Скользящие в Огне. 1-я глава

Глава 1

Как всегда огненная и активная материя управляет своим более сжатым и холодным слоем. Вот и сегодня термальный ветер согнал в концентрированные флоккулы массы водородных облаков. Для плазмоида-странника это опять означало невозможность прямой левитации к очередной колонии. Кроме того, существовала необходимость контроля над тем, чтобы тело не втянуло внутрь плотного вихря. Магнитные поля, периодически рождающихся флоккул дистанционно взаимодействовали с его разумом, мешая телу перемещаться над динамически меняющейся сотовой поверхностью Океана. Требовалось опять корректировать курс, чтобы облететь группу холодных Сол-Ячей. Вылетая из родной колонии полюса, путешественник был предупреждён о сложной траектории пути, вдоль которой он предполагал свою левитацию. Но не появился ещё ни один странник, который бы после получения информации об опасностях предстоящего пути, принимал решение навсегда остаться в своей колонии.

Такой вариант бытия как странничество существовал у гелиосферусов, как называли себя плазмоиды Сол-Нца, настолько давно, что никто из старых, отправляющихся в свой последний медитативный сон, даже не сомневался в изначальном его существовании. Хотя некоторые сообщали страннику о появлении этого пути бытия несколько 120-летних циклов назад. Глубоко входя в стандартный месячный сон, старые гелиосферусы впоследствии имели обыкновение делиться Знанием с плазмоидами, уходящими в странничество. В частности они сообщили новому страннику перед отправлением, что само явление зародилось, когда неожиданно окрепшие Сол-Ячи, сетью покрыли Океан почти на четверть его простора. Новый странник, конечно, и сам знал, когда приблизительно появились его предшественники, но тонкие детали и подробности их появления, Информационное Поле Сол-Нца раскрывало ему не сразу. Первые странники являлись неопытными пионерами и часто ложно просчитывали маршрут: взлетали высоко вверх, снижались в холодные бездны, уходили далеко вглубь в огромные по площади пустыни Живого Огня. И никогда не возвращались. Первым гелиосферусом, возвратившимся в их полюсную колонию, был его предок. Тогда он, перед своим последним сном, проинформировал всех, что облетел часть Сол-Нца, видел много разных колоний и гелиополисов, собрал много Знания в разных точках Поля. Сообщал также, что необходимо левитировать исключительно в Эосе над Океаном, не рисковать, сокращая путь прямо через Сол-Яч. Это, впрочем, на опыте знал и сам новый путешественник, залетев во время поедания сгустков в центр холодной зоны. В целом молодой плазмоид решил использовать в путешествии опыт своего предка и начал ожидать благоприятных для полёта погодных условий.

Вначале ему предстояло пробраться через необитаемые гелиосферусами области Живого Огня, лежащие выше его колонии. Это представлялось относительно несложным, но требовало полугодичной левитации с несколькими остановками на сон и приём пищи. И вот тут минимальная активность водородных облаков была принципиальным условием преодоления этого участка пути. Кроме того, плазмоид-путешественник ожидал своего деления, а выполнить это среди водородных вспышек и замков Живого Огня означало подвергнуть новорождённый шароид опасности. Новому страннику и ранее уже несколько раз приходилось делиться. Обычно это происходило раз в год, как и у всех гелиосферусов. Рискующих делиться в опасных местах, гелиосферусы его колонии отнюдь не поощряли, добавляя это событие в Информационное Поле. Отслеживая процессы размножения в любой точке Эоса, плазмоиды вели учёт новорождённых.

Обычно он делился далеко — в стороне Нижнего Полюса. Вот и сейчас, отлетев на значительное расстояние от колонии и, насытившись, необходимой для деления холодной кальциевой плазмой с границы новой Сол-Ячи, молодой странник принялся выбирать место. Делиться прямо на границе холода являлось запретным — высока вероятность рождения шароида без кремнийорганического разума. Поэтому странник, избегая разрушительного влияния магнитного поля Сол-Ячи, отлетел от неё подальше и выбрал относительно спокойный участок Океана, где волны ещё не успели ничего из себя сгенерировать.

Рождённый странником шароид оказался меньше его ровно в два раза, и казалось, что сота Океана плазмы готова поглотить сотню таких как он. Новорождённый мгновенно начал знакомство с горячей средой вокруг. Для этого он поднимал к Сол-Эосу и опускал к Океану свой динамический с фиолетовым отливом термоглаз. Через его прозрачное, как и у всех гелиосферусов тело, странник видел соты Океана, облака вдали и Эос, пускающий их ветром по поверхности.

