Поцелуй на карнавале.

     Арсений был хорошим программистом. Сам он довольно скромно отзывался о своих способностях, объясняя успехи в этой области природной усидчивостью. Ему повезло: он познакомился на выставке в Москве с немецкими программистами. И хотя Арсений в тот момент только учился программированию, он смог выдать себя за  специалиста. Немцы поверили в него и предложили написать программу. Арсений развивался, появился опыт, работы было много. Немец Курт, с которым Арсений сотрудничал, пригласил его в Германию для заключения долгосрочного контракта. В начале февраля Арсений вылетел в Кёльн. Курт встретил его в аэропорту и повез к себе домой. Арсений хорошо знал английский язык и довольно сносно немецкий, чтобы свободно общаться с Куртом.

― Как погода в Москве? – спросил Курт.

― Слякоть.

― Зато в России девушки красивые, ― сказал Курт.

― Немки тоже симпатичные, ― заметил Арсений.

  Курт довольно улыбнулся.

Курт был всего на несколько лет старше Арсения. Черноволосый он порой без всякой причины играл желваками на скулах.

  По-зимнему рано стемнело. Арсений разглядывал украшенные разноцветными огнями улицы Кёльна. Даже на старом кладбище, мимо которого они проезжали, по краям дорожек горели красные лампочки, словно было много желающих ходить по кладбищу ночью,  но было и другое предположение: лампочки горели не для людей.

  На кухне у себя дома Курт угощал Арсения жареной свининой с картошкой. Пили красное вино.  

― Давай за дружбу, ― предложил тост Курт.

 Арсений и Курт чокнулись бокалами и выпили.

― А теперь давай порно смотреть, ― Курт подошёл к компьютеру.

― Порно?

― Ты любишь порно?

― Можно посмотреть, ―  уклончиво сказал Арсений.

 В конце концов,  он гость, а со своим уставом в чужой монастырь, как известно, не ходят, подумал Арсений, хотя своеобразная, конечно, манера развлекать гостей. 

― Там одна блондиночка просто супер! ― причмокнул губами Курт.

  Он поводил «мышью» по столу, щелкая ей.

― А у тебя девушка есть? – спросил Арсений.

― Есть, Шарлотта,   я тебя завтра с ней познакомлю.

― Хорошо, ―  Арсений кивнул головой.

― Смотри, смотри,  что делают, ― Курт вернулся на свое место и впился глазами в клубок обнажённых тел на экране: блондиночка  действительно оказалась настоящей гимнасткой. 

― Понравилась? – спросил Курт, когда фильм закончился.

― Да, – пожал плечами Арсений.

 

  Утром, после заключения контракта, Курт сказал:

― Ты приехал в  удачное время, у нас в самом разгаре карнавал.

  Он достал из шкафа рыжий парик, красный нос-шарик на резинке и сшитые из красно-желтых полос штаны и блузу.

― Обычно новый карнавальный костюм у нас начинают готовить за три месяца, но я  уже третий год в этом.

― У меня нет карнавального костюма, ― сказал Арсений.

― Ну, ничего. Хотя, конечно, в такой день в обычной одежде чувствуешь себя неловко.

 

