Улица Манья. Часть первая

c благодарностью Flying_Tost за советы к первому варианту этого рассказа

Жители города называют ее Артерией. Единственная живая улица города Тилли, сохранившаяся с давних времен. Стоит переступить через металлические врата, как попадаешь в царство вечной осени. Неровная дорожка ходит под ногами ходуном. Подземные пары раскачивают камни мостовой вверх-вниз, местами сквозь щели просачиваются источники богатые кармином, которые несут кровавые воды в самую низкую точку улицы — Кратер. Место казни первых иных.

Торговля на Главной улицы идет бойко. Ежегодно толпы зевак набиваются в Тилли, чтобы почувствовать дыхание движущейся земли. У Врат гостей встречает магазин мерзких сладостей "Mus", продающий конфетки в форме тараканов и крыс. Сытых и уже изрядно напуганных людей забирает трамвайчик, с торчащим наружу механизмом. Звук открывающихся дверок похож на завывания койота.

Летучий отряд патрулирует Артерию с шести часов утра по полуночи, когда единственный проход запечатывается. Некоторые дни улица пустует или находится на аварийной очистке от мусора, оставшегося после гостей. Жители чувствуют странное облегчение, когда Врата закрыты, но боятся признаться в этом даже сами себе. И только черный вторник четырнадцатое ноября наконец расставил все фигуры на места. На дорожке Артерии, за несколько сотен шагов до Кратера, нашли Верховного Мессира эмпатов. Мужчина был мертв.

Фрэнк Манья предчувствовал беду. За несколько дней до собственной гибели предсказал неожиданное горе, которое накроет Тилли. Концентрация скверны в городе настигла критической массы, и мессир каждую ночь обходил улицы, чтобы уничтожить зловонные очаги. Мужчина умел взламывать чужое сознание, а, кроме того, в молодости занимался борьбой и даже в сорок с лишним лет отличался здоровьем и физической силой. Тем не менее, кто-то нанес ему удар по затылку и оставил истекать кровью. Широкий плащ скрыл до поры до времени многочисленные рваные раны рук, шеи и спины. Нашедший даже не сразу понял, кто перед ним находится. Эмпата пришлось приводить в чувство несколько часов. "Он выдрал у него кусок печени, — твердил парень раз за разом. — Следы от зубов похожи на человеческие!"

В городе поднялась паника. Стражи допрошены, но даже эмпаты не смогли вытянуть из них больше, чем те сказали при первом расспросе. Мессир через Врата не проходил. Он всегда предупреждал о своих ночных визитах заранее и, как и все, расписывался в журнале. Подтянутый элегантный в черном шерстяном костюме Манья использовал трость с рукояткой в форме летучей мыши. Стук дерева о камень предупреждал о появлении эмпата раньше, чем кареглазый мужчина выходил на пятачок, освещенный фонарями.

Было установлено, что Манья покинул штаб-квартиру эмпатов около десяти. Изнурительное сорокачасовое дежурство подошло к концу, мужчина спешил домой, чтобы поздравить младшего сына с долгожданным тринадцатилетнем. Слухи о его тяжелых отношениях с Майком уже давно просочились за пределы здания, но видя, как заботливый отец упаковывает подарок в ярко-вишневую бумагу, свидетели решили, что мальчик все же решил подчиниться воле отца и вступить в ряды эмпатов. Рано стемнело, с неба сыпалась белая стружка снега. Манья вышел из здания, и тьма обступила его со всех сторон, потухшими от сильного ветра фонарными столбами. Дорога до лабиринта заняла бы всего двадцать минут, но домой Фрэнк так и не попал.

