Пустой пробег

Много забавных персонажей было в нашей деревне. Так как она была относительно молодой, то по тогдашней правоприменительной практике в нее присылались бывшие зеки. Многие там и оседали, пополняя ряды сельских чудаков. А некоторые и не только чудаков. Кроме того и своих, урожденных, так сказать, зэков в деревне хватало. Не кривя душой, можно признаться, что большая часть населения деревни были отсидевшими. Об одной такой преступной парочке вкратце и поведаю.

            Дед Бутуй был осужден по малолетке еще при Никите Сергеевиче Хрущеве за кражи колхозного имущества. Отсидел, вернулся в родные места. Подвизался на ниве охранной деятельности – служил совхозным сторожем, на вымирающей ферме деревни Берливка. Имени его уже никто не помнил. Бывало, заходили к нему по зиме погреться по пути с охоты. Он всегда сидел слегка подшофе и закусывал жареной на электрическом радиаторе отопления картошкой. По комнате низко стелился удушливый аромат валенок, которые он носил в любое время года. Когда на строящейся к деревне асфальтовой трассе начались массовые хищения строительных материалов, Бутуй был нанят в качестве дорожного сторожа. Это дало ему возможность торговать не только песком, щебнем и асфальтом, но и топливом, которое сливал из техники.

            Вторым членом этого криминального дуэта был матерый вор-рецидивист, балагур и весельчак Леня Бруй. Кстати, когда младший брат отца – Леник отсидел и целое лето жил у нас, то оказалось, что в свое время они с Бруем встречались на одной из пересылок. Бруй был мозгом этой небольшой по размерам, но поражающего масштабами преступной деятельности «коза ностры».

            Осень – в эту пору душа бывшего заключенного часто просит выпить. Впрочем, выпить она просит в любую пору, но осенью этому желанию открывается больше возможностей для реализации. Леня Бруй вальяжной походкой прогуливался по деревенским улицам, расталкивая импозантными штиблетами апельсинового цвета замерзшую грязь и думал, как выпить. Свежий воздух бодрил тяжелую после вчерашнего голову и навевал легкую грусть по ушедшей молодости. В таком минорном настроении цепкий взгляд его упал на крепкие кочаны капусты, украшавшие собой опустевший огород нашего соседа Кольки Лобана. В преступном мозгу, подогретом вчерашними винными парами, как ослепительная вспышка молнии возник дерзкий план. Довольно ухмыляясь, Леня развернулся и почесал в сторону Берливки, за прохлаждающимся на ферме Бутуем.

            Темнеет осенью рано, что было мошенникам на руку. Проникнув через забор на огород Лобана они, сноровисто орудуя ножами, быстро нарезали два мешка капусты.

            – Хорошая капуста, хоть сам ешь, - похвалил Бутуй. – Куда понесем?

            – Зачем куда-то нести? Надо экономить время и внедрять новое мышление! – понесло политически подкованного Бруя. – Новое мышление! Ускорение, перестройка. Гласность!

            – Ты потише, а то Лобан сдуру шибанет картечью. И так вон собаки лают.

            – Пошли, - Бруй, закинув мешок на плечо, через калитку направился к дому Лобана. – Не должно быть пустых пробегов!

            – Найда, хорош лаять. Свои, - он поднялся на крыльцо и постучал в дверь веранды.

На шум выглянул жующий жареную картошку Лобан с деревянной ложкой в руке.

            – Здорово Николай!

            – Здорово!

            – Николай, тут такое дело… У Бутуя гля какая капуста уродилась. Ядреная! Купи два мешка.

            – Зачем мне капуста, у меня и своей полно.

            – Ты посмотри, какая капуста. Отборная! Кочан к кочану! Любо дорого поглядеть. А хрусткая какая! – он с силой сжал кочан. – Ты послушай, как хрустит! Как свежий снег под сапогами на Белом море!

            – Капуста и, правда, на загляденье, - Лобан покопался в мешках. – Почти как у меня. Сколько просите?

            – По-божески просим. Две бутылки всего.