 Арсений и Курт в одежде клоуна вышли из дома. Шествие уже началось, в карнавальных костюмах преобладали яркие цвета, хотя были исключения: идущие строем, крючконосые ведьмы выделялись своими серыми балахонами на фоне нарядной толпы. Жители Кёльна  соревновались в изобретательности: человек-матрас с ночным колпаком на голове, позёвывая, держал в руках подушку,  на старике была шляпа в виде клетки, в которой сидела живая сова,  мужчины-хрюшки  с накладными животами и костлявыми ногами обтянутыми лосинами напялили на себя женские шубы, африканцы шли в головных уборах, как показалось Арсению, сделанных из веников, но больше всего  было клоунов, то есть людей без воображения.  По мостовой двигались гигантская пушка, на лафете которой стояли солдаты в треуголках и кидали в толпу конфеты, конфеты кидали и стоявшие на задке кареты грумы в пышном наряде 18 века, и пираты с проплывавшего по морю голов одномачтового корабля. Из окон домов за шествием наблюдали зрители. Одна девушка легла животом на подоконник и далеко высунулась из окна  второго этажа. Её полные груди пользовалась повышенным вниманием солдат, грумов и пиратов, которые просто забросали девушку сладостями, большей частью не долетавшими до счастливой обладательницы пышных форм, и под её окном образовалась целая гора конфет и шоколадок. По улице под барабанный бой солдаты так же в мундирах 18 века  несли над собой девушек в коротких юбках. Каждая девушка, сидя на вытянутой руке солдата, приподнимала одну ногу, согнув её в колене: в результате над толпой парил целый кордебалет.  Везли несколько карикатур на политиков из папье-маше: наклонившемуся Обаме поджигала зад факелом маленькая зеленая, словно заплесневелая, статуя Свободы, президент Ирана вел за уздечку «троянского» коня с открытым для обозрения макетом ядерной бомбы в животе, фрау Меркель изобразили в виде свиноматки, к соскам которой припали маленькие человечки-государства, в частности греки: на шляпе одного был флаг в бело-синюю полоску. Но больше всего было карикатур на Путина, причем фигуры из папье-маше российского президента  имели подчеркнуто некрасивые лица.  На одной карикатуре Путин показывал бицепс с надписью «военные расходы», на другой  на месте бицепса у него была бомба с надписью «Крым», у которой горел фитиль. Была карикатура, где Путин вёл на веревке  Медведева в образё чёрного кота идущего на задних лапах. Арсению, однако, не понимал, что хотели сказать этим авторы. Хотя ясно, что это была своего рода фига в кармане. Другое дело, когда  фашистская Германия посылала совершенно определённый сигнал: Арсений вспомнил фотографию карнавала  1938 года. По улице Кёльна  везли сделанные из папье-маше безголовые статуи рабочего и крестьянки, державших на вытянутых руках перед собой вместо серпа и молота свои отрезанные головы. Уже тогда  здравомыслящие люди должны были понять, что фашисты обязательно нападут на Советский Союз.

  Арсений старался держаться рядом с Куртом, но отвлекся на клыкастого вампира с белым от пудры лицом,  и река карнавала отнесла  Курта в сторону. Арсений постоял на тротуаре, наблюдая за красочной процессией, и пошёл в переулок: ему хотелось посмотреть город. Навстречу Арсению попадались ряженные поодиночке и группами спешившие присоединиться к шествию. Арсения удивил человек в костюме лыжника, который нес на плече настоящие лыжи. Поскольку снега не только в Кёльне, но и во всей Германии не было и в помине, человек явно не собирался кататься на них. Он готов был весь день стойко переносить неудобство таскания с собой двухметровых палок из любви к лицедейству. Респект лыжнику, подумал Арсений, если это конечно  не пастор Шлаг.

  Арсений разглядывал фасады домов. Многие из них, казалось, состояли из башен (по три-четыре окна в ширину) пристроенных  друг к другу. Вдалеке из-за домов виднелись зазубренные пики Кёльнского собора похожие на сталагмиты. На одной площади Арсений увидел фонтан с девушкой, наверно, Белоснежкой, у ног которой застыли гномы в «скифских» колпаках. Его поразило, что для спуска в подземный переход существовал маленький эскалатор.

  Арсений отошёл уже достаточно далеко от центра города, люди на улице встречались всё реже. Впереди он услышал шум и, выйдя на перекресток, увидел толпу  молодых людей: в основном смуглых с черными, как смоль курчавившимися волосами, хотя в толпе был и один, судя по узким глазам, азиат, который открывал в улыбке удивительно кривые зубы. Мигранты громко смеялись, что-то тарабанили на своем языке, иногда взрываясь хохотом преувеличенного веселья.

