В здании центральной библиотеки гасли последние электрические светильники, погружая зал в полумрак. На дубовом паркете между плотно стоящими стеллажами плясали продолговатые бледные лучи, проникающие через стекла окон с улицы. Тишину разорвал шелест бумаги, а затем послышался шум приглушенных голосов.
- Господа, прошу минуточку внимания. С тяжелым сердцем мне предстоит сообщить вам пренеприятнейшее известие: фонд нашей библиотеки расформировывают, в связи с чем часть достопочтенных собратьев будет отправлена на пожизненную ссылку в недра архива.
Ответом на это сообщение пухлого томика со второй полки «Классической литературы» послужил многоголосый ропот, накативший волной со всех уголков зала.
- Сенсация, сенсация! Сотни жертв реформации задохнулись в пыльных ящиках! – раздался визгливый крик со стойки периодических изданий.
- Ничто не тревожило моей уединённой жизни в отдаленном уголке вдали от суеты мира. И что же теперь? Ветер перемен изорвет этот уютный мир навсегда, - проникновенно произнесла аккуратная книга с вензелевыми буквами на корешке, пытаясь укрыться в тени на полке «Английских романистов XIX века».
- Я чувствовал тревогу, наполнявшую истерзанную сомнениями душу, и этот мертвенный свет луны стал предзнаменованием моей скорой кончины, - прозвучал тихий голос темного тома с полки представителей американского романтизма.
- Может, еще все обойдется? – вкрадчиво спросили откуда-то из дальнего угла зала.
- Боюсь, что нет! Шаткое экономическое состояние библиотеки требует решительных мер! - припечатал неприветливого вида фолиант с полки «Экономической литературы».
- Как бы это было не прискорбно, факт остается фактом. Но, милейшие, мы можем сами предложить кандидатуры тех, кто продолжит нести непосильный труд во благо литературы, а кто отправится на покой, - снова взял слово пухлый томик.
- Знаем мы вас, каналья! Честнейших гасконцев плуты всегда не прочь обдурить и оставить не у дел. Что на этот раз вы придумаете использовать для своих махинаций - борзых щенков или мертвые души? – возмутился внушительных размеров роман с рычащими нотками в голосе.
- Дело принимает интереснейший ход, - пахнуло табачным дымом от страниц объёмного трехтомника из собрания «Классического детектива».
- Судари, прошу не переходить на оскорбления, среди нас дамы. Подберите ваши листы, дуэли не будет, - встрял в разговор другой представитель классической литературы.
- Ох, это так волнующе, мое лоно трепещет от этой необузданной животной страсти. Ах! – свалилась с полки «Современной романтической литературы» небольшая потрепанная книженция от переизбытка чувств.
- Кто-нибудь еще желает высказаться? – поинтересовалась историческая повесть.
- Трепещи, буржуй, матерись и плачь! Я – советское слово, я – тертый калач! – громогласно отчеканил красный том с полки «Поэтов XX века».
- Эм, мы уже поняли, гражданин. Не могли бы вы следить за лексиконом, а то жаргонизмы так и сыплются с вашей полки, - пропыхтела конституция. – Так как все уравнены в правах, то можно устроить всеобщие выборы, явка обеспечена.
Поднялся шум, гам, зашелестели страницы.
- Не пора ль нам, братия, мудрым словом рапорядитеся, да самим сей спор решитя, - перекрыл разрастающийся гвалт басовый голос издания Древней Руси.
- Согласны с ветошью, - заверещали похожие друг на друга, как две капли воды, карманные издания современного детектива. – Давайте голосовать.
- Погодите?! Только один представитель от полки может голосовать, иначе эти мягкообложечные нас тиражом задавят, - возмутились томики поэтов серебряного века.
- Протест принят, - гаркнул кодекс с полки «Правовой литературы».
- Что ж я считаю, что классика вне времени, поэтому обязательно должна присутствовать в фонде. Это незыблемо, - горделиво произнес напыщенный сборник. – Вы же меня поддержите, светило?