            – Пойду с Нинкой посоветуюсь, - Лобан пошел в дом.

            – Спрячь под крыльцо, - Бруй стремительно метнулся на веранду, зацепил оттуда и сунул Бутую пустую алюминиевую флягу. – Не должно быть пустых пробегов!

            Вернулся Лобан и протянул прохиндеям две бутылки с самогоном.

            – Выпьем за твое здоровье, - передавая мешки, пообещал Леня.

            Дед и Леня спустились с крыльца.

            – Суй в карманы, - Бруй передал Бутую бутылки, которые тот засунул в карманы своего воглого тулупа.

– Пошли теперь флягу пристроим, - закидывая похищенный предмет на плечо и, пинком открывая калитку на улицу, продолжил он.

– Кому?

– Пошли к Бырику. К нему брат вчера приехал как раз.

– Давай только сначала накатим.

– Не вижу мешающих причин!

Они остановились за углом сеновала Лобана и, достав мутные граненые стаканы, выпили. Закусили капустным листом, заначенным хозяйственным Бутуем. Выпили еще по одной и двинулись в дальнейший путь. Через десять минут ноги принесли их к дому Федора Бырика.

– Гость в дом, Бог в дом! – радостно заблажил Бруй.

– Здорово, – мрачно ответил отперший дверь Бырик. – Чего надо?

– Федь, тут такое дело…

– Какое?

– Да вот Бутуй флягу продает.

– С фермы спер? – осматривая предложенный лот, мрачно поинтересовался Федор.

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился дед Бутуй. – Сроду с фермы ничего не взял!

– Откуда тогда фляга?

– Дочки это, Вальки.

– С фермы сперла?

– А я откуда знаю?

– Ты брать будешь или нет? – вклинился в диалог Бруй. – Недорого отдадим.

– За поллитру? – поинтересовался Бырик. Получив утвердительный кивок, он продолжил. – Но если ко мне с фермы за ней придут, то вам не поздоровится. Усекли?

– Усекли. Не боись, с фермы  не придут. Зуб даю!

– Ладно, сейчас принесу, - Федор потопал в дом за поллитрой.

– На, и иди! Я догоню! – Бруй ввинтился в прихожую и сорвал с вешалки кожаное пальто, принадлежащее приехавшему брату.

Вышедший Бырик, подозрительно косясь на Бруя, передал бутылку и забрал флягу.

– А Бутуй где?

– Да у него что-то живот прихватило, и он до посадки побежал.

– Закусывать надо! Ну, бывайте, - дверь перед лицом Бруя захлопнулась.

Он вприпрыжку устремился вдогонку за подельником.

– Бырик нас поубивает, - испуганно высказался Бутуй.

– Не очкуй, не поубивает, - отмахнулся Леня. – Пошли пальто сбагрим.

– Давай только сначала накатим.

– И вновь не вижу мешающих причин!

Посредством уже знакомых читателю стаканов была выпита вторая бутылка из полученных за капусту.

– А пальто кому понесем?

– Пальто вещь солидная… Пошли к директору. У него шляпа и пиджак есть, а пальта и нету. Некомплект получается.

– Пошли.

Два негодяя, слегка пошатываясь, притопали к нашему дому. Для того чтобы войти во двор надо было сначала нажать кнопку звонка и ждать, пока откроют калитку. После раздавшегося звонка расслаблено лежащий на диване батя послал меня разобраться с пришедшими.

– Сходи, посмотри, кого там нелегкая принесла.

– Что надо? - открыв калитку, поинтересовался я.

– Виктор Владимирович дома?

– Да.

– Позови.

– А что сказать?

– Скажи, что дело есть важное.

 Я отправился к папаше.

– Слышь, там Бутуй и Бруй приперлись. Говорят, что дело важное.

– Валь, сходи и узнай, что там важного.

Мать потопала к калитке. Через несколько минут она вернулась.

– Вить, они пальто кожаное продают.

– Пальто? Кожаное? - папенька был известный щеголь, и ради пальто решил поднять свое грузное тело с облегченно вздохнувшего дивана. – Схожу, взгляну.