Начался поиск его сына, который не ночевал в этот день дома. Спустя почти двенадцать часов, Майк сам появился на пороге штаб-квартиры эмпатов босой. Высокий и худой, так сильно напоминающий отца прямой осанкой и особым врожденным высокомерием, которое не раздражало, а принималось людьми, как должное. Мальчик оглядывал просторный холл; на рубашке не хватает пуговиц, пиджак велик. Большой синяк на правом виске величиной с голубиное яйцо. Сознание, на языке эмпатов "полностью обнаженное", с легкостью поддалось взлому. Сторожка, дверь распахнута настежь, земля перед зданием вытоптана, а в камине лежит горстка пепла и несколько обрывков чудом уцелевшей бумаги. Майк Манья сжег свои воспоминания, относящиеся к дню убийства Мессира.

Апатия сменилась вспышкой гнева. Мальчик во что бы то ни стало хотел видеть отца. Кидался, как дикий зверь, на каждого, кто посмел произнести имя Фрэнка. Понадобилось три эмпата, чтобы оттащить Майка от Мысли, в плечо которого тот вцепился зубами. Бледное узкое лицо исказилось от гнева и боли, став почти призрачным.

— Кто-нибудь успокойте этого мальчишку! — кричал судья Эш.

Майк застыл на месте. Ему показалось, что он услышал знакомый голос. Приложив руку к сердцу, мальчик стал прислушиваться к тому, что тот говорит. Добрый, чуть хрипловатый и несомненно принадлежащий мужчине голос успокаивал; дыхание постепенно приходило в норму и вот уже сердце остановило свой бег.

— Что это? Откуда идет этот голос? — спросил Майк и потерял сознание.

***

Майк Манья старался не думать ни о чем постороннем. Все мысли были подчинены единственной цели: вспомнить украденную неделю. Первые дни в рядах эмпатов он проводил обыски на улицах, примыкающих к прямо Артерии. Научился бегло читать мысли и проникать в незащищенные сознания. Сравнить это можно было разве, что с хождением мимо комнат, в каждой из которых играла разная музыка. Голоса, мысли, чувства сливались для него в единую песню.

Только оставаясь наедине с самим собой, мальчик мог позволить себя обдумывать случившееся. Огромный дом, пропускавший в себя так мало света, стал для него убежищем и тюрьмой. Он разложил газеты последних трех недель и принялся внимательно изучать. Большинство авторов писали о последнем решении Судей по поводу строительства дополнительной городской стены. Жители горячо приветствовали это решение. Ему на глаза попалась крохотная заметка о мальчике, которого нашли на Артерии двадцать пять лет назад. Тогда никто не смог сказать откуда взялся ребенок.

Газета за тринадцатое ноября начиналась со статьи о партии испорченного хлеба, перехваченного эмпатами на южной границе Тилли. Повозка двигалась в сторону города уже добрых десять миль, если судить по истертым лошадиным подковам, и выехала неделю назад. Вот только торговцы большую часть пути были мертвы. Автор подчеркивает, что никаких признаков насильственной смерти обнаружено не было. "Мы торжественно заявляем, что это не Окраина", — сказал судья Эш.

-Вот как, — озадаченно произнес Майк, проводя пальцем по строке. — Привратник? — мысленно обратился он к своему внутреннику. — Слышишь меня?

— Хотел бы сказать, что нет, — проворчал мужчина. — Чтобы вы знали, мне не нравится новая погода в вашем сознании. Холод мне весь урожай убьет. Брр. Ненавижу кладбища. Что вы хотите найти в сознании мессира Фрэнка?

— Чувствуешь все-таки? — улыбнулся мальчик краешком рта.

Собственное сознание его было простым настолько насколько это только можно было представить. Принято считать, что эмпатами становятся по нескольким причинам. Во-первых, наследственность, во-вторых, травма, пережитая в детстве, в третьих, сложноорганизованное сознание. В книгах, которые приносил отец, были описаны люди с сознанием-замком, крепостью и даже целым городом. Внутренний мир Майка мог поместиться ровно между курятником и конюшней таких строений: простая одноэтажная сторожка, обросшая со всех сторон чертополохом. За низкой оградой заросли черной бузины. А в сторожке — Привратник.