Сразу после рождения будущий странник почувствовал необходимость сна, и, покружив друг вокруг друга, они вместе с шароидом полетели обратно в колонию. Спать, как обычно, предстояло долго, и тут существовала необходимость контроля над сном. Гелиосферусы циклы сна которых, являлись индивидуальными, следили, чтобы тела их собратьев, спящих крепким медитативным сном, не слишком далеко отлетали от колонии. Ведь, тело, дрейфующего на ветру плазмоида, без наблюдения могло унести высоко вверх, через слой обитаемого Эоса к разреженному и обжигающему Сол-Эосу, где могло быстро сгореть. Или же тело могло унести в зону Сол-Ячи, где под воздействием сильного холода, кремнийорганический разум спящего мог навсегда трансформироваться в твёрдый кальциевый шар. Во избежание всех этих неприятностей во всех колониях и гелиополисах Сол-Нца назначались смотрящие за сном гелиосферусы, имеющие отрицательную фазу сна и спящие всего лишь несколько суток в году. Таких в колонии Нижнего Полюса было несколько и им, включая будущего странника, доверяли свой сон все колонисты. Вот и сейчас, вернувшись со своим новым прозрачным и ещё медленно летящим делением, странник решил доверить смотрящим свой 25-дневный сон.

Рождённого странником шароида сразу отдали старейшине колонии — процесс обучения и переход в гелиосферусы обычно занимал  у них около двадцати лет. Странник помнил всех отделившихся от него шароидов. Они жили здесь же в колониях Нижнего Полюса, но пока ни один из них не стал странником, ввиду возраста и малого количества, Знания, получаемого во сне.

Быть странником в их цивилизации означало всего лишь один из путей бытия — путь искателя, одиночки, странствующего мыслителя, носителя уникального опыта. Но некоторые плазмоиды всю свою жизнь прожили на одном месте. Не летая никуда далеко от материнской колонии, они, тем не менее, занимались наукой, следили за звёздами, изучали Океан и генерировали мыслеформы. Большинство из них стали полноценными гелиосферусами, что означало, высокую степень осознания ими стратегической роли Сол-Нца в Эосе — непосредственной среде их обитания, широко раскинувшейся над Океаном горячей плазмы и поднимающейся бесконечно вверх вместе с температурой. Гелиосферусы изначально доверяли Сол-Нцу как Творцу — единому для всех космическому телу. Уважение гелиосферусов к Сол-Нцу вызывалось также даром последнего — Информационным Полем, через которое все плазмоиды цивилизации получали Знание и осуществляли свою дальнюю коммуникацию.

Передавая шароида старейшине, молодой странник слегка снизил высоту полёта и, прикоснувшись своим термоглазом к термоглазу малыша, передал отделившемуся от него прозрачному шарику комбинацию холодных и горячих сигналов. Такая передача строго индивидуальных температурных сигналов, диктовалась необходимостью записи родовой информации в Поле. С его помощью даже через сотни лет любой плазмоид мог определить своего предка. Малыш шевелил своим динамическим термоглазом и хотел пищи. Старейшина облетел вокруг него, тем самым приглашая следовать за ним. Некоторое время молодой странник следовал за ними над Океаном, и видел, как старейшина ввёл его порождение в группу таких же голодных шариков, которым вскоре предстояло отправиться выше флоккул за питательными кремниевыми сгустками.

Эос пламенел. Из сот Океана вырывались обжигающие столбы раскалённого водорода. Циклические процессы Сол-Нца в который раз являли гелиосферусам своё могущество. Поля Живого Огня рядом с колонией, объединившись друг с другом, превращались в горы, поднимались высоко вверх, накладывались на другие горы и превращали полёт над Океаном в игру со смертью. Огонь возникал огромными горячими волнами, рос вверх яркими от сжигаемого водорода цветами. Динамические термоглаза гелиосферусов позволяли облетать такие факелы с высоким качеством навигации, но надолго оставаться между ними было нельзя — Живой Огонь мог возникнуть так, что его стены, сомкнувшись, могли заключить в себе зазевавшегося плазмоида и он погибал в огненной ловушке от жары или голода. Обычно Живой Огонь возникал в тех областях Океана, где никогда не существовали холодные Сол-Ячи — ещё одного свидетельства разнообразной активности Сол-Нца.

