Тень ворона окончание

    Начало.    


  Неделя прошла, как долгий, нескончаемый кошмар. Во время отливов Павел вместе со своими новыми знакомыми опустошал магазины или совершал дальние разведывательные рейды в поисках новых источников продовольствия. В условиях ограниченного времени больше всех ценились люди способные долго и быстро бегать, и физически крепкий Павел пришёлся весьма кстати.

            Всадник на огромном вороне появлялся ещё трижды и ни разу не улетал без своего страшного груза.

            Соплеменники рассказывали Павлу, что трудовики неоднократно принимали попытки взять штурмом их многоэтажки во время отлива, но сам он стал свидетелем нападения только на десятый день своего пребывания на крышах.

            Как только туман опустился к земле, большой отряд неприятеля пошёл в атаку, отделившись от подконтрольных трудовикам зданий. Часть нападавших сразу принялась крушить баррикады, которыми товарищи Павла закрыли витрины своего универмага, в то время как десяток стрелков прикрывали их ружейным огнём. Защитники, экономя свой скудный запас патронов, обрушивали на головы врага обломки кирпичей и бетона и нередко гибли от пуль и картечи.

            Но и трудовики несли потери. Через десять минут боя мостовая раскрасилась красным и несколько вражеских тел лежали на ней неподвижно. Наконец, нападавшие сумели проникнуть в магазин, но к своему глубокому разочарованию продуктов там не нашли. Предусмотрительные жители переместили их на верхние этажи. Зато неприятеля встретила толпа вооружённая заточенными кусками арматуры, топорами, ножами и несколькими ружьями.

            Завязалась отчаянная рукопашная схватка. В первые минуты верх взяли соплеменники Павла, но когда на помощь штурмовому отряду подошли стрелки, трудовики быстро начали брать верх. Спасти здание от полного захвата помог очередной прилив. Неприятель отступил, защитники баррикад вернулись на верхние этажи.

            ― Зачем они лезут на рожон? ― недоумевал Павел, когда они поднимались по лестнице. ― Вокруг ещё много магазинов.

            ― Уже не так много, ― просветил его мужчина, сражавшийся только что рядом с ним. ― Пока мы чистили окрестности, они пили и подъедали свои запасы. Теперь, когда жрачка начала кончаться они чухнулись, да поняли, что опоздали. И потом, трудовики не станут работать сами, они предпочитают забирать чужое.

            В том бою они потеряли восемь человек, позже ещё один скончался от ран. Товарища они похоронили с почестями, спустив тело вниз. Во время следующего отлива трупов на улице уже не будет, туман уничтожит все следы пребывания людей.

            После похорон отмечали победу, и каждый получил свои двести граммов водки. Павел пить не стал, отдав свою порцию товарищам, он спустился в свою квартиру и лёг. Сон не шёл. Его преследовали жуткие видения. То подобно погребальному савану его накрывала тень гигантской птицы, то ему мерещился трудовик занёсший топор для смертельного удара. Затем видения приобрели более мирный характер, они сменяли друг друга в хороводе причудливых образов и вскоре потеряли всякий смысл.

            …Дождь молотил по асфальту, холодные струи попадали за воротник и сбегали по спине. Ребёнок на руках Павла заплакал и открыл глаза, синие, как небо.

            ― Ну, чего застыл? ― Марина в нетерпении топнула ногой. ― Люди же ждут!

            В чёрной, похожей на катафалк машине услужливо открылась задняя дверь.

            ― Марина, мы не должны этого делать, это же наш ребёнок! ― сделал он робкую попытку возразить своей госпоже.

            ― Ничтожество! Неудачник! Тряпка! ― говорила она ему, приближаясь, и каждое слово обжигало его, как удар плети. ― Дай сюда! Я сама всё сделаю.

            Марина отобрала у него ребёнка и скрылась в чёрной машине. Дверца захлопнулась с громоподобным грохотом…

Павел вскочил на кровати, отголоски грохота захлопывающейся автомобильной двери продолжали звучать у него в ушах. Он до боли сжал виски ладонями и закричал дико и страшно.

            Он не помнил, сколько времени просидел неподвижно. Возможно, Павел так и остался бы в этом покинутом жилище, если бы ощущение чужого взгляда не сделалось невыносимым и не заставило его выйти на крышу. Наверху царило необычное оживление. Толпа собралась вокруг недавнего собеседника Сергея в камуфляжной форме.