Сознание же Фрэнка Маньи представляло собой пирамиду со скользкими ледяными гранями. В первые же дни мальчик попытался штурмом взять эту крепость, но терпел неудачу за неудачей. Ни один из приемов глубинного сосредоточения, который он помнил, не помог. Мертвое сознание в свои чертоги не пустило.

— Другим можете врать сколько угодно, хоть и не рождены вы для этого, но я должен знать правду. Уж каким строгим был ваш отец, а мне вас доверил. Заботься о нем говорит, как о собственном. Хоть и не приведи господь мне такого сына. Тощий, бледный, а уж ваше зрение, как у кукушки.

— Как у крота. Говорят слеп, как крот.

Он уперся руками в пол, откинул голову назад и расхохотался. Босая стопа стояла прямо на снимке с изображением Судей, взгляд упирался в потолок. Не так уж плохо быть не слишком умным. Стоило мальчику прийти в себя четырнадцатого ноября, как весть о смерти отца тут же донесли до его ушей. Он вжался в стенку кафедрального собора и неожиданно понял, что не знает, как туда попал. Страха не было. Реальность встретила новыми картинками и незнакомым запахом гнили, идущем от заплесневелой канализационной трубы.

— Оно становится все хуже, — подтвердил мальчик. — Плата за то, что я пытаюсь пробраться на территорию Смерти без билета. А, ладно, забудь. Лучше посмотри, что мне удалось найти.

Он вытащил из кармана сложенный вдвое листок.

"Соболезную о вашем решении мессир. Отказ, позвольте мне так думать, дался Вам с трудом. Уповаю на скорую встречу.Inodorus/Mus".

— Ничего особенного в нем нет. Да вашему отцу по сотни раз на день приходилось отказываться просителям. Если бы в письме была зацепка хоть величиной с угольное ушко, Судьи бы ее не проглядели, — сказал Привратник скептично. — Оставьте свои попытки попасть в его сознание. Вы себя погубите.

— Кто сказал, что письмо его?

— Откуда же оно тогда взялось?

— Лежало в кармане пиджака, которым меня кто-то укрыл, пока я был без сознания. Он не совсем обычный, Привратник. Двухсторонний. Таких уже давно не шьют. Есть внутренний кармашек для часов на цепочке, еще прямоугольное отверстие для небольшого плоского предмета. А вот здесь, — Майк ухватился за край рукава и оттянул на себя. — Несколько пятен крови. Я не могу сказать кровь ли это моего отца, но одно знаю точно, она мертвая. Здесь я продвинулся дальше, чем любой из них.

— Иногда вы говорите жуткие вещи, Майк.

— Не могу я просто сидеть и плакать, — рассердился мальчик. — Особенно, когда убийца моего отца сидит где-нибудь и спокойно попивает кофе со сдобой. Наверняка у него зубы кривые, как у белки и хвост под плащом.

— Думаете он не человек?

— Не знаю, — мальчик вздохнул. — Мне себя приходиться по кусочкам собирать. Я ведь даже не могу сказать, любил ли отца. Что если эти семь дней могут все изменить, и белое станет черным, а чернота обелит себя? Чувствую утрату чего-то важного, Привратник. Может, это и сердце.

Привратник затих. Был слышно, как ветер колышет черные ветви бузин. На рыхлую землю бурого цвета с небес потекла влага. Капли, гораздо больше, чем настоящие, оставляли глубокие ямки в почвах. Внутренник заохал и, сбросив с себя телогрейку, поспешил закрыть небольшой клок земли, выдранный у природы и насильно засаженный кабачками, редиской и морковью.

— Мой урожай, — плакал мужчина.- Снимите его, Майк. Я вас заклинаю.

Майк быстро скинул с плеч пиджак возможного убийцы и отбросил его в угол. Погода в сознании мгновенно улучшилась.