Для странничества предстояло выбрать ту или иную, но всегда неблагоприятную погоду. Сравнительно хорошая погода появлялась в Эосе редко — на несколько дней в году. После медитативного сна, в который он собирался погрузиться на месяц, странник ожидал уменьшения языков пламени Живого Огня, окружавших сейчас его родную колонию. Горы и долины яркой плазмы, образованные возбуждённым Океаном и, вырывающиеся из ранее спокойных сот, гейзеры газа образовывали дикий, живой и опасный ландшафт, по которому требовалось лететь около года. Зоны огромных Сол-Ячей раскинулись где-то очень далеко и по информации старых гелиосферусов окружали многочисленные гелиополисы экватора, которые молодой странник непременно хотел посетить в течение своего путешествия. Вернувшихся странников в их колонии жило немного — всего несколько, среди которых был и его предок, ушедший несколько лет назад в последний сон. Старик повествовал молодому о разных траекториях полёта, о том, что облететь Океан можно как по короткому, так и по длинному пути, как нужно сделать чтобы побывать на Верхнем Полюсе. Ни один из немногочисленных гелиосферусов, вернувшихся к жизни в колонии Нижнего Полюса после странствия, не облетел Сол-Нце полностью. Но мыслеформа такого путешествия уже родилась в кремнийорганическом разуме молодого странника. Полёт до экватора предстоял пятимесячный. А перед такой дорогой предстояло качественно выспаться, чтобы перелетев экватор с минимальным количеством остановок, успеть к неизбежному долгому сну в зоне низкой активности Океана.

Подлетев к смотрящему за сном плазмоиду, молодой странник прикоснулся к нему термоглазом, и передал ему просьбу не вмешиваться в свой медитативный сон, в предстоящую самокорректировку дрейфа. Это условие — необходимость выработки навыка самоконтроля над своим собственным сном в условиях жизни в открытом Эосе. Ему предстояло неопределённо долгое время существовать одному: спать среди Живого Огня, ускользать от фонтанов сгорающего водорода во время поглощения кремниевых сгустков, а также искать себе кальциевую плазму без помощи разведчиков пищи.

Месяц прошел в тесном контакте с Информационным Полем Сол-Нца. Во сне странник осуществлял дальнюю коммуникацию с плазмоидами экватора, Верхнего Полюса, а также с гелиосферусами-отшельниками. Все они сообщали о скором циклическом снижении активности сот Океана и отсутствии сейсмичности в области экватора. Химический состав облаков во флоккулах последней крупной группы Сол-Ячей оказался нормален и не содержал много железа или магния, что являлось само по себе странным, но хорошим знаком. А вот от самой группы Сол-Ячей советовали держаться на уважительном расстоянии, осторожно питаясь кальциевой плазмой по её краям, и не опускаясь в неё ниже двух сот.

Не забывая о самоконтроле над пространственным положением тела, молодой странник заставлял свой разум материализовывать защитные оболочки во сне с помощью океанической плазмы. Контролирующий сон плазмоид впоследствии показывал их страннику. Оболочки являлись пустыми копиями тела странника и, лопаясь от высоких температур, сообщали ему о расположенных рядом опасностях вроде раскалённого газа или Живого Огня. Такая защитная мыслеформа помогала разуму странника корректировать во сне левитацию тела относительно реальных опасностей.

Медитативный сон окончился вместе со штормом Океана. Странник, очнувшись на значительной высоте в Эосе, обнаружил вокруг себя несколько своих оболочек, лопнувших от прикосновения с горячей средой. Тысячи гелиосферусов колонии также окончили вместе с ним этот необходимый цикл жизни и разлетались кто куда в поисках пищи, общения или свободы полёта. Несколько колонистов, знакомых страннику по совместному изучению природы Сол-Нца, подлетели к нему для передачи информации об экваториальной сейсмичности, и, как обычно, протянули ему свои термоглаза. Обычно комбинации термосигналов проходили через Поле в слегка искажённой форме, поэтому для обмена данными с гелиосферусами, например, о погоде над Океаном и активности сот был необходим непосредственный ближний контакт. Тем не менее, они передали ему информацию о сейсмичности экватора. На этом подготовка перед странствием считалась делом завершённым.