            ― Зачем он нам, Глеб? ― кричал кто-то. ― Сбросить его с крыши и дело с концом. ― Послышался гул одобрительных голосов.

            ― Толик, мне начинает казаться, что трудовик не он, а ты, ― очень спокойно ответил мужчина в камуфляже, голоса пристыженно смолкли. Только теперь Павел заметил, что у ног Глеба сидит маленький тщедушный человечек лет пятидесяти.

            Павел подошёл ближе.

            ― Значит, ты утверждаешь, что остался здесь намеренно? ― Глеб вёл допрос пленного врага.

            ― Да, ― кивнул человечек. ― Когда начался прилив и наши отступили, я спрятался в магазине. Когда туман начал подниматься, я незаметно пробрался наверх и спрятался.

            ― Почему сразу не вышел?

            ― Я боялся.

            ― Допустим. Зачем же ты сбежал от своих товарищей?

            ― Они… они меня съесть хотели, ― мужчина размазал слёзы по грязному лицу, маленький, испуганный, жалкий.

            Люди снова загалдели, обсуждая услышанное, но Глеб быстро восстановил тишину поднятием руки. Слушались его беспрекословно.

            ― Это с голодухи что ли?

            ― Да, мы жребий кинули.

            ― Костыль тоже кидал?

            ― Нет. Ни он, ни его приближённые. Только пехота.

            Глеб задумался:

            ― Как звать-то тебя?

            ― Петя.

            ― Вот что, Петя. У нас тоже продовольствие на вес золота. Народ прав, лишний рот нам в обузу.

            ― Я могу купить себе место среди вас ценной информацией, ― Петя проглотил комок, застрявший в горле.

            ― Какого плана информация?

            ― Я знаю, как попасть в оружейную комнату.

            ― Давай послушаем.

            Со слов пленного, оружейная комната трудовиков находилась с боковой стороны здания, смотрящего фасадом на крайний дом принадлежащий клану Павла. Вокруг многоэтажки шёл карниз. Забросив крюк в окно нужного этажа, теоретически можно было обогнуть здание по карнизу и попасть в нужную квартиру. Вот только для осуществления подобного манёвра требовался акробат экстра-класса.

            ― Ну, ты и выдал, Петя! Усмехнулся Глеб.

            ― Я могу попробовать, ― Павел шагнул вперёд.

            ― Это сложнее чем кажется, ― Глеб внимательно взглянул на него.

            ― Меня готовили к таким операциям.

            ― Паша, зачем тебе это? ― прозвучал у него за спиной голос Сергея.

            Павел медленно повернулся к нему:

            ― Я всё вспомнил.

            ― Искренне тебе сочувствую.

            Сухо щёлкнул арбалет и стрела с наконечником ― крюком устремилась вперёд. Тихо звякнуло оконное стекло напротив. Павел и его сопровождающие замерли в напряжённом ожидании. Но, шли минуты, а в стане врага пока всё было тихо. Фёдор натянул трос и убедился, что крюк надёжно зацепился за подоконник.

            ― Ну, я пошёл! ― Павел перекинул ремень через наклонную верёвку и, ухватившись за его концы руками, скользнул в темноту.

            ― Он действительно всё вспомнил? ― спросил Глеб у Сергея.

            ― Говорит, что да. Упомянул, что служил в каком-то там крутом спецназе.

            ― Остаётся надеяться, что это не способ самоубийства, который он для себя выбрал. В любом случае, пожелаем ему удачи.

            Диверсант быстро достиг стены и без труда нащупал ногами обещанный карниз, перебежчик не соврал. Двигаться по уступу, шириной в полступни, оказалось совсем не сложно для подготовленного человека. К тому же по всей длине здания тянулись широкие подоконники, за которые было удобно держаться руками. Павел завернул за угол, чувствуя, как его товарищи вытравливают верёвку, привязанную к его поясному ремню. Карниз продолжился и на боковой стене, пока всё шло хорошо.

            Со слов перебежчика, Павлу было нужно пятое по счёту окно. Достигнув цели, он достал маленький фонарик и посветил сквозь холодное стекло. Узкий жёлтый луч сразу же выхватил из темноты стойку с оружием.

