость для особы столь низкого ранга, - но дама и слуга, несший подарки, не смогли никого найти в саду. Девушка словно растворилась в темноте.

Огорченный император пригласил приближенных перейти во внутренние покои - подкрепиться рисом и овощами, а затем заняться стихосложением на предложенные осенние темы. Предполагалось, как обычно, разделить поэтов на левых и правых, но Левый министр привез нескольких знатоков китайской поэзии, потому было решено, что состязание состоится между придворными мастерами и учеными.

Необычность турнира вызвала всеобщее любопытство. Каждый желал попасть в команду правых, но император отобрал лишь достойнейших, разрешив прочим разместиться на внешней галерее.

Тихо, соблюдая очередность, подходили вельможи и ученые к столику, на котором лежали листки, выбирали, качали головами, зачитывали тему судьям и императору и возвращались на свои места, чтобы обдумать стихотворение. В тот вечер среди танка и сэдоку не было ни одного заурядного, с пустыми рифмами, недостойными слогами и строками-передышками. Трудна была задача судей, долго спорили они, восхваляя то одно, то другое, выбирая среди прекрасных самое лучшее.

Наконец молодой чиновник шестого ранга звучным голосом прочитал сэдоку победителя. Казалось, самые простые слоги в нем звучали изысканно и нежно, проливались дождем, завывали ураганом, вспыхивали сосновой иголкой, кружащейся на ветру в лучах солнца, переливались радугой в капле росы.

Отзвучал последний слог, но долго никто не мог вымолвить ни слова: любая похвала казалась излишней и неуклюжей.

- Воистину, - молвил император, - я счастливейший из правителей! В мое царствование родился и явился свету поэт небывалого таланта. Назовите же его имя. Ему, и только ему поручу я собрать мириады листьев лучших стихов.

- Простите, ваше величество, но лист не подписан, - склонив голову, ответил судья.

- Это нарушение правил, - нахмурился Левый министр. – Обычно в таких случаях победа присуждается другому. Впрочем, я склонен полагать, что автор стихотворения сидит среди приглашенных мной ученых, а многие из них впервые попали в Стовратную обитель и могут не знать всех тонкостей поэтического этикета.

- Стыдно признаться, но среди нас нет того, кто способен сочинить такое прекрасное сэдоку, - один из знатоков склонился перед вельможей. – Никому из нас это не под силу… Так, однако в третьем ряду я вижу пустой подлокотник, возле него оставлены тушечница и листок с темой. Возможно, там сидел молодой человек, только закончивший обучение. Узнав, что ему удалось обойти в состязании старейших и мудрейших, он смутился и потихоньку покинул свое место.

- Как можно уйти без позволения императора? – покачал головой Левый министр. – Воистину, этот прекрасный поэт должен быть очень дурно воспитан.

- Я готов извинить его ради великого дара, - милостиво произнес повелитель. – Узнайте же, кто он и откуда?

Ученые зашептались, вспоминая, кто сидел позади прочих, но не смогли вспомнить ничего, кроме того, что гость был одет в темно-серую одежду и выглядел очень старым – борода его и волосы были совсем белыми, - держался скромно, сидел сгорбившись, так что лица его никто не разглядел.

Огорченный император не пожелал присуждать первый приз никому другому и, вручив полагающиеся подарки вельможам и ученым, удалился в опочивальню, однако не прошел за полог с госпожой из павильона Павлоний, а остался сидеть возле поднятой решетки, любуясь узким серпиком луны и перебирая струны кото со.

Видя, что повелитель расстроен, госпожа поднялась и вместе с несколькими дамами, наделенными чувствительной душой, вышла к императору.

- Не могу поверить, что боги столь неблагосклонны ко мне, - жалуется повелитель, глядя на свою прелестную супругу. – Сначала суждено было мне потерять покровителя, близкого с детских лет, - вашего батюшку, - долгие луны печаль о нем жила в моем сердце. Когда же случилось счастливое событие и окончился траур, жестокий ураган чуть не разрушил столицу и не помешал празднику. Так, и те, кто заслужил сегодня почет и милости, исчезли бесследно, и никто не знает, где искать их.

Госпожа ощутила укол ревности, вспомнив прелестную танцовщицу, но, как полагается разумной супруге, ответила мило и спокойно, словно ничего не случилось.

- Полагаю, неизвестные победители принадлежат к семейству, недавно вернувшемуся из провинции, иначе мы бы знали, кто они.

- Долгая жизнь вдали от столицы превращает чиновников в невежественных мужланов, а женщин – в простушек, лишенных чувствительности, - заметила найси-но-ками.

- Так, верно, - согласилась госпожа из павильона Павлоний. – Но вдруг все они принадлежат к высокородному семейству, из-за какого-то несчастья или разорения переехавшего в провинцию. Ведь и мой благородный отец три года вынужден был провести на морском берегу, что не помешало ему, вернувшись, занять высокий пост и дать полагающееся образование и воспитание детям.