 Арсений увидел, что полноватая девушка, идущая по другой стороне улицы, спешит быстрей миновать толпу мигрантов. Нос картошкой, на лице несколько прыщей: девушка не отличалась особенной привлекательностью, хотя в глазах была живость, тем не менее, один  мигрант: парень в перевернутой бейсболке и с мохнатой дугой сросшихся бровей над глазами   отделился от толпы и подбежал к девушке. За ним последовали другие мигранты, они окружили девушку и стали дергать её за одежду, парень в перевернутой бейсболке полез рукой под юбку, девушка закричала, пытаясь вырваться, но руки парней, как нити паутины, держали «мушку» в плену.

  Людей по близости не было. Впрочем, неизвестно, кто бы осмелился, даже оказавшись рядом, помешать мигрантам, имевшим численное превосходство. Собственно Арсений  тоже стоял перед непростым выбором: незаметно уйти или в одиночку противостоять толпе распоясавшихся парней. Он несколько секунд колебался: вступиться за девушку было очень рискованно.  В этот момент ей удалось как-то освободиться из рук хулиганов, и она побежала по улице. Мигранты с азартом охотников с улюканьем и свистом погнались за девушкой. Счет шел на секунды, Арсений больше не мог оставаться в стороне и,  бросившись наперерез парню в перевернутой бейсболке возглавлявшему мигрантов, он подставил ему подножку: парень упал. Азиат схватил Арсения за куртку, но не удержал, Арсений вырвался, и, воспользовавшись суматохой, нырнул в переулок,  мигранты побежали за ним, была вероятность, что его поколотят, опасность дышала ему в затылок, но главное то, чего добился Арсений: хулиганы больше не преследовали девушку. 

  Прохожие оборачивались на топот ног, седая  старушка с тротуара негодующе кричала что-то по-немецки.  Арсений изо всех сил старался уйти от погони, но мигранты не отставали. Ему повезло: переулок вел в центр города,  вскоре он  оказался на большой улице:  на ней было много ряженных: у Арсения появилась надежда затеряться среди карнавальных персонажей.  Ему повезло второй раз когда, человек, мимо которого он пробегал, отдал на ходу ему свой рыжий парик, оглянувшись, Арсений понял, что это Курт.  Арсений натянул парик на голову и, перейдя на шаг, присоединился к группе клоунов. Сердце бешено колотилось от волнения, и от того, что он сдерживал дыхание, чтобы не выдать себя: мигранты были в двух шагах, но все обошлось: его не заметили.

 Арсения снова несла река карнавала.  Вокруг были арестанты в полосатых робах, водолазы в блестящих шлемах, дворяне со страусиными перьями на шляпах, один человек нёс перед собой портрет Моно Лизы, выставив  лицо в отверстие на месте лица Джоконды. Маршировал оркестр духовых инструментов  с закрепленными на плечах огромными, сделанными из папье-маше, головами в париках с буклями.  Музыка из окон домов, трубы, барабаны, крики и смех создавали невообразимый шум. Арсений полчаса «плыл» по реке, приобщенный своим рыжим париком к карнавальному шабашу, вдруг кто-то дернул его за рукав. Арсений оглянулся и увидел девушку, которой помог убежать от мигрантов. Из-за румянца, появившегося на её щеках после быстрого бега, прыщи стали не так заметны,  и девушка казалась теперь гораздо симпатичней.

― Как неожиданно, ― сказала девушка по-немецки, ― ведь это ты за меня вступился?

― Да, ― ответил Арсений.

― Спасибо.

― Не за что, ― пожал плечами Арсений.

― Эти мигранты уже достали!

― Да, не благодарные, ― согласился Арсений.

― А ты молодец, ― улыбнулась девушка.

― Как-то само собой всё получилось.

― Пойдем,  пивом угощу.

― Я и сам могу  заплатить.