            Расшатав ножом оконные рамы, Павел сумел сломать на них замки, не разбивая стёкол. Через мгновенье он был уже внутри. Добычей диверсанта стали два охотничьих карабина, три вертикалки и два помповых ружья. Оружие мужчина сложил в специально прихваченный с собой для этой цели мешок и туго перетянул его скотчем. Второй мешок он доверху набил боеприпасами и снаряжёнными патронами, привязал его к первому и не без труда спустил свой драгоценный груз на мостовую при помощи верёвки, висевшей у него до этого на поясе.

            Натянув верёвку, Павел дёрнул её трижды, что являлась условным сигналом для его товарищей. Они будут осторожно тащить ружья и боеприпасы до тех пор, пока не поднимут их на свою территорию. Если груз зацепиться и достать его сразу не удастся, с первым же отливом соплеменники Павла найдут его по верёвке и заберут в свой лагерь.

            Можно было возвращаться. Павел перелез через подоконник и стал на карниз. Осторожно продвигаясь в обратном направлении, он уже почти добрался до угла, когда ближайшее к нему окно осветилось тусклым светом и распахнулось. Кто-то выглянул на улицу. Диверсант понял, что его сейчас непременно заметят и путь к отступлению будет отрезан. Опережая врага, он бросился на него с ножом в руке, увлекая противника внутрь квартиры.

            Лишь в последний момент он сумел удержать руку от удара. Свеча, сиротливо чадящая на столе, позволила Павлу увидеть, что он прижимает к полу девушку. Хозяйка жилища была совсем юной. Длинные волосы цвета спелой пшеницы разметались по грязному ковру. Глаза, чистые и выразительные, смотрели с тревогой и удивлением, но страха в них не было. Девушка не боялась Павла!

            ― Мне больно, ― прошептала она.

            ― Кричать не станешь?

            ― Нет.

            Павел отпустил девушку, и они сели на пол. Она была ещё моложе, чем мужчине показалось вначале, едва ли ей исполнилось восемнадцать. Теперь он смог разглядеть своего юного врага лучше. Синие глаза, прямой нос, чувственные губы, правильные черты лица. По мнению Павла, девушку можно было назвать красивой.

            ― Ты пришёл с тех высоток?

            ― Да.

            ― Чтобы убивать?

            ― Я не убийца. И я уже ухожу.

            ― Что ты сделаешь со мной?

            ― Ничего, только мне придётся тебя связать.

            Но что-то мешало Павлу встать и уйти. В облике девушки он увидел нечто такое, что заставило его прислушаться к своим ощущениям. Словно какое-то забытое воспоминание отчаянно металось в пыльном чулане памяти, пытаясь вырваться на свободу.

            ― Как тебя зовут?

            ― Юля.

            Павел вздрогнул, и это не скрылось от девушки.

            ― Так звали мою дочь, ― зачем-то захотелось ему признаться.

            ― Почему звали?

            ― Потому, что её, скорее всего, уже нет в живых.

            ― Она  болела?

            ― Нет, я её продал.

            Юля смотрела на него с недоверием и испугом. Вот теперь ей действительно было страшно:

            ― Куда продал?

            ― Не исключено, что на органы.

            ― Как ты мог такое совершить?!

            ― Жена всё спланировала. Гражданская. А я не остановил её.

            ― И как ты с этим живёшь теперь? ― страх у девушки пропал, остались только пренебрежение и жалость.

            Павел ничего не ответил, он подошёл к окну и посмотрел вниз. В темноте он не увидел тумана, но знал, что жёлтая ядовитая масса находится совсем рядом. Может, хватит уже цепляться за эту бесполезную проклятую Богом жизнь? Всего один шаг и всему придёт конец! Но он и в этот раз не прыгнул.

            Павел стал на карниз и, не прощаясь, побрёл обратно. Подъём по наклонной верёвке занял значительно больше времени, но и эта задача оказалась несложной для профессионала.

            ― Посылку получили? ― угрюмо спросил он, когда оказался на своей территории.

            ― Получили, получили! ― от избытка чувств Сергей похлопал его по плечу. ― Ты молодец, Паша! Ну, теперь пусть только сунутся!

            Внезапно Павел почувствовал сильнейшую усталость. Он спустился в свою квартиру, лёг и сразу уснул. Первый раз за весь период своего пребывания на крышах его не мучили кошмары.

            На следующий день он разыскал перебежчика. Пётр сидел на крыше, прислонившись спиной к вытяжной трубе, и смотрел вдаль. Павел пристроился рядом с ним.

            ― Привет, дружище, как устроился? ― начал он издалека.

― Спасибо, неплохо.

