— Говори, Витушка, пожалуйста, не молчи.
— Кажется, совсем скоро я не смогу сказать ни слова…
Я вижу ее силуэт в легком сиянии света на фоне плотной Тьмы, сгустившейся вокруг нас. Еще немного, и мрак коснется кончиков ее светлых ресниц. Мне показалось, или на них уже легла Тень?
— Говори… — я впервые увидел ее еще до начала времени Последней Ночи, весной во дворе общаги. Светлые волосы, худенькая фигурка, модное платье мини. Ничего особенного, девчонка, каких тысячи, но что-то словно не давало забыть ее. Нет, никаких сильных чувств я тогда не испытал, это не было любовью с первого взгляда… Любовью….? Я замираю.
- И тогда у реки, мокрые, мы лежали на песке и смотрели в небо. Поразительно, какое оно огромное, синее, бескрайнее, бесконечное! – Ее глаза вспыхнули светом – Тьма дрогнула и даже слегка отхлынула - А теперь… я думаю, это только казалось…
Тени вновь прильнули к нашим ногам. Это движение Ночи почти неуловимо, его нельзя увидеть, можно только ощутить.
-Эй – я взял ее лицо в свои ладони и твердо сказал – мы выберемся, поняла, мы выберемся, и все будет, как прежде. Кажется, она мне не верит, просто не хочет расстраивать.
-Конечно, Яр! – черт, ее голос звучит чересчур бодро. Я и сам себе уже почти не верю, и все это было бы неважно, если бы не она. Витушку я должен вытащить. Тени замерлив ожидании. Да, в ожидании! Теперь они не подбираются к нам, хищно взирая на будущих жертв, а ожидают, словно бы оценивают свои силы и… сомневаются в них…?
Вообще-то мы будто договорились забыть, как зовут друг друга. Витушка – так я про себя звал ее, еще не зная имени, Яр – так назвала меня она. После той первой встречи мы даже не общались, так, виделись пару раз в больших шумных компаниях. Жили как бы вскользь – всегда рядом, но не пересекаясь. Сейчас думаю, что так было нужно. Только это дает мне надежду, только это.
— Говори теперь ты, Яр, а я буду слушать.
-Когда мне было 9, я спас птенца-слётка. Вернеетогда думал, что спасаю, а вот сейчас понял, что, наверное, погубил. Но тогда я был рад и горд, ведь я…
Мы узнали друг друга с началом Времени Тьмы. Череда странных смертей – один за одним люди стали покидать этот мир. Каждую ночь тихо и бесшумно люди умирали в своих постелях. Сначала это казалось странным совпадением, страшным недоразумением, преступной халатностью промышленников, результатом действий полоумных сектантов, делом рук влиятельной тайной организации - слухи ходили разные. Но когда счет жертв«распоясавшейся банды фанатиков» пошел на сотни, все версии отпали сами собой. Совсем скоро стало ясно, что подобное происходит во всем мире – в Москве, Питере, Лондоне, Вашингтоне, Кейптауне, Мехико - везде. Ходили слухи, что избежать беды удалось лишь некоторым служителям буддистских монастырей. (Если честно, слабо верится, да и так ли это сейчас важно…) И тогда мы поняли, что надвигается Последняя Ночь.
— Когда я первый раз увидел тебя, то почти ничего не испытал. Мне всегда нравились другие девушки, но тебя я запомнил, сам не знаю почему. А потом, позднее… - Удивительно, но Виту не обижают мои слова, то, что между нами мало похоже на банальную мелодраму. Кажется, она даже благодарна мне за такую откровенность.
Наша некогда большая и шумная институтская компания становилась все тише, а круг друзей уже. Почти каждую ночь кто-то уходил в Тень. Почти у всех из нас Ночь забрала родных и близких, остались лишь немногие друзья.Мы старались держаться вместе, собирались и до ночи развлекали друг друга разговорами: не молчать, главное не молчать! Но каждую ночь друзья покидали нас, а сейчас остались только мы с Витушкой.
Многие не верили, до самого последнего вздоха отрицая очевидное. Вопреки всему, прожигали последние дни, посылая к чертям Тьму, и они уходили первыми. Мне кажется, что алкогольно-наркотический угар и блаженное забытие, порожденное им, – самая лакомая приманка для Теней.
Люди религиозные собирались в церквях и на квартирах в надежде обрести спасение в молитве, что ж, надеюсь, это облегчило их уход. Многие кончали с собой, их я понимаю лучше всего, но у меня есть Вита, теперь она – вся моя жизнь и я не могу позволить себе подобное малодушие.
Однажды мы, как и многие попытались обмануть Тьму – выспавшись днем, приготовились гулять ночь напролет, не давая друг другу уснуть. Той ночью от нас ушел самый яркий, самый заводной, спортсмен и гордость курса. И смерть его была страшной. Вслед за ним ушла и последняя надежда. Но что-то ведь еще теплится, раз мы живы?
Скоро нас осталось двое и мы поняли, что хотим уйти вместе. Так мы оказались в этой комнате и началипоочередно рассказывать все, что было важным. Поначалу даже и не слушая друг друга. Каждому былонужно произнести вслух то, что уже никто не сможет услышать. Выговориться – это самое сильное желание и ярче всего оно разгорается после того, как потеряна последняя надежда…Потеряна…?
А потом мы стали слушать друг друга и… или я ошибаюсь?... сама Тьма заслушалась и остановилась за полшага до нас. Не раз казалось, что запас историй вот-вот иссякнет и, опустошенные, мы навсегда сгинем в мутном мареве Теней как тысячи людей до нас… или уже миллионы? Но снова и снова, я смотрю на нее, и передо мной вспыхивают самые яркие и важные воспоминания, я говорю и заново проживаю те счастливые моменты жизни.Или… не совсем так… все самое важное происходит здесь, сейчас, между нами, когда мы говорим и слушаем.Возможно, в этом мире никого больше не осталось. Но это все неважно, я поклялся себе спасти Витушку.
Сколько мы здесь – дни, недели, месяцы? Я не знаю, времени уже не существует. Мы говорим и паузы становятся все длиннее, но кажется, каждый миг тишины стоит тысячи слов. И я будто слышу, как она думает и о чем.
Молчание затянулось – минута? Час? День? И Тьма затрепетала – тонкие Тени на границе нашего мира стали едва заметно подрагивать и таять… Таять? Между нами лишь легкая пелена света, я чуть склоняю голову и едва ощутимо касаюсь губами ее губ.