— Чертовщина какая-то,- Привратник тяжело вздыхал. — Он словно вас предупреждает. Молю вас отойдите в сторону. Мессиру Фрэнку уже ничто не поможет. У вас же была такая прекрасная мечта. Вы даже маленький домики из песка строили. А потом собрали из щепок модель Тилли, без Артерии. С крошечными дорожками и парком в северной части. Кафедру выпилили из ножки обеденного стула. Как же ваш отец ругался тогда.

Манья посмотрел на свои ладони.

— Может быть, это руки убийцы.

Он резко поднялся на ноги и схватил с пианино черное пальто с золотыми пуговицами и такого же цвета нашивкой в форме цифры девять.

— Как вам удается скрывать от меня свои мысли, Майк? — спросил Привратник. -Я знаю, что ваше сознание нельзя назвать надежным, но ведь все в конечном итоге взаимосвязано, а я просто не ощущаю потока сознания. И чувствую себя крайне глупо, когда не могу понять куда мы идем.

— Дежурство. Плановый обход. Уверен меня опять пошлют на край города, подальше от Артерии, — он потер подбородок рукой. — С другой стороны, пришло время его увидеть.

— Что именно?

-Место преступления.

***

Майк толкнул дверь, но не стал выходить сразу. Мальчик прислонился к косяку и не спеша, натянул тяжелые черные ботинки. Шнурки завязывать не стал, засунул их по глубже внутрь и ждал пока глаза привыкнут к темноте. Расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, он ослабил галстук, а потом и вовсе снял. Голова болела от недостатка сна, казалось воздух то давит на лоб, то сжимает голову со всех сторон. Узенькая часть внутреннего двора, которую ему было видно, хранила спокойствие: ветер не колыхал траву, даже сверчки и лягушки затихли. В небе, сотканном из густого темно-синего пара, ни одной птицы.

"В Окраине птиц нет. Они там не летают", — вспомнил Майк старую пословицу.

Он поднял с пола рюкзак и закинул на плечи. Больше ждать не имело смысла. Некоторые объекты материального мира до сих пор остались скрытыми для него, но он понимал, что такова плата за желание знать. Привратник вытащил из сторожки шапку и кожаные варежки и присел на пороге. Изо рта внутренника вырывались клубы белого пара.

— Осторожнее, — не удержался он от вмешательства, когда Майк врезался в старую собачью конуру. — Это никуда не годиться, — мужчина ударил кулаком по деревянному порогу. — Уж, я ей устрою, когда в следующий раз увижу. Мертвая или живая, а она у меня получит.

— Мелочи, — мальчик слизнул кровь с руки. — Лучше помолчи, чтобы нас не засекли раньше времени.

Он нащупал отверстие в стене и пролез на улицу. Жить в лабиринте считалось очень престижным хотя дома здесь были небольшие и плотно примыкали друг к другу. Майк, благодаря худосочной комплекции, без труда протискивался между стенами лабиринта. На темном плаще остались следы строительной штукатурки.

Проход, к которому мальчик пробирался, упирался в западную стену, защищающую Артерию. От него до главной улицы было всего четыре минуты ходьбы. Территория второго Летучего отряда, которую эти головорезы стерегут и днем и ночью. Майк пришел чуть раньше остальных, чтобы встретиться с Капитой. С момента гибели отца они с Августом говорили лишь раз. Ту беседу сложно было назвать удачной. Мальчик обдумывал, что скажет лучшему другу, который, кажется, считал его повинным в смерти Фрэнка Маньи.

Он приготовился бежать, как можно быстрее, но стоило выбраться из лабиринта и увидеть западную стену, украшенную сверху длинным рядом острых зубов, как мальчик обомлел. Некто расклеил повсюду огромные плакаты. "Убийство Мессира Манья раскрыто. Первый Летучий отряд ищет неведомого эмпатам зверя. Артерия временно закрыта".