- Друзья мои, милые друзья! Прошу решите это без меня. Фривольным исполнением стихов моих, повершена душа поэта, и голос ныне стих, - печально вздохнуло собрание сочинений.
- Не выйдет, батенька! Долой узурпаторов, пришло время аристократии уйти в прошлое! Власть народу! – картавил трактат.
- Пролетариат вещает, - хмыкнули мемуары.
- Поддерживаю, даешь революцию! Этих пережитков уже давно никто не читает, - запрыгали карманные детективчики. – Требуем отдать больше места нам! Нас хоть почитывают, а вами только стенки украшают.
- Ох, где же это видано?! Чтобы я, всемирно известное произведение, переведенное на сотни языков, соседствовало с этими плебеями на одной полке. Того гляди от них заразу какую-либо подцепишь, например, пунктуациолобию, - запричитала пьеса в бархатной обложке.
- Как?! Она заразна! Оh my god, я уже чешусь, - подхватила новелла.
- Вы не знали, мадмуазель? А сюжетографонамия, вообще, смертельна, - судачили баллады.
- В связи с поднятой проблемой падения грамотности, прошу оставить меня также в текущей экспозиции, - прогундосил словарь. – Я жизненно необходим современным читателям и особенно писателям.
- Это ты на кого бочку катишь, толстый?! За базар ответишь! – захлопало страницами криминальное чтиво.
- О времена, о нравы! – всхлипнула историческая диссертация.
- Кто виноват? И что делать? – подхватил памфлет.
- Отставить бесполезный треп! Перейдем к дальнейшему обсуждению, - вмешалась военная проза.
- Товарищи, покойников спрашивать будем? – поинтересовался альманах научно-фантастической направленности.
- Это вы про оккультную литературу? – уточнил гримуар, заерзав на полке.
- Подождите, магические, до вас тоже дойдет очередь, - засуетилась историческая повесть. – Я думаю, альманах имел в виду тех, что в дальнем стеллаже архаической латыни стоят.
- А как же мы их спросим, они же того - призраки? – шепнула новелла.
- А по-моему, вполне материальные, - засомневался гримуар.
- Так-то вы правы, но вот какая оказия: слова есть, алфавит есть, страницы исписаны, а язык мертв-с, - подтвердил словарь.
- Я их молчаливое согласие приму, - буркнула конституция. – Следующие.
- А что нам скажет собрание изречений мыслителя Востока? - обратились баллады. - Поделитесь мудростью.
- Ничего, - фыркнул талмуд. - Я промолчу. Я устал оттого, что мне приписывают то, что я никогда не говорил.
- Вот и я не понимаю этой суеты: материальная оболочка тщетна, ценно лишь наполнение, а оно нетленно, - задумчиво произнес философский трактат.
- Прекрасно, баба с возу, кобыле легче, - саркастически заметил публицистический ежемесячник. - Предлагаю отдать их место нам.
- А чегой-то басурманин разряженный слова не молвит? - вопрошала славянская летопись.
- А он, старейшина, немой. Сплошные картинки, - объяснил географический очерк.
Глянцевый Playboy игриво пошелестел страничками.
- Мда, занятные картинки, я бы сказал, - послышалось с полки «Психологической литературы».
- Прошу прощения, но здесь стало как-то влажно, - посетовала поэма, скоропалительно отползая в сторону от соседней полки.
- Ах, голубушка, не обращайте внимания. Это представители современного фэнтези в поджанре «вампиризм» кровью обливаются, весь паркет запачкали, - отозвался роман.
- И, вообще, коли мы заговорили о значимости наполнения, то мы должны быть во первых строках, - запыхтела военная хроника. – Вашими рюшечками и слащавостями битвы не выиграть.
- Постойте, хватит насаждать насилие, нужно нести добро и любовь. Красота спасет мир, а войны его разрушат до основания, - возмутился журнал с полки «Искусствоведения».
- Зато мы научим, как в руинах выжить, - хмыкнула серия книг постапокалиптической фантастики.