  Арсений и девушка спустились в небольшой подвальчик пивного бара, стены которого были оформлены под каменную кладку, напоминающую шкуру жирафа своими бесформенными пятнами.  Арсений сел за стол. Девушка села напротив.

― Два туборга, и пивную тарелку,  – попросила она у рослого официанта в белой спецодежде.

― Как тебя зовут? – спросила девушка у Арсения.

― Арсений.

― А меня Ева. Ты откуда?

― Из России.

― О! Может быть тебе удобней говорить на английском? я его знаю.

― Да, ― согласился Арсений.

 Официант принес пиво и пивную тарелку с картошкой фри, сырными палочками и сухариками из черного хлеба уложенными крест-накрест поленницей. Арсений отхлебнул из кружки, пиво оказалось холодным приятным на вкус.

―Ты приехал в Кёльн на карнавал? – спросила Ева по-английски.

― По делам, но я рад, что попал на карнавал.

― А чем ты занимаешься?

― Я программист.

― О! – опять произнесла девушка.

  Она сделала несколько больших глотков пива.

― А ты чем занимаешься? – спросил Арсений.

― Путешествую, ― сказала девушка.

Ева с кружкой пива пересела на лавку к Арсению.

― Путешествуешь? – переспросил Арсений

― Мотаюсь в прошлое на машине времени, ― усмехнулась Ева.

― Не хочешь, не говори, ― пожал плечами Арсений.

― Работаю в городском архиве, снимаю копии с документов, ― засмеялась девушка.

― Понятно.

― Надо тебя с моей бабушкой познакомить, пусть посмотрит на русского.

― Зачем?

― Она во время штурма в Берлине была,  к ним русские солдаты ворвались.

― И что?

― Никого не тронули, но она очень испугалась.

― Немцы первые войну начали, ― заметил Арсений.

― Я знаю, ―  Ева грела его жарким боком.

― Поцелуй меня, ― попросила она. 

― Что?

― Ты мой герой, ― Ева потянулась к Арсению губами.

  Арсений был неприятно удивлен таким напором, по всей вероятности, психически неуравновешенной девицы, но главное,  девушка ему не нравилась: он согласился пойти в бар только из вежливости, поэтому он решил, попросту говоря, сбежать.

― Извини,  у меня нет времени, ― Арсений положил деньги за пиво на стол, ―  я должен закончить деловые переговоры. 

  Он  взял  парик и, скользнув взглядом по разочарованному лицу девушки, пошёл к выходу.

  На улице организованное шествие сменилось народным гуляньем: кто-то из ряженных держался группами, кто-то предпочитал в одиночестве бродить по городу, улыбаясь всем встречным. «Солдат» в расшитом золотом мундире засунул за пояс бутылку пива, как гранату, девушки в костюмах обезьянок, фотографируясь, корчили рожи, длинноногая красотка  в наряде из перьев и лицом, обильно покрытым косметикой, танцевала что-то латиноамериканское, собрав вокруг себя толпу зрителей. Программист снова окунулся в атмосферу праздника.

― Арсений, ― вдруг услышал он, ― я тебя искал, ― протолкался к нему Курт.

― Спасибо за парик, ―  сказал Арсений.

― Как тебе карнавал? – спросил Курт.

― Супер, побегать только пришлось.

― Почему за тобой гнались?

― За девушку заступился: чуть не побили, ― сказал Арсений.

― Шайсе, ― выругался Курт.

― Ничего, обошлось.

― Может быть, в полицию обратиться?

― Не надо.

―  Гут, ― сказал Курт, ― ну, тогда пойдем,  я тебя с Шарлоттой познакомлю,  как и обещал.

  Арсений и Курт вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Курт нажал на кнопку звонка.

― Ты любишь шоколад? – спросил он у Арсения.

― Люблю. А почему ты спрашиваешь?

― Тебе повезло.