К Живому Огню к северу от их колонии в это время года подлетало минимальное количество водородных облаков, а это означало прямую необходимость вылета. И, облетая ещё раз вокруг своей родной колонии, молодой странник, по ходу облёта получал от гелиосферусов приятные комбинации термосигналов. Плазмоиды умели общаться между собой — обмениваться горячими и холодными сигналами, на расстоянии до четверти соты, но сейчас, чтобы ответить уважительно на прощальные сигналы, странник физически протягивал к знакомым свой динамический термоглаз.

«Высота над Океаном одна сота. Сейсмичности нет, Сол-Ячи небольшие по площади и встречаются редко. Трудно добыть кремниевые сгустки. Иногда встречаются отшельники и шароиды без разума», — сообщал странник в Поле через два месяца. Это первое сообщение странника в родную колонию. Больше он ничего не сообщал. Лишь только через полгода, когда деблокировалось Поле, в колонии Нижнего Полюса узнали от него все ужасные события, произошедшие в экваториальных гелиополисах.

Нормальная высота в одну соту по температуре казалась оптимальной для всестороннего, как полагал странник, получения Знания о природе Сол-Нца. Выбирая её для познания и странствия над Океаном, гелиосферус надеялся получить наиболее полный ответ на свой главный вопрос о месте его цивилизации в Эосе и цели бытия Сол-Нца. На такой высоте, разумеется, облетая при этом и бездны Сол-Ячей и горы Живого Огня, было возможно увидеть всё, что существовало над Океаном плазмы и чему позволило существовать Сол-Нце. Некоторые астрономы его колонии утверждали и при термоконтакте и в Поле, что гелиосферусы — реальные живые модели Сол-Нца и должны быть, ввиду этого, столь же величественны и мудры. Но такая философская гипотеза требовала неоднократного подтверждения на практике. Трудность при этом состояла в наличии у плазмоидов способности к материализации разрушительных мыслеформ. Много раз плазмоиды, находящиеся в медитации, порождали перед внимательными термоглазами не спящих, разнообразные искусственные конструкции из плазмы Океана. Не каждый раз смотрящим за сном удавалось своим холодным сигналом сразу уничтожить или подавить на расстоянии опасные или порочные, гасящие функциональность тела, материализованные мысли. Но в большинстве случаев страшные или несущие смерть образования, сооружённые из плазмы и вихря магнитного поля, удавалось направить усилием кремнийорганического разума обратно в Океан или в Живой Огонь. Зная всё это, трудно было предположить, что гелиосферусы, пусть и разумная высокоорганизованная форма жизни Эоса, являли собой прямое родство с Сол-Нцем, его прототип или равенство с ним.

Покинув через месяц пустынные области Живого Огня, где он постоянно испытывал нехватку пищи, странник, добрался до зоны повышенной сейсмичности. Выжить здесь среди внезапно возникающих плазменных цунами — очень непростая задача. Предстояло перемещаться высоко над Океаном, намного выше одной соты и следить, чтобы не обжечься на узких фонтанах раскалённого водорода, часто возникающих из волн. Горы и пики Живого Огня облетать стало проще, по краям бурлящих сот магнитные разряды ослабевали. Странник летел уже на трёх сотах от Океана и испытывал жар Сол-Эоса. На такой высоте можно было не заботиться о сгустках — здесь они изобиловали. Но тело требовало кальциевой плазмы, что означало срочную необходимость вылета из сейсмичной зоны в более разнообразный и пригодный для жизни ландшафт с небольшими, быстро угасавшими, Сол-Ячами, спокойными сотами и высоко летящими над ними маленькими водородными облаками. Вот внизу один из маленьких, чуть менее половины соты, факелов Живого Огня, вдруг широко разверзся до размеров горы и поднял с поверхности Океана огромные массы раскалённой, смешанной с газом, плазмы. И тут же находящиеся в Эосе элементы железа оставили на теле пролетающего мимо странника, незначительные микроожоги. Они не представляли опасности, но требовали регенерации тела.