― Слушай, у вас там девчонка есть. Юля, кажется?

― Юлька? Есть такая. Её Костыль под замком держит.

― Она что его женщина?

― Нет. Она его пленница.

― Зачем она ему.

Пётр внимательно посмотрел на своего собеседника, словно раздумывая, стоит ли ему рассказывать дальше:

― Она странная Юлька эта, попала к нам с месяц назад. Как и все не помнила ни черта. И способности у неё есть любопытные. Однажды на глазах у всех она открыла окно в другой мир.

― Какое окно? На что это было похоже?

― На соседней крыше, словно дырка в пространстве протаяла, а за ней город живой! Машины ходят, люди суетятся, магазины, рекламы неоновые, трубы дымят. Мы тогда так обалдели, что дар речи потеряли. А дырка эта далеко от нас возникла, туман не давал до неё добраться. Минут пять мы смотрели на это чудо, а потом портал исчез.

Костыль потребовал, чтобы она свой фокус повторила, но Юлька толи не смогла, толи не захотела. Тогда он её запер и с тех пор держит при себе. Я думаю, свалить он домой задумал, только девчонка пока не торопится его туда отправлять.

После этого разговора Павел потерял покой. Если Юля могла создать портал в обычный мир, он должен попытаться вернуться и исправить свои ошибки. Шанс спасти проданную дочь был совсем ничтожным, но он ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку и не мог думать больше ни о чём другом. Взвесив все за и против, он твёрдо решил похитить Юлю у трудовиков во время ближайшего отлива.

Ночью Павла разбудили выстрелы. Он быстро оделся и тенью выскользнул на крышу. Наверху царила полная неразбериха, горели факелы, кричали люди. Павел забрался на техническое помещение лифта, возвышающееся над крышей, и затаился там.

Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы понять суть происходящего. Трудовики отреагировали на похищение оружия быстро и жёстко. Под покровом ночи они забросили кошки и пробрались на территорию противника. Сняв часовых, нападавшие натянули заранее подготовленный подвесной мост и атаковали основными силами. Вот только закрепить успех им не удалось. Наблюдатели на соседних высотках обрубили шаткие верёвочные переправы, и под контроль трудовиков попало всего две крыши.

Павел усмехнулся. Враги захватили крышу универсама в надежде на продовольственный склад на верхних этажах здания. Но предусмотрительные соплеменники Павла давно перенесли продукты питания подальше от владений трудовиков. В этом бою захватчики получили только территорию и пленных.

Павел удалился с крыши и никем незамеченный спустился до этажа, наполовину заполненного туманом. Он предполагал, что трудовики обыщут территорию противника после захвата и не ошибся. Не прошло и пяти минут, как со стороны лестничного пролёта послышались шаги двух человек, стены мазнул тусклый луч фонаря.

            ― Слышь, Сивый, что-то мне не по себе тут! Давай свалим? ― со страхом в голосе предложил один из спускающихся вниз.

            ― Рехнулся! Костыль нас с крыши сбросит, если кого прозеваем! Вперёд! ― решительно возразил второй голос.

            Павел набрал в лёгкие как можно больше воздуха и присел. Звуки отдалились, словно уши заложили ватой.

            ― Я же говорил тебе, что здесь никого нет!

            ― Ну, всё, уходим! Здесь и вправду жутковато.

            Павел вынырнул из тумана, когда шаги уже удалялись. В полной темноте наощупь он нашёл устойчивый шкаф, забрался на него и затаился. Так он пролежал почти до рассвета. Выстрелы прекратились, но слышались предсмертные крики товарищей Павла, которым он ничем не мог помочь. Обозлённые отсутствием продовольствия трудовики, жестоко расправлялись с пленными. Долго кричала женщина, истошно и жутко, а когда отчаянные призывы о помощи умолкли, их отголоски ещё долго звучали у Павла в ушах.

            К концу ночи все звуки затихли, до прилива оставалось меньше часа. Павел покинул своё убежище и осторожно выбрался наверх. Кроме часовых на крыше, соседствующей с территорией неприятеля, все трудовики спали. Изображая сильно нетрезвого человека, Павел двинулся в сторону верёвочного мостика, ведущего к зданию, где он недавно воровал оружие.

Тело покрылось липким потом, когда над погасшим кострищем Павел увидел вертел с остатками обгорелого человеческого тела. Каннибалы спали тут же среди пустых бутылок. Никто не обращал на него внимания. Шатаясь из стороны в сторону, он добрался до люка, ведущего вниз. Несколько человек, встреченных им по пути, были пьяны и не распознали в нём врага.

