Доктор исторических наук и ведущий профессор Московского Института Времени Генрих Альбертович Розенблюм наслаждался покоем. Ночная тишина поглотила Институт Времени, хотя, точнее будет сказать, поглотила не все здание, а только это крыло, в восточном группа студентов должна была проходить практику. Для многих научных заведений такой распорядок был недопустим, но только не для Института Времени, где очередь к временным порталам расписывалась на полгода вперед.
Профессор улыбнулся и, отставив чашку с чаем в сторону, посмотрел на экран Хронографа. Работа, над которой он бился уже третий год, близилась к завершению. Составить истинные исторические хроники это вам не шутка, особенно когда работаешь с таким капризным агрегатом, как Хронограф. Во всем Институте лишь Генрих Альбертович смог найти с Хронографом общий язык, и с тех пор этот агрегат был прочно закреплен за ним. Молодежь смеялась над Розенблюмом, предпочитая совершать рискованные прыжки в прошлое. Коллеги снисходительно улыбались, поскольку считали, что Хроноскоп гораздо лучше и безопаснее. Куда удобнее выбирать нужные время и место, а затем изучать их во всех ракурсах через экран монитора. Все это Генрих Альбертович слышал не раз, после чего снова возвращался в свой кабинет, садился перед дисплеем, формулировал нужный запрос и наслаждался перечитыванием полученного материала. Хронограф не терпел ошибок и, если были введены неправильные данные, мог вместо полной биографии Наполеона выдать жизнеописание какой-нибудь ключницы Марфы.
Агрегат тихонько гудел, выдавая материал. Профессор изучал тексты, отфильтровывал и выбирал нужное, после чего переносил на свой компьютер, красиво оформлял и посылал на печать. Миниатюрный типографский синтезатор, стоявший в углу кабинета, уже сформировал три тома Истиной Истории, а на подходе был четвертый, последний.
Сам ученый очень любил тишину, к тому же был "совой", поэтому предпочитал работать по ночам. Но вот тишина стала нарушаться долетавшими до кабинета Розенблюма криками студентов-практикантов, которые сегодня были полны энтузиазма. Генрих Альбертович мрачно улыбнулся, вспомнив, что руководителем этой группы поставили его злейшего врага Никанора Олафовича Рубаева, фаната Машины Времени, презиравшего текстовые Хронографы. Рубаев уже три раза поднимал вопрос о расформировании отдела Розенблюма, но каждый раз оставался ни с чем. А улыбнулся Генрих Альбертович потому, что знал, насколько его недруг любит поспать. Наверняка прямо сейчас он, сонный, ничего не осознавая, объясняет студентам принцип работы Машины Времени, после чего, наверное, проведет небольшую экскурсию куда-нибудь в безопасное место, где нет диких неандертальцев и кровожадных тираннозавров, чтобы немного подремать, пока студенты будут собирать сувениры.
Хронограф радостно пискнул, сообщая таким образом, что обработал последний запрос, и профессор, довольно потянувшись, послал переработанный текст на печать. В принципе, работа была закончена, оставался лишь маленький штришок. И пускай весь Институт рассказывал анекдоты о занудности и педантичности профессора Розенблюма, тот не собирался пренебрегать своими правилами даже из-за мелкого пустяка. И, вставив диск с готовой работой, он активировал в Хронографе программу "Проверка на истинность". Особых проблем ученый не ждал, разве что случайное искажение дат и пара абзацев, вставленных для литературности, могли вызвать возмущение в тонкой машинерии.
- Писк!!!
Профессор вздохнул, в его работу все-таки вкралась мелкая ошибка. Неужели в той вставке расчеты по местному календарю оказались неточными? Профессор вызвал ошибку на экран. Едва взглянув на нее, Генрих Альбертович подумал, что сошел с ума. Присмотревшись, решил, что из строя вышел агрегат, но разработчики Хронографа утверждали, что для гипотетической ошибки аппарата как минимум дюжина мировых констант должна была поменять значение. Значит, оставался третий вариант, что все-таки рухнул мир.