   Дверь им открыла девушка  ―  та самая счастливая обладательница пышных форм, под окном которой образовалась целая гора конфет и шоколадок. Таким образом, Арсений оказался в гостях, можно сказать,  у знаменитости.

― Познакомься, это Шарлотта, ― сказал Курт в прихожей, ―  а это мой друг Арсений, ― представил Курт Арсения.

― Очень приятно, ― улыбнулась девушка.

― И мне, ― сказал Арсений.

― Проходите, ― опять улыбнулась Шарлотта.

  Арсений невольно залюбовался её хорошеньким довольно худым лицом не соответствующим общей комплекции, словно голова Шарлотты была взята от другого тела.

  ― У вас девичник! ― воскликнул Курт, переступив порог гостиной:

  На диване и в креслах сидели четыре девушки: одна в наряде Красной шапочки, вторая то ли в костюме пчелы, то ли  инопланетянки с антеннами на голове, третья и четвертая были из тех, кого несли над собой  «солдаты»: в коротких юбках  девушки  походили на фигуристок. 

― Это мои подруги, ― сказала Шарлотта и назвала их имена, ― Грета, Ирма, Кейт и Марлен.

  Арсений отметил про себя, что все девушки  довольно симпатичные. Если не брать во внимание маленький недостаток Красной шапочки: широко расставленные глаза, конечно, речь не шла об уродстве, всего несколько лишних миллиметров, впрочем,  девушка отличалась очаровательной улыбкой, и уже одно это делало её привлекательной.

― Это мой друг из России, Арсений, ― представил Арсения Курт.

  Журнальный столик перед диваном  был засыпан  конфетами и шоколадом.

― Угощайтесь, ― предложила Шарлотта.

  Арсений и Курт сели на диван.

― А что будет, если много шоколада съесть? –  пчела-инопланетянка откусила от шоколадной плитки кусочек.

― Начнется тошнота и может случиться сердечный приступ, ― сказал Курт.

  Пчела-инопланетянка быстро положила плитку шоколада с отпечатком двух передних зубов на стол:

― А я уже три плитки шоколада съела!

  Все засмеялись.

― Единственное, что могу сказать, ты  поправишься на сотню другую грамм, ― сказал Курт, ― но это не смертельно.

― Мы обычно это шоколад за несколько месяцев съедаем, ― кивнула Шарлотта на стол.

― А у вас бывает карнавал? – спросила «фигуристка» у Арсения.

― Такого, как в Кёльне нет. Но тоже празднуют окончание зимы: чучело сжигают. Это в России называется масленицей.

― У нас завтра будут сжигать, ― вставила Красная шапочка.

― Вот как! ― сказал Арсений.

― А Вы уже пили водку сегодня? – спросила у Арсения пчела-инопланетянка.

― Я вообще не пью водку, ― посмотрел на неё Арсений.

― Разве не все русские пьют водку?

― Далеко не все, ― сказал Арсений.

― Странно, ― в голосе пчелы-инопланетянки слышалось легкое разочарованье от того, что ее сведения ошибочны.

― Он любит порно смотреть, ― Курт подмигнул  Арсению.

― Вовсе нет, ― покраснел Арсений.

― Всё нормально, ― Курт хлопнул Арсения по колену, ― я знаю, ему блондинки нравятся.

  Арсений покраснел ещё сильнее.

― Слушайте, что мы просто так сидим, ― воскликнул Курт, ― у меня предложение: давайте играть.

― Во что? – спросила Шарлотта.

― Есть отличная игра, сначала мне завязывают глаза, все девушки ходят по комнате, после того, как я хлопну в ладоши, все замрут, и я должен с завязанными глазами найти каждую и поцеловать, потом глаза завяжут Арсению, и он сделает  то же самое. Кто перецелует  всех девушек быстрее, тот и выиграл.

― Ты собираешься целоваться с моими подругами? – нахмурилась Шарлотта.

― Только в щёчку, ― Курт хитро блеснул глазами.