Павел был вооружён только ножом, но в руках боевого пловца и такое оружие превращалось в серьёзный аргумент. Первый трудовик, который проявил к нему интерес, повстречался Павлу в коридоре верхнего этажа. Противник был трезв и сразу понял, что перед ним враг, но выстрелить не успел. Точный удар в шею убил его на месте.

Здание оказалось практически безлюдным и, не встречая преград, Павел уже через пять минут нашёл квартиру, в которой держали Юлю. Здесь его ждал сюрприз в виде двух хорошо вооружённых людей. Но охранники не ждали нападения, а Павел был профессионалом. Ему снова удалось одержать верх над противниками без единого выстрела.

Ключа от замка он не нашёл и просто выбил дверь ударом ноги. На глазах у изумлённой Юли он молча затащил в помещение поверженных охранников и надёжно забаррикадировал дверь изнутри.

― Юля, мне нужна твоя помощь!

― Чем же я могу тебе помочь?

― Я знаю, что ты можешь вернуть нас обратно. Давай уйдём, вместе!

― О чём ты? Я не понимаю?

― Я о портале домой, который ты умеешь открывать.

― Ах вот в чём дело, ― девушка села на стул, опустила грустные глаза. ― Всё не так просто. Я не могу это контролировать. У меня получалось всего дважды и один из них по чистой случайности. Я пробовала ещё, но не смогла.

― Ты должна попробовать снова!

― Это бесполезно.

Павел обхватил своими ладонями Юлину голову, заглянул в синие бездонные глаза:

― Помоги мне, пожалуйста! Если я смогу вернуться, у меня появится шанс спасти дочь!

― А если ты опоздаешь?

― Тогда я выйду на банду покупателей детей и уничтожу их всех, одного за другим. Подумай, скольких малышей ты сможешь спасти!

― Хорошо, я попробую, ― Юля подошла к открытому окну и застыла, как изваяние. Павел видел, как тугой струной напряглась стройная спина, как побелели пальцы, вцепившиеся мёртвой хваткой в подоконник.

Павлу показалось, что прошла целая вечность. Начался отлив, но он не торопил Юлю, девушка делала всё, что могла. Когда последняя надежда на успех начала угасать, верхушка кирпичной трубы, едва показавшаяся из тумана, озарилась яркой вспышкой, и над ней возникло мерцающее зеркало. Мутная поверхность подёрнулась рябью, и через мгновенье сделалась прозрачной. И там, в бесконечно далёкой глубине Павел увидел город!

― Ты смогла! У тебя получилось! ― он обнял девушку за плечи. ― Но это далеко, мы должны спешить!

Послышались удары в дверь.

― Чёрт, как же не вовремя! ― Павел сорвал занавески и, разорвав их на части, связал лоскуты в прочную верёвку. ― Юля, там внизу есть барельеф на стене, на нём можно стоять. Я спущу тебя на него, а потом слезу сам. Мы сможем уйти. Дверь затрещала.

Он обвязал дрожащую от страха девушку самодельной верёвкой и опустил её на барельеф. Затем привязал верёвку к батарее отопления и последовал за Юлей. Барельеф, с изображением какой-то символики, позволял стоять на его поверхности. С этого архитектурного элемента можно было добраться до окна. Павел разбил стекло, забрался в комнату и открыл оконную раму.

― Смелей! ― протянул он девушке руку.

Выйдя в подъезд, они смогли спуститься на улицу и обогнуть дом. До конца прилива оставалось уже недолго и беглецы должны были спешить. Когда они перебегали открытое пространство перед зданием, занятым трудовиками, вслед им послышались выстрелы, но пули прошли мимо. Вскоре городские постройки сделали их недосягаемыми для стрелков.

Павел знал, что трудовики не решатся преследовать их в конце отлива, но и у него с Юлей обратной дороги уже не будет. Когда они подбегали к трубе, туман уже начинал сочиться из люков и канализационных решёток. Теперь Павел отчётливо видел мельчайшие детали городского ландшафта по ту сторону портала. Он узнавал его, это был его город! До лестницы, ведущей на вершину трубы, они добрались, когда жёлтая масса уже доходила до пояса.