Содрогаясь от ужаса, профессор перечитывал кусок текста, где говорилось о том, что Петр Первый вовсе не умер в 1725, а сумел остаться в живых и прожил аж до 1751 года. Но вовсе не неправильная дата так поразила Генриха Альбертовича. Его потрясло то, что аппарат упорно утверждал, что вместо попытки сделать Россию похожей на Европу, великий реформатор непонятно почему поменял направление на Восток. Культура России была практически полностью переделана под культуры Китая и Японии, ведущей религией стал местный аналог буддизма, и, о ужас, на закате царствования Петра был совершен совместный Российско-Китайский поход на Европу, к счастью, быстро прекращенный по причине смерти императора. Были покорены только Швеция, Польша и Пруссия.
Генриха Альбертовича передернуло еще раз, когда Хронограф дошел до раздела "Цитат". До этого четкие и хлесткие фразы Петра Алексеевича теперь были выдержаны в строгом духе Конфуцианства. Потрясенный ученый уже собирался вырезать испорченный кусок, когда аппарат вновь противно пискнул. К счастью, первый шок прошел, и следующий абзац профессор прочитал уже без содроганий и поспешных мыслей, вроде необходимости вызова к зданию Института скорой психиатрической помощи. Хотя глаз у Розенблюма все-таки дергался, когда он просматривал новую историю Жанны д'Арк, непонятно как избежавшей плена и костра, полностью очистившей Францию от англичан и каким-то невероятным образом занявшей французский престол. От попыток разобраться в столь искаженной трактовке Столетней войны профессора отвлек очередной писк, а затем еще и еще...
- Писк! - И небольшая колония викингов в Северной Америке становится основой для могучего государства, доминирующего над всей Европой...
- Писк! - И уже не Кортес громит Теночтитлан, а флот ацтеков подвергает Испанию и Португалию полному разорению...
- Писк! - Восставшие рабы под предводительством Спартака смешивают легионы Красса с грязью и стирают с лица земли Рим...
- Писк! - Триста спартанцев при Фермопилах по-прежнему не дают пройти персам. Вот только откуда у греков взялись пулеметы, а у персов тяжелая артиллерия?!
- Писк! - Наполеон бежит из Франции, спасаясь от революции, чтобы стать... Императором России! Чтобы покорить всю Европу, Китай, Индию и половину Африки!
- Писк! - Танковые армады Чингисхана и Батыя ломают стены русский городов, европейских крепостей, наматывают на гусеницы цвет рыцарства...
- Писк! - Китайцы первыми выходят в космос, запустив вначале искусственный спутник, а затем человека! И это в шестнадцатом веке?!
- Писк! Писк! Писк!
Профессор в ужасе отшатнулся от взбесившегося агрегата. Он понимал, произошло нечто страшное, только вот что именно? Вся известная ему история превратилась в жуткий "хроновинегрет", иначе и не назовешь... Орды Атиллы шли в атаку на БТРах, а противостоящие им римские легионы отбивались, прикрываясь штурмовой авиацией. Монголы то завоёвывали весь мир, то мгновенно исчезали в пламени термоядерных ударов. Пираты Моргана и Дрейка совершали свои подвиги на линкорах и крейсерах времен Первой Мировой. А Александр Македонский покорял города и страны воздушным десантом....
- Мир сошел с ума... - пробормотал Розенблюм, мрачно изучая кусок текста о невесть откуда взявшейся Африканской империи, состоящей из аборигенов черного континента. Возможно, это стало бы последней каплей, из-за которой мир лишился бы выдающегося научного светила, но тут до кабинета донесся слитный радостный рев, выведший Генриха Альбертовича из ступора. Минуты две профессор размышлял, уставившись в потолок, и вдруг радостно воскликнул: "Эврика!" Правда, лицо его при этом было отнюдь не радостным, наоборот, глаза загорелись хищным огнем. Появись в это мгновение в кабинете один из гуннов Атиллы, он бы точно принял Генриха Альбертовича за своего.
Схватив стоящую в углу трость и четырехтомник своей Истиной Истории, профессор вышел из кабинета. В приступе святой ярости он шел по коридорам Института, не замечая происходящих с ним перемен. Сумка с Истиной Историей поочередно превращалась в торбу, дипломат, портфель или простой мешок. С тростью происходили не менее значительные изменения. Профессор не обращал внимания на то, что вместо неё он несет ассегай, через минуту превратившийся в катану, затем в маршальский жезл, в зонтик, в мушкет и, наконец, закрепившийся в обличье томагавка. Про одежду даже и говорить не стоит, за те десять минут, в течение которых Розенблюм добирался до соседнего корпуса, на нем сменились все костюмы, когда-либо существовавшие на Земле.