― Ну, если  в щёчку, ― согласилась Шарлотта.

― Давайте сыграем, ― захлопала в ладоши «фигуристка».

― А какой приз? – спросил Арсений.

― Перецеловать всех девушек ещё раз с открытыми глазами, ― сказал Курт.

― Хороший приз! ― оживился Арсений.

― Есть какая-нибудь ткань? – спросил Курт.

  Шарлотта принесла из прихожей шарф из плотной материи и завязала Курт глаза.

― Девочки! ― Курт поднялся с дивана.

  Девушки разошлись по гостиной. Красная шапочка старалась подавить смех, но это у неё не получалось, и она порой выдавала себя коротким смешком.

― Тихо, ―  прикрикнул на неё Курт.

  В ответ Красная шапочка выдала какое-то фырканье, но потом овладела собой и до конца игры не проронила ни звука.  

  Курт хлопнул в ладоши:

― Замерли.

  Девушки застыли на месте.

― Засекай время, ― скомандовал Курт Арсению и пошел по комнате как зомби,  вытянув вперёд руки, ― ах вы мои цыпочки, сейчас я вас всех перецелую.

  Курт, прислушиваясь, поворачивал голову то направо, то налево, но в комнате было тихо.

― Где вы?  ― Курт двигал руками  по сторонам.

  Он находил девушку на ощупь и тогда  действовал решительно: быстро обнимал и целовал её:  чаще в щёку, но иногда и в губы.

― Пятая, ― Курт поцеловал Шарлотту, и снял повязку с глаз.

Арсений посмотрел на секундомер в своем сотовом телефоне и сказал:

― Тридцать пять секунд.

― Теперь твоя очередь, ― Курт передал шарф Арсению.

  Арсений завязал себе глаза.

― Перемещаемся, ― скомандовал Курт девушкам.

  Потом раздался хлопок в ладоши.

― Секундомер включен, ― сказал Курт.

  Арсений тоже как зомби пошёл по комнате. Однако, неплохой способ наладить контакт, подумал он: поцелуй сближает. Коснувшись рукой первой девушки, Арсений потянулся к ней губами. Замечательную игру предложил Курт!

― Первая, вторая, третья, четвертая, пятая, ― считал Арсений в уме.

  Неожиданно он коснулся кого-то шестого. Может быть, Курт решил над ним подшутить, не хватало еще целоваться с мужчиной.

― Курт, это ты? – спросил Арсений.

― Нет, ― ответил Курт с дивана.

  Может быть, какая-то девушка хочет поцеловаться с ним ещё раз, подумал Арсений, но пока он размышлял, кто-то сам нашёл его губы: и надо сказать, это был не формальный поцелуй, а долгий и страстный.  Арсений даже ощутил прилив любовного томления, но полностью насладиться поцелуем ему мешали запах пива и  горечь на губах того, с кем он целовался. Озадаченный Арсений снял повязку  и увидел перед собой Еву, она неслышно вошла в гостиную.

― Это тоже моя подруга, ― представила её Шарлотта.

  Щёки Арсения горели от смущения, он чувствовал досаду: девушка добилась своего. Конечно,  ей просто повезло, а он жертва обстоятельств, но возможно, здесь не обошлось без заговора, и с Евой всё было подстроено: Арсению казалось, что все присутствующие в гостиной смотрят на него с насмешкой.

― Спасибо тебе ещё раз, ― улыбнулась Ева.

― Не стоит благодарности,  ― Арсений нахмурился.

― Что ты такой сердитый?

― Если я тебе помог от мигрантов убежать, то теперь жениться должен?

― Нет. У меня есть парень.

― Это хорошо, ― обрадовался Арсений.

― Кстати, ты выиграл, ― заметил Курт, ― уложился за 30 секунд.

― О! – воскликнула Ева, ― значит, победитель должен получить награду, можешь начать с меня, целуй, ― Ева подставила свои губы Арсению.