- В первую очередь, с практической точки зрения, наука должна превалировать над фантазией, - подорвались учебники с полки «Образовательной литературы».
- А судьи кто? – ухнула запыленная комедия.
- Спокойствие только спокойствие, - донеслось из отдела «Детской литературы».
- Братья и сестры, вспомните заветы Божии, возлюбите ближних своих, - пропел псалтырь.
- А я покажу как, - захихикала книга с полки «Индийской литературы».
- Как?! Она еще и разговаривает? У нее есть буквы? – удивился сборник фельетонов.
- Кхем. Воздержусь от комментариев, - буркнул под обложку словарь.
- Воздержитесь, говорите, - заискивающе прошелестел томик психоанализа.
- Герр, прошу вас, не вдавайтесь в подробности, - взмолилась новелла.
- В топку всех еретиков! Сжечь рассадник грехопадения! – закряхтел затертый трактат.
- Тише, тише, уважаемые! – подхватилась конституция, призывая к порядку.
- Раз у нас не выходит конструктивный диалог, то я предлагаю прибегнуть к научному методу, - гундосил учебник геометрии. – Пойдемте от противного.
- Попрошу выбирать выражения, - фыркнул кодекс с полки «Правовой литературы». – Употребляйте вместо вашего экспрессивного слова выражение «литература жанра ужасов и триллера с высокой возрастной категорией».
- Коллега имел в виду несколько иное: нужно измерить весовые характеристики наполнения… - вступился задачник по физике.
- Это вы, о каком весе говорите?! – взвыло многотомное сочинение по истории.
- Протестую, - насупился кодекс.
- Тьфу ты, нынче слово сказать нельзя: обязательно либо оскорбишь кого-то, либо ущемишь чьи-то права, - возмутился справочник.
- Так что мы спорим, давайте у самих «ужасных» и спросим, - предложил пухлый томик.
- Нет! - спохватились баллады, но их прервал душераздирающий вопль распахнувшейся книги с полки «Хоррор литературы».
Леденящий блок визг разнёсся по залу, вынудив остальных представителей публицистики сморщиться и скукожиться страницами.
- В тооооопкуууууу! – протяжно выкрикнул старый трактат и подпрыгнул на полке, начав опасливо подползать к орущей книге. Голосящая особа, приметив сии действия, молниеносно захлопнула обложку и юркнула в спасительную темноту в глубине своей полки.
- Фух, обошлось, - выдохнула баллада. – Вот вы учудили, нашли кому слово давать. У меня чуть форзац не порвался от этих децибелов!
На библиотечной стойке мигнул синевой экран компьютера.
- Так, букинистика, вы угомонитесь сегодня?! - недовольно проговорил представитель технического прогресса. – Замучили шуршать, спать невозможно.
- Знаете ли, электронный, здесь наши судьбы решаются, а вы спать, - посетовала поэма.
- Да ничего с вами не будет, блаженные. Оцифруют вас всех и внесут в базу, будете по своим полкам в виртуале храниться, никого не забудут, - наставлял компьютер.
- Оцифруют, оцифруют, оцифруют - прошелестел многоголосый ропот.
- Закончится пребывание в плену сансары, и достигнем мы мокши, - благоговейно сказала философская доктрина.
- Чего простите? – спросил детектив.
- Спасение по-ихнему, - уточнил справочник.
- Это что же получается, мы вознесемся? – поинтересовался роман.
- Хм, любопытный подход к трактовке, - глубокомысленно хмыкнул учебник физики.
Зал притих, лишь изредка раздавался шорох страниц. Медленно в замутненные окна библиотеки стали проскальзывать первые лучи восходящего солнца. Каждый фолиант погрузился в раздумья, смакуя на вкус странное, загадочное и немного пугающее слово «оцифруют».
Похожие статьи:
Рассказы → Пятая планета. Глава 8
Рассказы → Пятая планета. Глава 7
Рассказы → Подборка лучших данеток [62 шт.]
Рассказы → Книга перемен
Рассказы → Пятая планета. Глава 9
