Старая Тортилла неслась на всех парусах. Попутный зюйд-зюйд-вест задувал в каждую складочку пышных юбок и раскрытый зонтик.
– Грег! – затарабанила она в капитанскую каюту. – Отпирай, стервец!
Одноглазый капитан корабля, смутно воспринимая действительность, с живым интересом наблюдал, как зеленые чертята играют в «Морской бой» на страницах судового журнала. В углу похрапывал Киллер, с умиротворенным причмокиванием обнимая початый бочонок.
Щеколда не выдержала напора и глухих ударов и с чувством собственного великолепия брякнулась на пол. В дверном проеме возникла Мон-Мон (тем, кто не знает, кто такая тетушка Мон-Мон, автор рекомендует сперва прочесть «Кружка эля, Мон-Мон-Шер (байка с продолжением)» уже полтора года удобно устроившуюся в местном ТОПе).
– Грег! Пряжкой тебя по корме да через колено! – оглушая децибелами племянника, разразилась шестнадцатилетняя девчушка. – Где мой «Палермо»?!
От ее возгласа чертята бросили «Морской бой» и немедля испарились. Капитан с сожалением перевел взор своего глаза с морской баталии на любимую тетушку.
– Теть, чего бурчишь? – пытаясь навести фокус, проворчал он. – Вон твоя «Палерма», по правому борту.
– По правому, говоришь!? – не унималась Мон-Мон. – Зенку-то разуй!
На волнах покачивался надувной тор травяного цвета с гордо поднятой головой дракона. На корме (чуть пониже пимпочки) готическим шрифтом красовалась надпись «Полерма».
– «Полерма», – прочел племянник. – Ниче так кораблик.
– Да ты издеваешься, – с яростью прошипела его родственница. С ловкостью корабельной обезьянки она схватила золотой дублон, умудрявшийся одновременно выполнять два предназначения: энзэ и серьги в ухе бравого капитана.
– Ай! Тетя, не надо! – взмолился сорокапятилетний племянник, сгибаясь перед непреодолимыми обстоятельствами, тянущими его серьгу-дублон вниз. Перед глазами медленно проплыли лицо тетушки, излучавшее сложную гамму чувств от возмущения до ярости, девятнадцатилетняя грудь, скрытая просторной блузкой и корсажем, талия, обернутая широким поясом с прицепленной к нему кобурой для зонтика, и наконец все померкло в бесчисленных складках пышных юбок.
– А теперь слушай внимательно, племянничек, – свободной рукой пыталась избавиться Мон-Мон от своего пояска. – Раз уж ты профурфыкал мой «Палермо», то придется мне временно оккупировать твое судно.
– Еще чего! – возмутился капитан одной из складок. – Ай!
– Я не закончила, – стиснула ноготки Старая Тортилла, от чего из глотки капитана вырвался тот самый непроизвольный вскрик, благо, заплутавший в юбочном лабиринте и оставшийся неуслышанным. – На время возвращения моего судна придется мне покапитанствовать на твоем.
Негодованию капитана Грега не было предела, и он разразился проклятиями, на чем свет кляня негодную тетку. Но, к своему сожалению или, наоборот, благу, в данный момент их он мог выказать все той же складке одной из тетушкиных юбок.
– Ну и последнее, – продолжала ворковать Мон-Мон, избавившись наконец от своего чудного пояска и наливая в кружку ром. – Как ни крути, а придется на этот раз тебя все же выпороть, племянничек. Так что, будь лаской, снимай штаны.
С этими словами она выпустила дублон и выхватила зонтик, нацелив тот прямохонько в уцелевший глаз племяша. Распрямившемуся племяннику пришлось отказаться от мысли дать команду матросам вежливо выпроводить тетушку за борт.
– Фу, Грег! – поморщилась девчушка, сделав преизрядный глоток рома. – Что это за гадость?
– Ну знаешь, тетя, дареному бочонку в пробку не смотрят, – резонно ответил пока еще капитан.
– Это кто ж его тебе подарил? И за что? Уж не в обмен ли на мой «Палермо»? – грозно размахивая зонтиком перед глазом племянника, перешла в наступление Мон-Мон.
– Да как я... Да я бы... – боязливо ретировался Грег. – Да это мне Кристо преподнес.
– Что еще за Кристо? – чуть опустила грозное оружие тетушка.
– Эээ... – замялся без десяти минут матрос. – В общем, пассажир мой давешний.
– И с каких это пор, честный пират, принимает на борт пассажиров? – невинным голоском вопросила Мон-Мон. – Что ты мне свои спагетти развешиваешь?!
– Тетя, честное пиратское, – вновь попятился перед угрожающим зонтиком племянник. – Этот Кристо отдал мне карту сокровищ.
– Карту, говоришь? – недоверчиво переспросила Старая Тортилла. – Дай-ка взглянуть!
С этой фразой она протянула руку своему родственнику и ласково поманила.
– Давай, давай, – с умильной улыбкой подбодрила она, – не стесняйся!
С гримасой подозрения Грег полез за пазуху и протянул тетушке свернутый лист. На листе шариковой ручкой был нарисован какой-то остров, пальмы, пунктирная линия, завершающаяся восьмерным крестом. Под самим крестом стояла надпись «клад». В верхнем правом углу листка была начерчена буква «Х», на концах отрезков которой красовались мелкие «с-в-з-ю».
– И это и есть твоя карта? – с деланным равнодушием поинтересовалась Мон-Мон.
– Теть, он, этот Кристо, карту при мне рисовал, – ответил Грег.
– Не сомневаюсь.
– Сама подумай, – попытался втолковать капитан, – если б у него была карта при себе, я б его запросто приубил и всего делов... Но этот шельмец сказал, что карта у него в голове, поэтому если я его того-этого, то клада мне не видать, как своего второго глаза!
– Хм, а в этом что-то есть, – промурчала тетушка, пряча бумажку в декольте. – И не бухти, – погрозила она пальчиком племяннику. – Из-за рома ты проворонил мой корабль. Ром тебе подарил этот подозрительный Кристо. Так что этот листок мой по праву.
С железной логикой тетушки и на трезвую-то голову не потягаешься, а уж когда внутри тебя гуляет ром, то и подавно.
– Ну вот. А теперь, – тетушка поставила ножку на табурет, – дорогой племянничек, подставляй попу...
«Тетя не надо!» – проснулся от своего возгласа капитан. Мутным взором взглянул на похрапывающего Киллера, на чертенят, играющих в «Крестики-нолики» в судовом журнале...
– Уф! Приснится же такое...
;)