— Нельзя этого делать, — воскликнул в сердцах он.

— Почему же, Майк? — раздался издевательский голос. — Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? Крадешься, как преступник в ночи. А ведь тебе сюда нельзя.

Мысль стоял, привалившись к стенке и вперив в Манью внимательный взгляд бесцветных глаз. Белые волосы переплелись с ядовитыми лианами, но на лице эмпата было только умиротворение. Обманчиво спокоен. Как ядовитая змея, затаившаяся в щели между скалами и выжидающая самую аппетитную добычу. "Негодяй, — закричал Привратник. — Не смей подходить ближе".

— Здравствуй, Привратник, — поприветствовал его Мысль глубоким поклоном. — Ты по-прежнему доверчивей кошки?

Майк не спешил отвечать. Вместо этого он вытащил из кармана черный смородиновый леденец и заснул в рот. Скрывать свои мысли, когда перед тобой стоит первый подозреваемый в смерти отца, было сложно. Он попытался сосредоточиться на горьком вкусе конфеты. Мысль должен был всегда находиться рядом с Мессиром и, в случае крайней необходимости, закрыть собой от смерти. Майк всегда осуждал подобную практику и, будучи помладше, делал самодельные подарки и отцу и Мысли, привыкнув считать помощника Мессира кем-то вроде дяди.

В первый день после гибели Фрэнка Манья Майк налетел на эмпата. Тот даже не пытался защищаться. Удар за ударом чувствовал, как ему становится только хуже. Он хотел, чтобы Мысль ответил, вытряс из него сомнения, но этого не произошло. Эмпат принял наказание с широко распахнутыми глазами. Опозоренный после провала своей основной миссии, сосланный в Девятый отряд из Первого.

— Это неправда, — сказал Майк, кивая в сторону плакатов.- Какое животное по твоему могло ударить моего отца тупым предметом в затылок, а затем оттащить в сторону?

— На его теле обнаружили около двух десятков укусов, -эмпат произнес это и опустил взгляд вниз. — С моими зубками, к сожалению, никакого сходства. Удобная версия, чтобы себя защитить не находишь, Майк? Слышал судьи вцепились в нее, как в последнюю порцию сливового пирога в "Mus". Знаешь, а ведь у нас новое задание. Оно тебе понравится.

Он замолк на полуслове.

— Майк, привет, — к нему бежал пухлощекий Гром. Он был такого одного с ним возраста, но вел себя, как маленький. До сих пор повсюду таскал плюшевого зайца. Рысь с рыже — золотистыми волосами плелась за ним следом. Маленькие глазки, выглядывающие из-за густой челки, смотрели на эмпата со злобой. Никакого привет — пока девушка буркнула что-то маловразумительное и тут же принялась изучать плакат. "Это очень плохо? — спросил Привратник шепотом. — Может они сами разберутся, Майк? А дежурство, которое начинается в одиннадцать обычно заканчивается смертью. Не к добру это.

— Серая Хартия. Они ее нарушили, — мысленно ответил мальчик. — Если я прав одной смертью дело не ограничится".

Из-за стены раздавались приглушенные крики. Людей выгоняли с улиц Артерии. Концентрация мысли была такой сильной, что камешки нагрелись. Наконец, появился последний член второго эшелона Девятого Летучего отряда — Август Капита. Он подошел неслышно, даже чуткий Мысль, судя по мимолетному удивленному выражению, почувствовал его в последнюю секунду. Лучший среди эмпатов по части эмпатической защиты Капита помахивал обрывком листа со штампом.

Эмпат с наслаждением вдохнул воздух:

— Разве может быть что-нибудь лучше, чем свежий осенний воздух и замечательная формулировка "при задержании может быть оказано сопротивление. При необходимости принять любые меры". Слышали? Любые. Но сведения нужно раздобыть за час. Доложить Первому отряду до того, как врата закроют в полночь.