Плотно стянутое собственным магнитным полем, прозрачное тело молодого странника не могло долго оставаться без основной кальциевой пищи. К первой Сол-Ячи, попавшейся ему после нескольких дней лёта, он подлетал, используя все способности своего тела. Маленькая Сол-Яч внешне не грозила опасностью. На её краях уже начинала скапливаться свежая и липкая, ещё не успевающая отвердеть по краям, кальциевая плазма. Подлетев к краю холодного колодца, странник начал жадно поглощать её в себя, не обращая внимания на стремительно растущую площадь холода. Бездна росла. По информации Поля странник знал, что основание молодой Сол-Ячи лежит на полторы соты ниже Океана, а главные опасности заключаются в площади её холода и разрушающих разум флоккулах, образующиеся над ней. Но страннику не обращал внимание на происходящее. Слишком долго не употребляя кальциевой пищи, его разум игнорировал разрастающуюся опасность и продолжал насыщать тело. Тем временем, Сол-Яч росла сверхлинейно, уже начиная охватывать странника в кольцо, но пока оставляла ему полуостров с пищей. Более того, рядом возникла вторая Сол-Яч, размером в несколько десятков сот и начала сливаться с первой. Температура понижалась, и кальциевая плазма начала твердеть, чем сразу затруднила пищеварение. Термоглаз странника оторвался от поглощения и зафиксировал температурную ловушку. Полуостров Океана, образованный двумя Сол-Яч, почти сомкнулся и был готов превратиться в остров. Это означало гибель. Грозила непосредственная опасность замёрзнуть в самом начале странничества. Тем более, что поглощённая пища уже начинала кристаллизироваться внутри.

Перешеек тёплого полуострова, на котором странник оказался в ловушке, стремительно сужался до размера небольшого мостика в пару сот шириной. При условии быстрых действий этого могло хватить для спасения. Всё увеличиваясь в масштабе, вторая Сол-Яч ужа начала процесс слияния с первой.  Мостик, на который стремительно рванул странник, оказался намного длиннее и извилистее, чем он предполагал вначале. Начинаясь чуть ли не в самом центре Сол-Ячи, полуостров, видоизменил форму и превратился вместе со своим тонкой ниткой мостика в криволинейную спираль, по которой, разгоняясь всё сильнее, летел выпучивший термоглаз плазмоид. Раскрутившись в полёте, странник вынырнул из смертельной спирали, при этом, чуть не влетев во вторую Сол-Яч, за которой уже рождались и третья и четвёртая. Круто сменив траекторию полёта, словно играющий шароид, странник покинул холодную зону, из повреждений имея только кристаллики кальция на теле.

Обычно Сол-Ячи рождались непредсказуемо быстро, иногда группами и неожиданно для плазмоидов, кормящихся по их краям. Все гелиосферусы вели в Поле общий учёт Сол-Ячей, что позволяло прогнозировать количество пищи, регулировать рацион питания вновь рождённых плазмоидов и мигрировать по колониям Нижнего Полюса вместе с течением плазмы Океана. Количество и площадь Сол-Ячей постоянно менялись согласно 1-му Гармоническому Закону Сол-Нца и всегда приносили с собой какие-нибудь изменения. Когда-то очень давно количество Сол-Ячей резко сократилось до всего одной в зоне экватора. Единственная Сол-Яч тогда разлеглась на площади всего в тысячу сот и к ней, чтобы прокормиться,  со всего Океана слетались миллионы гелиосферусов. Снимаясь целыми колониями с привычных мест обитания над спокойными участками Океана, плазмоиды на два месяца организовали вокруг единственной Сол-Ячи кольцевой гелиополис. Разведчики пищи в течение этих пятидесяти дней внимательно следили за равномерным и справедливым распределением дефицитной кальциевой плазмы. Но такое случалось редко —  обычно количество Сол-Ячей в последние десятки лет варьировалось от сорока до шестидесяти. Они равномерно рождались над поверхностью Океана согласно 2-му Гармоническому Закону Сол-Нца.