При этих словах император с нежностью посмотрел на супругу, а придворные дамы заулыбались: всем было ведомо, что дочь попечителя высочайшего престола занимает особое место в сердце повелителя.

- Ваши слова о батюшке напомнили мне о письме, присланном почтенным содзу, - заметил император. – Как я мог забыть о нем!

Госпожа найси-но-ками поспешно сходила за письмом. Пододвинув жаровню, император сам принялся за чтение, что было нелегко. Строки, написанные дрожащей старческой рукой, брели по бумаге, словно птичьи следы, путались, наезжали одна на другую.

- Похоже, почтенный монах нездоров, - сказал император, показывая письмо супруге. – Видно, ему понадобилось собрать последние силы, чтобы написать письмо.

- Надеюсь, Будда дарует ему еще долгие годы в этом мире, - печально промолвила госпожа, прикрывая лицо веером, чтобы скрыть слезы.

- Надобно отправить гонцов в горные храмы, попросить монахов свершить оградительные службы. Уважаемый содзу не только долгие годы верно служил вашему батюшке, но и приходится вам родственником, не так ли?

- О да! Он дядя моей покойной матушки, - вздохнула императрица. – Но как же нам разобрать письмо?

- Раз мы с вами оба плохо понимаем истинные знаки, попросим прочитать госпожу найси-но-ками, - шутливо произнес император, желая утешить госпожу.

Найси-но-ками взяла письмо и медленно, водя шпилькой по столбцам, принялась разбирать его.

… если бы не чувствовал я, что жизнь моя подходит к крайнему пределу, не рискнул бы обеспокоить императора напоминанием о моей ничтожной особе… долгие годы хранил тайну… Господин мой не сказал всей правды даже домочадцам… Потому-то я и принял постриг, чтобы отмолить свершенный нами обоими грех… На берегу мы нашли умирающего алого дракона, держащего в лапах чудесный камень, подобный цветку хиганбана. Пораженные ужасом, мы застыли на месте, но чудовище, обливаясь слезами, умоляло спасти его. Преодолевая страх и бормоча молитвы, мы перевязали изломанные крылья и пораненные лапы дракона, влили в пасть целебный настой и укрыли ватным одеялом. Мы не знали, что сделать еще, но тут с неба спустились еще два дракона – темно-серый и сверкающе-синий, - подхватили собрата и унесли в небо… хозяин нашел в изголовье волшебный камень и листок невиданной золотой бумаги со словами «о-гири для доброго господина»… видел во сне алого дракона, но не расслышал, что он сказал мне… боюсь, что…

Здесь письмо обрывалось.

Император, всерьез обеспокоившись, приказал немедля призвать монаха-хидзири, доставившего письмо. От него-то и узнали, что почтенный содзу скончался позапрошлой ночью, велел не сообщать об этом повелителю и госпоже, но доставить письмо как можно скорее.

Хидзири спешил что есть сил, но ураган разрушил мосты, пришлось искать брод, да и там вода поднялся выше обычного, и бедный гонец, потеряв на переправе мула, чуть не лишился жизни сам, потому и смог привезти послание перед самым праздником.

- Не драконы ли наслали на столицу ужасный ветер и страшные тучи? – молвил император. – Возможно, они сочли, что я – не оказавший им никакой услуги, - не имею права владеть сокровищем.

- Если так, - еле слышно прошептала госпожа, - надо вернуть его. Не сделав этого, мы навлечем на страну неисчислимые бедствия.

- Прошу простить меня, неразумную, - сказала найси-но-ками, опуская голову и от смущения пряча лицо за прядями волос, - но думается мне, что драконы явились на праздник алых листьев и самим своим появлением сказали государю, что он по праву владеет бесценным о-гири.

- О чем ты говоришь? – изумилась госпожа из павильона Павлоний.

- Разве не в синее, алое и серое были одеты победители сегодняшних состязаний? Будь на то их воля, они могли бы сжечь и дворец, и столицу, и забрать то, что принадлежит им. Но они явились в достойном обличье и принесли на праздник высокое искусство и красоту, недоступные нашему миру.

Все согласились с мудрыми словами найси-но-ками, но все же император опасался теперь держать драгоценность в сокровищнице и повелел построить за рекой хранилище для чудесного камня, а рядом возвести храм Трех Драконов, и строго-настрого наказал прислужникам и стражникам отдать о-гири, если за ним явятся юноша в синем, девушка в алом и старик в сером наряде.

Ибо всем известно, как непостоянны небожители, и никому не ведомо, когда сочтут они, что долг уплачен.

 

Похожие статьи:

Статьи → Дом бронзового бога

Статьи → Обитатели Страны Восходящего Солнца

Рассказы → Маша фром Раша

Статьи → Маленький японский бог

Статьи → Квайданы – загадочные и ужасные