— Нужно поговорить, — сказал Майк, подойдя ближе.

— Не сейчас, — Капита отвел глаза в сторону. — Срочное задание.

Мальчик перегородил ему дорогу.

— Это может подождать.

— Все умеет ждать, Майк и ты вовсе не исключение. Я уделю тебе немного времени после того, как высплюсь. У меня было почти суточное дежурство, в отличие от всех вас, у меня нет богатого папочки, чтобы платить за мое жилье и ужин, — он затих, а затем продолжил: — Мне жаль, но дело это не меняет. Судьи уже подыскивают нового Мессира.

— Так скоро?

— Считай, что я тебе этого не говорил.

Майк всегда считал, что в этом человеке есть нечто садистское. Он был первым в чье сознание даже Судьи не могли пробраться. Мальчик не был уверен, мог ли его отец расколоть такой крепкий орешек. Сам он совершенно не слышал мыслей Капиты. Как будто перед ним был неодушевленный предмет вроде камня.

— Из заключения сбежал один из охранников, дежуривших в ночь с тринадцатого на четырнадцатое ноября. Франко, кажется, — сказал Капита громко, чтобы все слышали. — Нужно поймать его.

— Страшный такой? — Гром еще сильнее прижал к себе мишку. — Со шрамом через все лицо?

-Не заметил, — отмахнулся Капита. — Главное, что он высокий и крепкий. В одиночку прошерстить сознание такого быка не получиться. Лучше не разделяться.

Манья воспользовался тем, что на него никто не смотрит, сорвал один из плакатов и затолкал его поглубже в карман. Франко он отлично помнил. Мужчина уверенно утверждал, что Мессир в тот день через врата не проходил. Ему не верили и причин для этого было достаточно. Одно тело Фрэнка, распростертое напротив музыкальной лавки "Клауса и Симса", говорило против. Трудность заключалась и в том, что сознание стража — огромная библиотека величиной с здоровенный трехэтажный дом было неупорядочено и сложно для считывания.

— Где его видели в последний раз? — прохрипела Рысь. — Или предлагаешь по всему городу с фонариками ходить?

— Тихо-тихо. Не кусайся, — сказал Капита. — Страж направился на восток. А там...

— Кладбище, -закончил за него Майк Манья. — И самая незащищенная граница.

"Что, черт возьми, понадобилось Франко в таком затхлом местечке? — подумал мальчик. — Не уж то..."

Он остановился, поймав на себе внимательный взгляд Капиты.

"Если не друг, то враг, — подытожил Привратник, выглядывая из-за двери".

— Есть вещь Франко? — Мысль оторвался от стены. На черном плаще остались следы от травы и грязи. Капита швырнул кусок ткани и эмпат тут же зарылся в нее носом, вдыхая аромат. Майк заметил на тряпке бурые пятна, но промолчал. Мысль, как пес мог вычислить любого, кто хоть раз прикасался к вещам. Вот только убийцу Фрэнка Маньи почувствовать он не смог. "Мессир отпустил меня на один день. Меня с ним не было, — повторял он снова и снова. — Я клянусь это правда".

— Он гораздо ближе. Прячется в одном из заброшенных домов. Рядом с кладбищем их по крайней мере два десятка.

— Не пойду туда, где мертвецы лежат, — пропищал Гром. — Оставьте меня здесь.

Раздался громкий треск, и откуда-то слева от них в небо взлетала сигнальная ракета. Взрыв окатил небо россыпью красных огней. Одиннадцать часов. Капита затолкал лист с приказом в карман и жестом приказал идти за ним. Гром решил, что безопаснее держаться с главным и затрусил за Августом. Рысь, шаркая ногами, шла рядом. Мысль подождал пока Майк поправит плащ и приблизился к нему.