Молодой странник, отлетая от холодной бездны всё дальше, уже начинал понимать всю сложность и опасность своего пути. Когда каждое действие должно быть аккуратно просчитано и внимательно выполнено. В противном случае, шансы долететь даже до экватора резко снижалсь. На своём пути он не встречал почти никаких следов разумной жизни. Лишь изредка над Океаном появлялись и моментально сгорали в разных опасностях пустые шароиды. Замутнённые тела и отсутствие термоглаз делали их похожими на плазменные пузыри, медленно плывущие над раскалённым Океаном до первой вспышки фонтана. Гораздо чаще страннику на пути попадались материализованные мыслеформы в виде, хаотично кувыркающихся над Океаном, плазменных образований. Не удалённые холодными импульсами, образования одиноко блуждали над Океаном и, представляя для кремнийорганических разумов опасность, могли причинить ущерб. Обычно это были альтернативные «Я» самих спящих плазмоидов в виде их агрессивных псевдокопий. Такие псевдокопии легко удалялись обычными термосигналами. А вот для отправления в огонь опасных габаритных образований в виде плазмо-магнитных конусов, звёздчатых многогранников, колец или фракталов, требовалось уже совместное усилие нескольких плазмоидов. Как правило, опасность от таких образований состояла в их дистанционной способности физического разрушения тел плазмоидов и угнетения их наследственности. Так, например, многие конусы навсегда лишали медитативного сна, а звёздчатые многогранники при контакте намертво замораживали тело. Но каждый раз агрессивные оболочки и плазмо-магнитные образования носили индивидуально опасный характер. Особую опасность представляли фракталы. Обладая массивным телом, они обладали способностью к бурному росту,  многократно копировали себя или любой элемент природы до огромных масштабов. Так, например, маленький Живой Огонь при взаимодействии с фракталом превращался в целый огненный шторм, в пламени которого терялся даже Сол-Эос. Но такие образования встречались редко. Несколько раз молодой странник встречал на пути неприятные агрессивные оболочки и легко удалял их сам, не давая им приблизиться. Один раз в зоне высокой сейсмичности он видел издалека плазмо-магнитное кольцо, которое быстро утонуло в Океане. Обычно само Сол-Нце не допускало слишком долгого существования таких, рождённых в снах, образований и утилизировало их тем или иным природным способом — в этом заключался его 3-й Гармонический Закон.

Странник летел уже довольно давно. Не испытывая одиночества на своём пути, он изучал Океан, химию плазмы и природу Эоса. В частности, он замечал, что Сол-Ячи опасны не столько холодом, сколько сильным внутренним магнитным полем. Также они никогда не появлялись возле Живого Огня. Практически полезными оказались и наблюдения за фонтанами и гейзерами — время их короткой жизни, рождённой из соты Океана, составляло всего несколько мгновений, а горящий дождь выпадал сутками после. В своей левитации над Океаном странник часто убеждался в правдоподобности, размещённой в Поле, информации. Всё, что происходило над Океаном, осуществлялось только при участии Сол-Нца и часто являлось результатом его целенаправленной деятельности.

После прохождения зон сейсмичности и Сол-Ячей, над Океаном установилась относительно спокойная погода. Соты рождались, бурлили и, как всегда, перетекали одна в одну. Скопления водородных облаков также отсутствовали. Гелиосферус, находясь в пути уже несколько месяцев, испытывал необходимость сна. Контакт с Полем стал также актуален, как и медитация разума. Лишь только найдя подходящее место и погрузившись в сон, странник материализовал себе защитную оболочку для самоконтроля своего пространственного положения. Оболочка получилась быстро, она начала вращаться вокруг своего создателя и уже успела заметить невдалеке небольшую флоккулу. Медитативный сон разума в своей первой фазе включал сортировку и запись комбинаций холодных и горячих термосигналов, полученных гелиосферусом в период бодрствования, а во второй —получение таких сигналов из Поля. Ещё существовала функция обмена главной информацией с другими спящими плазмоидами. Осуществляя такую дальнюю коммуникацию с гелиосферусами экватора, одновременно спящими с ним, странник узнал новую информацию. В одном из центральных гелиополисов некий плазмоид-эволюционер распространяет совершенно новую жизненную информацию, а также генерирует оригинальные плазмо-магнитные образования. Так плазмоиды экватора сообщали через Поле, что сомнительное мировоззрение всерьёз противоречит гелиоцентрической системе взглядов и отрицает, что гелиосферусы являются моделями Сол-Нца в Эосе. Это обстоятельство оказалось для странника интересной и важной новостью. Он собирался посетить гелиополис, где обитал мыслитель, чтобы самому, через действие 3–го Гармонического Закона, убедится в ошибочности идей эволюционера. Но экваториальные колонии плазмоидов располагались очень далеко, и на пути к ним вновь предстояло искать кальциевую плазму Сол-Ячей. Плазмоиды-отшельники экватора сообщали, что стали последнее время стали часто наблюдать плазмо-магнитные образования фрактального типа, а также большое количество шароидов без разума. Но молодому страннику это казалось вторичным. В отличие от новостей разведчиков пищи о местах расположения кремниевых сгустков или статистике делений в колониях Нижнего Полюса. Сон опять подходил к концу.

продолжение следует...

Похожие статьи:

Рассказы → Скользящие в Огне. 3-я глава.

Рассказы → Остановка >(s)

Рассказы → Они слышали это!

Рассказы → Ребенок солнца.

Рассказы → Солнечный синдром