Он подсадил девушку на лестницу и полез следом, туман временно отстал. Павел не видел портал, скрытый вершиной трубы, но отчётливо различал сияние, исходящее от него во все стороны. Цель была уже близка, когда крепёжные болты лестницы начали вылетать из щербатого кирпича один за другим. Проржавевший металл не выдержал тяжести двух тел, лестница предательски заскрипела и начала отделяться от трубы.

― Мы упадём! ― закричала Юля испуганным голосом.

― Не делай резких движений! ― велел он ей. ― Сначала лезь ты, одна.

Но, как только девушка попыталась подняться ещё на одну ступеньку, лестница накренилась ещё сильнее. Спасения не было.

― Видно не судьба, ― горько усмехнулся Павел и разжал пальцы.

Он падал спиной вниз, с каким-то отречённым спокойствием наблюдая, как удаляется крохотная фигурка девушки. Юля упорно продолжала ползти по шаткой лестнице вверх.

Но достигнуть жёлто-серой массы он не успел. Совсем близко прозвучал могучий крик ворона, и железные когти сомкнулись на его теле. В следующее мгновенье он уже нёсся ввысь, дома под ним становились всё меньше. До предела вывернув шею, Павел сумел заметить, как хрупкая девичья фигурка нырнула в портал. На душе стало тепло и радостно.

Птица сбросила его на металлическую платформу и села рядом. Павел встал на ноги и осмотрелся, они находились на технической площадке телебашни. Город, поглощаемый туманом, лежал перед ним, как макет.

Гигантский ворон повернул голову и по-птичьи боком рассматривал свою жертву. Всадник, как влитой сидел в высоком седле, на твёрдом аскетическом лице не двигался ни один мускул, в серо-стальных глазах светилась мудрость и покой. Вот сейчас он обнажит свой карающий меч, и убогое бессмысленное существование ещё одного грешника прервётся.

Павел не боялся смерти. Напротив, он ждал её, как избавление от невыносимой душевной боли и тоски. Но без ответов он уйти тоже не мог.

― Ты же знаешь, что здесь происходит! ― крикнул он всаднику с вызовом. ― Хоть сейчас дай ответ!

― В конце пути каждого человека, между жизнью и смертью существует промежуток времени. На Земле он длится лишь одно короткое мгновение, но в таком месте, как это может растянуться на месяцы и годы. ― Голос всадника был сильным, властным и спокойным.

― И что это за место?

― Ты знаешь.

― Мы здесь за свои грехи. Чтобы перед смертью ещё раз осознать всю тяжесть содеянного при жизни.

― Да. Но не только. Создатель мудр, каждому своему творению он предоставляет ещё один шанс.

― И многие смогли им воспользоваться?

― Почти никто. Но у тебя получилось.

― Что меня ждёт?

― Понятия не имею. Ты не мой. Прощай!

Огромная птица взлетела, ударив Павла крыльями. Он не удержался на ногах и перевалился через ограждение площадки. Он снова летел вниз, но падение и в этот раз оказалось не долгим. Он снова погрузился в уже знакомую чёрную массу.

Но на этот раз темнота не казалась омерзительной. Тёплые ласковые прикосновения успокаивали измученное тело и душу, нежные волны убаюкивали, и Павлу захотелось навсегда остаться в этих объятиях, сулящих забвение и покой…

…он свалился на мокрый асфальт, но сразу вскочил на ноги. Дверца чёрной машины, похожей на катафалк, захлопнулась с необратимой обречённостью, но теперь Павел твёрдо знал, что он должен делать.

Решительно подойдя к автомобилю, он открыл заднюю дверь и выдернул наружу молодого мужчину спортивного телосложения. Покупатель детей не успел ничего понять, когда Павел несколькими точными ударами надолго отправил его в небытие.

Из водительской двери уже выскакивал второй здоровяк, рука бандита потянулась за отворот куртки, но достать пистолет он не успел. Павел, не церемонясь с преступником, сломал ему кисть и раздробил челюсть.

Затем он обогнул машину, открыл дверь и забрал из рук ошеломлённой Марины хнычущую Юлю.

Дождь закончился, сквозь просветы рваных туч показалось Солнце. Он уходил, бережно укрыв ребёнка своей курткой, девочка успокоилась и затихла. Быстро пришедшая в себя Марина сыпала ему вслед проклятия и оскорбления, но Павел её не слышал. Когда он поворачивал за угол, ему показалось, что сверху донёсся далёкий крик ворона, и тень от могучих крыльев промелькнула на мокром асфальте.