― Я согласен на ничью, ― буркнул Арсений.

― Нет уж, целуй, ― Ева прижалась к Арсению своей грудью, но тот отстранился и сделал несколько шагов в сторону, Ева шла за ним:

― Куда же ты?

― Мне это…я на карнавал …

 

  Арсений почти выбежал из гостиной и кубарем скатился по лестнице. Он открыл дверь, чтобы выйти на улицу, но за дверью оказался ярко освещённый зал с потемневшими и потрескавшимися  от времени картинами на стенах. В дальнем конце зала в кресле с высокой спинкой сидел клоун в рыжем парике и с пышным воротником-жабо. На голове у него был  колпак. В руках он держал булыжник. Перед клоуном-председателем стояли клоуны тоже в рыжих париках, всего человек тридцать.

― Мы собрались на карнавале, чтобы не привлекать к себе внимания внимание, ― сказал клоун-председатель, ―   мы правим миром, но хотим оставаться в тени.

― Мы правим миром, ― хором подхватили клоуны.

  Клоун-председатель кивнул головой:

― Наша власть безгранична.

― Наша власть безгранична, ― хором повторяли клоуны.

― Мы всесильны, ― крикнул клоун-председатель.

― Мы всесильны, ―  подхватили клоуны.

― Наши люди везде, ― кричал клоун-председатель.

― Наши люди везде, ― ревели клоуны.

― Сегодня мы принимаем в наши ряды новичка, ― сказал уже спокойным тоном  клоун-председатель.

  Клоуны разом повернулись к Арсению: все на одно лицо, программисту показалось, что на него смотрят тридцать размалёванных клонов.

― Ты хочешь вступить в нашу организацию? – спросил клоун-председатель у Арсения.

  Арсений растерялся, он не собирался вступать ни в какую организацию,  но с другой стороны, он узнал их тайну и понимал, что просто так его  теперь не отпустят. А если серьёзно, подумал Арсений, наверно, здесь посвящают в клоуны, странно только, что Курт ничего не говорил об этой традиции. Что ж, у него есть возможность стать полноправным членом  братства фигляров.

 Поэтому Арсений сказал:

― Хочу.

― Подойди ко мне.

 Арсений подчинился. Клоун-председатель подал ему булыжник. Арсений взял камень двумя руками, думая, что тот очень тяжелый, но к его удивлению, булыжник оказался из папье-маше.

― Это камень из нашего Храма, который помогал строить сам Бог,  ― сказал клоун-председатель.

 Наверно, строить было не так уж и сложно, подумал Арсений, если весь Храм из папье-маше.

― Ты будешь пользоваться всемерной поддержкой братьев, ― сказал клоун-председатель.

― Хорошо, ― кивнул головой Арсений.

― И легко сделаешь карьеру.

―Замечательно.

― Но ты должен отвечать, главному требование для вступления в нашу организацию: не бояться казаться смешным.

― Я не боюсь.

― Это мы сейчас проверим.

  Перед Арсением расстелили на полу клеёнку,  один из клоунов распорол подушку и высыпал из неё пух и перья.

― Раздевайся, ― сказал клоун-председатель, ― мы обмажем тебя дёгтем, ты изваляешься в пуху и выйдешь на улицу.

― Голым на улицу?

― Да.

― А можно как-нибудь без этого?

― Ты отказываешься?

―  Нет, но…

― Ты можешь стать депутатом или даже министром.

― Ну,  не знаю…

― Ты будешь нести ахинею с экрана телевизора.

― Это, конечно, хорошо.

― Ты искупаешься в фонтане, и тебя покажут в новостях.

  Соблазн ездить на машине с мигалкой был велик, но перспектива оказаться  голым на улице Арсению не улыбалась.

― А можно мне получить более низкую степень посвящения? – попросил он.

Клоун-председатель задумался:

― Ты любишь корчить рожи?  ― спросил он

― Ну, иногда, когда бреюсь…

― Скорчи.