Переступив порог машинного зала, Генрих Альбертович убедился в правоте своих подозрений. У входа, устроившись на трех стульях, дрых его заклятый враг, а помещение перед портальной установкой заполняла толпа народа в нарядах разных исторических эпох. В дальнем углу гудел молекулярный синтезатор, от которого они периодически оттаскивали только что созданные вещи. А уж разговоры!
- Ну, и какой идиот Спартаку Т-34 подбросил? Я что теперь должен легионеров Красса учить пользоваться гранатометом?!
- Вот хороший наркотик, подсыплешь его любому вождю, и через пять минут он будет как шелковый...
- Минометную батарею! Срочно! Иначе моих греков там раскатают в блин!
- Читеры вы! Чуть что сразу технику тащите! То ли дело я, двадцать лет объединял племена Африки, учил их обрабатывать металлы, создавал государственный строй, армию, завоевывал весь континент....
- Из автомата рыцаря убить можно? А если специальный доспех?
- Глядите на этого дурака! Заменил рыцарских коней мотоциклами и теперь недоумевает, почему французами битва при Креси все равно была проиграна!
- Нет-нет! Количество авиации строго лимитировано! И не дам я никому B-52! У нас тут пара дебилов атомными бомбами уже поиграла!
- А кто за Ганнибала играет?! Никто?! Чур, я первый!
- Ну, и что это такое?! - жесткий хриплый голос заставил всех студентов разом отвлечься от своих дел и повернуть головы в сторону дверей. Там стоял ведущий профессор Института Генрих Альбертович Розенблюм, правда, почему-то в наряде вождя североамериканских индейцев, хотя в разношёрстной массе студентов он этим не особо выделялся. Зато его взгляд заставил многих поежиться.
- Профессор, мы... - начал было оправдываться организатор Африканской Империи и тут же чуть не пал под ударом боевого топора.
- НИ СЛОВА БОЛЬШЕ! - заорал Генрих Альбертович, занося топор над очередной жертвой.
Сраженный африканец торопливо отползал сторону, благодаря небо и обученных им кузнецов за создание столь замечательного шлема.
- ВЫ - ПОГАНЫЕ ТВАРИ! ВЫ ХОТЬ ОСОЗНАЕТЕ, НА ЧТО ВЫ ПОДНЯЛИ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУЧОНКИ?! - бушевал Розенблюм.
- Но профессор, - осмелился подать голос студент, за два часа умудрившийся пять раз изменить историю России, три раза Европы, и один раз Китая. - Это же была просто игра! Мы просто хотели проверить возможности и вероятности, - в его голосе появились панические нотки. - Вы же сами нам рассказывали о нереализованных возможностях!
- Да рассказывал, - неожиданно спокойным голосом произнес профессор. - Я много чего рассказывал, пытаясь вдолбить в ваши тупые головешки хоть кусочек знаний! Но, я никогда не говорил, ЧТО НУЖНО ПЫТАТЬСЯ ВСЕ ИСПРАВИТЬ! - и, не давая студентам опомниться, сунул первому попавшему сумку с "Истиной Историей". - Поэтому, чтобы к утру все было исправлено и соответствовало этому тексту, иначе..., - он без разговоров опустил топорик на голову ближайшего рыцаря. - Иначе к сессии не допущу!
Закончив тираду, профессор развернулся и ушёл. Ошалевшие студенты долго провожали его взглядами. В таком яростном обличье их любимый преподаватель предстал перед ними впервые. И, конечно же, к утру все было исправлено и полностью соответствовало Истиной Истории. За старание и усердие Генрих Альбертович поставил всем зачеты автоматом, и жизнь снова вернулась в мирное русло. Но две вещи вызывали недоумение у всех сотрудников Института: почему целый курс смотрит на профессора Розенблюма с неземным ужасом в глазах и... почему вдруг Генрих Альбертович стал постоянно носить с собой индейский топорик...
Похожие статьи:
Рассказы → Как открыть звезду?
Рассказы → Культурный обмен (из серии "Маэстро Кровинеев")
Рассказы → Лизетта
Рассказы → Незначительные детали
Рассказы → О любопытстве, кофе и других незыблемых вещах
Я только за!