– Ну что, алкоголики, тунеядцы, лоботрясы? – поприветствовал он продавцов. – У кого сперли?

– Это Бутуй у цыган купил.

– У цыган? – папенька зацепил пальто из рук Бруя и стремительно напялил на себя. – Ну как я?

– Прямо как Ален Делон! – льстиво заметил Бутуй.

– Бельмондо Жан-Поль! – внес свою лепту и Бруй.

– Ладно, я схожу перед зеркалом примерю, - решил отец. – Сколько, кстати, хотите?

– По-божески возьмем…

– Сколько?

– Два пузыря.

– Сколько?

– Да всего две поллитры…

– Однако…, - он поскреб лысину. Жадность боролась в нем с пижонством. – Пойду со шляпой прикину. Ждите.

Он тяжело потопал, скрипя гравием дорожки, в дом. В доме начал примерять пальто со шляпой, пальто с пиджаками, пальто с трениками, пальто с галстуками. За это время наши герои осушили еще одну бутылку.

– Валь, ну как тебе? – Он крутился вокруг зеркала как мартышка в очках.

– В любом костюме без изъяна ты обезьяной обезьяна! – неожиданно выдала мать.

– Да ну тебя! Что ты понимаешь в современной моде? Тебе только салоп носить.

– Влад тебе как? Паш, как тебе батя? Стильно, по молодежному?

– Да вроде нормально.

– Он прекрасен! Беру! Живи да радуйся! – папенька достал из бара пару бутылок и задумчиво посмотрел на них. – Я просто неподражаем в нем!

– Принеси литровую кружку воды, - приказал он мне.

Я принес холодной воды в железной кружке со сколотой голубой эмалью.

– Обмыть бы надо это дело, - он налил себе двухсотграммовый стакан самогону и ловко его замахнул.

– А это чтобы дольше носилось, - аналогичная судьба постигла и вторую бутылку.

Папаша взял воронку и налил в бутылки воды. Взболтал.

– Так ловоче будет, а то жирно две поллитры за пальто.

Он вышел к продавцам и вручил им оплату.

– Вы, ежели еще что у цыган купите, то сразу приносите. Сами видите – не обижу. Столкуемся.

– Само собой! Будьте покойны Виктор Владимирович! Даже не сумлевайтесь! – на два голоса заверили его обрадованные забулдыги.

– Безмерно вам благодарен, - изысканно высказался Леня Бруй.

Отец закрыл калитку и вернулся в дом. До поздней ночи он крутился в пальто перед зеркалом и распевал итальянские песни.

– Что, пустой пробег получился? – уныло поинтересовался дед Бутуй.

– Без паники! Давай-ка двор обойдем.

Прохиндеи пошли в посадку, пересекли ее и вышли к нашему новому сеновалу.

– Вот что мы сделаем…, - отрывая доску задней стены дровянника, сказал Леня Бруй. – Сбегай к ветврачу. У него дров нет. Предложи ему сани дров.

– Если согласится?

– Если согласится, то возьми напрокат у него лошадь и сани.

– Сани по земле?

            – Ничего страшного. Проедут. Зато пробега холостого не будет.

Утром мы увидели проломанную стену дровянника и то, что пропала одна поленница дров. Отец вызвонил участкового Степаныча, который в течение часа раскрутил сложную цепочку дерзкого преступления. Оказывается, эти алкожулики не ограничились кражей и продажей наших дров, а еще и сани ветврача продали некоему Капитану. Разбуженные и страдающие похмельем злоумышленники отпирались недолго и быстро сдались под напором неопровержимых улик и физического насилия, примененного рассерженным отцом. Пришлось папеньке расстаться с полюбившимся пальто, Бырику с алюминиевой флягой, Капитану с санями, а ветврачу с дровами. И только Колька Лобан сохранил капусту, с которой вся эта история и началась.

– Главное, я же знал, что у самого капуста хорошая, но вот бес попутал и купил, - смущенно признавался он. – Вот расскажи кому и не поверят, что свою же капусту купил. Бывает же такое!