  Арсений скривил рот и сморщил нос.

― Ну и рожа, ― рассмеялся клоун-председатель, ― совершенно  идиотская. Хорошо, сейчас тебе завяжут глаза, и любой из членов братства задаст  вопрос: а потом мы решим принимать  тебя в свои ряды или нет.

  У  Арсения взяли булыжник и завязали  глаза шарфом.

― Ты веришь в любовь с первого взгляда? – услышал он первый вопрос.

― Да.

― А девушка у тебя есть?

― Нет.

― Это хорошо.

― Почему? – не понял Арсений.

 В этот момент кто-то поцеловал его. Арсений был возмущён. Просто издевательство какое-то! Голову заморочили, и что? Арсений  сорвал повязку с глаз: клоунов в зале не было, они, словно, испарились, не было ни клеёнки, ни перьев: перед ним стояла Ева.

― Проклятие! – в сердцах воскликнул Арсений.

― Какой ты нервный, ― пожала плечами девушка.

― Ты чокнутая.

― Чокнутая – это моя бабка, которая стучит в мою дверь по ночам и кричит: «Русские идут!»

― И ты такой будешь! - Арсений бросился вон из зала.

  На этот раз он нашёл дверь на улицу.

 

  Праздник был в самом разгаре. «Кёльн», «Кёльн», ― ревели сотни глоток. Арсений пробирался сквозь толпу, ему казалось, что он в переполненном автобусе старается протолкаться к выходу, чтобы успеть выйти на своей остановке. Он чувствовал досаду: впечатление от карнавала было испорченно. Но вот Арсений услышал, как многочисленные голоса кричат по-русски: «Россия - вперёд!», «Оле-оле-оле!», «Ура!» 

― Русские идут! – подумал он и улыбнулся.

  На глаза Арсению попалась собака в карнавальном костюме: пальтишке, сшитом из сотни лоскутков. Собака напоминала доску объявлений, всю заклеенную разноцветными клочками бумажек. Многие мужчины имели с собой букетики мимоз и орхидей, мужчины подходили к понравившимся девушкам и дарили цветы за поцелуй. У симпатичных девушек были в руках целые охапки цветов. 

 Вдруг кто-то сзади закрыл ладонями глаза Арсения.

― Курт, ― предположил Арсений.

― Не угадал, ―  услышал он голос Евы.

 Девушка убрала ладони, и  Арсений повернулся к ней: Ева успела переодеться в карнавальный костюм, состоящий из шапки в виде головы лисы (лисья морда была  похожа на козырёк кепки),  рыжего мехового жилета и рыжих краг.  

― Опять ты? – воскликнул Арсений.

― Привет.

― Замучила уже.

― Я хочу, чтобы ты сам меня поцеловал.

― А если твой парень увидит?

― Все целуются.

  Арсений вздохнул: в конце концов, подумал он, не руку же ему отрезают, один поцелуй, и он отделается от этой сумасбродной девицы.

― Ты мой герой, - девушка положила руки на плечи  Арсению.

  Арсений снова вздохнул:

― Хорошо, но  обещай, что оставишь меня в покое.

― О кей, ― Ева прижалась к Арсению своей большой грудью.

 

  Минуту они стояли неподвижно, карнавальные персонажи, обходившие их стороной, в своём бесцельном скитании по городу,  с улыбкой смотрели на целующуюся парочку, как им казалось, влюблённых.

― А тебе  понравилось, ― Ева, наконец, оторвала свои губы от губ Арсения.

 Арсений в ответ только хмыкнул. 

― У Курта есть мой телефон, ― сказала Ева.

― Привет парню, ―  Арсений   пошёл прочь.

  Он сделал несколько шагов и оглянулся на Еву,  тут его ждало потрясение: уходившая девушка вильнула своим  рыжим пушистым хвостом. Арсений обомлел: значит, это был не пришитый к юбке, а настоящий хвост.