— Твое сознание слишком слабое для таких нагрузок, — сказал он чуть слышно. -Капита читает твои мысли и точно знает каждый шаг. Этот малый что-то зачистил в последнее время к Судьям и набрал внеурочных дежурств. Не ошибусь, если скажу, что ни один эмпат не проводит столько времени патрулируя улицы Тилли, как он.

— Упрек?

— Я лишь хочу, чтобы ты был осторожен. Нечто страшное бродит по городу и не известно в чью дверь оно постучит в следующий раз. Судьи не хотят пока называть нового Мессира, но время истекает. Выбор будет сделан так или иначе. Хартию нельзя нарушать.

Майк не хотел обсуждать Серую Хартию, выбитую на Вратах Артерии с кем бы то ни было. Латунная табличка и ее содержимое свято чтилось лишь Фрэнком Маньей, его отец даже хотел, чтобы текст добавили к Уставу города.

— Значит, твое обоняние восстановилось? — холодно ответил мальчик.

Мысль подвинулся ближе, и Манья против воли заглянул в его сознание. Сначала из-за Тумана ничего не было видно, но затем перед ним стали мелькать картинки. Отец сидит в кабинете. Некто в черных одеждах стоит за его спиной и смотрит за тем, как Мессир пишет письмо. Незнакомец поднимает руку в которой зажат нож. Мысль тут же появляется рядом, но властный голос Мессира останавливает эмпата: "Остановись. Все в порядке. Так надо".

— У моего отца был ученик? — Майк выбрался из чужого сознания и пытался отдышаться, что давало с трудом.

Мысль кивнул.

— Идем, — он грубо схватил парня за рукав и потащил вперед.

— Кто он?

— Не знаю.

— Врешь, — Манья оттолкнул руку эмпата. — Почему ты сразу не сказал? Прошло уже четыре дня. Судьи знают?

-Успокойся, Майк, — Бесцветный убедился, что Капита несется вперед и не обращает внимание на них, и продолжил: — Я не могу объяснить тебе всего, что происходит. Сам еще не понял до конца. Но лучше нам не держаться вместе. Этот человек спит спокойно пока думает, что я единственный, кто знает о его существовании. Каждый день обыскивает мой дом, думает я не чувствую, и я действительно не чувствую потому что он Inodorus, как называл его Мессир Манья, человек без запаха.

Имя показалось Майку смутно знакомым, но память отказывалась предоставить ему необходимую информацию. Привратник спрятался в сторожке, защищая сознанием от проникновение в него Мысли, которому никогда не доверял.

"Откуда я знаю, что он говорит правду? — подумал мальчик. — Он был ближе всего к отцу. Судьи сняли с него обвинения лишь на основании показаний стражников, а теперь один из них сбежал и скрывается в отдаленном месте. Там, где их не скоро найдут, если начнут искать".

— Я не прошу тебя мне верить. Но ты знаешь, как сильно я любил твоего отца.

— Почему тогда ты оставил его? — в голосе парня было столько горечи. — Ты и меня оставил.

— Мне пришлось так поступить, — сказал Мысль и затих.

— Почему я вообще тебя слушаю?

-Потому что я единственный человек, который готов умереть за тебя.

Впереди показался конец западной стены. Капита с Громом уже забежали за угол, следом — Рысь. Через секунду Врата предстали перед Майком во всей своей жуткой красоте. Они представляли собой скрепленные воедино миллионы часовых шестеренок. Черные двери впивались в землю и доставали почти до небес. Отсюда было видно, как Западные и Восточные Врата нависают над Артерией, скаля металлические зубки.

"Двенадцать часов, — напомнил себе Майк- — Всего пятьдесят минут осталось".

Конец первой части. Продолжение следует

Похожие статьи:

Рассказы → Тик-так, друг-враг

Рассказы → Ангел для Ани

Рассказы → Когда утихнут наши голоса

Рассказы → Улица Манья. Часть вторая

Рассказы → Счастье весом с кита